Теперь у Меттатона есть дом. Не самый роскошный, конечно, но это и не лаборатория, где он под взглядом Альфис даже самому себе казался маленьким. В Вотерфолле еë нет и не будет.

Хаппсты, вроде как, быть тут тоже не должно, но Меттатон не спрашивает, почему он здесь, этот призрак, у которого так и не появилось ни коробки из металла, ни славы, ни фанатов, ни завистников. Он оказался мудрее: не стал превращать простую жизнь в бесконечный поток работы, которую в его мире никто по достоинству не ценил. Хаппста оказался мудрее: он вообще не стал пробовать.

Для него выступление осталось хобби, к которому он относится слишком серьёзно, чтобы это было просто хобби: что к постановке сценок, что к пению, что к танцам (пусть даже у него не было ног). На скромный взгляд Меттатона, нужна небольшая практика — таланта много, но его одного недостаточно — и можно на сцену. Будь возможность, Меттатон постарался бы привести в порядок свою тушу металла и отдать, но за его образом уже стоит слишком многое, а Хаппста из раза в раз отказывается идти к своей учëной. Якобы он тут нужнее.

Нужнее Меттатону. Ну и улиткам, наверное.

Он и не спорит, и на сцену тащить не торопится. Хаппста только кивает, обнимает и говорит, что его кузен наделён не меньшим талантом, чем Меттатон и ему несказанно повезло раскрыться. Хаппста скучает, но отпускать нужно уметь. И ничего больше не говорит. А Меттатон не отвечает, что его опускать не придëтся.

Ведь над его шутками смеются, он умеет обращаться с улитками, а главное — с ним совсем не одиноко.

Завтра наступит ещё один чудесный день, когда можно остаться дома с Хаппстой.