Утро со звуком моросящего дождя и весенней свежести. Чонгук укрывает плечи пледом, пока они завтракают. И даже если горячий чай достаточно согревает его, сидеть под мягкой, тёплой тканью — всё ещё уютно. 

      — Тэхён, — зовёт его отец из гостиной. — Подойди, пожалуйста.

      Тэхён с тихим звоном ставит свою кружку на блюдце и выходит из-за стола, оставляя Чонгука с остальными членами семьи, уже будучи уверенным, что ему комфортно.

      — Да? — он садится в соседнее кресло от Джиху.

      Губы отца трогает родительская улыбка: гордая и немного грустная. Вокруг его глаз собираются морщины, и Тэхёну немного грустно: он совсем пропустил момент, когда их стало больше.

      — Этот молодой человек, — Джиху переводит взгляд на Чонгука, которого видно в дверной проём. — Он очень сильный, да?

      — Да, — с гордостью в глазах отвечает Тэхён. — Сильный.

      — И ты видишь его стержень?

      — Конечно.

      — И ты видишь то место, где он слабее всего. То место, где он может сломиться под слишком сильным давлением? — Джису смотрит на сына, его взгляд серьёзный, предупреждающий.

      — Да, вижу, — чуть тише отвечает Тэхён.

      — Я хочу, — он кладёт мозолистую ладонь на руку Тэхёна. — Чтобы ты положил туда свою руку и держал крепко. Тогда и он сделает то же самое. И вас ничего не сможет сломить.

      Тэхён улыбается и упирается лбом в плечо отца.

      — Хорошо, пап. Я сделаю это.

      — И ещё, — Джису шарит в кармане своих штанов. — Вот.

      Он протягивает небольшой бархатный мешочек, очевидно потрёпанный временем.

      — Что это? — спрашивает Тэхён, принимая его в свои руки и открывая.

      — Когда-то нам с твоей матерью это передала твоя бабушка. Она сказала, что два этих камня будут хранить нашу любовь даже в самые тяжёлые времена. Их необязательно носить с собой. Просто пускай у каждого будет по одному. Позволь Чонгуку выбрать любой.

      Тэхён перекатывает в ладони два практически одинаковых камня: полупрозрачных, молочно-белых, с блестящими выбоинами. При воспоминаниях о бабушке у него щиплет глаза, но он чувствует себя достаточно сильным, чтобы не плакать вновь.

      — Думаю, нашей с твоей мамой любви уже ничего не угрожает. А вам, — он похлопывает сына по плечу. — Через многое ещё предстоит пройти.

      — Спасибо, — отвечает Тэхён и бережно складывает камни обратно.

      Отец удовлетворённо кивает, встаёт и треплет сына по волосам с доброй улыбкой. А потом уходит на кухню, где сразу включается в разговор с младшими. 

      Тэхён следует за ним, подходит к Чонгуку и склоняется к его уху.

      — Я хочу кое-что показать тебе.

      Вместе они идут в гостиную, где он только что сидел с отцом. Тэхён подводит Чонгука к камину, придерживая его за талию.

      — Тут все наши самые любимые семейные фотографии, — Тэхён обводит глазами рамки разных годов, в которых стоят чёрно-белые и цветные фото, их очень-очень много, как и родственников, изображённых на них.

      Чонгук улыбается, глядя на семейный уголок. Это трогательно и тепло, а ещё…  улыбка на его губах замирает, когда он видит одну из фотографий.

      — Ты... поставил её? — не веря, спрашивает Чонгук.

      — Да, — кивает Тэхён.

      Среди фотографий стоит их общая, и объяснять это не нужно, думает Тэхён. Чонгук разворачивается и прячет лицо в его шее, чуть вздрагивая телом.

      — Надеюсь, теперь ты чувствуешь, что отличаешься для меня от друзей, которых я тоже целую в щёку.

      Чонгук яростно кивает, размазывая слёзы по коже Тэхёна и всхлипывая.

*

      По возвращению в общежитие, они успевают ровно к моменту, когда ребята сидят за столом и ужинают.

      — Вот это мы удачно приехали, — радостно восклицает Чонгук, влетая за стол. Тэхён аккуратно присаживается рядом.

      Они ужинают, перекидываясь парой слов по поводу прошедших дней, пока Тэхён, наконец, не вспоминает.

      — Чуть не забыл, — говорит он, протягивая в руке бархатный мешочек. Он развязывает его и высыпает на руку камни. — Выбери один, пожалуйста.

      — По какому принципу?

      — Какой больше нравится.

      Чонгук трогает каждый, а потом выбирает один и рассматривает.

      — Что это такое? — спрашивает Чимин, перегибаясь через стол, чтобы посмотреть.

      — Отец сказал, что эти камни сохранят нашу любовь, — просто отвечает он.

      Чонгук замирает и смотрит на Тэхёна.

      — Это типа твой оригинальный способ сказать всем, что мы встречаемся?

      — О-о-о, — тянет Чимин и закрывает лицо ладонями, сокрушённо качая головой. — Он уже сказал.

      — Что? — Чонгук удивлённо обводит парней взглядом.

      — Да, — Чимин выглядит очевидно возмущённым, пока он говорит, активно жестикулируя руками. — Он собрал чат в Какао без тебя и написал «кстати, ЧонЧонгук не возьмёт фамилию никого из вас». Все такие «что?», а он «потому что он возьмёт мою».

      Чонгук не может ничего ответить. Ему хочется засмеяться, а ещё ударить Тэхёна, потому что он любил его шутки, но иногда это становилось таким.

      — Ты просил сделать это как-то оригинально… — Тэхён виновато тупит взгляд, но видно, что он пытается не смеяться, довольный собой.

      — Я думал, это действительно шутка… — тихо говорит Намджун.

      — Кто бы сомневался! — громче прежнего восклицает Чимин. — А знаешь, что ответил Хосок? — возмущение в его голосе, кажется, достигает предела, особенно, когда Хосок начинает истерично смеяться. — Что «у него уже моя фамилия!»

      Из-за того, как взволнован Чимин, смеяться начинают все, и даже его губы трогает улыбка.

      — А потом Тэхён начал отправлять столько гневных смайликов, что все просто вышли из чата.

      Юнги успокаивающе похлопывает Чимина по спине, а Чонгук смотрит на трясущегося от смеха Тэхёна и крепче сжимает тёплый камень в руке. 

      Кажется, он действительно ему пригодится.