Князь Александр Юрьевич Голицын проводил взглядом поднявшуюся со двора большую авиетку, и мысленно вздохнул с облегчением. Ещё недавно он и подумать не мог, что будет радоваться отъезду младшего и любимого сына. Правда, дело было совсем не в Диме, а в Оксане. Никогда и никому на свете Александр Юрьевич не собирался признаваться, что побаивается младшую невестку. А ведь так хорошо всё начиналось…

В понимании князя Голицына, хорошая жена должна быть красива, скромна и послушна мужу. И все эти качества Александр Юрьевич разглядел в Оксане. Пусть её внешность и была довольно экзотичной, но в ярко-красном платье, с поднятыми вверх и заколотыми длинными шпильками волосами, она была чудо как хороша. Говорила Оксана всегда тихо, зато чисто и внятно. Уважительно относилась ко всей семье, а уж на Диму-то как смотрела! Александру Юрьевичу иногда казалось, что в присутствии мужа Оксана дышать забывала, ловя каждое слово и стараясь предугадать желание.

Да и Дмитрий после свадьбы изменился в лучшую сторону. Перестал пропадать на гулянках, выпивать и больше не исчезал на всю ночь. Вместо этого уделял много времени жене, терпеливо объясняя тонкости этикета. Глядя на молодую семью, князь Голицын нарадоваться не мог. Сам от всего сердца предложил Дмитрию не стесняться в расходах и строить особняк в Благовещенске так, как хочется и нужно. С любыми излишествами и усиленной защитой. Такой, чтобы «огненный шторм» выдержала. Всё же места у них неспокойные, и дом должен быть настоящей крепостью.

Гром грянул через две недели. Поздно вечером собственная супруга в категоричной форме попросила его поговорить с Дмитрием по-мужски. Потому что сегодня горничная пожаловалась ей, что уже несколько дней вынуждена отстирывать кровь и штопать платья Оксаны Георгиевны. Да и семейный лекарь что-то зачастил к ним в дом.

Правильно жена сказала ему всё это перед сном. Знала, что вспыльчивый характер Дмитрию достался по наследству. И услышав такую новость, Александр Юрьевич захочет отправиться выяснять отношения немедленно. Вот только воспитание ему не позволит поднять молодых с кровати, а значит, у него будет время всё обдумать и до утра немного успокоиться.

Никогда в жизни князь Голицын не испытывал такого разочарования в собственном сыне. Даже когда Дмитрий по нескольку дней пил, не просыхая. Даже когда устроил дебош и его с дружками закрыли на ночь в жандармерии, даже когда умудрился застрелить на дуэли сына Петра Апраксина, из-за чего князю Голицыну пришлось разругаться с давним другом. Всё это Александр Юрьевич списывал на молодость, горячий нрав и роковую случайность. Но это…

Не так князь Голицын воспитывал своих сыновей! В страшном сне он не мог предположить, что кто-то из них поднимет руку на женщину. Без всякой причины, только из собственной прихоти. Тем более на Оксану, которая оказалась в чужой стране, где за неё просто некому заступиться. Ведь государям она жаловаться не будет, раз уж даже здесь вида не показывает. И это всего через две недели после свадьбы, в родительском доме. А что же будет, когда они в Благовещенск переедут? Через полгода Дмитрий останется вдовцом, списав смерть жены на какую-нибудь болезнь или ненормального цина? И как после этого государям в глаза смотреть?

Злость на младшего сына не улеглась даже утром, поэтому Александр Юрьевич велел повременить с завтраком и позвал Дмитрия в кабинет сразу же, как только тот покинул спальню.

— Ох, уж эти бабьи сплетни, — фыркнул Дмитрий, выслушав отца. — Матушка, конечно же, не взглянула на платья? А лекарь, между прочим, в последний раз мне самому понадобился. Чтоб уж совсем развеять ваши сомнения, спускайтесь сегодня к двум пополудни в тренировочный зал, батюшка. А сейчас я был бы не против вернуться в столовую.

Оглядев сидящих за столом, князь Голицын невольно отметил, что сегодняшний завтрак мало чем отличался от предыдущих. Разве что княгиня то и дело бросала недовольные взгляды в сторону молодой семьи. Вот только Оксана, похоже, приняла их на свой счёт. Решила, что свекровь недовольна её неловкостью в обращении со столовыми приборами. Если с ложкой проблем не возникало, то управляться с ножом и вилкой у Оксаны выходило плохо.

— Достань когай, — вдруг посоветовал жене Дмитрий, забирая из руки вилку. — В Благовещенске закажешь себе привычные палочки, а пока пользуйся им.

Возражать Оксана не стала. Отложила в сторону нож и достала откуда-то с пояса две металлические палочки, похожие на спицы. Ловко свернула ими блинчик, подхватила его, окунула край в розетку с вареньем и откусила. Александр Юрьевич даже залюбовался, как изящно выходило у неё пользоваться столь необычным прибором. Хотя это не повод отказываться от ножа и вилки. Ведь Оксане придётся бывать и на приёмах.

После завтрака князь вынужден был погрузиться в дела финансовые и только глянув на часы понял, что времени уже четверть третьего. Отложив бумаги в сторону, Александр Юрьевич вышел из кабинета и направился в подвал. Распахнув дверь в тренировочный зал он на секунду замер, а затем тихо вошел внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь.

Внутри шел бой. Дмитрий наседал на жену, держа в одной руке казачью шашку, а в другой чеченский кинжал. Оксана отбивалась яростно, но всё же в какой-то момент пропустила укол кинжалом, и рукав на плече стал пропитываться кровью. Александр Юрьевич нахмурился и дёрнулся было опустить защиту, поняв, что поединок идёт с настоящим боевым заточенным оружием, способным нанести серьёзные травмы. Но в последний момент передумал.

Оксана, казалось, даже не обратила на рану внимания. Она лишь ещё больше нарастила скорость ударов и, вдруг, взлетела. В этот момент князь совсем не аристократично клацнул зубами и во все глаза уставился на происходящее. Дело в том, что Воздушники, взлетая вверх с помощью дара, не способны совершать в этот момент сложные движения. Потому что их тело будто попадает в кокон. Можно поднять руку, повернуть голову, но чтобы так?..

Оксана скользила по воздуху, словно под её ногами извивалась невидимая лента, увлекая её за собой то вверх, то вниз. При этом она успевала отражать удары мужа и наносить их самой. Выпады стали быстрее и резче. Теперь уже Дмитрию пришлось уйти в оборону. И всё же он смог найти брешь в её защите, рубанул шашкой снизу вверх и резко выбросил руку с кинжалом, метя в живот.

Князь Голицын дёрнул на себя родовую защиту, но опустить так и не успел. Полы платья Оксаны вдруг хлестнули Дмитрия по лицу, а украшающие подол ленты распустились, обвили руку с кинжалом и резко вывернули, заставляя того уйти в перекат, чтобы не вывихнуть запястье. Треснула порвавшаяся ткань, а Оксана уже наносила рубящий удар сверху.

— Стоп! Достаточно, а то батюшка уже в третий раз порывается накрыть нас родовой защитой, — вдруг объявил Дмитрий.

Оксана замерла, остановив катану в каких-то сантиметрах от его плеча. Извивающийся в воздухе подол платья опал и она сама плавно опустилась на пол. Единым слитным движением убрала оружие в ножны, поклонилась мужу, а после повернулась к Александру Юрьевичу и поклонилась ему. Даже от дверей тренировочного зала князь видел, что Оксана получила как минимум три, пусть не серьёзных, но ощутимых ранения.

— Оксана Георгиевна, вы в порядке? — с тревогой спросил князь Голицын. — Может вам лекаря позвать?

— Это всего лишь царапины, Ваша Светлость, — ещё раз поклонилась Оксана. — Они уже почти затянулись, а к обеду и вовсе пропадут без следа.

— Лучше бы вы, батюшка, ко мне участие проявили, — наиграно обиделся Дмитрий. — Платье графини Голицыной меня чуть без руки не оставило. Кстати, как тебе платье, Оксана?

— Ленты нужно сделать длиннее раза в два и шире, чтобы не рвались так быстро. И не такой жесткий корсет. Этот лишает меня гибкости и ограничивает в манёврах. А всё остальное устраивает.

— Хорошо, значит, можно звать портного, раз ты определилась. А вы, батюшка, что скажете?

— В дамских туалетах не разбираюсь, — развёл руками князь Голицын. — А вот бой был опасным. Ты, Дима, слишком рисковал здоровьем жены.

— Мою жену так просто не убьёшь, — хмыкнул Дмитрий, подошел к стенду, снял с него пистолет и с разворота выстрелил в сторону Оксаны.

Графиня Голицына молниеносным движением вскинула руку и тут же продемонстрировала князю зажатую между пальцев пулю. А после, резко дёрнула кистью, и угол деревянной мишени разлетелся вдребезги от попадания.

— Криво, — цыкнул Дмитрий.

— Прошу прощения, — покаянно склонилась перед ним Оксана.

В тот день Александр Юрьевич о многом думал. Например о том, что хорошая жена должна быть красива, скромна и послушна мужу. И к этому убеждению добавил ещё один пункт: не должна владеть оружием. А то не мать семейства получается, а эмансипированная девица.

За тот месяц, что строилось поместье в Благовещенске, Александр Юрьевич ещё много узнал о талантах Оксаны. И вот теперь, проводив взглядом поднявшуюся со двора большую авиетку, мысленно вздохнул с облегчением. Графиню Голицыну он откровенно побаивался.