Осмотрев пилота, Озула покачал головой и попросил разрешения доломать авиетку. Несколькими точными и очень сильными ударами выбил с направляющих покорёженную дверь, соорудил из неё волокуши, располосовал одно из одеял на ремни, сплёл из них что-то вроде шлейки и закрепил на двери. Викентича устроили на самодельных санях, закутав во всё остальное.

— Подтолкните волокуши и когда тронутся — тоже садитесь, пока ровно пойдём. Перед горой я остановлюсь, и тогда вы встаёте и толкаете вверх, — заявил Озула и перекинулся.

Кто ещё может похвастаться, что катался на ездовом тигре? Озула сначала тянул с усилием, но постепенно их сани стали набирать ход. Бежал он не меньше получаса, прежде чем замедлился и остановился. Алексей с Михаилом выбрались, упёрлись по бокам и уже все втроём потащили волокуши в гору. Ещё немного прошли по тайге и оказались на вытоптанной поляне, посреди которой обнаружился сугроб с дверью.

Никогда в жизни Алексею не доводилось бывать в землянках, но даже он усомнился, что она обычная. За самой привычной деревянной дверью оказалась лестница вниз, которая привела в холодные сени-кладовку, где на грубо сколоченных стеллажах лежали куски мяса, стояло несколько деревянных кадок, а с потолка свисали пучки трав. А уже из неё Озула провёл их в жилую комнату.

Здесь тоже было на что посмотреть. Потолок был точно деревянный, а вот все стены затянуты шкурами каких-то крупных животных. То ли лосиными, то ли коровьими. Ещё одна дверь и несколько ниш, слишком маленьких, чтобы назваться комнатами, весь пол которых был завален целым ворохом мехов, но уже лисиц или зайцев.

— Сайн! Приготовь место для раненого! — крикнул с порога Озула, помогая затащить Викентича в землянку.

Откуда-то сбоку появился молодой парень, оглядел их компанию и молча нырнул в одну из ниш. Что он там делал — Алексей не разглядел, потому что Озула распахнул дверь и велел:

— Сюда несите.

Следующая комната оказалась баней. Викентича усадили на лавку, сняли верхнюю одежду, обувь, Озула разрезал штанину и поцокал языком, глядя на распухшую посиневшую ногу, и снова крикнул:

— Сайн, накорми гостей и неси свою мазь! А вы идите — раздевайтесь, грейтесь, кушайте. Мы тут сами.

А их и не надо было упрашивать дважды. Стянув пальто и ботинки, Алексей уселся на меховую подстилку возле низкого стола и огляделся. Не считая многочисленных шкур, обстановка была самая простая. Возле двери в баню — вполне современная печь с дымоходом, на которой стояла большая кастрюля, полочки с посудой да несколько сундуков. Ни шкафов, ни стульев, ни кроватей.

Пахло в землянке необычно: мехом, кожей, мясом и чем-то мускусным. Запах нельзя было назвать неприятным, скорее необычным и… опасным. Так мог пахнуть хищник, чистоплотный, но при этом не скрывающий своей сущности.

Юноша поставил перед ними по глубокой миске с бульоном, в котором лежал большой кусок варёного мяса и чуть-чуть овощей с травами, и молча скрылся в бане, плотно прикрыв за собой дверь.

— И как это есть? — спросил Михаил, пытаясь подцепить на ложку кусок мяса весом не меньше полкило. — Ножа ведь нет…

— По-плебейски, Миша, зубами откусывай, — хмыкнул Алексей и, приподняв миску, с удовольствием через край глотнул горячий наваристый бульон.

Они почти расправились с завтраком, когда из бани раздался громкий крик боли, тут же перешедший в протяжный стон. А ещё через несколько минут появился Озула.

— Ходить будет, но без лекаря по тайге пойдёт только через месяц, — заявил он.

— Леонид Викентьевич — Воздушник. Как только его сила вернётся — ему не надо будет наступать на ногу. Он может просто сесть в кресло и в нём лететь, — пожал плечами Алексей. — Или на шкуре, как на ковре-самолёте.

— Это как так? — удивился Оболенский.

— Миш! Ты чего, в детстве арабские сказки не читал?

— Нет, только русские, — смутился Михаил.

— Ясно. потом расскажу, как-нибудь, — пообещал Алексей.

— Так вы из владеющих силой? — прищурился Озула. — Все?

— Да, — признался Алексей. — Поэтому и упали, когда она исчезла.

— Оставайтесь у меня, пока сила не вернётся. Улу с Саргэ на охоте. Может вечером придут, может утром. Смотря, кого выследят. Я тоже сейчас уйду, дома Сайн останется. Он умеет ухаживать за больной ногой. Сам пять лет назад в медвежий капкан угодил — до сих пор хромает. Взрослый уже, да не уйдёт из дома никак… — грустно вздохнул Озула. — Разве ж он, трёхногий, отобьёт себе территорию? Ни оленя, ни кабана добыть не может. Так и будет питаться зайцами да рыбой, пока волки не загрызут. Вот и приходится кормить. Сын всё-таки.

Озула ещё повздыхал, да засобирался на выход. А через время из бани вышел Сайн. Рубашки на нём не было, только льняные штаны, подвёрнутые до колен.

— Надо раненого на лежанку перенести. Я один его не подниму, — сказал он.

Викентичу не только вправили ногу и уложили в лубок, но и помогли помыться. Его одежда неопрятной кучей лежала в углу, а он сам в длинной рубахе сидел на лавке. Выглядел он неважно: осунувшийся, бледный с неестественным румянцем и огромным синяком на всю правую часть лица.

— Как вы, Леонид Викентьевич? — спросил Алексей.

— Согрелся, — только и ответил он.

Лежанками оказались те самые ниши в стене. Пилота уложили прямо в груду меха, и Сайн ещё навалил на него сверху.

— У него жар, но к утру пройдёт. Я сейчас ещё отвар женьшеня сделаю.

— Может постелить вниз чего? — неуверенно предложил Алексей. — Простыню, например…

— Зачем? — удивился Сайн. — Шкурок много. Слежатся — проще сжечь их и постелить новые. А ткань покупать надо.

— А насекомые там всякие? — попробовал возразить Алексей. — Блохи, вши…

— У нас чистые шкурки. Мы же не животные, чтобы блохастыми ходить. Шли бы вы тоже мыться, а то Саргэ вас за добычу примет. — рассмеялся Сайн, принюхался и чихнул. — Я вам тоже рубахи дам, а вашу одежду Улу потом постирает.

В бане было не жарко, в большой бочке нагретая вода, а вместо мыла Сайн дал им что-то похожее на пасту, пахнувшую травами и кедром. На сытый желудок и в тепле злоключения вчерашнего дня отошли на второй план и Алексей с Михаилом позволили себе расслабиться. Не только морально, но и физически.

— Лёш? — жарко шепнул на ухо Михаил, прижимаясь со спины и скользнув скользкой от мыльной пасты рукой по дрогнувшему от прикосновения члену.

— Прямо здесь? — повернул голову Алексей и провокационно толкнулся бёдрами назад.

— А почему нет? — выгнул бровь Михаил.

— Слышимость хорошая, а я ещё не готов быть предметом обсуждений.

— Совсем никак? — разочаровано вздохнул Михаил.

— Ложись, — усмехнулся Алексей, выворачиваясь из рук и подталкивая любовника к деревянной полке.

— Что ты задумал? — Спросил Михаил, наблюдая за тем, как Алексей встал на колени возле его головы.

— Взаимное удовольствие, — прошептал тот и, скользнув руками по груди и животу, обхватил ладонью член Михаила.

Его собственный член в этот момент оказался перед лицом любовника, чем тот сразу и воспользовался. Облизал головку, чуть оттянув, попытался насадиться глубже и выпустил изо рта с пошлым влажным причмокиванием. Мише, видимо, оказалось неудобно, потому, что он оставил в покое член, переключившись на яички и бёдра. Чуть приподнялся и скользнул языком по ложбинке и сжатому колечку.

Тихо застонав, Алексей только глубже взял в рот. Прижал языком член к верхнему нёбу и ритмично принялся двигать головой. Тем временем язык Михаила скользнул глубже, а руки огладили бёдра, немного сжали и потянули на себя. От остроты ощущений Алексей выпустил член и выгнулся в спине, запрокинув голову. При этом его пальцы плотным кольцом сжали разгоряченную плоть любовника, быстро и плавно заскользив по всей длине.

Михаил сдался быстро, буквально через несколько секунд, кончив Алексею в ладонь. А затем вывернулся из-под него, заставив сесть на лежанку и, опустившись вниз, сразу насадился ртом на член до самого основания.

— Миш, я сейчас… — хрипло простонал Алексей, пытаясь оттянуть любовника за волосы, за что получил в ответ ощутимый шлепок ладонью по бедру.

Решив, что Михаил сам знает, что делает, Алексей запрокинул голову и полностью отдался во власть любовника. И лишь несколько раз прерывисто выдохнул через зубы, когда почувствовал, что кончил. Михаил отстранился, довольно усмехнулся и стёр с подбородка стекающую сперму вперемешку со слюной.

— А вот теперь можно сполоснуться ещё раз.

Надев выданные им самошитые холщёвые рубашки и такие же штаны, они вернулись в комнату. Викентич в своём закутке расправлялся с супом, а Сайн, вдруг, с интересом к ним принюхался.

— Вы пара? — спросил он. — У нас тоже пары иногда сходятся. Когда охотничьи угодья маленькие и их объединить надо. Или наоборот, когда один отхватил себе больше, чем может удержать. Вдвоём защищать легче. Правда, девушки такие пары не любят, за то, что они гоняют их со своей территории. Те, кто один — не гоняют, позволяя охотиться. Вдруг девушке понравится и она придёт в дом, родив детей. А вы?..

— Скорее, второй вариант, — признался Алексей. — Мне тут досталось больше, чем надо. А девушки у нас относятся нормально к таким парам. Детей могут родить за деньги, а потом уйти. Но пока нам такого не надо.