В тот момент, когда сёгун передал её гайдзину, Осами вспомнила одну мудрость: «Если тебя несёт поток горного селя, не надо пытаться выбраться из него. Надо приложить все усилия, чтобы не разбиться о камни. И, только когда он остановится, можно посмотреть куда тебя принесло».

Глубину смысла этих слов сложно было переоценить. Здраво оценивай силы против которых ты собираешься идти. Если они превосходят тебя во много раз, то не нужно совершать глупых и бессмысленных действий. А лучше приложить все усилия, чтобы сохранить себя среди множества опасностей. Если не можешь изменить ситуацию, то следуй за ней и жди. Ничто не может длиться вечно, и однажды поток перемен остановится. Вот тогда внимательно смотри, куда он тебя принёс. И, только осмотревшись и поняв, начинай действовать.

Своей первой и самой большой победой Осами считала то, что сумела вернуть себе оружие. И пусть господин совсем не понял этого действия, но это не её проблема. Ведь «вещь», которой её отдали гайдзину, не имела права на собственное мнение. Она обязана слушаться во всём и делать всё, что он прикажет. Она обязана была жить и могла умереть только по воле хозяина. Но получив оружие из рук господина, Осами получила привилегию воина. Отныне она вправе сама решать: жить ей дальше или умереть.

И в тот момент, когда ладони Осами сжали родную катану, гайдзин её удивил. Он не желал видеть её наложницей, вместо этого предложил стать законной женой. Подумав лишь секунду, Осами согласилась. Ведь катана осталась при ней, и она всегда может избрать «иной» путь.

Принимая другую веру, Осами, а теперь уже Оксана, была потрясена, когда, с пояснений Дмитрия, поняла, что стала приёмной дочерью тэнно Российской Империи! И теперь она не просто невеста, а член императорской семьи, пусть ущемлённый в правах. Ведь приёмные дети не наследуют родителям, но несут перед ними такую же ответственность, как и родные. Отныне каждое её действие, каждое слово будет воспринято, как воля семьи тэнно! В этот момент Оксане пришлось пересмотреть многие свои убеждения. Теперь она больше не принадлежала ни себе, ни жениху. Она несла на себе ответственность перед всей страной!

Всё то время, что дано было ей от крещения и до свадьбы, Оксана посвятила изучению новой религии. И здесь ей очень сильно помогло вложение языка. Читая священные тексты, Оксана пришла к выводу, что Бог-отец есть не что иное, как воплощение всех богов вместе взятых. Бог-сын — интерпретация «пути самурая», то есть, стремление к совершенству. А святой дух — это богиня Инари в своей женской ипостаси!

В момент таинства венчания Оксана окончательно поняла, что её боги не отвернулись от неё, а предстали в новом изменчивом виде. И в этот момент искренне осенила себя крестом, сердцем принимая, что возносит хвалу четырём Великим! Ведь крест — это четыре Великих: Солнце и Луна, Жизнь и Смерть! И перед ними она склоняется в низком поклоне!

Приняв душой новую жизнь, Оксана стала к ней присматриваться. Вот только жизнь светская сильно отличалась от того, к чему она привыкла. Но и тут Оксана вспомнила ту самую мудрую мысль. Бурный поток остановился, и теперь ей следует понять: куда он её принёс?

А принёс он её замуж за основателя клана. И теперь её муж — самурай! А она — его тень. Вот только титулы Российской империи оказались более многообразными, чем в Ниппонии. И куда более сложными. Оставив на потом дела светские, Оксана занялась делами семейными. Первые несколько недель она изображала из себя тень господина, следуя за ним везде, где не прогонял. И впитывала, наблюдала, изучала. Какие отношения приняты внутри семьи, как ведут себя замужние женщины, что им можно делать, а что категорически нельзя…

С браками в России оказалось интересно. Получалось, что один желал стабильности и брал себе только жену, а другой — стремился к совершенствованию, и заключал союз с мужчиной, а после с дамой, воплощая триединство. Но во всех случаях женщина — это дух семьи! А вот держать наложниц, как это делали в Ниппонии, было не принято. Некоторые, конечно, заводили себе на стороне, но никогда не афишировали этого.

Узнав это, Оксана вздохнула с облегчением, потому что чёрной завистью смотрела на светлокожих барышень с большими голубыми глазами и переживала, что на их фоне может казаться своему мужу некрасивой. Она ведь даже пудрой лицо покрыть не могла. В России такое считалось неприличным.

Успокоившись, Оксана взглянула на мужа более собственнически. Ждать появления в доме официальной конкурентки не нужно, а надо всего лишь постараться, чтобы не появилась неофициальная. И в этом ей поможет её воспитание.

В тот момент, когда её объявили Ōnā, Осами потеряла свой женский статус. Она стала участвовать в делах клана наравне с мужчинами и привилегии получила такие же. Уже в пятнадцать лет Осами поняла, что мужчины ходят к гейшам, чтобы получить то, что им не давали дома. Ведь ниппонская жена ограничена многими условностями. Она не может разговаривать с мужем ни о чём другом, кроме как о семейных делах и принимать гостей в отсутствии мужа. Провожая из дома, не имеет права даже спросить, когда муж вернётся и вернётся ли вообще сегодня, а не останется на ночь в доме гейш.

Такие дома Осами тоже посещала, чтобы отвлечься от проблем клана. И поэтому хорошо видела разницу между молчаливой женой, загруженной домашними делами и весёлыми игривыми гейшами, виртуозно играющими на кото или флейте хаяси, способными поддержать любой разговор хоть о поэзии, хоть об оружии. В их обществе мужчины расслаблялись, ведь не надо было решать никаких проблем, зато любое желание исполнялось сразу же.

Сравнивая две культуры, Оксана решила, что российские жены больше похоже на гейш, только неправильных. Они не стремились окружить заботой своего мужчину, а наоборот, требовали внимания к своим желаниям. А потом обижались, когда он заводил другую. Нет, такую глупую традицию она перенимать не будет. На людях пусть Дмитрий ухаживает за ней, как привык, а дома она будет выполнять его желания. И тогда, никуда он от неё не пойдёт.

По обрывкам разговоров Оксана поняла, что её муж был не только завидным женихом, но и пользовался популярностью у дам. Ну это ладно, Оксану интересовало другое: какие женщины нравятся самому Дмитрию? Благо, дом Голицыных посещало много гостей. Уже скоро Оксана поняла, что на юных стеснительных барышень он смотрит, как поэт на сакуру. Да, красиво, но брать в дом ветку с цветами не стоит. Облетят уже к вечеру. И только раз она заметила горячий заинтересованный взгляд.

Молодая вдова какого-то генерала задорно смеялась, позволяя кавалерам ухаживать за собой. Она явно искала того, с кем покинет этот приём, и Оксана поняла, что если бы не её присутствие, то Дмитрий закончил бы вечер в её компании.

«Тебе нравятся яркие решительные дамы, с которыми не надо долго ходить вокруг да около? — с лёгкой улыбкой прищурилась Оксана. — Хорошо, потому что не так просто избавиться от мужского воспитания и роль приличной ниппонской жены мне даётся тяжело…»

В тот вечер Оксана впервые сама позвала мужа к себе в спальню и уже там припомнила кое-что из дома гейш. И это сработало, потому что с тех пор «тем взглядом» Дмитрий смотрел только на неё.

Через неделю после того, как они обосновались в Благовещенске, Дмитрий устроил званый ужин. Не бальный приём, а скорее деловую встречу, на которую были приглашены бургомистр, два казачьих атамана, начальники пограничной и таможенной служб и ещё десяток других значимых чинов.

После официальной части и поданного ужина, гости расположились в креслах. Покидать мужскую компанию Оксана не стала, решив, что если Дмитрию это не понравится, то он ей скажет. Обсуждаемая информация стоила того, чтобы рискнуть вызвать неудовольствие мужа. Слуги принесли фрукты, напитки и пришла пора знакомиться с обстановкой в регионе.

— Господа, — начал Дмитрий, откидываясь на спинку стула. — Позвольте, я буду прямолинеен. Моя супруга, Оксана Георгиевна графиня Голицына — ниппонка. Для чего я это говорю? Полагаю, что не слишком много людей могут отличить ниппонцев от цинов. Тем более, что первых тут не видели, а вторых предостаточно. Так вот, донесите эту информацию до ваших подчинённых. Я не желаю появления сплетен о том, что в Благовещенске цины забрались на самый верх…

Дмитрий сделал паузу и взглянул на неё. Убедившись, что жена на него смотрит, опустил взгляд на пояс, явно указывая на рукоять спрятанной под платьем катаны. О, фасон своих платьев Оксана выбирала долго. Во-первых, юбка должна была полностью скрывать оружие, рукоять которого пряталась за широким, похожим на ниппонский, поясом. Во-вторых, платье не должно было мешать ей вести бой, а в-третьих, при всех этих функциях, соответствовать принятым нормам приличия и не выбиваться из моды.

Улыбнувшись мужу, Оксана склонила голову, показывая, что поняла его намёк. Слегка поменяла позу, чтобы удобнее было выхватить катану и обратилась во внимание. Дмитрий взял из вазы яблоко, чуть подбросил его на ладони и продолжил:

— Так вот, господа, я сейчас хочу, чтобы все поняли правильно. Ежели кто из ваших подчинённых или просто горожан вызовет недовольство моей супруги… — в этот момент Дмитрий снова подбросил яблоко, но гораздо выше. Над его головой свистнула катана, а в подставленную ладонь упали две половинки. — …я не буду защищать их от Оксаны.

— О, воздушная техника?! — восхитился таможенник. — Я такой никогда не видел!

— Нет, оружие, — прищурился казачий атаман. — Правда, я не успел разглядеть какое. Только услышал, как оно вошло в ножны.

При этих словах Оксана расстроено нахмурилась.

— Прошу прощения, я поработаю над техникой. Больше этого никто не услышит.

— Господа, мне нужны люди в личную дружину. Может, кто-то из вас даст рекомендации? Только предупреждаю сразу во избежание: дружиной будет командовать Оксана. Она же будет обучать воинов.

— Так вы, Ваша Светлость, имеете опыт? — спросил у неё начальник жандармерии.

— В Ниппонии я была Ōnā — хранительница знаний и глава клана. В моём подчинении было двести воинов.

Собравшиеся гости уважительно посмотрели на хозяйку дома. Государь, видимо, неспроста отдал этот регион графу Голицыну. Знал, кого и куда посылает. Глядишь, и впрямь цины присмиреют. Одарённый род в бою стоит не одной казачьей сотни.

— Как вы понимаете, попадать под руку Оксане не стоит. Она у меня половину поединков выигрывает. А я, господа, без ложной скромности, один из лучших бойцов в России.

— Холодное оружие больше развлечение, Ваше Сиятельство, — вздохнул командир гарнизона. — Сейчас всё решают даровые техники и огнестрел. Даже в ближнем бою.

— Пробовать стрелять в Оксану тоже не рекомендую! — рассмеялся Дмитрий. — Некоторые техники, которыми она владеет, могут обратить этот выстрел против держащего пистолет.

***

В дела домашние Оксана вникла легко. В конце концов, она шесть лет сама управляла кланом. Никакой разницы, те же распределения обязанностей, траты на дом, продукты, слуг. И дружина тоже привычна, правда обучена хуже. Так что тут ей пришлось ещё и дисциплину вбивать. Поначалу в прямом смысле. В первый месяц визиты лекаря в их дом были регулярными. Зато теперь, стоило ей только появиться в казарме, как все вскакивали по стойке смирно.

Тайным техникам Икэда Оксана тоже учила. Ведь это её знания и её право ими распоряжаться. Главное то, что они подходят для неодарённых. «Шаги ветра» её воины, конечно, не освоят, но увеличить дальность стрельбы за счёт уменьшения сопротивления воздуха со временем смогут. Как и корректировать точность выстрела, воздействуя на пулю уже в полёте. Не все воины, конечно, но десяток перспективных она уже заметила.

Одним словом, жизнь налаживалась. Только иногда Оксана вспоминала свой прежний клан, но просить мужа привезти их сюда не спешила. После её позора они все стали ронинами и неизвестно сколько из них сегодня осталось в живых. А те, кто остался, захотят ли служить другому даймё? Ведь Оксана вошла в чужой род и больше не хозяйка им. Теперь, она сама для них гайдзин.

Этот день не задался с самого начала. Утром на построении Оксана не досчиталась одного бойца. А к обеду с ней связался начальник жандармерии. Нашлась пропажа, но лучше бы не находилась. Её дружинника арестовали за вымогательство. Тот, пользуясь своим положением, собирал деньги с торговцев якобы налог за охрану в графскую казну.

В жандармерию Оксана влетела вихрем и тут же потребовала привести арестанта. А пока начальник отдавал нужные распоряжения, невидящим взглядом смотрела в пол. Только когда дружинника привели, подняла на него ледяной взгляд.

— Это правда? Ты брал деньги прикрываясь именем моего дома?

— Да что такого, Оксана Георгиевна? — жалобно заныл тот. — Все берут, кто только может. Это же барыги.

— Значит, правда. И как теперь люди должны относиться к нашей фамилии? К моему мужу? Ты опозорил род, принявший тебя к себе. Ты опозорил меня, как своего командира. Ты опозорил моего мужа и Государя, который доверил ему эту землю!

В ту же секунду в воздухе просвистела катана и Оксана, одним слитным движением будто не встречая преграды, разрубила горе-дружинника наискось от плеча до бедра. Тело упало, а по полу кабинета начальника жандармерии стала растекаться лужа крови. Совершенно хладнокровно Оксана достала платок, вытерла им лезвие и выбросила.

Пока начальник жандармерии пытался понять, что тут сейчас было, дверь открылась снова и в проёме появился граф Голицын.

— Что случилось, Оксана Георгиевна, — спросил он, равнодушно глянув на труп. — Прохор мне сказал, что после звонка из жандармерии, ты вылетела на машине со двора на полной скорости. Он испугался, ведь ты плохо водишь и могла попасть в аварию.

— Это моя вина, господин, — низко склонилась Оксана и так и осталась стоять. — Я мало времени уделяла тому, чтобы объяснить дружинникам, какая честь им оказана. Этот недостойный опозорил ваше имя и имя Государя. Я исправила эту ошибку, и свою недоработку тоже исправлю. Прошу меня простить…

— Ясно, — вздохнул Голицын. — Поехали домой, там поговорим.

Когда за четой Голицыных закрылась дверь, начальник жандармерии покосился на лежащий на полу труп и судорожно сглотнул. Видимо, ему тоже пора провести с подчинёнными разъяснительную беседу. Не то, случись какой скандал, графиня Голицына не посмотрит, кто перед ней: дружинник, жандарм или солдат. Ведь то, что она крестница государя, факт известный и не зря она упомянула честь государеву. Если кто-нибудь опозорит мундир, то решит она проблему точно также. И хорошо, если разберётся только с виновным, а то может повернуться так, что он сам будет лежать в своём кабинете вот в таком неприглядном виде…

***

В этот вечер Оксана никак не могла восстановить душевное равновесие. А надо. Её муж не виноват в том, что она совершила оплошность. Тем более, он даже наказывать её не стал, хотя именно этого Оксана и ждала. Но нет, в разговоре дома Дима лишь утешал её и пытался убедить, что это не её вина. Но ведь саму себя не обманешь.

Зайдя к себе в спальню, Оксана отослала прислугу, сняла всю одежду и накинув лишь тонкий шелковый халат вышла во внутренний дворик. Эту маленькую слабость Дима сделал для неё, когда заказывал проект дома. Цубонива внутри дома. Его окружали три глухие стены без единого окна, а четвёртой стеной была её спальня. Только оттуда можно было попасть в этот дворик. И ещё по лестнице, ведущей со второго этажа. Из точно таких же покоев, которые принадлежали её мужу.

Внутренний сад был довольно большим. Здесь нашлось место и пруду с лилиями, и трем сливам, и яблоне. А самое главное, здесь был открытый онсэн. Пусть не природный, а созданный с помощью даровых технологий, но в нём всегда была горячая вода, а со дна поднимались пузырьки воздуха.

Сбросив халат, Оксана легла в горячую воду. На небе зажглись первые звёзды, а воздух уже был по-осеннему прохладным. Но такой контраст ей нравился. Жаль только дикий виноград ещё не разросся, чтобы скрыть под собой кирпичные стены. Но на следующий год здесь будет совсем хорошо. Оксана прикрыла глаза и попыталсь расслабиться, впитывая в себя спокойствие вечера.

От размышлений о жизни её отвлекли знакомые шаги. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что это Дима спускается по лестнице в сад.

— Как ты смотришь на то, чтобы устроить приём? — спросил он, останавливаясь рядом. — Много людей не будет. Только те, кто живут поблизости.

— Твой сёгун будет? — спросила Оксана.

— Это ты сейчас про кого?

— Алексей Константинович.

— А с чего это он мой сёгун? — не понял Дмитрий.

— Не знаю, это ты так к нему относишься. Может потому, что тебя связывает с ним какое-то служение?

Оксана повернулась на бок, позволив бедру подняться над водой. Она давно уже заметила, как загораются глаза мужа, когда он видит её ноги. Особенно, если что-то мешает прямому взору. Вот как сейчас, когда бурлящая в онсэне вода и поднимающийся пар скрывают всё остальное.

— Да, Шуваловы будут, куда уж без них, — хмыкнул Дмитрий, поглядывая на неё с интересом.

В этот момент ему на эфирник пришел вызов. Выслушав собеседника, он только отмахнулся: «Завтра разберёмся»! Но затем задумался и вздохнул.

— Начальник жандармерии снова беспокоил. Несколько часов назад казаки задержали на дороге троих цинов. Но те заявили, что совсем не цины, а ниппонцы. Более того, твои слуги. Такое может быть?

— Кто-то из прежнего клана Икэда? Возможно, — кивнула Оксана.

— Если хочешь, можем поехать сейчас посмотреть, — предложил Дмитрий.

— Ты уже принял решение, господин, и нет никаких весомых причин его менять, — поднялась на локте Оксана, открывая грудь. — Они вполне подождут до завтра.

— Действительно… — прищурился Дмитрий и сбросил с себя пиджак.