У Марины всё прекрасно: у неё отличный аттестат, отличный парень и в перспективе отличная работа, потому что учёба в университете даётся легко и непринуждённо. У неё привлекательная внешность, простой характер, если не считать некоторых «но», а также состоятельные родители, позволяющие дочери жить и учиться без проблем и стрессов. Словом, Марине чрезвычайно нравится такое существование, даже с учётом строгости отца, который мало что ей разрешает. Лишь одно обстоятельство портит сладкий рай, в котором она обитает всю сознательную жизнь. И зовут это обстоятельство Андрей. Он — её родной старший брат.

— Я ненавижу его! — буркает Марина и вгрызается в хот-дог, сверля хмурым взглядом лужайку, которую кучно заполоняют привлечённые крошками голуби.

Сидящий рядом на бордюре Дима хмыкает, пожав плечами.

— Да ладно тебе, он нормальный парень. Даром, что твой брат. Вы просто слишком разные, поэтому тебе кажется, что он плохой.

— Он и есть плохой! — фыркает Марина, комкая салфетку. Урны поблизости не оказывается, поэтому она кидает мусор в сумку. — Нет, хуже — он ужасный! Я ума не приложу, где я могла так нагрешить в прошлой жизни, если мне в близкие родственники достался такой тип! Слишком жестокое наказание даже для серийного маньяка, честное слово!

Дима смеётся, прикрыв рот ладонью, Марина смотрит на него с обожанием. Да, ей сильно не повезло с братом, но, к счастью, с парнем у неё точно полный порядок. Дима идеален, о лучшем она и мечтать не могла. Наверное, это и есть своего рода компенсация за жизненные неудобства. Хотя чёрт знает это мироустройство. Вдруг впереди Марину ждёт ещё что похуже. Например, Андрей женится на не менее противной женщине и заведёт противных детей. Тогда точно ад на земле начнётся.

Марина ёжится от пробежавшегося по лопаткам мороза.

— Ладно, матрёшка, пора на пару, а то обед и так затянулся. — Дима поднимается с бордюра, протягивает руку Марине.

— А я и опоздать не против, — бурчит та, поправляя слегка задравшуюся юбку.

— Не усугубляй. — Дима целует её в макушку и, приобняв за плечи, подталкивает к выходу из сквера. — Этот преподаватель прогул тебе точно не спустит.

Марина обречённо закатывает глаза. Хоть ей и не хочется признавать, но он прав. Как, впрочем, и всегда.

В аудитории оказывается светло и шумно. Перемена заканчивается через пару минут, толпящиеся в помещении студенты всё ещё слегка возбуждены. Марина садится на своё место, вытаскивает учебник, тетрадь и ручку. Димы с ней нет, он учится на пятом курсе, но в его отсутствие досуг скрашивает лучшая подруга — Сашка, которая всегда плюхается рядом с неизменным «Ух!» и улыбается так ярко и солнечно, что не улыбнуться в ответ невозможно.

— Чудом не опоздала! — заявляет Сашка, дыша как паровоз. — Прикинь, ключ в замке заело! Я чуть на месте не умерла от невозможности сделать выбор: идти на пару или под предлогом уважительной причины остаться дома!

— Разве выбор не очевиден? — Марина приподнимает бровь.

Сашка показывает ей язык.

— Тебе не понять, мартышка, так что помолчи и лучше представь своё состояние, если бы на месте преподавателя был Диман.

Марина честно рисует в голове эту картину, однако её выбор остаётся неизменным. Остаться дома и заниматься кучей любимых дел, пока родители на работе, — это ли не счастье.

— Ты всё равно странная, — хмыкает она. — Втрескаться в препода — последнее дело.

— Но такое будоражащее, согласись. — Сашка подмигивает и вздрагивает, когда дверь аудитории с шумом захлопывается.

— Всем доброго дня, господа студенты!

Равномерный гул прерывается несколькими смешкам, затем в поле зрения появляется преподаватель — высокий, статный, деловой. В такого действительно не грех влюбиться, особенно если испытывать слабость к темноволосым светлоглазым мужчинами. Но Марину всё равно передёргивает, когда его взгляд, быстро пробежавшись по лицам присутствующих, замирает на ней.

— Страстно желаю, чтобы ваша группа отдалась мне в интеллектуальном плане, так что от старосты я требую журнал, а остальных попрошу проявить силу духа и знания. И, — он поворачивается к Марине и прищуривается, — отдельный бонжур вам, мадам Подлесова. Извольте стряхнуть с меня ваши глаза и открыть учебник.

Губы Марины сжимаются в нитку.

— Да, Андрей Павлович.

Хлопнув обложкой по столешнице, она раскрывает учебник и, уставившись в него, напряжённо замолкает.

Всё в жизни Марины прекрасно на зависть окружающим, но главная и самая острая её проблема заключается в том, что Андрей — самый ужасный брат в мире и крайне неприятная личность — является её преподавателем по профильному предмету, прогуливать который не следует, если хочешь получить красный диплом.

— Итак, приступим. — Андрей хлопает ладонью по столу, привлекая внимание. — Кто скажет, чем именно я озадачивал вас на прошлом семинаре?

Сашка глупо краснеет, уткнувшись в тетрадь, остальные невнятно переговариваются, уточняя друг у друга предыдущую тему. Но Марина уже знает, кого Андрей выберет для ответа, потому что без привычного обмена любезностями он не сможет нормально провести лекцию. Ему жизненно необходимо в очередной раз унизить её перед всеми, чтобы почесать своё беспричинно разросшееся эго.

— Пока все напрягают мозговую жидкость, давайте спросим у нашей любимой отличницы. — Андрей поворачивается, Марину обжигает его взгляд. — Госпожа Подлесова, нижайше прошу вас озвучить предыдущую тему на зависть собравшимся тут высокоинтеллектуальным бабуинам.

С задних парт раздаётся одобрительный смех. Андрей панибратски относится к своим студентам, а те, как назло, считают его завуалированное хамство дружбой, о которой грезит любая группа. Марина пыталась как-то объяснить, что его подтрунивания вызваны вовсе не добродушием, а желанием слить накопившуюся желчь, однако одногруппники не только не вняли — они на сто процентов уверились, что в семье Подлесовых главным нарушителем спокойствия является она, в то время как несчастный Андрей Павлович вынужден терпеть рядом несносную мегеру. Наивные ромашки, честное слово!

Марина вяло листает тетрадь, решив не давать Андрею повода для шуточек, ведь у него исключительный талант доводить любое сказанное в ответ слово до абсурда. Однако даже демонстративное молчание воспринимается им как повод для издевательств.

— Какая жалость, что ваша светлость изволит игнорировать вопрос преподавателя. — Андрей прислоняется бедром к её парте и скрещивает руки на груди. — Как видите, даже в семье академиков может появиться на свет существо несуразное и крайне глупое. Генетика в некоторых особых, — он окидывает Марину выразительным взглядом, — случаях совершенно безжалостна.

Аудитория наполняется гадким хихиканьем, Марина уязвлённо сопит, стараясь не расплакаться от злости и обиды. Андрей же хмыкает и, повернувшись к своему столу, берёт в руки принесённый старостой журнал. Пара, наконец, продолжается в более привычном русле.

Сашка сочувственно косится на Марину. Последние полгода Андрей — её тайная страсть, но с Мариной она дружит с первого курса, поэтому лёгкое негодование всё-таки перекрывает восторженный визг о том, какой он крутой. Марина уверена, что будь на её месте другой человек, Сашка сейчас жужжала бы восторженным шмелём, восхваляя и острый ум, и острый язык Андрея. Однако на её месте, к несчастью, она сама, и Сашке остаётся давиться восторгом напополам с дружеским участием.

Вечером Марина выпадает из университета и обессиленно прислоняется к высокому забору, борясь с желанием истерично разораться. Усталость, помноженная на злость из-за очередной выходки Андрея, действует на неё угнетающе. Приходится сперва отдышаться и только потом продолжить путь. Дима отучился ещё пару часов назад, провожать до дома её некому, но погода хорошая, и Марина, выдохнув, решает, что ситуация не такая уж гадкая. Чудовищно тяжёлый день подходит к концу — самое время отметить столь знаменательное событие купленным в ларьке чебуреком и бутылкой минералки.

— Госпожа Подлесова, — доносится со стороны стоянки знакомый до тошноты голос, — почтите меня своим вниманием.

— Ой, иди в жопу! — шипит Марина, решив, что на сегодня с неё хватит.

Однако Андрей не тот человек, общения с которым можно легко избежать. И даже когда Марина прибавляет шагу, он без труда нагоняет её едва ли не сразу.

— Обиделась, что ли, мелкая? — фыркает он, достав из кармана пачку сигарет. — Подумаешь, пошутил немного.

— Я уже высказала своё мнение по этому поводу, — цедит Марина, не разжимая зубов. — Если не нравится указанный маршрут, могу послать конкретнее и короче.

Андрей, усмехнувшись, щёлкает зажигалкой, Марина в этот момент косится на его лицо и невольно соглашается с Сашкой. Брата сложно назвать красавчиком, но определённой привлекательностью он всё же обладает, особенно когда перестаёт строить из себя надменную задницу и превращается в слегка расхлябанного «своего парня».

«Хотя, — Марина морщит нос, отвернувшись, — «свой парень» он для кого угодно, кроме родной сестры. Сволочь рогатая!»

— Маме с папой будешь жаловаться? — спрашивает Андрей, затянувшись.

Марина сердито отмахивается от пущенного ей в лицо горького дыма.

— Обязательно. Скажу ещё, что ты пристаёшь к студенткам и спишь с физруком.

Язык печёт от накопившегося яда. Страшно хочется отыграться за все унижения, хоть она и понимает, что если Андрей тоже включится в игру «растопчи родственника», у неё не останется ни шанса. Чёрный пояс по сарказму он гордо носит уже который год и делиться им ни с кем не собирается.

— Это разобьёт папе сердце. — Андрей трагично прижимает ладонь к груди.

— Ага, а тебе — нос, так что отстань немедленно, пока смутные планы не стали навязчивым желанием. — Марина останавливается у ларька с чебуреками, рот мгновенно наполняется слюной. Есть хочется так, что жалобное урчание слышно, наверное, на многие километры.

— Подлесова, у тебя нездоровая страсть к нездоровой пище. Я тоже нажалуюсь маме. — Андрей наклоняется к её плечу, упирается в него подбородком.

Марина, не поворачивая головы, чувствует слишком резкий запах его туалетной воды, который с успехом перебивает ароматы еды, и кривится. Андрей пользуется жутким парфюмом, от него начинает чесаться в горле.

— Решил побыть моей совестью? — ворчит Марина, дёрнув плечом. — Чего прицепился?!

Челюсть Андрея едва слышно клацает. Он ухмыляется, потирая подбородок, затем разводит руками.

— Чёрт его знает, мелкая. Я, может, соскучился.

Марина закатывает глаза. Ага, как же.

— Переезжай тогда обратно — будешь лицезреть мою физиономию круглыми сутками.

Андрей хмыкает, но не отвечает. Вместо этого он наклоняется к окошку ларька и улыбается, из-за чего дородная продавщица с широким добрым лицом моментально заливается румянцем.

— Два чебурека, пожалуйста, и бутылку воды без газа. — Он подмигивает и, игнорируя присутствие сестры, достаёт телефон.

Марина цыкает про себя. Вопрос отделения брата от семьи до сих пор болезненно сказывается на благополучии семьи, потому что отец категорически против, чтобы неоперившиеся птенцы покидали гнездо. Авторитарность всегда была его коньком, и когда Андрей сделал по-своему, не вняв убедительным, по мнению отца, доводам, мир ощутимо пошатнулся, сотрясаемый взрывной волной столкновения характеров. И хоть прошло уже два года с тех пор, как Андрей съехал на съёмную квартиру, отец по сей день недовольно кривится, когда речь заходит о том, что взрослые дети должны жить самостоятельно.

— Держи, мелкая, — Андрей протягивает Марине чебурек и залихватски откручивает крышку бутылки, — цени мою щедрость.

— Как бы не подавиться от такой благодати. — Марина иронично вздёргивает брови, но чебурек всё-таки берёт. Не в её правилах отказываться от еды, особенно если она до такой степени вкусная.

С наслаждением откусив, Марина прикрывает глаза, ощущая себя самым счастливым человеком на свете, после чего смотрит на жующего Андрея. Он, конечно, та ещё заноза в заднице, но когда-то они были дружны. До тех пор, пока Марине не стукнуло семнадцать, а Андрею — двадцать пять. Потом всё пошло наперекосяк. И с каждым годом, кажется, становится только хуже.

Чебуреки заканчиваются, когда они подходят к пустующему перекрёстку. Марина останавливается на светофоре, выкидывает хрусткую, пропитанную маслом бумагу в урну и поворачивается к Андрею. Тот со спокойным лицом отпивает из бутылки, мало реагируя на происходящее вокруг. Кажется, его ничуть не смущает, что машина осталась на стоянке возле университета, а отец вряд ли будет рад видеть строптивого сына без предварительной подготовки. И во всей этой заварухе Марине больше всего жаль маму, которая разрывается между любимыми мужчинами, стараясь и мужа не злить, и сына без внимания не оставлять.

— Ну что, дойдёшь сама? Или тебя надо через дорогу за руку переводить? — Андрей демонстративно смотрит на светофор.

— Обойдусь без твоего покровительства, — ехидно отзывается Марина, выхватив из его рук бутылку. После еды неимоверно хочется пить, поэтому она делает несколько глотков и удовлетворённо выдыхает.

— Знаешь, я, наверное, зря к тебе так строг, — с напускным сожалением говорит Андрей.

Марина недоверчиво дёргает бровью, не сводя с него настороженного взгляда.

— Мне прямо сейчас начинать визжать от ужаса?

— Догадываюсь, что ты имеешь в виду, но нет. — Улыбка Андрея становится настолько сладкой, что в горле появляется зуд. — Я о том, что к глупым людям надо относиться снисходительно.

Марина сжимает зубы, подумав, что хорошо бы стукнуть его пустой бутылкой, но та, к несчастью, пластиковая, большого урона не нанесёт.

— Выходит, и мне следует быть к тебе помягче, — выдавливает она.

Андрей запрокидывает голову и разражается хохотом, затем небрежным движением ерошит волосы на макушке Марины и уходит, не потрудившись попрощаться. Марина это в нём терпеть не может.

Посчитав раунд оконченным в ничью, она выбрасывает бутылку в урну и, дождавшись зелёного сигнала, отправляется домой. Хочется как можно скорее смыть с себя этот день и позвонить Диме, чтобы в очередной раз пожаловаться, как сильно её достало общаться со старшим братом.

***

— Мариш, ты с Андрюшкой сегодня виделась? — спрашивает мама, когда Марина, закончив с домашней работой, усаживается в кресло с ноутбуком, чтобы предаться бездумному сёрфингу по интернету.

— М-угу, — мычит в ответ та, пытаясь не подавиться зажатой в зубах солёной соломкой. — А фто?

— Да я вот… — Мама мнётся, рассеянно стирая невидимую пыль с комода. — Я просто подумала, что ему, может, нас не хватает.

— Мозгов ему не хватает, а не нас, — вынув соломку изо рта, бурчит Марина. — Поверь, всё у него шоколадно, а недостаток общения с семьёй он компенсирует троллингом любимой сестры. И меня это допекло до такой степени, что когда-нибудь я забуду про университетскую субординацию и врежу ему учебником этики по зубам.

Мама прикрывает губы ладонью, чтобы скрыть улыбку, от Марины не ускользает потеплевший блеск её глаз. Вот кому действительно одиноко, так это ей, и Андрей может хоть сто раз подавиться своей самостоятельностью, но пара звонков в неделю на хорошо известный номер его бы не истощили.

Марина раздражённо закатывает глаза, прикидывая, в каких выражениях донести эту истину до брата, но мама прерывает её мысли взмахом руки.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — мягко говорит она, — но лучше от того, что он будет чувствовать себя обязанным, мне не станет. Я рада, что у него всё нормально, и раз уж папа так резко настроен, хоть ты будь ему опорой и семьёй, ладно?

— Мам! — возмущённо восклицает Марина, ощутив груз такой тяжёлой ответственности, что её практически вдавливает в кресло. — Да не хочу я быть ему опорой! Он меня унижает каждый божий день! И я ещё должна подставлять левую щёку?! Да хренушки!

— Марина! — Мама тоже подбирается, сжав губы. — Он твой брат!

— Брат, а не сын, так что извини, но играть твою роль я не собираюсь! И если ему так хочется маминой ласки или тебе недостаёт сыновьей любви, договоритесь уже с папой и перестаньте тягать меня!

Марина осекается, стискивает зубы с такой силой, что те начинают болеть. Мама — бесконечно добрый человек и бить её этим жестоко, но Марина спохватывается слишком поздно. В комнате виснет неловкая тишина.

— Ладно, Мариш, — мама отводит взгляд, пряча обиду, — пойду ужином займусь. Ты отдыхай и забудь про мои слова.

— Мам, — блеет Марина, но мама выскальзывает за дверь, оставив её наедине с огромным чувством вины.

Сердито застонав, она откладывает ноутбук и падает на диван, зарывшись носом в мягкую подушку. Мама никогда не признается, но противостояние отца и сына сказывается на ней хуже, чем на ком-либо, каждый день становится чем-то вроде битвы за своё и отцовское душевное равновесие, ведь Андрей, несмотря на возраст, по-прежнему остаётся её ребёнком, за которого болит сердце.

Закатив глаза, Марина вытаскивает из кармана шорт телефон и некоторое время раздумывает — стоит ли звонить Диме. Однако глас совести перебивает эти мысли заявлением, что следует продемонстрировать брату, какой он придурок, если из-за упрямства лишает себя семейного тепла.

— Не хочу-у-у… — скулит Марина, водя пальцем по сенсорному экрану.

«Да что ж за жизнь такая?!» — зло думает она и тыкает пальцем в контакт с именем «Сказочный Кретин».

Андрей берёт трубку не сразу. Марина успевает насчитать около десяти гудков, прежде чем в динамике раздаётся хорошо различимый щелчок, который сразу сменяется весёлым голосом.

— С ума сойти! — вместо приветствия восклицает Андрей. — Подожди, я сейчас в окно гляну — вдруг снег с говном идёт!

Марина стонет. Совестливость оборачивается против неё. Как обычно.

— Не обольщайся, — прохладно бросает она, — я звоню только потому, что мама соскучилась.

— Тогда я в недоумении, почему она сама мне не позвонит.

Марину дёргает от злости.

— Потому что её сын — козлина дикая, которая, видимо, не осознаёт, что надо тоже хоть иногда проявлять инициативу! Ей одиноко, понимаешь?!

Андрей замолкает, Марина напряжённо сопит, пытаясь предугадать, какую ещё гадость услышит в следующую минуту. Но когда он снова начинает говорить, его голос на удивление серьёзен и даже почти строг:

— Хорошо, я тебя услышал. Что-то ещё?

Марина от удивления давится хриплым кашлем. Она мотает головой, забыв, что Андрей не может её видеть, а потом, спохватившись, выдавливает:

— Нет, это всё.

Раздавшийся в ту же секунду щелчок в динамике почти оглушает её, в ухо болью отбивают короткие гудки. Этот… старший брат не бросил ей даже сухого «Пока».

Марина с силой стискивает трубку, а потом, подумав, всё-таки набирает номер Димы. Ей нужно срочно рассказать ему обо всём, иначе она взорвётся от негодования и заляпает собой всю комнату.