То, что Гокудера не в духе, Чиэра почувствовала, едва приблизившись к кабинету. Хромированная ручка почти обожгла ладонь, из-за чего Чиэра сначала отдёрнула руку, но затем, подумав, решила всё-таки войти. Она всё равно успела привыкнуть ко всем проявлениям сложного характера Гокудеры, поэтому реагировала на них с нордическим спокойствием и смирением, а вот некоторые сотрудники до сих пор после общения с ним сползали бледными тенями по стеночке.

«Да я почти ветеран», — с мрачным весельем подумала Чиэра и, постучавшись для начала, перешагнула порог.

Всем телом погрузившись в висящий в кабинете густой сизый смог, она сперва судорожно закашлялась, разгоняя ладонью облепившую лицо дымку, а затем решительно направилась к огромному, почти во всю высоту стены, окну. Нажав на одну из ручек, она приоткрыла большую тяжёлую створку, с наслаждением вдохнула и расслабленно присела на слегка скрипучее офисное кресло.

Собственно, это и было её рабочее место. Гокудера курил много, особенно когда нервничал или разговаривал с партнёрами. А из-за того, что и первое, и второе он делал регулярно, плотный никотиновый туман в большом, по сути, помещении практически не выветривался. Так что Чиэра, в первый же день осознав, что умереть в роли пассивного курильщика её совершенно не прельщает, распорядилась перенести её стол поближе к окну.

— Я, блять, что, заикаюсь?! — рявкнул в трубку Гокудера, вырвав Чиэру из глубокой задумчивости. — Что именно в фразе «пиздуй сюда, уёбище лесное» тебе непонятно?

Обернувшись на злого как чёрт начальника, она постаралась скрыть улыбку, но вышло откровенно плохо, потому что Гокудера даже в состоянии бледной до синевы ярости, помноженной на бесконтрольно распространяющееся вокруг удушливое Пламя, вызывал у неё прилив нежных чувств. У неё была возможность смотреть чуть глубже привычного для всех образа, чуть сильнее ощущать его настоящие эмоции, поэтому, как итог, временами она видела его истинное лицо: немного усталое и слегка осунувшееся, но отчего-то умиротворённое. Гокудера всегда делал всё, что в его силах, чтобы оправдать возложенные на него обязанности, и временами страшно гордился собственными успехами. И, в принципе, делал он это небезосновательно, потому что многое держалось именно на его плечах.

— Быть не может! — с ядовитым сарказмом произнёс Гокудера, хлопнув себя ладонью по лбу, и раздражённо выдохнул, до хруста в пластике сжав несчастную трубку. — Мне нужен этот отчёт немедленно, поэтому можешь садиться за него прямо сейчас и не вылезать хоть до самой пенсии, но чтобы через два часа у меня на столе лежали три листка грёбаной бумаги с нужными буквами, подписью и клятвенным заверением, что ты так больше не будешь. — Замолчав, он потёр переносицу и, набрав побольше воздуха в лёгкие, заорал: — Да мне насрать, что ты в Лондоне! Этот отчёт нужен был ещё вчера, поэтому если не хочешь следующий день рождения праздновать одновременно с похоронами, сделай волшебство и пригони свою жопу сюда! Писать можешь прямо в самолёте!

Грохнув трубку на станцию, Гокудера витиевато выругался, припомнив сразу нескольких бабушек, матерей и праотцов, а затем потянулся за помятой пачкой сигарет.

— Синьор Гокудера? — подала голос Чиэра, решив обозначить своё присутствие, иначе вспышка начальнического гнева грозила перекинуться на неё со всеми вытекающими последствиями. Быть отчитанной за чужие косяки ей ну совсем не хотелось.

— Чё надо? — буркнул тот и, заглянув в пачку, выругался повторно. Бабушек при этом употребил на порядок меньше, зато вспомнил не самым добрым словом чью-то волосатую задницу.

— Через два часа прибудет синьор Каваллоне, чтобы провести небольшое совещание. Я набросала для вас список вопросов, которые желательно поднять перед остальными главами, а ещё, — стараясь не замечать направленного на неё свирепого взгляда, Чиэра подошла к столу начальника и выложила перед ним несколько листков, — вот тут, тут и тут нарисованы необходимые схемы для некоторых сооружений. Печать Пламени также готова, я принесу её в конференц-зал. И вот это, — она вынула из кармана пиджака новую пачку сигарет и с улыбкой протянула её начинающему звереть Гокудере, — вам пригодится.

Глянув на неожиданный презент, тот сперва нахмурился, затем вздохнул, кинул взгляд на документы и, наконец, выхватил пачку, буркнув мрачное «спасибо». Учитывая общее настроение, даже такая благодарность была чем-то сродни вручению Оскара.

Просияв, Чиэра повернулась и на деревянных ногах направилась обратно к своему столу. Вышло почти нормально, если не считать, что по пути она всё-таки запнулась и едва не отправилась обниматься с большим цветочным горшком. Гокудера на это лишь досадливо цыкнул — он, в общем-то, привык, что его помощница регулярно пыталась самоубиться, причём подчас самыми странными способами.

Хотя, следовало признать, за время работы рядом с таким потрясающим мужчиной Чиэра почти научилась не ронять предметы и себя заодно в его присутствии, но всё равно каждый его взгляд — пронзительный, острый — был для неё сногсшибательным. Приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы вырасти в глазах Гокудеры из неуклюжей ассистентки в доверенного помощника. И дар эмпата, который достался Чиэре от неизвестно какого родственника, во многом этому способствовал — хватало одного мгновения рядом, чтобы понять, какой подход требовался Гокудере в данную минуту. Например, сейчас ему были чертовски необходимы чёткость и исполнительность, и Чиэра постаралась делать всё максимально правильно, чтобы он не разуверился окончательно в чужой способности работать и думать. Наверное, это и сохранило за ней место ассистента на такое продолжительное время.

Либо дело было в другом.

Гокудера зубами вытащил из пачки сигарету, прикурил и, напряжённо выдохнув, поднялся на ноги. Раздвинув бумажки пальцам, он окинул оценивающим взглядом схемы и вопросы на совещание, а затем повернулся к Чиэре, которая в этот момент завороженно следила за ним. Гокудера Хаято являл собой воплощение всего того, что она хотела бы видеть в мужчине: импульсивный, горячий, легковозбудимый, но в то же время — исполнительный, железно держащий своё слово и готовый на многое ради тех, кто ему был дорог. Вдобавок к этому он был неприлично хорош собой и не особенно утруждал себя соблюдением норм приличия, поэтому Чиэре частенько предоставлялась возможность наблюдать, как он переодевает рубашки. Когда такое случилось в первый раз, перекаты мышц на спине и слегка грубовато выполненные татуировки в виде кошачьих лап на лопатках потом ещё долго висели перед её глазами, из-за чего градус неуклюжести скакнул почти до стопроцентной отметки. Но затем Чиэра стала вести себя умнее и предварительно впитывала эмоции Гокудеры, так что к моменту, когда первая пуговица с тихим звуком расстёгивалась, она чувствовала себя сплошным сгустком горячего, напряжённого как пружина самообладания. Тем и спасалась, запирая себя на ключ с помощью эмпатии, иначе давно вылетела бы с работы за сексуальные домогательства.

Хотя никто, наверное, даже не удивился бы. Его было сложно не вожделеть — это понимали абсолютно все, даже перепуганные насмерть немногочисленные девушки их департамента.

— Я на полигон, — бросил Гокудера, когда Чиэра, наконец, собралась и, отмахнувшись от эротических фантазий, включила слух. — Будут спрашивать — сразу нахуй.

— Н-но собрание… — овечкой проблеяла она, пытаясь сморгнуть проступающие перед глазами картинки его спины и жалея, что вообще вспомнила про это.

— Никуда не денется, да и в любом случае его будет вести Дино, — хмыкнул Гокудера и, сдвинув брови, добавил: — Короче, всех, особенно звонящих из Лондона мудаков, шли нахуй.

— Прямо туда? — обречённо уточнила Чиэра, предчувствуя множество не самых приятных разговоров.

— Можешь выбрать любое другое место, — милостиво разрешил Гокудера, направившись к двери. — Какое тебе больше нравится.

— Мне нравятся курорты и лазурный берег, — со вздохом пробормотала Чиэра, услышав хлопок и удаляющиеся шаги. — Только вряд ли это будет считаться грамотным посылом.

В общем, через пару часов, когда телефонная трубка раскалилась, а голова по тяжести стала напоминать пушечное ядро, Чиэра устало выдернула шнур из розетки и, обречённо застонав, упала лицом в кипу бумаг. Нет, она, конечно, ожидала чего-то подобного в отсутствие начальника, но кто же знал, что весь департамент по налаживанию связей так этому отсутствию обрадуется, что станет звонить ей по всем вопросам, даже самым маленьким и незначительным. Орать на нерадивых сотрудников так, как это делал Гокудера, Чиэра не умела, поэтому приходилось решать все возникшие неурядицы очень мирно и терпеливо. Но спустя некоторое время она искренне пожалела, что не взяла у начальника пару уроков по прижиманию особо оборзевших личностей к ногтю. Несколько метких фраз ей сейчас очень пригодились бы.

Повернув голову так, чтобы было видно часы, Чиэра уставилась на циферблат и разом встрепенулась — до начала совещания оставалось от силы минут десять, а ей ведь требовалось ещё отыскать Гокудеру, оторвать его от дел насущных и вручить нужные схемы и вопросы. Это, конечно, было чревато моральными увечьями, но кто не рискует, тот не работает в Вонголе.

Сграбастав нужные документы, Чиэра выпала из кабинета и моментально налетела на суетливо спешащего по коридору Базиля, который на ходу дожёвывал бутерброд и попутно что-то читал. Возблагодарив все возможные добродетели, она всучила ему ещё и свою ношу, попросив передать её Дино, а затем почти бегом припустилась к выходу, чтобы успеть выдернуть и, по возможности, переодеть Гокудеру, который наверняка сейчас больше напоминал жертву нападения. Тренироваться вполсилы его, видимо, никто не учил.

Выскочив на улицу и поёжившись от пронизывающего ветра, Чиэра плотнее запахнула пиджак и быстро завернула за угол особняка, где располагался огромный, размером с три футбольных стадиона полигон, на котором Хранители проводили бесчисленное количество часов. В обычном режиме он представлял собой покрытое ровным газоном поле, но желающие потренироваться при помощи Пламени могли с лёгкостью преобразить его в нужную комбинацию препятствий и мишеней. Вот сейчас, например, полигон выглядел, как масштабное нагромождение манекенов, на каждом из которых был нарисован приметный красный круг. Причём, судя множественным выбоинам и подпалинам, это была далеко не первая тренировочная партия.

Гокудера стоял на краю полигона и, закусив зубами дымящуюся сигарету, целился из воистину огромного лука в один из манекенов. Пиджак он скинул, а рукава рубашки, местами опалённые и дырявые, закатал до локтей.

Чиэра невольно сглотнула, откровенно любуясь им в этот момент. Нет, она и раньше видела Гокудеру в луком в руках, но так близко за его использованием наблюдала впервые.

Оттянув двумя пальцами тетиву, Гокудера прищурился, сильнее сжал зубы и выстрелил. В следующее мгновение стоящий по центру манекен дёрнулся и вспыхнул, за секунду превратившись в груду оплавленного пластика. Опустив руку, Гокудера выпрямился и, глубоко затянувшись, швырнул окурок в стоящую рядом небольшую коробку. Затем, пошарившись в кармане, он выудил пачку и, заглянув туда, с досадой отправил её вслед за окурком. Судя по недовольству, та уже была пустая.

— Совещание началось? — спросил Гокудера, не поворачиваясь, и повёл плечами.

Вздрогнув от неожиданности, Чиэра мельком глянула на часы и, удостоверившись, что совещание уже минут пятнадцать как началось, со вздохом кивнула.

— Ну и хуй с ним, — равнодушно припечатал Гокудера.

Взъерошив волосы ладонью, он, наконец, обратил внимание на свою подчинённую. Причём с таким странным выражением лица, что у неё моментально вспотели ладони. Нет, он, в принципе, всегда смотрел так, словно просвечивал рентгеном — пристально, оценивающе. Но временами в его взгляде что-то неуловимо менялось, и даже Чиэра, несмотря на свою эмпатию, не могла прощупать все нюансы этих метаморфоз.

— Ты драться умеешь? — внезапно спросил Гокудера.

— Что? — неуверенно откликнулась Чиэра, быстро заморгав, и тут же замотала головой. — Нет, совсем не умею.

— А стрелять? — Он глянул в сторону манекенов-мишеней, приподняв бровь.

— Нет. — Чиэра снова покачала головой. — Огнестрел мне никогда не давался, а метать ножи я могу только по пьяной дуге. — Она попыталась засмеяться, но так и не смогла выдавить ни звука, поглощённая распространяющейся вокруг странной атмосферой.

— Подойди. — Гокудера, хмыкнув, снова повернулся к ней спиной.

— А? — обалдело переспросила Чиэра, разом вернувшись уровнем интеллекта к далёким австралопитекам.

Однако Гокудера не стал повторять, лишь кинул на неё красноречивый взгляд поверх плеча. Чиэра мгновенно проглотила все вертящиеся на языке вопросы и опасливо приблизилась.

— Снимай пиджак, — велел Гокудера и, наклонившись, поднял с земли большой и с виду тяжёлый блочный лук.

— Зачем? — испуганно стиснув лацканы, уточнила Чиэра.

Нет, ей определённо льстило такое внимание, особенно к её одежде, вернее, к её отсутствию, но проблема сейчас была в том, что у неё отчего-то совсем не получалось уловить исходящие от Гокудеры волны настроения. То есть обычно она практически без труда могла понять, что за эмоции двигали этим человеком, но сейчас складывалось ощущение, будто все его чувства скрылись за непроницаемой стеной. Это несколько настораживало.

— В пиджаке неудобно правильно держать руки, — пояснил Гокудера и нахмурился, когда Чиэра нерешительно опустила взгляд. — Меня сегодня не покидает мучительное подозрение, что у меня проблемы с дикцией. Или у остальных проблемы со слухом.

— Нет, что вы, — спохватилась та и, быстро расстегнув большие пуговицы, скинула пиджак прямо на землю, оставшись только в тонкой, продуваемой всеми ветрами белоснежной блузке.

Удовлетворённо кивнув, Гокудера вручил в дрогнувшие от тяжести руки лук и указал на ближайший к ним манекен с большим алым пятном на голове.

— Попади в мишень, — приказал он и сделал шаг назад, предоставив подчинённой полную свободу действий.

Хотя о самих действиях в данной ситуации она не имела ни малейшего понятия.

— Я… не умею… — пробормотала Чиэра, оглядывая здоровенную бандуру в руках и пытаясь прикинуть, что с ней делать.

Послушно взяв стрелу, она приложила её к тетиве и, подхватив её двумя пальцами, как это делал Гокудера… так и не смогла оттянуть. Глупо подёргавшись, Чиэра с трудом подавила жгучее желание кинуть лук на землю и упереться в него ногами и беспомощно обернулась на хмурого Гокудеру, который наблюдал за её действиями, засунув свободную руку в карман.

— Натяжение слабое, — озвучил он, заметив её взгляд. — Возьмись за тетиву тремя пальцами и тяни на себя. Твоих сил вполне должно хватить.

Кивнув, Чиэра послушно попыталась снова и с третьей попытки всё-таки смогла. Выстрелить, правда, так и не получилось, потому что она, обрадовавшись, расслабилась, и стрела, вместо того чтобы полететь в цель, воткнулась в землю практически у её ног.

— Пиздец, — заключил Гокудера и решительно шагнул к замявшейся от смущения Чиэре. — Ты просто фантастически неуклюжая.

Подняв лук, он сделал упор на оставленную назад ногу и, материализовав большую огненную стрелу, безошибочно сшиб нужный манекен.

— Ты неправильно держишь лук, неправильно стоишь и неправильно целишься, — вбивая Чиэру в землю каждым словом, перечислил он. — И если ты будешь таким образом вести себя в кольце врагов, помрёшь в одно мгновение. Ясно?

Она кивнула, ехидно подумав, что в обозримом будущем не планирует оказываться в кольце врагов. Но раз уж начальству стукнуло поучить её жизни, почему бы и нет. В конце концов, она и не такие приступы переживала, находясь в опасной близости от пинка под зад коленом. Этот раз мало чем отличался от предыдущих.

Однако когда Гокудера, вместо привычного ворчливого сетования на руковжопость подчинённых, каким-то непостижимым образом очутился за спиной Чиэры, почти прижавшись грудью к её лопаткам, сарказм и зарождающееся негодование как ветром сдуло. Чиэра выпрямилась, словно ей в позвоночник воткнули линейку, и стиснула в ладонях лук так, что тот не поломался только потому, что у неё всё-таки было маловато силёнок.

— Отставь ногу назад, чтобы встать по линии движения выстрела, — произнёс Гокудера, повернув Чиэру в нужную сторону, и лёгкими пинками расставил её ноги в правильной позиции. — Почувствуй себя продолжением стрелы, чтобы точно знать, какая сила для этого потребуется. — Он подхватил рукоять лука как раз под её ладонью и поднял его на уровень глаз. Причём для этого ему пришлось склониться почти к самому её уху, что очень пагубно сказалось на устойчивости ног — колени моментально задрожали. — Убедись, что рука не дрожит, иначе стрела никогда не попадёт в цель. — Он обхватил запястье Чиэры и подцепил окоченевшими от шока пальцами тетиву. — Прицеливаясь, никогда не отводи взгляда в сторону. Внимательно следи за каждым движением цели, что бы ни происходило вокруг. Даже если будет рушиться земля под ногами, смотри только на мишень.

— А… когда отпускать тетиву? — едва шевеля языком во рту, спросила Чиэра, чтобы хоть как-то отвлечься.

Мужчина-мечта находился прямо за её спиной, держал её за руку и, чёрт возьми, сосредоточенно дышал практически в самое ухо, что стало контрольным в голову, потому что в его дыхании причудливо смешивались тихий внятный голос, въедливый аромат сигарет и приятное тепло. Кровь из-за этого превращалась в шипучую газировку и норовила проступить на коже густыми неровными пятнами.

— Когда сердце пропустит удар, — спокойно ответил Гокудера, и Чиэра почувствовала, как он улыбнулся. Именно почувствовала — затылок практически опалило огнём.

Вздрогнув и разжав сведённые судорогой пальцы, Чиэра моргнула, услышав свист тетивы над ухом, и с открытым ртом уставилась на прошитый стрелой манекен. Попасть в аляповатое пятно на голове у неё, правда, так и не получилось, но бедро тоже было нехилым достижением, особенно для Чиэры, которая впервые взяла в руки лук и стрелы.

— Пиздец, — констатировал Гокудера, распрямившись и скептично глянув на поражённую мишень. — Тебе ещё учиться и учиться. — А затем перевёл взгляд на сияющую от счастья помощницу и усмехнулся, из-за чего Чиэре показалось, что её саму обдало целым залпом стрел.

Смутившись, она опустила руку и снова повернулась к манекену, который уже медленно уплывал под поверхность полигона, чтобы на его смену пришёл другой — ещё не обстрелянный. Испытав приступ гордости, Чиэра посмотрела на свои подрагивающие пальцы и решила во что бы то ни стало научиться обращаться с луком. Хотя бы ради того, чтобы Гокудера вновь взглянул на неё так — очень важно и ни капли не уничижительно, как обычно. Чтобы он, возможно, улыбнулся или, что совсем невероятно, похвалил её. Это наверняка стоило того, чтобы трудиться на износ.

— Блять, — услышала Чиэра, укладывая лук обратно на землю. — Совсем забыл, что сигареты кончились.

В очередной раз порадовавшись своей предусмотрительности, а заодно и убедившись, что начальство лютовать больше не собирается, она подхватила до сих пор валяющийся в траве пиджак и, отряхнув его, выудила из кармана новую пачку.

— Я подумала, вам это может пригодиться, — улыбнулась Чиэра, протянув её изумлённо моргающему Гокудере. — Кстати, договор с фирмой, которая на протяжении последних лет поставляла сигареты в особняк, закончился. Бланк заказа на новую поставку уже лежит на вашем столе. Вам осталось только расписаться и поставить печать, и если вы это сделаете сегодня, завтра доставят первые три ящика.

Выслушав это, Гокудера взял пачку, вытащил сигарету, деловито прикурил и только затем позволил себе несколько недоумённо усмехнуться, почёсывая шею. Поймав удивлённый взгляд помощницы, он хмыкнул и пространственно произнёс:

— Теперь я понимаю, почему бейсбольный придурок так печётся о своей припадочной козявке.

— Простите? — переспросила Чиэра и, когда до неё, наконец, дошёл смысл произнесённой фразы, залилась пунцовой краской по самые уши.

Гокудера между тем, мало обратив внимания на произведённый эффект, зажал недокуренную сигарету в пальцах и поднял с земли мобильник, который истошно вибрировал, оповещая о входящем вызове. Тяжко вздохнув, он нажал на кнопку приёма и, разом вернувшись к образу бескомпромиссного начальника, у которого не было ни времени, ни желания рассусоливать по мелочам, с сарказмом протянул:

— Неужели ты таки засунул волшебную палочку в нужное место и стоишь сейчас перед моим кабинетом? — Затем повернулся к застывшей Чиэре, мотнул головой и направился к особняку.

Философски вздохнув и быстро натянув пиджак на порядком замёрзшие плечи, Чиэра послушно засеменила следом. Она чувствовала исходящие от Гокудеры приятные волны умиротворения, помноженного на вспыхнувший с новой силой трудоголизм. Это было лучшей наградой за все старания.