Когда под пальцы сунулось что-то лохматое и тёплое, Регис спросонья не понял, что случилось, поэтому на автомате сжал ладонь. Услышав полный мучительной тоски и страдания стон, он тут же распахнул глаза и в изумлении уставился на сидящего рядом с его кроватью М-21, который, подражая смирному домашнему животному, молча взирал на него в ответ. Причём с таким странным выражением лица, что Регис в испуге отдёрнул руку и даже попытался отодвинуться весь целиком — мало ли. Однако М-21, вместо того чтобы спокойно покинуть его спальню, поняв, что шутка не удалась, вдруг перехватил ускользающую ладонь и вновь водрузил её на свою макушку, мрачно засопев.

— Чеши, — коротко приказал он, вызвав у Региса обескураженный возглас.

— Ты что себе позволяешь? — прошипел тот, опомнившись, и попытался вырвать руку из крепкой хватки. — Какого чёрта ты тут?.. Да отпусти меня уже!

М-21 грустно вздохнул и твёрдо посмотрел в глаза совершенно ничего не соображающего Региса.

— Это вопрос жизни и смерти, — убедительно проговорил он таким голосом, что Регис моментально проснулся. — Поэтому чеши.

Проглотив шок и удивление, тот секунду посомневался, пытаясь распознать в голосе или взгляде М-21 хотя бы намёк на насмешку, и послушно стал скрести его макушку ногтями, не слишком понимая, что тут вообще творится.

М-21 в ответ закатил глаза и даже, кажется, расслабился, из-за чего Регис совсем растерялся. Таким он видел его впервые.

— Тебе плохо? — осторожно поинтересовался Регис, замерев.

— О, господи, не останавливайся, — утробно провыл М-21, вызвав у него волну холодной испарины.

Да что, чёрт побери, творилось с этим идиотом?!

— Слушай, я не буду продолжать, пока ты не скажешь, в чём дело! — заявил Регис. Но убирать руку пока не спешил. В конце концов, ноблесс — и элегантным в том числе — тоже было свойственно любопытство.

— Я объясню, когда ты продолжишь, — тут же пообещал М-21 и, когда движения возобновились, тоскливо протянул: — Никогда в жизни не чувствовал себя более погано…

— Это из-за экспериментов? — Регис вздохнул и чуть сместил ладонь, потому что в одном положении держать руку стало неудобно.

— О… о… вот так, да! — М-21 почти всхлипнул, из-за чего юный Ладегре едва не свалился кубарем с кровати. — Мне самому от себя противно, но не останавливайся, умоляю!

— Ты что, пьян?! — воскликнул Регис, попытавшись отдёрнуть руку.

— И вот тут ещё почеши, — жалобно простонал М-21, снова перехватив ускользающую «чесалку» и подставив ухо. — Это всё из-за Тао!

— Да не буду я тебя там чесать! — Вспыхнув от раздражения, Регис всё-таки отвоевал свою руку и сердито уставился на огорчённо вздохнувшего М-21. — Что с тобой сделал Тао? Напоил? Одурманил? Ударил табуреткой?

— А если я скажу, ты продолжишь меня чесать? — заискивающе прищурился М-21 и тут же обессилено зарычал. — Нет, не слушай меня. Я не могу, тошнит от своего поведения… Ну почеши, а?

В следующую минуту, когда Регис уже готов был обрушить на тыкающуюся ему в ладонь лохматую макушку настольную вазу, в спальню влетел Тао и, завидев творящийся кошмар, быстро схватил упирающегося М-21 за плечи.

— Всё хорошо, пойдём обратно в ко-о-омнату! — запричитал он, сделав Регису знак, чтобы тот не шевелился. — Там Такео, босс уже пришёл, чтобы тебе… помочь.

— А он меня чесать будет? — заинтересовался М-21, перестав сопротивляться.

— Бу-удет! — очень убедительно закивал Тао. — И меня заодно почешет, когда узнает про мохито. Он всех нас очень славно почешет. Так что пойдём, пока он не подумал, что мы его игнорируем. Ты же знаешь, что может случиться, если он обидится.

— Тогда ладно. — М-21 послушно встал и, деловито отряхнувшись, вышел, оставив бледного Тао и ошеломлённого Региса наедине.

— Что это было? — изумлённо выдохнул Регис, уставившись на замершего у двери Тао.

— Пока не знаю, — нервно усмехнулся тот. — Но, надеюсь, это временно, иначе босс нас в порошок сотрёт.

— О, Мастер! — радостно раздалось из коридора. — А вы меня не почешете?

Тао мгновенно стал бледнее ещё тона на два и, бросив что-то среднее между «спокойной ночи» и «нам хана», выскочил из комнаты.

А Регис, приподняв брови, только философски вздохнул и, удобнее устроившись на кровати, подумал, что дом Франкенштейна всё больше напоминает лечебницу. Хотя, в общем-то, он к этому уже привык.