Увы, поучаствовать Голицыну в поединке так и не довелось. Не прошло и четверти часа, как он встрепенулся и повернулся к их сопровождающему.

— Господин Като, как мне принести извинения господину Танаке и сообщить, что мы не можем более присутствовать по причине того, что нас желает видеть наш Государь? — спросил он.

А пока тот объяснялся с «барабанщиком», Голицын пояснил уже для Алексея.

— Возвращаться надо, нас потеряли.

Обратно во дворец тэнно Като Мацуро проводил их неожиданно коротким путём, так что, пару раз повернув на какие-то дорожки, они снова оказались перед ступенями.

— Дим, тут что-то не то, — огляделся Михаил. — Мы не могли прийти так быстро. Тут пары минут не прошло, а мы должны были, как минимум, полчаса добираться.

— Согласен… Господин Като, неужели мы всё это время были на территории? — спросил Голицын и, выслушав ответ, задумчиво хмыкнул. — Он говорит, что провёл нас какими-то «небесными тропами», потому что нельзя заставлять Государей ждать.

— Что это ещё за «тропы» такие? — не понял Михаил. — Тут парк вокруг, от городских строений только крыши видно.

— По-видимому, это искривление пространства, — предположил Алексей, дав волю фантазии. — Земельник он, наверное.

— Лёш, Земельники так не могут… — начал Михаил, но вынужден был замолчать, потому что на лестнице появился Феликс Старк, и пригласил следовать за собой.

— Прошу прощения, господа, что заставили вас ждать, — совсем по-ниппонски поклонился Феликс. — Встреча государей и тэнно была личной. Только охрана и переводчик. Сейчас всех приглашают на обед, а после вы понадобитесь Государям, Алексей Константинович.

— Американцы? — уточнил Алексей.

— Да, они здесь, как и хангуки. Прошу за мной, господа!

Обеденный зал снова разочаровал Алексея. Их и американцев усадили за самые обычные столы со стульями и, даже, вилки с ложками положили, хотя палочки тоже присутствовали в сервировке. И только корейцам, которых здесь называли хангуками, поставили низкий столик с циновкой. Самих ниппонцев в столовой не было, только прислуга, что разносила еду.

— Не приняты здесь званые обеды, — пояснил Феликс. — Если ниппонец сядет с кем-то за стол и разделит пищу, то он признает этих людей членами семьи. Если хозяин дома будет есть в одном помещении, но за отдельным столом, то все окружающие будут считаться его близкими друзьями. А здесь всё-таки политический приём, и в любой момент мы можем стать врагами, если так повернётся жизнь.

— А как же рестораны? — удивился Михаил. — Там ведь собираются незнакомые люди и все едят в одном помещении.

— Михаил Александрович, вы сейчас путаете знакомство и помолвку, — улыбнулся Феликс. — Если на балу вам представили барышню — то это знакомство, а ежели вы изволили пригласить её на танец больше трёх раз за вечер, то от помолвки вы не отвертитесь. Вы сами это хорошо знаете, а вот ниппонцу мне будет сложно объяснить: почему всё так?

— Условности общества, понятно, — хмыкнул Голицын и оглядел стол. — Надо же, даже аквариум поставили для украшения. Такой сервировки я ещё не видел.

— Это не аквариум, — вздохнул Старк. — Это шираё — мальки ледяной рыбы. Их ещё называют «вкус весны».

Феликс подвинул к себе ближе круглую стеклянную вазу, в которой плавали мелкие, не больше двух сантиметров длиной прозрачные рыбёшки. Подцепив положенной рядом сеточкой около десятка живых рыбёшек, он выложил их к себе на тарелку, полил соусом и, ловко орудуя палочками, отправил в рот.

— Феликс Оскарович, но они же… сырые! — шепотом возмутился Михаил.

— Вы хотели сказать «живые», Михаил Александрович? — с усмешкой спросил Старк. — Да, их так и едят, не готовят. Но это на любителя закуска. Мне нравится, ведь я наполовину айн.

— Медведи любят рыбу, а тигры мясо, — философски изрёк Алексей. — У меня вон Сайн тоже печень сырой ест.

— И каковы они на вкус? — спросил Голицын.

— А вы попробуйте, Дмитрий Александрович, — предложил Феликс.

Голицын несколько секунд гипнотизировал чашу с мальками, а потом решительно взялся за ситечко.

— Хоть будет что рассказать о поездке!

Много накладывать он себе не стал, только пару рыбёшек. По примеру Старка полил их соусом и взялся за вилку.

— Руками, Дмитрий Александрович, здесь так принято, — посоветовал Феликс.

Медленно отложив в сторону вилку, Голицын примерялся, схватил обе рыбёшки, сунул в рот и тут же принялся жевать.

— Ну и как? — подозрительно спросил Михаил.

— Необычно, кисловато и привкус странный, — поделился он своими впечатлениями. — А ты сам не хочешь попробовать, Миш?

— Нет, спасибо. Бедовый тут только ты, Дима. Феликс Оскарович, посоветуйте что-нибудь приготовленное и не такое экзотическое.

Несмотря на обилие незнакомых блюд, обед Алексею понравился. Суши и сашими не были для него чем-то неизведанным, да и другая рыба оказались на высоте. Правда, как и Михаил, совсем уж странные блюда, вроде тушеных глаз тунца, он попробовать не решился. А после того, как был выпит розовый чай с лепестками сакуры, дань праздничной традиции, Георгий кивнул следовать за ним.

Встреча государей с американскими представителями проходила на открытой террасе. Где из мебели было только несколько кресел и небольшой столик. Разговор как-то сразу пошел на английском, которым Георгий и Алексей Романовы владели в совершенстве. А вот Шувалов вынужден был скучать минут десять, лишь только по отдельным фразам и названиям понимая, что речь идёт всё-таки об Аляске.

— Алексей Константинович? — с вопросительной интонацией обратился Георгий.

— Прошу прощения, Государи, но я ни слова не понял, — признался Алексей. — Потому как ни английским, ни французским и никакими другими языками не владею.

Романовы тревожно переглянулись между собой, и Георгий пояснил:

— Речь идёт о том, что Соединённые Штаты не признают данный договор ратифицированным на основании того, что в отношении президента Эндрю Джонсона, поставившего свою подпись под экземпляром договора, в тот момент была начата процедура импичмента, которая означала ограничение его полномочий. То есть, он просто не имел права подписывать в тот момент международный договор. Но сделал это и, получается, сделал незаконно. Соответственно, и деньги были выплачены Российской империи незаконно. На этом основании господин Мёрфи имеет поручение передать нам ноту.

— Хм, тогда получается, что раз договор о продаже недействителен, то все прошедшие сто с лишним лет Аляска являлась частью Российской империи. Я правильно понял? — спросил Алексей.

— Совэршэнно правэлно, — на неплохом русском, пусть и с акцентом, ответил Мёрфи.

— Тогда получается… — задумчивым тоном продолжил Шувалов, — …что всё это время американские компании, американские граждане самым циничным образом нарушали границы частной собственности и разворовывали частное имущество?

— Почэму, частное? — нахмурился Мёрфи. — Аласка — земля России, но я согласэн с тем, что американские граждане должны её покинуть.

— Нет, господин Мёрфи, — с ухмылкой заявил Алексей. — Это в Америке земля федеральная, а у нас — частная. Личная собственность государя, как физического лица. И любое нарушение границ — есть покушение на частную собственность. А любой грамм золота, взятый с неё или даже шкурка пушнины — ничто иное, как грабёж. Причём, грабили ваши компании не какого-то крестьянина, а Государя лично. Точно так же, как если бы украли кошелёк из его кармана.

— Но это… — растерялся Мёрфи и внезапно перешел на английский, обращаясь уже к государям.

— Алексей Константинович абсолютно прав, — ответил ему на русском Георгий, явно показывая, что не желает говорить на английском. — А ваше правительство, видимо, не до конца осознаёт такое понятие, как «самодержавие».

— Ну а раз так, — снова вклинился в разговор Шувалов, — то и исковые заявления будут поданы по соответствующим статьям: «незаконное проникновение на частную собственность и грабёж в особо крупном размере». Причём иски поданы будут на всех без исключения частных и юридических лиц, кто хоть однажды пересёк границы Аляски исходя из сроков давности. А поскольку речь идёт о государевом имуществе, то такой срок давности составляет сто пятьдесят лет. А значит, может быть применён не только к непосредственным нарушителям, но и к их наследникам.

— Позволтэ, нет таких сроков в юридической практикэ! — возмутился Мёрфи.

— Господа, можно мне бумагу и ручку? — попросил Алексей, обращаясь к рындам.

Пока Мёрфи пытался отстоять свою точку зрения, Алексей, недолго думая, вывел на бумаге текст:

Мы, Государь Всея Руси, Император и Самодержец Георгий Алексей Романов сим указом постановляем об охране имущества Государева назначить срок розыска преступников, також воров и разбойников сто пятьдесят лет. Ежели таки сами ответить пред Законом не могут, то взыскать сумму ущерба с наследников не подвергая их другому наказанию. Ежели явятся такие, кто им пристань чинит, то кто бы они ни были не смотря ни на какие персоны, тотчас по подлинному о том свидетельству, теми накрепко разыскивать!

7530 год

апрель, 17 дня.

— Подпишите, государь-батюшка, — наиграно невинным голосом попросил Алексей, подсовывая Георгию бумагу.

Лицо Георгий удержал и даже приложил руку, подписывая документ именем короны.

— Ну вот, господин Мёрфи, теперь есть такие сроки давности, — улыбнулся Алексей, протягивая указ американскому посланнику. — Конечно, более ранние правонарушения пойдут по другим срокам, но те, кто находится на Аляске прямо сейчас, уже попали под этот закон.

— Но, но… — растерялся Мёрфи.

До него никак не могло дойти, как можно принять изменение в действующий закон без обсуждения, прений и одобрения Сената. Да ещё и такое: написанное «на коленке» объёмом в один абзац! Но не зря он, всё же, был политиком и работал в России, потому что после секундной заминки он прикрыл глаза и чуть просевшим голосом произнёс:

— Я доложу об этих изменениях господину президенту.

— Доложите, господин Мёрфи, — кивнул Алексей. — Заодно и поищите у себя в Сенате, может есть какой документ, что подтвердит законность подписи Эндрю Джонсона. Ведь если окажется, что Аляска тогда была продана законно, то и исков не будет, потому что все ваши компании и граждане работали на своей земле.

По прищуренному взгляду посланника Алексей понял, что тот уловил его мысль. Вскинул бровь, задумался и произнёс:

— Мне нужна консултация. Я не имею полномочий решат это лично. Позволте отклатятся?

— Ну вот, Государи, полвопроса решено, — вздохнул Алексей после ухода Мёрфи.

— Это только половина, — склонил голову на бок Алексей Романов. — Они всё равно будут пытаться нам её вернуть, раз уж вы изволили произнести Весть.

— Но тогда и разговор будет другим. Сейчас нас пытались убедить, что мы получили аванс, но не продали товар. А если законность сделки будет подтверждена, и они собираются провести возврат, то пусть тогда платят амортизацию. То есть, арендную плату за пользование земельным участком. Сколько у вас стоит десятина земли? Умножьте на площадь и на количество лет пользования. Да ещё добавьте плату за пользование природными ресурсами и всё это пересчитайте на соотношение курса рубль/доллар. Пусть они порадуются, что вернут Аляску бесплатно, а не останутся нам ещё должны за неё.

— Знаете, Алексей Константинович, сейчас я ещё больше сожалею, что вы не хотите занять министерское кресло. А с другой стороны… Где вы только понабрались такого стиля и формулировок?! — едва сдерживая смех Георгий сунул ему под нос только что написанный указ. — Я вас прошу, Алексей Константинович… Нет, я вам запрещаю самолично писать деловые бумаги! Дабы не позорить дворянство Российское и всю Империю!

С этими словами Георгий порвал указ на мелкие куски, а один из рынд сжёг обрывки.

— Мысль вашу я понял. Если США будет настаивать на незаконности сделки — канцелярия издаст подобный указ.