Эмансипация — вещь сложная и многогранная, но служащая достаточно многим целям. Для самых непримиримых — это идеальный выход. Они хотят творить или заниматься наукой, полностью посвящая себя желанному делу. Какая из такой выйдет жена, если она целый день пропадает на службе, в мастерской или вовсе месяцами в разъездах. У неё нет ни времени, ни желания заниматься домом, мужем и детьми.

Они сразу предупреждают, что готовы только родить, а всё остальное — не их заботы. Да, мать будет навещать своих детей в праздники, дарить подарки, поинтересуется успехами, чтобы уже на следующий день вновь уйти с головой в свою работу. И детям так проще. Они знают, что у них есть мать, радуются её визиту, но и не грустят по её отсутствию. Потому что их чаяниями занимаются только отцы.

А вот другие с помощью эмансипации желают вырваться из-под опеки деспотичных или слишком консервативных родителей, продолжающих видеть в своих детях лишь инструмент для достижения своих целей, у которого нет и не может быть собственного мнения. Такие барышни чаще всего соглашаются на трёх и более детей, потому что лишены больших амбиций и с радостью остаются воспитателями при своих отпрысках. Они не спешат покидать приютивший их дом, откладывают сбережения, накапливая за пятнадцать-двадцать лет неплохой капитал. А после, сходятся с каким-нибудь вдовцом и тихо живут на ренту.

Но такие разные цели всё равно объединены одним важнейшим условием: на эмансипацию барышня должна решиться сама. Потому что если её внутренней силы не хватает даже на это, то тогда и незачем идти против воли родителей и мужа. Они ведь обо всём позаботятся. А молодая жена пусть сидит дома, растит детей и радостно встречает мужа с работы накрытым столом.

Вот только эти две категории женщин по своей сути сильно недолюбливали друг друга. Эмансипированные девицы считали «приличных жён» — полными дурами, не имеющих других интересов, кроме дома, мужа и детей. А почтенные матроны обливали эмансипированных презрением, называя их распутными особами, лишёнными главной женской радости — заботы о детях. Но всё же при такой разобщённости каждая знала, что у неё есть дитя. И в старости можно будет понянчиться с внуками или просто попросить помощи, если жизнь повернётся совсем уж чёрной стороной.

Прочитав весомое досье, собранное сотрудниками Третьего Отделения, Алексей пришел к выводу, что Елизавета Григорьевна Ладошкина, мать Павла и Василия, относилась как раз ко второму типу. Она не жаждала личной свободы и вполне могла бы стать хорошей женой и матерью, вот только её собственные родители не дали ей этого шанса. Дело в том, что Елизавета Григорьевна была второй дочерью в семье мелких помещиков. И у неё была старшая сестра — Анна. Которая, судя по отчёту Третьего Отделения, страдала то ли лёгкой формой ДЦП, то ли каким-то другим отклонением. И брать замуж девицу с такими проблемами никто не спешил. А чересчур консервативные родители и слышать не хотели, чтобы отдать замуж младшую дочь, пока не пристроена старшая.

Когда помещики Ладошкины отказали третьему претенденту на руку Елизаветы, та окончательно поняла, что сидеть ей в девках, да няньках при ущербной сестрице. И когда судьба свела её с Петром Андреем Шуваловым — она не думала ни минуты. Условия эмансипации Елизавета Григорьевна выставила самые щадящие. Фактически, она предлагала наследников в обмен на кров, стол и защиту от родственников. А поскольку к тому времени род Шуваловых уже растерял то влияние, которое имел при Екатерине II, графы согласились.

— Лёша, чем ты таким увлекательным занят в преддверии бала в Зимнем? — с усмешкой поинтересовался Михаил.

— Родовыми хрониками, — пояснил Алексей. — Справку я заказал давно, да вот только руки дошли почитать. Оказывается, Елизавета Григорьевна имела потенциал мастера-Каменщика. Это выяснили графы Шуваловы, когда согласились взять её матерью наследника. Но вот именно что она лишь имела потенциал, а по факту её никто ничему не учил. Поэтому и не сумела она защитить ни себя, ни сыновей.

— Ну и чего ты, вдруг, этим заинтересовался? — прищурился Михаил.

— Да всё к одному! — признался Алексей. — У Государей вроде как свадьба, пусть и не официальная, и дочь младшего брата Елизаветы Григорьевны замуж скоро выходит. Вот я и думаю: по-хорошему надо бы участие проявить. Девица та мне же по матери двоюродной сестрой приходится. А по уму — не хочется сажать себе на шею иждивенцев…

— А ты инкогнито всё сделай, — предложил Михаил. — Вон пусть Варвара Андреевна подарок молодым через Эфир закинет прямо в дом. Ну а что подарить — сам решай. Но ежели там уездные да мелкое чиновничество — то я бы посоветовал ограничиться деньгами.

***

Бал в Зимнем всё российское дворянство ждало с нетерпением. Оно и понятно. Слухи про мать наследника уже успели просочиться, и теперь каждый гадал: как это будет? По сути, эмансипированная девица теряла всякую связь со своей роднёй. Вот только суть, иногда бывает так же далека от реальности, как закон от справедливости. И сейчас в каждом благородном семействе желали узнать: то ли графьёв Дашковых оставили в стороне, выбрав не ту девицу, что они предлагали. То ли наоборот: графы пошли на уступки и теперь их нужно по-факту считать государевой роднёй?

Зимний дворец сиял, украшенный тысячами гирлянд; освещённый сотнями хрустальных люстр, чей свет отражала позолота. Дамы, кавалеры, юные барышни и почтенные матроны соперничали друг с другом в богатстве тканей и сиянии драгоценных камней. На этот бал стремились попасть все, кто только мог. Но если титулованному дворянству присутствие было гарантировано, то местечковые помещики, чиновники и даже купцы не жалели средств и пользовались всеми связями, чтобы заполучить вожделенное приглашение. Ведь сегодня ожидался первый выход. Пусть и не коронованной, но всё же императрицы Ольги.

А вот Алексей Шувалов был счастлив. Дамоклов меч, который повис над ним в виде главенства в Роду, потихоньку отдалялся. Вот родится у Государей законный наследник — так глядишь, и вовсе минует его сия чаша. А он за этого наследника будет молиться. Чисто, искренне и от всей души. Ну а после и участие в его воспитании примет. Не только как дядюшка, но и как Глава Рода. Глядишь, при верно расставленных в детстве приоритетах и не придётся ломать стереотипы, как это было с Алексеем Николаевичем.

Хотя, тут ещё многое будет зависеть от характера самого наследника. Елизавета Григорьевна, рожая первенца, тоже не думала, что погибнет если не от его руки, то по его воле. Но и тут у Алексея Шувалова было преимущество. За здравомыслие наследника он тоже будет молиться.

Радостное настроение Алексея передалось и Михаилу, который впервые увидел, что его драгоценный супруг искренне наслаждается балом, а не имеет вид, будто отрабатывает наказание. И это было замечено многими, как и то, что Алексей Константинович выказывал особое почтение Ольге Андреевне и абсолютно искренне склонялся в поклоне и целовал её руку.

— Миш, смотри, и Соколов здесь!

— А почему бы и нет? — пожал плечами Михаил. — Он же герой войны, кавалер Георгия I степени. И пусть не родовитый, но человек, который переломил ситуацию и привёл Россию к победе.

— Пошли пообщаемся! — предложил Алексей.

И всё же, прежде чем добраться до Соколова, Шуваловым пришлось пройти девять кругов ада. Все рода, имеющие хоть немного подходящих по возрасту девиц, посчитали своим долгом представить их князю. И их даже можно было понять. Первая в империи пара уже занята, а вот вторая до сих пор не имеет наследников. Так почему и не попробовать заинтересовать? Чем чёрт не шутит, тем более в отношении Шуваловых одобрение Дворянского Собрания ждать было не нужно.

— Доброго вечера, Артём Валерьевич! — поприветствовал Алексей, наконец добравшись до Соколова. — Как вам служба?

— Неба не хватает, Алексей Константинович, — честно признался Соколов. — СУшку забрали для изучения, и больше я не видел своей машины. На авиетку переквалифицироваться пробовал, но это не моё.

— Отчего так? — поинтересовался Михаил.

— Самолётом управлять проще. Там хоть какая-то логика есть, Ваша Светлость, а в авиетках она вовсе отсутствует.

— Не расстраивайтесь сильно, Артём Валерьевич, — утешил Алексей. — Павел Осипович уже предоставил Шуваловке чертежи лёгкого бомбардировщика. Пока просто чертежи, но учитывая нашу заинтересованность у них есть все шансы превратиться в реальный проект Су-1.

— Су-2, — на автомате поправил Соколов.

— Простите? — не понял Михаил.

— Первый лёгкий бомбардировщик КБ Сухого — это Су-2, — пояснил Соколов. — Су-1, насколько я помню по истории, остался только на бумаге и не был запущен в производство.

Соколов и Шувалов несколько секунд смотрели друг на друга, соотнося в голове сведения из разных миров, но тишину нарушил Михаил.

— Так может быть первый самолёт серии Су и назывался Су-2 потому что Су-1 — это ваша, господин Соколов, неопознанная машина? Ведь именно с неё Павел Сухой и взял свои идеи?

— Артём Валерьевич, а вы согласитесь быть испытателем? — спросил Алексей. — Вы же сами недавно признали, что разница между самолётом и авиеткой огромна. И пилоты авиеток с самолётом не справятся при всём своём профессионализме.

— Рискну, — кивнул Соколов. — Ваша Светлость, а можно немного личных вопросов? А то я ещё плохо ориентируюсь в здешней реальности, а спрашивать кого иного — это однозначно указать на то, что я не местный.

— Что вас интересует, Артём Валерьевич? — с готовностью отозвался Алексей.

— Брак, — признался Соколов и тут же уточнил: — С женщиной. Если у неё есть титул, то как это возможно?

— В вашем случае?.. — показательно задумался Алексей. — В нынешнем вашем положении — вообще никак. Потому что вы, Артём Валерьевич, хоть и являетесь кавалером ордена святого Георгия I степени, но по факту принадлежите мещанству. Но это можно легко исправить, если вы согласитесь уйти в подгербовые. Например, ко мне. И тогда лишь брак с дочерью князя станет для вас моветоном. А что касается всех остальных носителей титулов… Я всегда смогу прийти и спросить: чем их семье не нравится жених моего герба?

— Это ведь налагает некие обязательства? — уточнил Соколов.

— Верно, Артём Валерьевич. И тут я полностью отдаю уточнение данного пункта вам. Предлагаю выяснить из посторонних источников что значит «подгербовые» и определить: нужно ли это вам. А если нужно, то вы всегда можете мне написать и я приму вашу просьбу. Так сказать: заранее гарантирую вам положительный ответ. Думайте, Артём Валерьевич.

С этими словами Шуваловы раскланялись с Соколовым и вернулись к балу.

— А Соколов пользуется популярностью у дам, — через время заметил Алексей.

— Разумеется, — фыркнул Михаил. — Особенно после того, как мы выказали ему своё расположение, подойдя лично, а не дожидаясь, пока представится оказия! А за нашими действиями, Лёшенька, нынче следят не меньше, чем за государевыми!

***

Дня своей свадьбы Ирочка ждала с нетерпением. Уж больно ей осточертели родительские порядки. А тут и жених молодой да перспективный. Двадцать два года — а уже коллежский секретарь! Да и красив, умён, современен! Для которого жена — это не только «домашний инструмент». Ирина летала на крыльях, и, одновременно, боялась спугнуть счастье. А поэтому в кругу семьи демонстративно морщила носик и вздыхала, что «женишок» совсем не благородный. Прекрасно понимая, что её мнения не спросят, но ежели что, то родителей можно будет и обвинить. А причиной такого поведения было понимание, что в их семье счастье — это что-то запретное. Есть только долг. Вот жертвой такого долга Ирина себя и преподносила.

Свадьба запомнилась ей лишь суетой. И вот, оставив навсегда отчий дом, Ирина вошла в квартиру своего мужа уже как хозяйка. Вечер для неё потонул в стыдливой страсти, а на утро она поднялась, чтобы приготовить завтрак своему мужу.

— Пашенька! А чего ты подарок оставил на столе неразвёрнутым? — спросила Ирина своего молодого мужа.

— Какой подарок?

— Да вон тот! — указала она на коробку с бантом.

Коллежский секретарь Павел Емельянович осторожно снял упаковку и обнаружил в коробке две шкатулки и конверт. В первой оказалось дамское колье с камнями и явно немалой стоимости. Во второй — мужской комплект из запонок и броши. И тоже из золота с каменьями. А в конверте — тысяча рублей и открытка. Стандартное поздравление со свадьбой и текст, написанный от руки: «Совет да любовь. Живите друг для друга, для счастья своих детей. Не слушайте никого, ибо никто не в праве вам указывать как строить свою семью»…