Следующим утром Алексею совершенно не хотелось покидать территорию русской миссии. Настроение совсем не располагало к развлечениям. Вместо этого хотелось устроиться с чашкой кофе на веранде и предаться меланхолии.

— Всего два дня, Лёша! — с нехорошим прищуром произнёс Михаил. — Ради Государей можно и потерпеть!

— Расслабится и думать об Англии? — ядовито хмыкнул Алексей.

— При чём тут Англия? — нахмурился Миша.

— Ну ладно, о России!

Под напором Михаила Алексей сдался. В конце концов, их культурная программа рассчитана на три дня, и один из них они уже пережили. В этот раз Ибрагим решил разнообразить досуг и «выйти в народ», то есть показать жизнь простых людей в Османской империи. Для этого он привёз своих гостей в самое сердце Истамбула — на базар.

Ну разумеется, появление здесь шехзаде было самым обычным явлением! И конечно то, что сразу после их появления в установленном на площади шатре начался новый спектакль, было лишь совпадением. Также совершенно случайно прямо перед сценой оказались поставлены три кресла с шелковой обивкой!

Алексей невольно отмечал все эти моменты. Показуха была ему хорошо знакома, и от этого вдвойне неприятна. Зачем? К чему оно? Если Ибрагим, действительно хотел показать обычную жизнь, то достаточно было просто пройтись по улице…

Тем временем занавес раздвинулся и Алексей увидел большой белый экран, находящийся в глубине. Плотная ткань шатра создавала внутри полумрак, но вот позади экрана зажегся яркий фонарь и на белом экране появились фигурки. Алексей невольно улыбнулся. Уж слишком сильно ему всё это напомнило детство. Им предложили к просмотру «кукольный театр».

— Это Карагёз — наш национальный театр теней, — пояснил Ибрагим. — Такие уличные представления рассчитаны на случайную публику, поэтому редко длятся дольше десяти пятнадцати минут. Именно столько времени может потратить простой человек на досуг не в ущерб своим повседневным делам. Плата за просмотр спектакля равна двум акче. Деньги собирают на второй половине представления, а нежелающих платить могут побить палками.

«Так вот ты какой — прародитель тиктока…» — мысленно усмехнулся Алексей и сосредоточил внимание на спектакле.

Ведь не просто так же их сюда привёл Ибрагим. Да и выбор представления наверняка не случайный. А тем временем на экране появилась лиса…

У нее на хвосте висел бубенчик. Захотелось лисе посмотреть на море. Подумала она, походила и решила, что для этого нужно отправиться в семилетний путь. Повесила лиса свой бубенчик на маленькую сосенку и сказала:

— Эй, сосна, пусть этот бубенчик повисит на тебе, пока я не вернусь и не заберу его.

Семь лет шла лиса туда, семь лет — обратно, значит, всего — четырнадцать лет. За это время сосенка превратилась в большое дерево.

— Сосна, отдай мой бубенчик, — попросила лиса.

— Не отдам, — отвечала сосна.

— Тогда я скажу топору, чтобы он срубил тебя, — сказала лиса.

Пошла лиса к топору.

— Друг топор, там стоит сосна, сруби её, — попросила лиса.

— На что мне твоя сосна? Я лежу себе тут спокойно, — отвечал топор.

— Тогда я скажу огню, чтобы он сжег твое топорище, — сказала лиса.

Пошла лиса к огню.

— Друг огонь, там лежит топор, сожги его топорище, — попросила лиса.

— На что мне твой топор? Мне и так хорошо, — отвечал огонь.

— Тогда я скажу воде, чтобы она тебя загасила, — сказала лиса.

Пошла лиса к воде.

— Друг вода, там есть огонь, погаси его.

— На что мне твой огонь? Я теку себе здесь с журчанием.

— Тогда я скажу большому быку, чтобы он выпил тебя, — сказала лиса.

Пошла лиса к быку.

— Друг бык, там течет вода, выпей ее, — попросила лиса.

— Нет, — отвечал бык, — я не хочу пить.

— Тогда я скажу большому волку, чтобы он задрал тебя, — сказала лиса.

Пошла лиса к волку.

— Друг волк, там гуляет один бык, съешь его, — попросила лиса.

— На что мне твой старый бык? Я здесь ем молоденьких ягнят, — отвечал волк.

— Тогда я скажу собакам пастуха, чтобы они загрызли тебя, — сказала лиса.

Пошла она к собакам пастуха.

— Друзья собаки, там бродит один волк, убейте его, — попросила лиса.

— На что нам твой волк? Мы лежим себе здесь в тени, — отвечали собаки.

— Тогда я скажу пастуху, чтобы он вас побил, — сказала лиса.

Пошла лиса к пастуху.

— Друг пастух, там лежат собаки, побей их, — попросила лиса.

— На что мне твои собаки? Мне тут хорошо и спокойно.

— Ну если так, я скажу мыши, чтобы она прогрызла твои чарыки, — сказала лиса.

Пошла лиса к мыши.

— Друг мышь, там есть один пастух, прогрызи его чарыки, — попросила лиса.

— Нет, — отвечала мышь, — на что мне грызть старую кожу? Я здесь купаюсь в молоке и йогурте.

— Тогда я скажу старухиной кошке, чтобы она тебя съела, — сказала лиса.

Пошла лиса к кошке.

— Друг кошка, там бегает мышь, съешь ее, — попросила лиса.

— На что мне мышь? Я ем здесь прекрасные кушанья и свежий хлеб, — отвечала кошка.

— Тогда я скажу старухе, чтобы она тебя отколотила, — сказала лиса.

Пошла лиса к старухе.

— Матушка, там кошка не хочет есть мышь, поколоти ее, — попросила лиса.

— Где? — спросила старуха.

— Вон там, — отвечала лиса.

Тут старуха взяла палку.

— Вай! Ты почему это не ешь мышей?! — закричала старуха и швырнула в кошку палкой.

Кошка тут же бросилась на мышь, мышь бросилась на Пастуховы чарыки, пастух — на собак, собаки — на волка, волк — на быка, бык — на воду, вода — на огонь, огонь — на топор, топор бросился на сосну.

Тут-тук — и топор свалил сосну. Тут лиса сняла с сосны свой бубенчик и побежала прочь.

Представление подошло к концу, а к ним подскочила бойкая девчушка лет десяти и протянула корзинку с мелочью. Ибрагим что-то сказал на турецком, поднялся, и, не считая, сыпанул ей горсть золотых монет.

— Как вам наши сказки, Алексей Константинович? — спросил Ибрагим, продолжив прогулку.

Внимательно смотревший Алексей прекрасно понял, что основной мыслью спектакля была именно манипуляция. То есть, умение надавить на других так, чтобы добиться нужного тебе результата. Но, из-за чувства противоречия, сказал совсем другое.

— Мораль сей басни такова, что все беды от баб. Одной захотелось украшение, вторую обуяла жажда деятельности, а по итогу десять мужиков вынуждены были делать то, что совершенно не хотели!

— Но разве женщины не есть украшение мужчин? — усмехнулся Ибрагим.

— У меня аллергия на украшения, — передёрнулся Алексей, вновь припомнив красные бриллианты.

И в этот момент произошло то, что никто не ожидал. Охрана шехзаде, видимо, получила инструкции не мешать простому люду, чтобы не пропало чувство единения с народом. А Варя и Викентич не среагировали на незнакомого человека в форме российского офицера. Который вдруг достал пистолет и прицельно выстрелил в Ибрагима.

В первую секунду Алексей просто растерялся. Он смог лишь стоять и смотреть на то, как упал человек, сражённый явно не простым, а даровым зарядом. А у нападавшего точно был план, потому что он тут же бросился в узкий проход между двумя лавочками. За ним немедленно сорвались двое из охраны Ибрагима, а вот остальные выхватили оружие и взяли их самих под прицел.

— Вы что творите! — вскинулся Михаил и ударил охрану своим Даром.

Вот только он не сработал. Плетение Разумника стекло с их защиты, как вода со стекла. А в ответ его самого приложили чем-то мозгодробительным, отчего Михаил оступился и схватился за голову. И вот тут отмер Алексей.

— Остановились все! — рявкнул он во всю мощь своего голоса. — Варя! Эфиром давай начальнику охраны! Ты войны хочешь?!

Дёмина тут же повторила слова Алексея, и охрана шехзаде замерла в нерешительности. А Алексей решил закрепить успех.

— Ибрагим будет жить, если ты прямо сейчас доставишь его к лекарю. Я вижу это, как Пророк! Но каждая минута твоего промедления приближает его смерть!

— Уйти и оставить на свободе виновников покушения? — перевела Варя с Эфира слова начальника охраны.

— Мы вернёмся в миссию и будем ждать разрешения ситуации, — пообещал Алексей. — Даю слово русского дворянина! Мы не покинем Истамбул без разрешения султана. А теперь действия за тобой, глава. С нами ты теряешь минуты жизни шехзаде!

Алексей смотел прямо в глаза начальнику охраны, и эти гляделки затянулись на долгие секунды, что показались обоим вечностью. Но вот начальник что-то крикнул остальным, и охрана нехотя убрала оружие в кобуру. Ещё одна команда — и двое подхватили Ибрагима и понесли его к машине.

— Вас отвезут к миссии, — через Варю сказал Эфиром начальник. — Я оставлю с вами двоих, чтобы они доложили об исполнении!

— Алексей Констанитович, я мог бы… — начал Викентич, но Алексей его перебил.

— Делать, что говорят! Османов не провоцировать! За любое обострение ситуации виновный пойдёт под государственную измену!

Под конвоем из двух османов, их усадили в машину сопровождения, которая тут же выдвинулась к русской миссии. Миша всё ещё был плох — отходил от удара защиты Ибрагима.

— Варя, среди османов есть эфирники? — уже сидя в машине поинтересовался Алексей.

— Нет, Ваша Светлость, я здесь одна.

— Хорошо… — Алексей откинулся на спинку сидения и сжал ладонями виски.

Сейчас была такая же ситуация, как и с волной во Владивостоке. Гитара недоступна, но нужно всех немедленно спасать…

— Боже, как хочется жить… — простонал Алексей. — Наслаждаться восходом багряным

Жить, чтобы просто любить

Всех, кто живет с тобой рядом.

Ты знаешь, так хочется жить

В ту минуту, что роковая

Все плохое забыть, всех простить

Лишь в прощенье — спасенье, я знаю.

Жить, жить, жить…

И просто любить,

И просто быть рядом…

Жить, жить, жить…

Жить, жить, жить…

Последние слова Алексей повторял, как заведённый, пока его не остановила Варя.

— Алексей Константинович, всё, хватит, у вас всё получилось!