Тропинки петляли, уходили всё дальше. Впереди, в окутанном туманом полумраке виднелась сторожка Хагрида. Гарольд глубоко вздохнул, прячась за широкой елью, Рон и Невилл, не замечая слежки, продолжали идти дальше, и их голоса тихим эхом доносились до него.

Октябрь выдался холодным и дождливым, под ногами хлюпала грязь, а небо уже какой день было серое и мрачное. Гарольд кутался в тонкую мантию, ругая самого себя за то, что не надел тёплую кофту.

Наконец до его ушей донёсся зычный голос лесничего, затем лай собаки, и дверца сторожки со скрипом открылась. Тучная фигура Хагрида загораживала весь дверной проём маленького домика, но Гарольд был уверен, что внутри он намного больше, чем кажется.

Дождавшись, когда двое ребят зайдут внутрь, Гарольд вышел из своего укрытия и, всё так же кутаясь в тонкую мантию, поспешил к сторожке.

Маленькое оконце, из которого падал мягкий, желтоватый свет, освещало небольшой пятачок сухой травы у домика. Гарольд встал у этого самого окна, вслушиваясь в разговор.

Поначалу они говорили какие-то сентиментальные глупости, что-то о родителях Невилла, о старой дружбе и величии директора Дамблдора. Гарольд проклинал неотёсанного придурка-лесничего за его бессвязную болтовню.

Но в итоге удача повернулась-таки лицом к Гарольду, и разговор внутри свернул в нужное ему русло.

— На самом деле, если бы не та статья в газете, — вспыхнул Рон, махнув рукой, и сквозь мутное стекло Гарольд разглядел его тонкую фигуру и яркие рыжие волосы, — то мы бы и не догадались.

— Не стоит вам, ребятки, лезть в это, — пробасил Хагрид, шумно ставя на стол небольшой чайник. — Там нет ничего интересного.

Ненадолго воцарилась тишина. Гарольд нахмурился, вслушиваясь в тихие шорохи и треск поленьев в камине. Вскоре Невилл нарушил тишину, голос его дрогнул.

— Тогда о чём речь шла? Там же… про ограбление, разве нет?

— Э-э… Не знаю, связано ли это, но главное, что того камня не оказалось в сейфе… — Хагрид вдруг замолчал, поняв, что проговорился. — Ой! Ребятки, забудьте-ка про то, что я вам тут наболтал… Это дела Дамблдора и Фламеля. Как я уже говорил, не лезьте туда…

— Но… Но ведь Снейп!

— А при чём здесь профессор Снейп?

Гарольд был удивлён, тоже абсолютно не понимая, причём тут может быть его декан.

— Он хочет украсть камень для… — Голос Рона дрогнул на секунду, но он всё же продолжил шёпотом: — Для Того-Кого-Нельзя-Называть!.. Я видел его там, он ходил у двери.

— Чушь какая! Директор верит профессору, да и он тоже участвовал в защите камня… — Хагрид, кажется уже и не замечал, что говорит слишком много. У Гарольда даже пронеслась мысль, что это всё очень похоже на постановку.

— Директор тоже может ошибаться!

— Дамблдор — великий человек. Он никогда не ошибается.

Рон хотел было возразить, но почему-то промолчал, отворачиваясь и сверля взглядом стену. В комнате повисла неловкая тишина.

— Э… Ребятки… Поздновато уже. Вам, наверное, идти пора… И вы, это, не суйтесь больше к Пушку.

— К Пушку?.. — голос Рона звучал очень удивлённым, хотя, казалось, он был рад нарушить это неприятное молчание. — Это чудище зовут Пушок?..

Невилл тихо кашлянул, толкнув друга в плечо, и начал неспешно отходить к двери, утаскивая за собой и его.

— Рон, Хагрид прав. Нам уже пора идти… Нужно вернуться в гостиную до отбоя… — Мальчик выразительно посмотрел на Рона, намекая, чтобы тот молчал.

— Да, Хагрид… Нам пора. До завтра.

Гарольд фыркнул и быстро завернул за угол хижины, чтобы его не заметили. Скрипнула дверь, и двое ребят вышли на улицу.

— Странно, что ты не знаешь о Фламеле, — пробормотал тихо Невилл. Гарольд выглядывал из-за сторожки, вслушиваясь в тихий разговор. — Мне о нём ещё бабушка рассказывала. Ну… что у Фламеля и Дамблдора было общее дело когда-то. Правда, сама бабушка уверяла, что директор — шарлатан и просто присвоил половину заслуг себе.

— Я о нём знаю только то, что слышал тогда дома, — огрызнулся Рон. — И что за имя для… для жуткой твари. Пушок, — передразнил он Хагрида.

— Философский камень… — сказал Невилл, двигаясь в сторону школы. Гарольд чертыхнулся — он не знал ещё о чарах невидимости и очень об этом жалел. Пойти за ними так же по тропинке, не привлекая внимание, он не мог.

Вздохнув, он привалился к холодной стене хижины, нервно облизывая губы. Глаза лихорадочно бегали по всему пространству, утопленному в темноте. Фламель. Что он знал о нём? В одной из книг Гарольд натыкался на имя Николаса Фламеля и читал о его работе по созданию философского камня. Правда, никаких описаний или пояснений в книгах не давалось, да и Дамблдор там вообще не упоминался. Значит, выходит, что директор украл у Фламеля камень и спрятал его в школе?

Нервно усмехнувшись, Гарольд подавил дрожь предвкушения. Это было слишком заманчиво, чтобы пропустить такое событие и не прикарманить такую вещь. Да с философским камнем он может разбогатеть!..

Двинувшись медленно за ребятами, Гарольд перескакивал с мысли на мысль, то и дело возвращаясь к тому, что нужно было точно узнать: действительно ли в школе лежит философский камень? Лезть, правда, к собаке он не хотел. Но можно было подтолкнуть к этому Рона и Невилла, которые могли бы достать для него этот камень — и тогда Гарольду пачкаться не придётся.

— Хэй, юноша, — Гарольд подпрыгнул на месте, как раз останавливаясь у спуска к тропинке. Хагрид, видимо, вышел выгулять свою собаку — большой волкодав переминался с лапы на лапу рядом с хозяином и всё порывался улизнуть. — Клык, сидеть! Что ты тут делаешь… э…

— Я Гарольд, сэр, — неловко улыбнулся мальчик и склонил голову. Конечно, ему был омерзителен глупый полувеликан, к тому же преданный Дамблдору. Но он посчитал, что нужно проявить вежливость даже к такому чудику, как этот полукровка. — Прошу прощения, я прогуливался у озера и уже направляюсь в школу.

— Ох, да ты ж одет-то как легко, — охнул Хагрид, осветив фигуру мальчика пожелтевшей от времени керосиновой лампой. — Ну-к, заходи, я напою тебя чаем, а потом провожу до школы. Эк ты совсем замёрз, — покачал он головой. — И, прошу, зови меня просто Хагрид. Никаких сэров и мистеров…

Сначала Гарольд хотел отказаться. Перспектива пить с этим чудищем чай не вызывала ничего, кроме отвращения. Но он, подумав, ухмыльнулся, опуская голову. Это была отличная возможность узнать что-то от тупого Хагрида, который, видимо, был не особо талантлив в хранении секретов. Этим можно было воспользоваться. И воспользоваться с умом!

— О, я бы не отказался, с… кхм, Хагрид, — улыбнулся открыто мальчик и направился обратно к сторожке. Он и правда замёрз.

***

Внутри обстановка и правда оказалась намного объёмнее, чем снаружи. Большой диван, на котором могли бы уместиться в полном составе сборные факультетов Слизерин и Гриффиндор; стол, который занимал практически всё остальное пространство, на котором стояли две кружки с ароматным какао и тарелочка с кексами. Ну, и небольшой камин, в котором Хагрид, видимо, готовил. Пахло в хижине… сносно. Гарольд удивился этому. Пахло выпечкой и чем-то сладким, по стенам висели пучки каких-то трав, банки с ягодами. Гарольд скромно присел на табурет у стола, заинтересованно рассматривая убранство.

— Ты ж это, слизеринец, да? — спросил великан, подкидывая в камин дров.

— Эм, да, — немного помявшись, ответил Гарольд, прикусив губу. Он знал о предвзятости большинства взрослых к своему факультету. — Но я… э… магглорожденный, — соврал он, чтобы вызвать в добродушном Хагриде сопереживание. — И я, кажется, вообще не подхожу Слизерину…

— О?.. — Хагрид повернулся к гостю и пробормотал что-то невнятное в свою косматую бороду, а затем, добродушно улыбнувшись, поставил перед Гарольдом новую кружку с ароматным чаем. — На самом деле, не факультет делает людей плохими, а они… сами такими становятся под влиянием окружающих, — поделился своими рассуждениями Хагрид. — Я знаю нескольких слизеринцев, которые выросли достойными магами и хорошими людьми.

— Правда? — Гарольд изобразил изумление и облегчение, его пальцы крепче вцепились в края кружки. — Я… рад, что вы не видите во мне какого-то злодея, — он грустно улыбнулся.

— Ну какой же ты злодей? — хохотнул по-доброму Хагрид. — Разве дети могут быть злыми?

«Могут. Ещё как», — хотел сказать Гарольд. Он вспомнил, как его зажали между кроватями и пытались прижечь лицо раскаленной ложкой, которую нагрели над печкой. Дети могут быть монстрами, которым неведомы сожаления или жалость. Они не знают о таких чувствах, им не знакомо сострадание. И если бы Хагрид только знал, что по вине Гарольда однажды умерла девочка… Он бы назвал это несчастным случаем? Вера в хорошее никогда не приносила людям добра, они, наивные, ищут всем и всему оправдание, тогда как этого от них не просят.

— Не знаю, — пожал плечами Гарольд, не озвучивая свои мысли. — Но, знаете, я… Я пришёл в этот мир, не зная, что тут произошло. Я слышал о войне, о Безымянном, но подробностей так и не узнал, — он постарался придать своему голосу волнение и лёгкое смятение. — И там, я слышал, на тёмной стороне все — выпускники Слизерина! Я… я не хочу быть как они!

Ему было легко сыграть растерянного и напуганного, наслушавшегося всяких стереотипов и угроз. К тому же, он и правда вырос в маггловском мире, и он правда не знал всего.

Хагрид помрачнел, отвёл взгляд. Ему явно не особо хотелось говорить о войне и о том, сколько было заплачено за то, чтобы она прекратилась. Но, взглянув на осунувшегося мальчика, Хагрид вздохнул.

— Дык и говорить-то не о чем, — тихим голосом пробормотал лесничий. — Война — это ж война, она всегда одинаковая, и итог у ней тоже один. Не все… слизеринцы на той стороне были, — покачал он сокрушенно головой и, выудив откуда-то из складок своего мятого плаща огромный носовой платок, больше похожий на скатерть, шумно высморкался. — Были там и гриффиндорцы. Да, я очень удивился, когда узнал. Лили… а ведь светлая девушка, всегда добрая и чуткая, сострадательная…

Гарольд замер. Внутри всё сжалось, и сердце забилось с новой силой. Лили — это он сейчас о его матери?! Он придвинулся ближе, вслушиваясь в невнятное, смешанное с всхлипами бормотание. Похоже, Хагрид нашёл слушателя и готов был выплеснуть всю душу.

— А я ж её помню ещё совсем маленькой — тринадцатилетней девочкой. Она часто помогала мне на огородах, да и животинок любила. Что ж с ней стало… — послышался новый шмырк носом, и Хагрид продолжил: — А Сириус? Он, как оказалось, в последний момент перешёл на сторону Сам-Знаешь-Кого, следом за братом. Предал нас, как и Лили…

— А кто такой этот «Сам-Знаешь-Кто»? — спросил Гарольд, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя.

— Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто не любит.

— Но почему? — Гарольд уже слышал частично что-то о войне, но мало кто желал вести разговоры про этого тёмного мага.

— Клянусь драконом, Гарольд, люди всё ещё боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко всё это… В общем, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже ещё хуже, чем просто хуже. Звали его…

Хагрид задохнулся от волнения и замолк.

— Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил участливо Гарольд.

— Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э… Волдеморт, — выдавил наконец Хагрид, передёрнувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашёл ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Тёмные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… тогда, по крайней мере.

Гарольд хмыкнул про себя. Скорее всего, если бы Волдеморт не исчез так внезапно, то вполне мог бы и напасть на Хогвартс. Только вот какой ему прок от школы с учениками? Достаточно было бы захватить Министерство. Он посмотрел на совсем расстроенного, поглощённого переживаниями Хагрида.

— Как бы то ни было, его ведь уже нет, — постарался он подбодрить лесничего.

— О, да… конечно. Но Дамблдор уверен, что он ещё вернётся, — уныло подметил Хагрид. — Ты, это, знаешь, лучше не забивай этим голову.

— Да, конечно, — кивнул Гарольд, так и не притронувшись к своей кружке чая. Он скосил взгляд в сторону небольшой тумбы, на которой лежал потрёпанный альбом. — А вы тоже учились в Хогвартсе, да? — он кивнул в сторону альбома с гербом Хогвартса.

— Да. Правда, эта… недолго ж совсем, — пожал тот плечами и посмотрел куда-то в окно. — Ох, точно же… тебе уже пора, Гарольд. Ужин уже начался. Я совсем не слежу за временем…

Гарольд не стал спорить. Он узнал всё, что ему было нужно. Оставалось только прошерстить архивы библиотеки.

***

Директорский кабинет был по-обычному наполнен той тягучей напряжённой тишиной, что была свойственна только этому месту. Снейп неспешным взглядом прошёлся по комнате и, не заметив ничего примечательного или нового, слабо кивнул головой вместо приветствия.

— Ты что-то хотел от меня, Альбус? — судя по голосу, декан Слизерина был раздражён внезапным вызовом директора, но пока терпел и не высказывался.

— Здравствуй, Северус, — на лице Дамблдора появилась мягкая улыбка, а голубые глаза заблестели. — Чаю? Лимонных долек?

— Предпочту отказаться. Мне нужно закончить состав для больничного крыла, поэтому можешь сказать сразу, что тебе нужно?

— Хорошо… Мальчик мой, — директор сидел за столом и, сложив пальцы домиком, пристально смотрел на своего подчинённого. — Я хотел поговорить о твоём ученике.

— О моём ученике? Альбус, что натворил этот ребёнок, раз ты вызвал меня?

— Не торопи меня, Северус… — директор будто специально замедлился ещё сильнее, отпивая чай и прикрывая глаза.

Снейп про себя тихо хмыкнул при виде этой сцены, скрещивая руки на груди и готовясь в очередной раз потерять кучу времени.

— У вас на факультете появился новый мальчик, Гарольд Уэллс, если я не ошибаюсь? — дождавшись кивка от Снейпа, Дамблдор продолжил: — Этот мальчик… Тебе не кажется странным произошедшее с ним?

Снейп, рассматривающий до этого заставленные всякими побрякушками полки за плечом директора, вскинул бровь, переводя взгляд на собеседника.

— Что вы имеете в виду под «странным», Альбус? Вас что-то настораживает в нём? — внешне невозмутимый, внутри Северус весь напрягся, инстинктивно предчувствуя будущее поручение или неприятности.

— За всю мою жизнь, Северус, на Слизерин ни разу не попадали магглорожденные. Но он… — Дамблдор пожевал губу, подбирая подходящее слово. — Этот ребёнок ведь из приюта, насколько мне известно? У тебя есть какая-то информация о его родителях?

Северус внутри недоумевал, абсолютно не понимая причины того, что старый маразматик интересовался каким-то там сиротой.

— О родителях нет никаких записей, директор. Но мальчик, если вас это так волнует, не создаёт никаких проблем, — Снейп слегка поморщился, будто эта тема была ему крайне безынтересна. — Он посещает занятия, тих и спокоен. Вы могли бы узнать это у любого другого преподавателя. Или он натворил что-то, о чём я не знаю? Но, на моей памяти, Слизерин не терял баллов по его вине.

— Нет-нет, — директор покачал головой. — Просто всё это так подозрительно знакомо… Он напоминает мне кое-кого, — старец нахмурился, а его взгляд потяжелел, теряя былую доброту. — Северус, я попрошу тебя присмотреться к мальчику. Ты его декан, и тебе будет проще сделать это.

— Альбус, ты оторвал меня от работы только ради этого? Я и так присматриваю за всеми своими подопечными, и тебе это прекрасно известно, — взгляд чёрных глаз потемнел ещё сильнее.

— Как скажешь, мальчик мой… — директор, казалось, совсем уже не слушал его, переключив внимание на очередной противно жужжащий аппарат, что сейчас вертел в руках. — Но если заметишь что-то странное, доложи мне. И это всё, что я хотел сказать, можешь быть свободен.

— Несомненно.

С лица Северуса мгновенно схлынули все эмоции, и он, резко выпрямившись, широким шагом вылетел из кабинета, так и не попрощавшись.