Если кто-то говорит Чонхо, что мертвые молчат – он смеется. Особенно неловко, когда это происходит на похоронах или поминках, конечно, но смех сдержать получается редко. Хоть один хмык да проскальзывает наружу, и тогда кто-то да обращает внимание, но поделать он не может ничего. Большая состоятельная семья, Чонхо думает, что даже половины своих родственников не знает, а половину этой половины они уже успели похоронить. К чему же смех? Звучит так, будто с ним разговаривает вся толпа его мертвых дедов, дядюшек да бабуль с тётушками, не соблюдая очередь. Но ему достался другой болтливый мертвец. Никакой не родственник.

– Как думаешь, – медлительно тянет Чонхо, быстро нажимая на клавиши приставки, – тот фильм, который получил Оскар в прошлом году, стоит посмотреть?

Чужой мертвый взгляд физически ощущается на коже: призрак косится на него, прищурив глаза, будто очень старательно думает. Так и есть ведь, хах.

– Не знаю, – Сонхва беззлобно фыркает и ведет рукой по угольно-черным волосам, таким же по цвету, как его глаза.

– Значит ты не обидишься, если я посмотрю его без тебя? – хмыкает тот, что живой. Ответ он знает заранее:

– Обижусь. Только попробуй.

Фильм они, конечно же, смотрели вдвоем. Сонхва, к слову, обижается, если называть его призраком в лицо: пусть он и не летает, но ходит сквозь стены и скидывает стаканы со стола, когда особо недоволен. В принципе, типичный призрак, самый обычный, стандартной модели, так сказать. Других Чонхо не встречал. Можно поспорить, кстати, что Хва вовсе не из болтливых, но подумайте сами: голоса других мертвецов Чонхо слышал разве что в песнях Квинн или Битлз.

Они любят кино. Хотя, в последние года полтора Чонхо предпочитает рассматривать темный силуэт рядом с собой. Потом он либо пересматривает тайком пропущенные мимо ушей фильмы, либо с умным видом прячет в открытой книге телефон с кратким сюжетом только что просмотренного с Сонхва сериала, например. Никто не виноват, что это олицетворение смерти так ярко смеется, так нервно кусает бледные губы, так искренне пугается, раскрыв глаза. Никто бы не справился. Ни у кого нет права Чонхо в этой слабости обвинять.

Что до Сонхва, о чем бы сказать… Когда ты стоишь над собственным окровавленным трупом на дороге в центре города, заполненного людьми, то так или иначе цепляешься за того, кто остается единственным смотрящим прямо тебе в глаза сквозь толпу. Так он думал в самом начале, оправдывая себя. Раньше Хва волновало, почему его видит только этот студент, а сейчас ему плевать, ведь его не замечает больше никто, а еще он может скидывать стаканы (и не только) со столов. Иногда призрак разгуливает по аудитории, когда парень сдает экзамены, иногда сидит рядом, когда лекция скучная даже для мертвеца.

Чонхо смеется в кулак на поминках, запивая сарказм водой, а Сонхва ослепительно улыбается рядом, засматриваясь на него. Это все тянется у них с пару лет точно, а родители так и не догадываются, что в отсутствии девушки виновата вообще не учеба, и в хохоте на похоронах, тоже не она. Сонхва уже давным-давно посуду не бьёт, не буянит и, вместо таких бесполезных вещей, каждую ночь спит рядом, каждое утро холодными губами даря Чонхо теплейшие поцелуи в лоб.