«Всегда лучше жертвовать…
На первое заседание делегации пришли в каменную залу всем составом. В итак не слишком свежем помещении, даже в самое раннее утро, когда солнце не успело набрать свою силу, пропекая его до состояния печи, стало не продохнуть.
Каждая сторона разместилась за несколькими столами, расставленными у противоположных стен. За первым небольшим, у котов – переговорщик с его омегой и парой охранников. У волков – конунг с тремя из своей свиты, которые, как оказалось, были не воинами, а советниками. Охрана его состояла, так же как и у сына, из двух альф, вставших по обе стороны от стола. Куча омег и Ингве устроились на оставшихся местах; сели, чинно сложив руки, опустив глаза вниз, но то и дело кидая осторожные заинтересованные взгляды на высокого здорового кота напротив, безошибочно определив в нём ведущего участника вчерашнего концерта.
Хэ-Чен вместе с Цзянем стояли прямо за спиной у То-Шайо. Остальные коты проигнорировали пустые столы, растянулись вдоль стены, застыв каменными изваяниями.
Сам процесс был скучным и ожидаемо бесполезным. Проторчав больше нескольких часов, ни к чему конкретному не придя, они едва добрались до третьего пункта. Или до четвёртого. Чен даже не вникал, начни он вслушиваться в монотонный бубнёж переговорщика, заснул бы стоя. Конунг тоже в этот раз вещал что-то совсем невнятно. Возможно, была виновата нарастающая с приближающимся полднем жара, а может и его не незаинтересованность, которую Чен почувствовал сразу. Холгер не торговался, не огрызался и не угрожал как обычно, а искусно делал вид, что занимается этим. То-Шайо не замечал и, наверное, был весьма доволен ходом переговоров, особенно когда вожак всех стай сначала нудно возмущался, а потом, так или иначе, соглашался на его условия с некритическими оговорками.
Хэ-Чена эти фальшивые речи не интересовали вообще. Он отлично знал, что основная игра развернется совсем скоро и не в стенах этого зала. Времени, чтобы понять, в чём она конкретно заключается и успеть повернуть всё в свою пользу оставалось не так много.
Вчерашнее совмещение приятного с полезным дало плоды. Внимание волков в итоге было сконцентрировано только на нём. Пусть пока не открытое, но на остальных котов, не проявивших вчера ни малейшего интереса к омегам, никто больше не смотрел. Это давало надежду, что какую бы подставу они не задумали, направлена она будет тоже на него. И получится быстро разобраться с проблемой.
Ше-Ли, единственному коту, усевшемуся на дальние столы, такое внимание к его альфе не понравилось. Он прекрасно понимал, что именно этого Чен и добивался вчера, но взгляды, то и дело сверкающие в сторону того, отозвались в груди барса болезненной ревностью. Особенно ему не понравился сынок Холгера. И пусть как раз он глядел отрешённо, словно мимо, не концентрируясь ни на ком, Ше-Ли мысленно надавал ему пинков. Потому что конунг твой отец или нет, а на чужое глаз класть нечего. Возможно, барс волновался еще потому, что Ингве был немножко похож на него самого. Такая же худощавая гибкая фигура, невысокий рост, довольно смазливое личико, и причёска будет один в один, распусти тот волосы из своего куцего хвостика на затылке. Цветом конечно не вышел – далеко до его сверкающей платины – но светло серый, тоже почти блондин, мог бы понравиться Чену.
Закончилось заседание к обеду, когда слабая половина присутствующих готова была в обморок грохнуться от духоты. Решено было остальные вопросы разбить на две или три группы и продолжить с завтрашнего раннего утра. А сегодня можно уже отдыхать. Перед тем как толпой вывалиться на улицу от вожака волков поступило предложение отпраздновать начало переговоров вечером, когда палящее солнце скроется за горизонтом.
Необычного в этом ничего не было, со скуки, то одна сторона то другая устраивала подобное, как по-отдельности, так и сообща. Сводилось всё к совместной готовке и поедании добычи, когда переговорщики с конунгом продолжали что-то обсуждать, а так же к хвастовстве в умениях, спорам и мелким потасовкам.
Хэ-Чен остановил Цзяня сразу около выхода из зала.
- Я сдохну сейчас, если не попью!
- Потерпишь. Есть новости?
- Нет.
Чёрный кот досадливо поджал губы. Состояние неопределённости он ненавидел.
Второй неразлучник во главе небольшого отряда где-то рядом прочёсывал лес в поисках затаившихся волков. Предполагаемого запасного плана конунга. Их, вероятно, могло и не быть вообще, но интуиция подсказывала Чену, что нужно тщательнее искать. Хотя бы потому, что он сам обязательно подстраховался бы, припас дополнительную силу на всякий случай.
Но Чжа-Мао второй день бесполезно отирался в окрестностях.
Есть ли у Холгера ещё альфы, собрался ли он вообще что-то предпринимать на этих переговорах, нужна ли ему очередная война, зачем ему столько омег в составе делегации, если заговор всего лишь плод подозрительности Чена… Отсутствие ответов на эти вопросы раздражало чёрного кота. Подвешенное состояние не только ограничивало время и место для ответных манёвров, но и мешало собственным планам.
Волки озадачились праздником с большим энтузиазмом.
Их альфы сбегали на быструю охоту, заставив изрядно понервничать Хэ-Чена, как бы не раскрыли его неучтённые боевые единицы. Но всё обошлось. Предупреждённый Чжа-Мао успел отвести воинов подальше в лес и спрятаться в непролазном буреломе, подавляя собственные запахи.
Из каких-то закромов монастыря, известных только им, волки достали несколько бочек с ароматными ягодными настойками. Плохо переносящие алкоголь коты, в своём быту редко им баловались, потому что негативные последствия с лихвой перекрывали недолгие приятные ощущения. Зачастую их организм просто его не воспринимал, моментально выворачиваясь наизнанку.
К такому тоже пришлось готовиться. Цзянь согнал отряд в свою комнату и напоил всех из маленьких бутылочек.
- Это перебьёт на какое-то время действие вина и спасёт от отравы в еде, если там будет. В три горла только не жрите! Понятия не имею, на какое количество и время это рассчитано.
Никто пить вино не собирался, но на всякий случай зелье приняли. Омегам и группе То-Шайо было сказано, что действие пузырька распространяется только на возможные яды.
К вечеру перед башней со шпилем волки сложили большой костёр, на низких столиках расставили широкие блюда с жареной добычей и большие кувшины, заполненные ягодными настойками. Выставили из комнат кресла, расположив их широким полукругом, так чтобы между ними и костром оказалась ровная расчищенная площадка. Четыре из них были выдвинуты чуть вперёд и подальше от остальных.
Подтащили целый ворох музыкальных инструментов.
Коты немного опоздали с выходом в общий двор.
Когда Хэ-Чен подошёл к центральным креслам, конунг со своим сыном и неизменными стражами за спиной были уже там.
- А где конунг То-Шайо? – спросил Холгер.
- Он простой переговорщик, – поправил Чен (пронырливый кот во время утренних переговоров от такого обращения к себе не отказывался). – Ему не хорошо, я заменяю на вечер.
- Что-то серьезное?
- Нет. От жары плохо стало. Просто нужно отдохнуть перед заседанием.
Ему ли было не знать, что причиной недомогания стала не духота в зале, а маленькая бутылочка, теперь уже пустой пополнившая мешок неразлучника, и совсем не похожая на другие, которые недавно выпивали остальные коты.
Чен уселся рядом с Холгером, перевёл взгляд на площадку перед собой. Волчьи омеги, разодетые в яркие цветастые штаны странного покроя и коротенькие жилеточки, ставили в ряд несколько больших барабанов.
- Хотите устроить представление?
- Грандиозное, – осклабился вожак всех стай, махнул рукой. – Наслаждайтесь.
- Уверен, мне понравится. – Хэ-Чен быстро нашёл глазами расположившихся в стороне среди пум Ше-Ли и Цзяня, и откинулся поудобнее на спинку.
Пятеро волков, незанятых инструментами выступили вперёд, выстраиваясь клином, позволяющим внимательнее рассмотреть их одёжки. Такие Чен уже видел, не в деталях, но представление имел. Дхоти – штаны, оказавшиеся хитро обёрнутой вокруг талии и бёдер широкой полосой ткани – у омег были разных цветов, лёгкие, струящиеся, словно невесомые, развевающиеся множеством объёмных складок. Непонятно на чём держались, открывая взгляду поджарые животы почти до самых кудрявящихся снизу волос. В тон им жилетки, наброшенные на спины, едва доставали до нижних рёбер и не сходились на груди, придерживаемые лентами у самой шеи. Вшитые везде бусины, мелкие округлые осколочки зеркал, вышивка блестящими нитками мерцали в отсветах пламени. На запястьях у каждого болтались по несколько широких или целой кучи узких металлических браслетов.
Гулко жахнули барабаны, разбивая завечеревший воздух неровной дробью. Четыре музыканта лупили по натянутой коже, словно каждый в своё удовольствие, отдельно от другого. Волки напряженно вытянулись под эту какофонию грома, высоко подняли руки, тугой струной поднялись на цыпочки.
Грохот внезапно прекратился и тут же, одновременно с тем как танцоры рухнули на колени, складываясь пополам, барабанщики застучали чёткий мотив.
Движения омег быстрые, резкие, агрессивные, но отлично слаженные между собой, походили на какое-то ритуальное действо; украшения на их одежде, искрящееся на свету от костра, завораживали.
Волки то синхронно вскидывали ноги, поднимая согнутые колени к змеящимся рукам, то гнулись каждый в своём ритме, поворачивая локти, запястья, торсы и головы к разные стороны. Прыжками и кувырками менялись на площадке местами, стелились по утоптанной траве, и перекатывались, цепляясь друг за друга. Переплетались пальцами, обтирались и жались друг к другу, расходились до самых кресел и вновь собирались клином.
Конунг Холгер лениво вещал что-то общее на тему невероятно жаркого лета, Хэ-Чен рассеянно кивал в ответ, разглядывая крутящиеся тела на площадке, когда Ше-Ли подскочил, плюхаясь на подлокотник кресла.
- Можно мне тут?
- Как хочешь, – Чен пожал плечами, отхлебнул из объёмного кубка.
- Что ты пьёшь? – Барс сунул туда нос и, не веря, уставился на кота. – Ты, что? Пьёшь?!
Удивление на его лице сменилось откровенной растерянностью, он оглянулся, ища поддержки, но свора котов, хоть и опоенная сдерживающим зельем, залипала на танцующих омег. Казалось, никто не видел, что творит их командир. А он поставил кубок на стол и из высокого кувшина налил в него до краёв ещё бордовой сладкой жидкости.
- Ты уверен, что это хорошая идея? – взволновался барс. – Может не стоит так много пить этой штуки?
- Всё нормально, садись рядом.
Ше-Ли неохотно сполз в соседнее кресло, поворачиваясь к площадке боком.
Танцоры старались на славу, менялись мотивы, менялись участники и музыканты, выходя то группой, то парами, то по одному. Ему наверняка бы понравилось выступление, если бы не одно но – все улыбочки и выразительные взгляды, проскакивая по зрителям, на чёрном коте задерживались гораздо дольше.
Барс же таращился с возрастающим раздражением и не стал его скрывать, когда это заметил вожак всех стай. Холгер коротко усмехнулся и обратился к Чену:
- Нравится?
- Танцы? Или омеги? Не в моём вкусе. – Чёрный кот слегка повернулся к Ше-Ли и потрепал его по волосам, всклочивая. – Но двигаются отлично.
Тот расплылся в улыбке, подставляясь под ласку, чуть не заурчал от накатившего облегчения – слова альфы были как бальзам на растревоженную душу. Невинный жест, а все опасения и несостоятельные обиды, набиравшие обороты с ритмами барабанов, пропали в одно мгновение.
Удовлетворённо растянувшийся в кресле Ше-Ли даже не сразу сообразил, что сказал на это конунг. Фраза «Тогда посмотрите на мастера, ему равных нет» обрела смысл только когда поднялся сынок Холгера – волчий омега Ингве.