Старая искусственная пальма хаотично покачивалась от сквозняка, задевая полупрозрачную дымчато-серую тюль. От заострённых кончиков листьев уже появилась пара новых затяжек, к уже давно имеющемся старым. Таким же старым как оконная рама, сквозь которую и без открытого настежь окна ощутимо дуло большую часть года. За ним четко различалась стена из крупных капель дождя. Небеса скорбели по светлым теплым дням, солнечным улыбкам, детскому смеху, что не прекращался весь летний сезон и изрядно начал раздражать еще в конце мая, ночным прогулкам молодежи, что раздражали не меньше детей, причем не только летом, а круглый год.

Женщина, ведущая прогноза погоды, еле слышно вещала о том, что в ближайшие несколько дней синоптики не предвидят изменений и природную истерику придётся терпеть неопределённое количество времени. Как известно синоптики всегда ошибаются.

Феликс лениво повернул голову в сторону окна. Лужа, что образовалась на подоконнике понемногу начала выползать за его пределы, захватывая за собой пылинки с подоконника и пару пожелтевших, заблудших с улицы листьев, образуя уже новую мутную лужу на полу. 

— К другим новостям, в этом году подготовка к Хэллоуину началась за месяц до…. 

Щёлкнув по пульту, парень выключил звук, параллельно прибавляя чуть подрагивающими пальцами музыку на телефоне и проверяя наличие сообщений. А если быть точнее, то отсутствие сообщений от одного конкретного лица. Мышцы ощутимо сводила судорога, голова не переставала болеть с момента пробуждения. Последствия вечеринок и количество выпитого ранее оставляли всегда одинаковый отпечаток. Лучшие полисоребенты безнадежно пожимают руками, ведь может организм спасти от отравления они были и в силах, но справиться с образовавшийся бурей в душе - ни за что. Хреново.

  Ты купаешься в жалости к себе.

Феликс зажмурил глаза, сжав до побелевших костяшек пальцев пудово-розовый плед.

Похмельная тревожность беспощадно размазывает, доставая из глубин все неудачи и сожаления разом, беспардонно закидывает ноги на стол, указывая на главенство.

Гул в голове все невыносимее и навязчивее. Если надоедает музыка, то её можно переключить, если голос женщины из программы новостей приелся настолько, что, грешным делом, желаешь ей его потерять, лишь бы та заткнулась, то в целом отключение звука тоже становиться решением, но избавиться от внутреннего голоса ты не в силах ни при каких желаниях и остаётся лишь одно – затыкать эту сквозящую щель чем попадется. Утопай в этом, барахтайся, как насекомое, что по глупости угодило в водоем или попробуй смириться, переждать, принять, словить пару безмолвных истерик, пропустить себя через мясорубку принятия некоторых аспектов своей никчемной жизни и отпустить, как отпустит, наигравшись и она. Есть конечно и еще один способ, в котором можно напрочь заглушить белый шум в голове - заменить его не менее белым порошком, проецирующим яркие картинки, кристальные частицы которых соберутся на дне расширившихся зрачков. И пусть толика здравого смысла не прекращала шептать об остановке этого бесконечного парада, парень продолжает участвовать в нем стоя в первых рядах с улыбкой и цветными, порванными флагами.

Резко поднявшись с пола, словив этим поступком звон в ушах и темных зайчиков в глазах, парень направился к зеркалу в прихожей. Вглядываясь в отражение, взгляд невольно задержался в углу, там, где около его рамки белым маркером неаккуратно выведена надпись, от которой уже появились жирные подтеки.

— Сожаление…

Шепотом в пустоту повторил он, уставившись прямо в отражение собственных глаз.

Собрав отросшие темные волосы в хвост, направился на работу, полностью игнорируя настежь распахнутое окно и лужу, что добралась до кончика ковра.

 «Должно быть больно осознавать, что я твое самое восхитительное сожаление».

***

Левый кроссовок, у которого так некстати на пол подошвы образовалась трещина, уже напоминал своего рода болото, того и гляди начнёт квакать загулявшая лягушка. Мысль об этом тронула уголок губ парня. Куртка и капюшон промокли насквозь, а небрежный хвостик, больше напоминал крысиный хвост.

— Феликс, бога ради, выглядишь… - Чан озадаченно смерил взглядом парня, прочертив ручкой мимо бланка, в котором до этого что-то отмечал. – У тебя нет зонта?

Вообще парень догадывался примерно, что из себя представляет в данную минуту, но в своё оправдание он готов заявить, что он пытался. Класть руку на сердце конечно не станет, но честно пытался: долгое время перед выходом отмокал в тёплой ванне, предварительно сделав пару антистрессовых масок для лица, которые, к слову, подняв белые флаги оказались бессильными в этой ситуации и позорно капитулировали, схлопотав львиную долю стресса. Парень наложил немного тонального крема, скрупулёзно изобразил стрелки на глазах и даже наложил блестки на скулы, чтобы внимании больше было приковано к ним, а не мутным белкам глаз, на которых паутинкой пробивались капилляры.

На лице Чана явно вырисовывалась тень беспокойства, и Феликс был уверен в этом наверняка.

— Я хотел тебя поставить встречать гостей сегодня, но теперь думаю идея отстойная?

— Без проблем, встану, просто сегодня сделай свет в зале чуть менее ярким, чтобы синяки под глазами были у каждого, а не только у меня. - Феликс хмыкнул, пожав плечами. Ему в целом действительно было все равно, где и как он будет сегодня работать, главное обойтись без вот этих вот скорбящих взглядов. Жив и славно.

— Хорошо-хорошо, но… Ты как себя чувствуешь вообще? 

— Сносно. 

Если быть точнее - никак. Виски сдавливала тупая боль, будто кто-то пытался сжать его голову как арбуз. Обезболивающие ни капли не помогали. Мышцы до сих пор ломило, колено изредка простреливало тупой болью и не покидало желание куда-нибудь прилечь, будь то диван или тот пестрый ковёр у сцены. Они уже лежали на нем однажды с Ханом, вполне комфортно. В горле сохло и возможно немного подташнивало.

Прокашлявшись, Ёнбок отвел взгляд от парня напротив, оглядывая помещение. Пару столов уже было занято какими-то компаниями, а на столах четырёх он разглядел синие таблички в форме звездочек, гласившие: «забронировано». Не сказать, чтобы это радовало, но так хотя бы не нужно будет лупить в стену от скуки и безделья, перебирая по кругу мысли в голове, параллельно отсчитывая минуты до конца смены. Несмотря на то, что отсчитывать он всё равно будет.

— Я понимаю, что ты не особо настроен работать, прости, что прошу о таком, но дежурную улыбку лучше нацепи. - Феликс кивнул, пытаясь изобразить ту самую дежурную улыбку, о которой просил Чан. Вышло на удивление правдоподобно. - Я могу дать тебе выходной, если нужно, но не сегодня, даже, если Джисон все же соизволит почтить нас своим присутствием. - устало потёр переносицу. 

— Не переживай, я в порядке, а Хан… - нащупав в кармане телефон, вновь проверил мессенджер. Ответа до сих пор не было. – Думаю… думаю, сегодня он всё равно будет.

— Феликс, — выпустив наконец бланк из рук Бан Чан подошёл, ободрительно положил руку на плечо Феликса. - Ты ведь…

— У меня действительно нет зонта. - Ли взял руку друга в свои ладони и в свойственной ему манере потряс, перебивая, на что получил немного вымученную улыбку. – Пожалуй пора бы уже приобрести, да?

— Можешь взять мой в шкафчике. Я всегда держу запасной для кого-нибудь из вас.

— Непременно.

Самое лучшее в решении проблемы - позорно от неё убежать. Он делал так всегда. Он сделает так и сейчас. Если раньше совесть постукивала в окно и становилось стыдно, что он отмахивался от искренней заботы друга, то со временем даже её это видимо достало и она ушла в отрыв.

Шуточно поклонившись, он скрылся за дверью, на табличке которой гласило «Стафф», то, как Чан закрыл лицо руками после он уже не застал.

В раздевалке уже переодевшись стояла девушка, не моргая гипнотизируя своё отражение в зеркале. Феликсу даже на мгновение показалось, что та не дышит, поскольку на появление в комнате человека никак не отреагировала, пока резко не дернулась, драматично вскидывая руки. 

— Если это называют расцветом молодости, то я чёртов жухлый чертополох! - от неожиданного возгласа коллеги Феликс дернулся, больно задев локтем дверцу шкафчика. 

— Не общайся больше с Ханом, он негативно на тебя влияет. – прошипел парень, потирая ушибленное место он прислонился к той самой дверце и принялся переодеваться в сухую одежду. 

— Ха? - девушка смерила Феликса скептичным взглядом через зеркало и продолжила укладывать волосы в пучки как ни в чем не бывало. – К счастью до него мне далеко. И…

Не договорив, девушка скорчилась, вновь увидев своё отражение. Что её там так не устраивало он понять не мог. Длинные распущенные рыжие, подобно пламени, волосы с двумя неряшливыми, но милыми пучками на затылке. Губы как обычно подведены красной помадой, а под левым глазом нарисована звездочка. Она была симпатичной. Нет, даже не так, она была очень красива.

Работает в кафе девушка ещё со времён динозавров, когда о нем знало лишь пара тройка человек со всего города, а приходило того меньше. Когда оплаты за работу едва хватало на жизнь, а количество рабочих часов превышало все приличные пределы. Почему она ещё в то время не уволилась оставалось загадкой для парня и по сей день. На тот момент отмахивалась тем, что ей просто скучно, хотя по началу ей просто нравилось зависать здесь до поздней ночи в качестве гостя с друзьями. И если честно Феликс это прекрасно понимал, ведь шел по тому же пути.

По началу Феликс с Ханом, а это было еще во времена, когда они были первокурсниками, приходили чуть ли ни каждый день, помогая в некоторых мелких делах Чану, который буквально спал, ел, жил на работе, занимаясь управленческими делами в одиночку и успевая дополнительно писать диплом в университете. Насколько бы флегматичным Феликс не был, позволить устраивать похороны друга в заведении его мечты он не хотел, поэтому стал помогать время от времени, пока это не переросло в постоянную работу.

Вообще заведение именуемое «Voices», владельцем которого являлся старший, всегда было его мечтой, который, в свою очередь для этого вероятнее всего подписал какой-то контракт с дьяволом, отдав взамен свою душу, так как при взгляде на него можно действительно подумать, что дух он того и гляди скоро испустит.

Изначально это место планировалось как уголок, некое арт-пространство, где каждый желающий может собраться и сыграть для других свои песни или перепеть песни любимых групп, выпить крафтового пива. Клуб мечтателей, как его когда-то называл парень, но в какой-то момент для удобства и дополнительной прибыли было решено помимо скромного бара пристроить маленькую кухню, где большее, что могли приготовить это куриные крылышки во фритюре, а из меньшего насыпать орешки в миску.

Со временем, под угрозой закрытия заведения из-за долгов, появился некий таинственный спонсор, решивший щедро вложиться, якобы ему понравилась концепция кафе. Идею по началу Чан принял скептично, поскольку таинственная личность общалась посредствам писем и не более, но, когда на счет упала приличная сумма он удивленно залип в стену на добрые пол дня и смеялся, одному ему известно над чем. Феликс на тот момент действительно было подумал, что его друг словил переутомление, а крыша медленно, но верно начала съезжать. Неделя ушла у Чана на размышления: использовать ли этот подарок судьбы или нет, пока первый вариант не победил под натиском Джисона, что яро кричал что-то о глупых упущенных возможностях и что он уедет из страны, если тот не использует их в полной мере, параллельно не переставая угрожать пистолетом-зажигалкой. Звучало не убедительно. Но он согласился.

Благодаря этому вложению зона в зале расширилась, как и увеличилась кухня. Добавились столы, интерьер стал более цепляющим глаз, а выбор меню по кухне, ровно, как и по бару стал более разнообразным.

— Я вот думаю, день сегодня пройдёт легко. - девушка по-свойски взлохматила всё еще влажные волосы Ликса перекидывая на одну сторону, слегка сбрызнув лаком. 

— А я думаю, что он будет отстойным. - не выказывая сопротивления парень уставился на стрелки часов напротив. Привык. 

— А тебе вообще лучше не думать, Феликс, все мы об этом знаем. - чуть повернув голову парня в сторону осматривая свою работу. Убедившись, что все хорошо кивнула, не забыв чмокнуть того в щеку оставляя след. – Подходит. – усталый вздох.

— Ставлю два стола, что он сегодня отработает в районе часа. 

— Окей, ставлю три стола, что протянет до конца дня. - она прислонила свой большой палец к пальцу парня, сцепившись мизинцами на долю секунд, не забывая при этом издать полный предвкушения смешок и гордо ретировалась из раздевалки, оставляя после себя шлейф парфюма с ароматом пиона. 

Феликс ещё раз бросил взгляд на часы, убеждаясь в том, что больше оттягивать нельзя и уже пора бы открывать смену.

К рабочему месту он пошел обычным маршрутом - через бар.

Парень облокотился на стойку всем весом, но сказать так ничего не успел - перед ним с характерным стуком поставили чёрный бумажный стаканчик с крышкой и наклейкой цыпленка, гласившего: «держи голову на плечах»!

— Это что, чай?

— А что, ты хотел бы выпить кофе? – передразнил Чонин нырнул обратно за стойку перебирать какой-то хлам в коробках.

— Ну, нет, но… можно сказать и так…

Послышался звон посуды и пару не особо лестных высказываний. Видимо, день не задался именно у бармена и стаканчик с цыплёнком не помешал бы ему самому.

Кивнув всё же куда-то в пустоту в знак благодарности и решив, что лучше пока действительно держать голову на плечах и не нарываться лишний раз парень направился за стойку хоста. Чонин хоть был парнем безобидным, да послать мог так, что сам не заметив как, да по доброй воле туда и пойдешь.

Часам к восьми Феликс понял – он больше не может. Безумно хотелось спать и он пару раз чуть желаемое не осуществил, позволив себе сложить голову на руки на стойке, но колокольчик, который большую часть времени доставал своим бряканьем, к счастью, вовремя будил. Бан Чан пару раз пробегал мимо туда-сюда с какими-то бумажками, не упуская возможности проверить все ли в порядке у Феликса. Он действительно ценил заботу, обращенную к нему, но считал её ненужной и обременительной, что ли. К чему парень тратит свои силы и нервы отдавая себя другим, когда у самого проблем вагон и целая телега? Он не понимал, хотя быть может и не пытался понять, а просто на каждое такое проявление закатывал глаза и переводил темы в более невинное и бессмысленное русло.

— Чтоб тебя, где ты опять шляешься? – разочарованно уткнулся в телефон все так же проверяя его на наличие уведомлений. – Если ты сегодня не появишься, мне придётся обслуживать три стола Йеджи.

Если честно, то Феликса не особо заботили столы Йеджи. Его так же не особо волновало, что друг не отвечает третьи сутки, нет, это как раз таки было в порядке вещей, ведь тот мог пропадать и неделями. Его скорее волновала вероятность того, что друг так и не появится именно сегодня. А сегодня он был катастрофически необходим.

На запястье, от резинки, которую парень не переставал дергать, уже образовался небольшой синяк.

— Так-так, а что же на кону у нее?

Ликс еле заметно вздрогнул от мягкого шепота сверху, по другую сторону стойки, но в лице ни капле не изменился.

— У нее два стола.

— Ставка?

— Не более получаса.

Феликс оторвал свой взгляд от телефона, который гипнотизировал ранее, переключив свое внимание на персону напротив. Перед ним парень, что стоял, с блаженной ухмылкой, подпирая подбородок рукой, умастив ту на стойку. Зачесанные назад волнистые волосы, кожаная куртка с кучей цепочек, что звякали при каждом движении, зонт-трость, зацепленная за запястье и черные очки, скрывающие пол лица. Как он вечно на стелсе обходил входные колокольчики поражать Феликса не переставало, поскольку те не издали ни малейшего звука, что уж говорить про все цепочки на куртке.

— Кого бы из вас выбрать, дай-ка подумать? – Джисон пропел, не меняя улыбки, опускаясь все ниже к стойке. – Она была мила, но и он очарователен.

— Я останусь с тобой после закрытия? – Феликс швырнул телефон подальше за ненадобностью, мысленно скрестив пальцы.

— Но и очарование его сразило.  Тогда, так и быть, отработаю до конца дня. – театрально снял очки, отправив их к телефону друга, вперившись в того немного красноватыми глазами.

Спорить на то, будет ли работать Хан или нет стало уже своеобразной традицией, так как он стабильно приходил на смену, свою или нет, не важно, но делал целое ничего. Просто слонялся, туда-сюда зависая с кем-то или же лежал на диванчиках в мягкой зоне, не отрывая взгляда от абстрактных полос на стене. Иногда просто выступал местной достопримечательностью, на которую не знающие его люди любили потаращиться. Нет, бывали конечно удивительные случаи, когда он послушно отрабатывал от чего у Чана глаз дергался и удивление в лице не сходило до момента закрытия заведения, возможно он даже засыпал с ним, никто не знал, но таковых было мало. Так же мало, как и дней, когда он просто не приходил. Вернее, не просто не приходил, а пропадал. Отовсюду. Абсолютно. Не отвечал на звонки и сообщения, появляясь лишь через несколько дней с безумной улыбкой, чуть расширенными зрачками и нелепыми, как обычно предложениями. Но все привыкли и не считали это чем-то из ряда вон выходящим.

— Ты же понимаешь, что придется оформлять всё в таком случае к завтрашнему дню? - Феликс в сомнениях приподнял бровь. – Ответь-ка, какой сейчас день недели, Ханни?

— До сего момента смел предположить, что среда, но… четверг?

— Время?

— Часа два? – обернувшись в сторону окон покачал головой. –А, уже вечер.

— Во сколько ты покинул квартиру?

— В обед? – с мольбой прошипел тот. - Слушай, просто отвлеки в случае чего Чана минут еще так на…

— Фора пол часа, больше не выйдет.

— Вы так любезны, господин, не зря я выбрал вас. – смахнув притворную слезу, он резко развернулся, намереваясь уйти в раздевалку столь же грациозно, как, собственно, появился в заведении, но резко встал, будто столкнувшись с невидимой стеной. – Я сейчас без очков?

— Да.

— Почему свет приглушен? – непонимающе склонил голову Джисон, пробежавшись глазами по залу. Взгляд отказывался фокусироваться на чем-то конкретном. Парень лишь успел отметить подругу, что при взгляде на него отвлеклась от гостей и агрессивно стала махать рукой за своей спиной в сторону подсобки, где, он посмел предположить, вероятнее всего находился Чан.

— Держи. – Ли любезно протянул другу забытый предмет. – Чан решил так скрыть мою похмельное сияние от гостей.

— Должен признать, получилось с натяжкой.

— Кто бы говорил. - отмахнувшись от комментария и прыснув с девушки, на странные действия которой уже и гости обратили внимание, он вновь положил голову на руки. – Хани?

— Да-да?

— Сегодня восьмое, четверг и уже восемь вечера.

— Постараюсь запомнить.

*** 

Two Feet – Play the Part

Кристаллы блестят как снег на солнце. Он точно так же сверкает от света ночных фонарей. Такое же белое, такое же хрустящее, вызывающее бурю эмоций и чувств. Пара незамысловатых движений и появившаяся дорожка освещается софитами, пока ты неловким пингвином идешь до её конца, так же раскачиваясь, но воодушевлено, почесывая нос.

Вот так.

Хрусть-хрусть.

— Я задумываюсь, что было бы интересно уехать в глушь. Ничего и никого. Лишь ты и твои мысли.

— Смеешься? Ты не выдержишь жизни в глуши и быстро станешь сумасшедшим, буквально в любой момент, от какой-то простой, но навязчивой идеи.

— А разве я не уже?

По коже головы, в области затылка будто бегают маленькие букашки. Хотя ощущения больше похожи, как если бы котёнок поводил усами выпрашивая ласки. Вероятно, усами бы он запутался в длинных волосах. Феликс хихикнул.

 Воздуха в легких кажется так мало и много одновременно, п-о-р-а-з-и-т-е-л-ь-н-о.

— На днях зашёл на кухню за арбузом, в бар надо было отнести, а они заготовки какие-то делали что ли… Так представь, тазик салата! Но самое интересное, захотелось со всего маху швырнуть этот долбанный арбуз в тазик с салатом.

— Думаю, ты тоже сумасшедший.

— Но было бы красиво, согласись.

— Соглашусь.

Капля падает в лужу и оставляет рябь на воде. Капель нет, но мир рябит.

Феликс прикрывает глаза, плавно покачивая головой. Челюсть неосознанно сильнее сжимается.

Поверхность пластика оцарапана, но банкомат все равно её примет. Интересно. Купюры он так не принимает, а карту запросто. Вообще купюры вещь не надежная до безумия. Лучше хранить их подальше в кошельке. А еще лучше в кармашке. В са-а-а-а-м-о-м потайном.

— Если вдруг я исчезну, не переживай слишком, окей?

— Ты всегда возвращаешься, куда бы не исчезал. Еще чего, о тебе переживать.

— Ну, возможно.

— Возможно?

Феликс перебирал пальцы друга в своих влажных ладонях расслабленно покачивая подмерзшими лодыжками и наблюдая за тем, как сменяются цвета лампы на столике напротив. По телу волнами разливалось тепло, а ноги в контраст этому жутко мерзли. Сразу представились красные пушистые носки с рождественскими оленями. Олени. Почему именно олени, сейчас даже не ноябрь.

— Я не в полиэтилене, но уже на дне.

— Полиэтилен?

— Этот как еще живое тело, брошенное на дно, но не в мешке. В мешке же есть еще немного кислорода.

— В таком случае я в полиэтилене. Вроде и живой еще, но уже в мешке.

— Еще?

— Вероятно да, можно и еще.

Феликс вяло отлепил взгляд от лампы, что увлекала его долгое время и поднял на лицо, нависшее сверху. Музыка тягуче лилась в уши бархатными лентами обматывая каждую мышцу, каждую косточку. Легкая слабость. Сладкая легкость. Просто растворяешься. Когда бомбочку в ванную кидаешь она растворяется так же. Голубой, розовый, фиолетовый, зеленый. В каждом оттенке, а их целая палитра и самый пугающий, пожалуй, красный. Красный ведь как из фильма ужасов. Ужасы Феликс не любил. Не любил ужасы и темноту. А если из-за угла появится нечто, то самое нечто, что создало воображение пару лет назад и вкидывает картинки об этом самом нечто по ночам? До дрожи картина, но, может вдруг будет легче? Получается, что придумалось оно не само и не просто так, оно действительно есть. Ну и что в таком случае делать? Может будет хуже? Другие то этого не увидят, так как это только откуда-то созревший плод твоего воображения. И ты это воображение видишь…

Красный мягко изменился на лазурный, Ёнбок выдохнул.

Парень, на чьих коленках Ликс расположился потянулся за тарелкой на столике, привлекая этим внимание.

— Ханни, а который час?

— Посмею предположить – часа два ночи?

— Не верно, уже светает.

— В таком случае, это последняя.

Капризно хмыкнув, парень положил тарелку на грудь Феликса, используя того, как столик. Ловкие пальцы достали пакетик в одной из многочисленных щелей в диване и раскрыв высыпали содержимое на тарелку. И снова снег. Снова хрустит. Снова дорожка, освященная софитами. Кристаллы удивительны. Кристаллы расслабляют.

Если опять загорится красный, то лампа полетит в коробку с украшениями, что так и осталась стоять с момента как её достали.

— Теперь ты. – Хан пару контрольных раз шмыгнул носом протянув свернутую купюру другу.

Ликс же нехотя привстал на локтях не в силах двигаться дальше, но все же перехватил тарелочку с купюрой предварительно выдохнул весь воздух из легких и сфокусировался на содержимом.

Первый вдох – жжение в носу.

Второй вдох - горечь в глотке.

Глаза слезятся от болезненных ощущений на слизистой. Желание выплюнуть все и сразу, выцарапать глотку ударяет моментально.

Парень цепко ухватил бутылку с водой остервенело, вливая в себя добрую половину, другой рукой откидывая уже пустую тарелку на столик к лампе. Толку от воды было никакого. Но она прохладная, прямо как пальцы на ногах. А еще губы сухие как бумага, старая, помятая бумага.

— Ты всегда так морщишься. Точно гусеница.

— Блять, извините, бабочкой стать у меня вряд ли выйдет. – смахивая выступившую слезу Феликс плюхнулся обратно на колени друга.

— Я бы так не сказал, Феликс.

Гул в ушах возобновился, повторно смешиваясь с музыкой и собственным сердцебиением. Такой 8D эффект в наушниках можно услышать у некоторых треков. Аж пробирает.

Землит ужасно. 

Мягко, но недостаточно.

Холодно, а бросает в жар.

Чего-то не хватает.

— Боже, блять. - Парень продолжал ерзать, зацепив чужую влажную ладонь и крепко сцепил в замок.

— Да давай уже, только прекрати ерзать.

Резко развернувшись, он приподнялся, облепив друга словно коала и положив голову тому на плечо. Он не тактильный. Никогда им ни был. Разве что вот в эту секунду, когда в расширившихся зрачках застывала пустота млечного пути, а без того исполосованная яркими красками стена начинала казаться просто фантастической.

Не оставляй меня.

— Я действительно купаюсь в жалости к себе?

— А? – переспросил Хан, разминая затекшую шею от неудобного положения. Но отстраняться не думал.

— Я о том, что… Ты был там, он сказал, что я не изменился и купаюсь в жалости к себе? А чем это…, то есть, я сидел и…? – говорил он очень быстро, обрываясь, в страхе, что не успеет озвучить мысль, хоть таковой сформированной и не наблюдалось, будто просто читал бегущую строчку в сознании. – Вообще полено знатно отбило мне костяшку, до сих пор синяк, ты посмотри! А еще тот мой коктейль кто-то спер, хотя он был таким отвратным.

— Во-первых, говори медленнее, я перестаю успевать. – Хан мягко почесывал друга по голове цепляясь пальцами за спутанные волосы. - Ты действительно всё еще думаешь об этом?

— Не особо, интересно просто.

— Ложь.

— Мне любопытно…

— Не любопытно.

— Да блять. – встрепенулся Феликс, не столько раздраженно, сколько с досадой.

Феликсу пора бы уже и привыкнуть, да порой поведение со стороны друга его действительно может пугать. Лицо Хана в такие моменты приобретает совсем иные оттенки. Если обычно он похож цветами на лужу от бензина, смешавшейся с водой, то сейчас, когда он с широко раскрытыми глазами в которых и радужки не разглядеть смотрит прямо на тебя, не моргая – чисто огромная, неизвестная чёрная дыра. Темная. Неизведанная.

А Феликс боится темноты.

— Я жалею себя?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

— Не знаю, в том и дело.

— Когда перестанешь обмазываться такими тупыми размышлениями – осознаёшь.

— Я подумаю об этом. – отлепив свой пронзительный взгляд от Ёнбока Хан улыбнулся уголком губ.

— Лучше не занимайся этим. Тебе такое противопоказано.

— Ты плохо влияешь на Йеджи. Она мне сказала тоже самое днем.

— Дорогой мой, славный, мальчик. Я делаю ровным счетом ничего. – Хан склонил голову чуть в бок и прикрыл веки. -  Вы сами подгоняете свою модель.

— Святые угодники, ты невыносим.

Джисон рассмеялся. Да так заразительно, что даже губ Феликса тронула ухмылка. Если честно улыбаться хотелось просто. Даже вот если молчишь, всё равно тянуло улыбаться. Глупо так, будто словил передоз от глюкозы.

— Пора съебать отсюда. – выпутываясь из кокона под названием Ли Феликс, неуверенно встал, покачнувшись от смены положения. – Ну и если вдруг захочешь, то только скажи и я перееду того парня на велосипеде.

— У тебя нет велосипеда. – Ликс некомфортно поежился, потеряв подушку. – И тебя посадят.

— Именно поэтому и на велосипеде, а не на мотоцикле. Люди глупые, несмышлёные. У парня был плохой день, и он прыгнул под мчащийся навстречу велосипед, божечки мои, вот бедняжка.

Хан драматично схватился за сердце, и Феликс готов поклясться, что заметил слезу на его лице. А может это те самые капли, что посылали рябь по картинке в голове. Поддавшись одной такой волне, он свалился обратно на диван как доминошка, раскидывая ноги и плавно перебирая руками в воздухе.

Ёнбока размазывало по дивану в ощущениях. Время будто зациклилось в бесконечности, хотя на часах уже и около шести утра. Смена начинается через семь часов, а спал Феликс последний раз около суток назад. Усталости он не чувствовал. Эйфория волнами ласкала парня как теплые морские волны. Остановить бы к чертям это самое время, чтобы не рыпалось и остаться на этом диване, под лучами лазурного цвета.

— Тебя подвезти? – черные очки снова оказываются на лице Хана.

— Смеёшься?

— Предельно серьезен.

— Всё, что мы сделали для сегодняшнего тематического вечера – достали одну лампу и если сейчас всё так и оставим, то обеспечим Чана новым приступом. – Ликс перекатился на диване свесив голову с него. Картинка встала с ног на голову. – И, если ты сейчас сядешь за руль своего бешенного мотоцикла, я отскребать тебя от ближайшего столба отказываюсь.

— Мог бы уж и отскрести за всё, что я для тебя сделал.

Пританцовывая Джисон крутанулся на месте и скатился по стене к коробке с украшениями. Ехать куда-либо он действительно не собирался.