Едва узнав, что Ямамото Такеши — японец, Луки кинулась в книжный магазин, чтобы обзавестись нужной литературой и постичь тонкости столь незнакомой ей души. Временами ей казалось, что с высоты его роста любые её попытки вести себя вежливо и почтительно выглядели до ужаса смехотворными, поэтому Луки как могла старалась уберечь Ямамото от своего невежества. Однако когда она впервые со времени знакомства назвала его «Ямамото-сан», он посмотрел на неё такими круглыми глазами, что на мгновение стало безудержно страшно. Вдруг она по дурости перепутала суффиксы и чем-то его всё-таки задела?

— Необычно, — произнёс Ямамото, задумчиво глядя на сжавшуюся до размеров сухой устрицы подчинённую.

— Что именно? — проблеяла та, моргая, как больная коньюктивитом собака.

— Ну… необычно слышать такое обращение, — охотно пояснил Ямамото и неуверенно улыбнулся. — За годы жизни в Италии я как-то поотвык от японских суффиксов. Теперь вот даже не знаю, как реагировать.

— Я не то сказала? — заламывая руки, простонала Луки. — Там как-то по-другому же, да? Блин…

Она достала из сумки-кармашка ненаглядный фолиант, который с момента приобретения всегда носила с собой, и практически с хрустом вгрызлась взглядом в строчки.

— Нет-нет, — Ямамото со смехом покачал головой, — всё правильно, не переживай. — Затем он с любопытством глянул на обложку и нахмурился. — Только что за мусор ты читаешь?

— Мне посоветовали в книжном. Сказали, что это одно из лучших пособий для тех, кто собирается отправиться путешествовать в Японию, — задумчиво произнесла Луки, не отвлекаясь от текста. Лишь когда Ямамото с хлопком закрыл обложку, обдав её лицо густым запахом типографии и новых страниц, она удивлённо моргнула и подняла взгляд. — Почему мусор?

— Потому что человек, написавший эту книгу, о Японии и её культуре не знает ровным счётом ничего. Зато мнит себя таким специалистом, что тошно становится, — заключил Ямамото и, двумя пальцами держа обложку, несколько брезгливо поджал губы. Отложив неугодное издание на тумбочку, он повернулся к побледневшей Луки. — Может, всё-таки именем обойдёмся? Я не обижусь, правда-правда.

— Нет, — жарко запротестовала та. — Я хочу знать о японской культуре… всё! А если я где-то ошибусь и оскорблю вас? А если придётся общаться с японцами по долгу службы? А если… Да мало ли что может произойти, а я такая невежа, что стыдно!

— Ну что с тобой поделать, — прервав мнительные стенания, тоскливо вздохнул Ямамото и, взъерошив волосы, улыбнулся. — Отказать тебе я не могу, но и позволить тебе учиться по этой ереси… — Он кинул взгляд на настенные часы, выполненные в виде толстой синей ласточки, и решительно хлопнул в ладоши. — Ладно, до совещания ещё есть время, так что поехали в книжный, будем подбирать тебе подходящую литературу.

— За… зачем? — заморгала Луки, когда Ямамото подхватил её под локоть и осторожно подтолкнул к двери. — Вы мне просто скажите, что нужно купить, а там я уже сама…

Ямамото прервал её взмахом ладони.

— Шутишь, что ли? — лукаво улыбнулся он. — Не лишай меня возможности сбежать из душного офиса хотя бы на полчаса, а то у меня от ворчания Гокудеры скоро крыша поедет.

Выбранный Ямамото книжный магазин оказался таким огромным, что у Луки едва не случился приступ беспричинной паники. А ведь у них через час с небольшим должно было состояться совещание, и если Ямамото на нём не покажется, Гокудера лично спустит с него шкуру, а потом заставит рыдающую от ужаса Луки пришивать её обратно. От этой перспективы по коже побежали мурашки.

— Ну что, — Ямамото решительно повернулся к обомлевшей от богатого выбора Луки и улыбнулся, старательно игнорируя шепотки восхищённых дам, — идём?

Не в силах выдавить ни слова, та только кивнула. Ей было слишком хорошо знакомо чувство, когда идёшь рядом с по-настоящему привлекательным человеком и чувствуешь себя до предела серой и никчёмной. Поэтому она постаралась стать ещё незаметнее, чтобы затеряться на фоне горделиво расправившего плечи начальника. Ей постороннее внимание не нравилось, а ему оно было просто побоку. И все счастливы.

— Так. — Ямамото замер возле небольшого стеллажа, густо заставленного небольшими тоненькими книжками, и задумчиво нахмурился, вчитываясь в имена авторов. — Сейчас мы что-нибудь быстро подберём. — Он поддел пальцем один из корешков и углубился в чтение.

Пытаясь заглянуть в заинтересовавшую начальника книгу, Луки приподнялась на носочки, однако наградой за старание ей стали только несколько увиденных иероглифов, потому что Ямамото, заметив этот манёвр, щёлкнул её по носу обложкой и весело пожурил, чтобы она не подглядывала. Вздохнув, Луки перекатилась с носка на пятку и от скуки принялась разглядывать окружающих, которые продолжали коситься на сосредоточенного донельзя Ямамото. Да, упрекнуть его в недостаточной привлекательности было нельзя, но направленные в его сторону кокетливые улыбки практически сразу стали раздражать. Поэтому Луки, плюнув на тоску, решила тоже поковыряться в стеллаже на предмет каких-нибудь новых фолиантов. Однако сделать это ей так и не удалось.

Заметив в толпе покупателей двух людей, которых ей меньше всего хотелось бы видеть, Луки застыла с открытым ртом. Мир вокруг разом превратился в гротескное арт-хаусное кино с расплывающимися лицами, а сердце на мгновение замерло, из-за чего моментально вспотевшую Луки едва не хватил удар.

Потратив целую секунду на осознание всего ужаса происходящего, она отдёрнула руку от стеллажа и резко присела на корточки, из-за чего узкая офисная юбка протяжно и очень многообещающе затрещала.

— Я думаю, этот вариант неплох… — Ямамото удовлетворённо схлопнул обложку и уставился на пространство рядом с собой. Не найдя в этом пространстве свою помощницу, он озадаченно моргнул, а затем опустил взгляд. — Эм. Тебе там удобно?

— Более чем, — проскрипела Луки, молясь всем святым, чтобы бывший начальник и его супруга как можно скорее покинули опасную зону, а то совещание, Гокудера и разрез на юбке точно не станут ждать.

— Что-то болит? Живот прихватило? — Ямамото обеспокоенно наклонился. — Может, в больницу тебя отвезти?

— Н-нинада, — напряжённо отозвалась Луки и с опаской выглянула из-за стеллажа. Мерзкий бывший начальник всё ещё был там и двигаться куда-либо явно не собирался. — Ах, дерьмище-то какое…

— Мы за кем-то следим? — раздался горячий шёпот прямо над ухом.

Едва не взвизгнув от неожиданности, Луки с раздражением обернулась и чуть не столкнулась носами с Ямамото, который сидел рядом и с любопытством смотрел на неё практически в упор. Настолько жестокого палева она себе никогда не простила бы.

— Ямамото-сан, — выдохнула Луки, ощутив внезапный прилив утреннего кофе к горлу, — отодвиньтесь, пожалуйста.

— Я смотрю, вон тот мужчина тебя беспокоит, — успешно проигнорировав её возмущение, произнёс тот и осторожно подлез к стеллажу так, что оказался почти зажатым между полками и трясущимся словно в лихорадке телом помощницы. — Чем он тебя так испугал? Опасным он не выглядит, оружие не носит. Или тебя его спутница насторожила?

— Н-нет, — пробормотала Луки и, пошевелившись, чтобы вдохнуть свободнее, устало провела ладонью по лицу.

Такое внезапное столкновение с прошлым в её планы не входило, и этот удар отозвался мучительной болью где-то внутри. Наверное, её чувства к этому мудаку всё-таки были несколько глубже, чем она подумала, и проходить бесследно вовсе не собирались.

Ещё немного посверлив взглядом парочку у соседнего стеллажа, Ямамото вернулся на исходную позицию и выжидающе уставился на Луки:

— Тогда что случилось?

Наверное, смотрелись они смешно и нелепо: двое молодых людей, один из которых — красавец-мужчина в классическом костюме, а вторая — серая офисная мышь, сидели на корточках у стеллажа с японоведческой литературой и о чём-то приглушенно шушукались. Комедия же. Луки даже посмеялась бы, наверное, если бы не налёт грёбаной третьесортной драмы.

«Муж, жена и любовница, — горько усмехнулась она про себя. — Врагу не пожелаешь».

— Луки? — требовательно напомнил о себе Ямамото.

— Ну… — Она помялась мгновение и обречённо вздохнула. Ямамото с его поистине гипертрофированной заботой теперь не отстанет же. Придётся выкладывать. — В общем, это мой бывший… начальник, из-за которого я потеряла работу, а женщина — его жена, которая позаботилась о том, чтобы меня не взяли даже сортиры мыть. — Луки невесело хохотнула и, заморгав, посмотрела на помрачневшего Ямамото. — Нет, история, на самом деле, совершенно дурацкая получилась. Классическая такая, где третий лишний. С той лишь разницей, что третий и не подозревал о существовании второго до последнего. Самой смешно…

Она попыталась улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, но лишь подавилась булькающим в горле истеричным смехом, потому что Ямамото, сдвинув брови, молча выщелкнул непонятно каким образом оказавшуюся в его руках катану.

«И где он её прятал-то до этого?» — в панике заорал внутренний голос.

Покосившись в сторону, где находились бывший начальник с супругой, Ямамото дёрнулся, чтобы подняться, но Луки тут же повисла на его локте беспомощной соплёй. Нет, силы, чтобы стряхнуть её, у него точно хватило бы, но его бережливость по отношению к ней тут неожиданно сыграла на руку.

Сдвинувшись в сторону от рывка, Ямамото замер, боясь гваздануть Луки о стеллаж головой, и с ненавистью уставился на ровный ряд книжек, испепеляя их взглядом. Руку с ножен катаны он так и не убрал, поэтому начищенная до острого блеска сталь многообещающе посверкивала.

— Отпусти, — сквозь зубы процедил он, не глядя на Луки.

— Нет! — замотала головой та, ещё крепче стиснув его локоть. — Вы же его убьёте!

— И буду прав. — Ямамото легонько подёргал рукой. — Мне немного неудобно, так что лучше отпусти, а то я боюсь тебя задеть.

— Ни за что! — в сердцах прошептала Луки, едва удерживаясь, чтобы не обхватить его руку ещё и ногами. — Ямамото-сан, опомнитесь! Это же заплесневелая история, которая уже неактуальна ну никаким местом!

— Ты просто не видела выражение своего лица. А я видел. И этого хватило, чтобы понять, сколько они причинили тебе неприятностей. — Ямамото снова сжал губы и сверкнул глазами. — Знаешь, что тебе действительно стоит знать о японцах?

— Что? — пискнула Луки, зажмуриваясь на всякий случай.

— Мы никогда не прощаем обид, особенно если они затрагивают кого-то из нашего близкого окружения. Это сродни оскорблению. А оскорбления в Японии караются очень жестоко.

Луки почувствовала, как у неё заледенели внутренности.

— Я на него уже не обижаюсь! — зачастила она в ужасе. — Вот правда! Я ему уже на спину плюнула — как в анекдоте, помните?! Честное слово!

Губы Ямамото изогнула жуткая улыбка.

— Ну тогда я его всего лишь слегка надрежу.

Луки едва не взвыла от безысходности.

— Нет, вы не поняли!.. Господи, Ямамото-са-а-ан! Одумайтесь! Совещание на носу, а мне ещё после этого придётся вашу рубашку стира-а-ать! — Она тонко и неожиданно пронзительно всхлипнула, и это подействовало как ушат ледяной воды.

Поморщившись, Ямамото метнул последний уничтожающий взгляд на стеллаж и неожиданно убрал руку с ножен. Заметно расслабившись, он с уже знакомой весёлой улыбкой повернулся к обливающейся потом Луки, которая едва удерживалась от глупого бабского хныканья. Усмехнувшись, он снова взял с полки уже знакомую книгу и легонько стукнул её обложкой по макушке.

— Вот, постигай японские традиции, но, учти, приятного там мало. — Ямамото чуть прищурился и, явно наслаждаясь моментом, добавил: — Лу-чан.

Встрепенувшись, словно её не только лёгким томиком приложили, но ещё и пару раз мордой по полкам провезли, Луки удивлённо заморгала.

— Простите? — переспросила она, когда Ямамото поднялся на ноги и поправил задравшиеся штанины.

— Это ещё один пункт, который тебе следует знать о японской душе, — важно ответил он и подал ей руку. — По именам друг друга называют только очень близкие люди. А если убрать из повседневного обращения ещё и суффиксы, — он наклонился к её лицу и, глядя прямо в глаза, понизил голос до шёпота, — это почти интим.

Вспыхнув до кончиков волос, Луки неуклюже дёрнулась и едва не свалила многострадальный стеллаж. Спасла её от этого рука помощи, которая продолжала удерживать её ладонь. А обладатель этой руки заливался самым искренним смехом, демонстрируя, что от недавней вспышки ярости не осталось и следа.

— Ну, в самом деле, Лу-чан, зови меня по имени — так привычнее, — весело заметил он, повернувшись в сторону касс.

— Нет, — упрямо замотала головой та. — И не называйте меня так, вам необязательно…

— Ну что с тобой делать, — притворно вздохнул Ямамото и обернулся, задорно прищурившись. — Смотри, экзамен потом устрою на знание традиций. Если завалишь, будешь называть меня по имени, понятно? И чай заваривать по всем правилам.

— И буду, — надулась Луки, пытаясь ненавязчиво выдернуть из его ладони руку и опасливо поглядывая по сторонам — вдруг опять бывший начальник нарисуется.

— И юкату наденешь? — с интересом спросил Ямамото, остановившись в хвосте очереди.

— Если это не нижнее бельё, запросто. — Луки до жути хотелось показать ему язык. Ей нравилось, когда начальник пребывал в благодушном настроении, однако в такие моменты его желание смущать её усиливалось тысячекратно. Это заставляло нервничать.

— Ну смотри. Я запомню. — Ямамото отдал приветливой кассирше нужную сумму и, глянув на часы, заторопился к машине. — Правда, боюсь, если мы через десять минут не будем у кабинета Гокудеры, вместо традиционных нарядов нам придётся примерять погребальный саван.

— Мы успеем, — почему-то улыбнулась Луки, прижав к груди вожделенное пособие по Японии. — Мы обязательно всё успеем.

Многозначительный взгляд в ответ на свои слова она уже не заметила, потому что, садясь в автомобиль, знатно приложилась макушкой и, матерясь сквозь зубы, стала вспоминать поголовно всех мам и бабушек.

К слову, на совещание они всё-таки опоздали.