Май подкрался абсолютно незаметно: два месяца прошли в постоянном беспокойстве Эдгара, лечении Вирджинии и частых переживания Корнелии за состояние близкого для ее сына человека, за самого Эдди, за затуманенное будущее в их жизнях. Аллан-младший выходил из дома практически только за лекарствами для Анри, временами же желая освежить голову по совету служанки.

За это время Вирджинии стало гораздо лучше, но, несмотря на это, кашель все же продолжается и до сих пор, временами ужасно беспокоя служанку. Она смогла встать с кровати, снова заняться своими привычными делами, но теперь же ей абсолютно во всем хоть немного, но помогает По. Женщина безумно рада, что после ее болезни они снова так сильно сблизились с графом, что снова они занимаются домашними делами совместно, как и раньше, когда Эдгар, будучи семилетним Эдди, сперва занимался уроками, фехтованием, верховой ездой, после – шел с няней на кухню и пек настоящие французские круассаны с шоколадом или же ванилью, или же вовсе матушкины любимые – с малиной.

Да, в столь юном возрасте он мог помочь Анри не более чем промывкой ягод или замесом теста, который едва ли можно назвать хорошим. Но, тем не менее, такие моменты всегда вызывали теплую негу в груди Вирджинии, заставляя глубже задумываться о пошлом: самое начало жизни в имении По, период юношества и детства во Франции, появление на свет первой, второй дочери… Мягкая улыбка сразу же появлялась на ее лице, а руки сами складывались в замок на груди.

Сейчас же силы в руках Эдгара более чем достаточно, чтобы как следует замесить тесто, растереть ягоды на варенье или для начинки. Но, несмотря на это, он все так же весь пачкается в муке, проливает на Карла, мешающегося под ногами, немного масла, или же не рассчитывает с граммовкой, желая исправить ситуацию как можно быстрее.

За последнее время Анри знатно исхудала, сама того не признавая. Кожа сала постоянно бледной, словно мел. Аллан-младший догадывается, что это все из-за лекарств, что продолжает пить служанка, но поделать нечего: ей необходимо полностью вылечиться, прежде чем вернуться к полностью здоровой жизни. Она стала также гораздо меньше говорить, ведь из-за препаратов жжется горло, постоянно сопровождаясь болью и першением. И это пережить можно – главное, что старушка начала идти на поправку.

Сам Эдгар тоже неимоверно исхудал: о нем некому было заботиться, готовить ему, отчего он забывал поесть. Никто не следил за его режимом, сам он был занят заботами за Вирджинией, бегая в город за лекарствами, за продуктами для супов и просто теми овощами, что лекарь назвал помогающими при чахотке. Он совершенно позабыл о себе, полностью отдаваясь заботе за своей дорогой служанке.

Аллан-младший отрезал волосы, ведь они мешали замешивать лекарства, стирать вещи и готовить, постоянно выбивались из хвоста или косы, отчего он постоянно отвлекался на них. Челка, несмотря на это, так и осталась частью его образа: ее он спермацетовым кремом все так же продолжает замазывать назад, и так она крепко держится на голове.

Сегодня же намечается грандиозный праздник как для друзей Эдгара, так и для него самого, отчего граф впервые за долгое время покинет имение больше, чем на пару часов. Да, ему не хочется оставлять Вирджинию одну на столь долгое время, но не пойти на свадьбу двух своих лучших друзей он не мог. Потому сейчас он надевает черный сюртук. Крепит на кармане бутоньерку из листов ореха и цветка пиона. Сверху идет зеленый камзол, обшитый золотой нитью и украшенный разнообразными узорами на поле и рукавах.

На лице промелькнула теплая улыбка, когда до графа дошло, какой камзол он надел. Тот самый чертов камзол, в котором он был во время первой их встречи. Тот самый камзол, который он отдал Эдогаве, когда тому стало холодно вечером и в который он закутывался по самый нос, сидя в карете и направляясь к имению Фицджеральда. Тепло приятным чувством разлилось по груди, заставляя сердце чуть щемить, но не болезненно, а щекотливо, приятно и уютно. Эдгар медленно продевал руки в рукава камзола, разглядывая ткани, узоры… Он оглаживал его, чувствуя жесткость материала самыми кончиками пальцев.

– Эдгар, дорогой, вам помочь сделать прическу? – стуча в дверь и чуть приоткрывая ее, поинтересовалась служанка.

– Нет, Вирджиния, не напрягайся. Лучше отдохни. Ты сегодня и так слишком многое делала сама. И уверен, что не успокоишься после моего ухода.

– Это моя работа, дорогой. И мне абсолютно не в тягость заниматься домом. Я и так слишком долгое время лежала без дела, мне хочется наконец вернуться к привычному распорядку дня. Так что давайте я сделаю вам прическу. Хорошо? – женщина протянула Аллану-младшему гребешок, тепло улыбаясь, отчего ее лицо засыпали морщинки.

– Л-ладно… – сдался граф, тяжело вздохнув. – только, прошу, не напрягайся слишком сильно, пока я буду на празднике, обещаешь? – послушно садясь на стул за рабочим столом, спросил По.

– Я постараюсь, дорогой. А вы обещайте, что как следует повеселитесь и не будете торопиться домой. Обещаете?

– П-постараюсь… – они оба засмеялись: Эдгар тихо и скромно, стараясь сильно не мешать Вирджинии собирать его волосы. Анри же делала это чуть громче, потряхивая плечами и изредка срываясь на кашель. В конце концов на лице ее сияла радостная улыбка, украшая глаза и нос ниточками морщин.

Женщина осторожно причесывала волосы назад, смешивая челку с основными волосами и придавая им общее направление. Спермацетовый гель неприятно липнул к коже головы, издавал запах мускуса, который, конечно, скоро выветрится, но все же укладка волос – процесс не из самых приятных. Именно поэтому Аллан-младший не использует его дома, а челка все время закрывает глаза. Несмотря на темную шторку волос в повседневном их состоянии, По видит абсолютно все, что происходит вокруг и впереди него. Эдгар о чем-то задумался, чуть замявшись. Он стал сидеть скованно, зажато, плечи сами собой подтянулись к голове, закрывая плечи. Стоило Вирджинии закончить с его прической, он опустил голову в раздумье или даже грусти, тихо задавая вопрос служанке:

– Вирджиния, мы с мамой тогда разговаривали… Как ты думаешь, церковь согласится поженить меня с Эдогавой? Я, конечно, купил кольца в Америке, готов сделать ему предложение в первый же день нашей новой встречи и сыграть фальшивую свадьбу, но… Я бы хотел связать наши жизни официально. – он поднял голову, смотря чуть покрасневшим лицом на служанку. – Как ты думаешь…

– Мы можем только гадать и надеяться, дорогой. Я не могу обещать тебе того, чего не знаю. Ты на хорошем счету у короля Людовика, думаю, вы можете воспользоваться его властью и словом для этого.

– Д-да, матушка сказала то же самое. Тогда не буду торопить судьбу…

Эдгар встал со стула, поворачиваясь к служанке и заключая ее в крепкие объятия, отчего Вирджиния опешила, удивленно воскликнув «ох!» и после стараясь оттолкнуть графа от себя.

– Эдгар, что вы делаете? Отпустите, я все еще не вылечилась до конца, я же могу заразить вас!

– Уверен, все со мной будет в порядке, не переживай ты так почем зря! – спустя пару секунд он все же отпустил Анри, поправляя ее седые кудряшки за уши и одергивая свой камзол вниз. Аллан-младший одернул рукава, вновь смотря на Вирджинию. – Что же, мне пора ехать, а то не дай бог задержу начало церемонии.

***

Тройка остановилась возле ворот, обрамляющих периметр церкви, где уже виднелись приехавшие гости. Эдгар вышел из кареты, указывая Джимми, куда стоит отвести лошадей, чтобы они могли отдохнуть и напиться. Он прошел ко входу, оглядывая место, украшенное к празднику: в четыре квадрата стояло восемь рядов стульев по шесть пар стульев в одной полосе. Каждое место было украшено белыми и голубыми лентами, а рядом с аркой, под которой будет проводиться бракосочетание, стояла клетка с голубями, которые беспокойно курлыкали, пытались вылететь из клетки, дергая ее. Гости уже занимали свои сидения, общаясь друг с другом и создавая небольшой гул. Среди всех Аллан-младший не смог найти брачующихся, вовсе позабыв, что они покажутся только после начала церемонии. Тем не менее По разглядел среди всех Фицджеральда и Мелвилла, сидевших на первом ряду. Положив шляпу на соседнее место, Фрэнсис занял кому-то место.

Эдгар решился подойти к другу отца, здороваясь с ним и обращая на себя внимание мужчин. Они оба повернулись в сторону Аллана-младшего, приветствуя его. Фицджеральд убрал шляпу с сидения, надевая ее на голову и хлопая ладонью по месту рядом с собой.

– Присаживайтесь, Эдгар, я занял вам место на первом ряду. Вы ведь лучший друг брачующихся и должны быть как можно ближе к ним в этот день.

– А? Б-благодарю, мистер Фицджеральд. Джона еще не было видно? Я вовсе был уверен, что опаздываю.

– Нет, конечно, он и мисс Олкотт… Ха-ха, уже скорее миссис Стейнбек только собираются, а гости еще приходят и занимают места. Ну же присаживайтесь, Эдгар, иначе я отдам место кому-то другому, а-ха-ха.

– Д-да, конечно, мистер Фицджеральд. Вы давно здесь?

– Практически с самого начала. Я следил за тем, чтобы все прошло гладко. Но декораторы оказали на славу хороши, с ними, конечно, несказанно повезло.

– Неспроста. Их же выбирал лично Джон. У него удивительный талант читать людей. Д-да, мистер Мелвилл? Х-хах… – чуть смутившись и скромно улыбнувшись, прошептал конец своих слов Аллан-младший.

– Возможно. Вы знаете мистера Стейнбека гораздо лучше нашего, Эдгар. – не поняв намека По, ответил Герман, отчего граф окончательно смутился, покраснев и начав чесать шею.

– Да, Эдгар, у вас новая прическа? Наскучила прежняя? Или же случилось что? – поинтересовался примеченной новостью Фрэнсис.

– Нет, вовсе нет, просто они мне мешались.

За такими будничными диалогами незаметно пролетело время до начала торжества. Все гости уже расселись по своим местам, и оставалось только дождаться жениха и невесту. И вот он уже идет по белой дорожке, украшенной лепестками белых роз. У начала прохода стояли две девочки с корзинками, полными лепестков.

Джон вышел медленной походкой к алтарю в изумительном голубом фраке с двумя длинными полами, сзади которого красовались большие белые декоративные пуговицы. Белая накрахмаленная рубашка чуть ли не блестела в солнечных лучах, проникавших в церковь через красочные витражи. Он медленно шел под всеобщие аплодисменты к священнику, стоявшему за алтарем. Стейнбек радостно улыбался дню, гостям, радостному событию, что происходит с ним. Стоило ему только подойти к священнику, женщина, сидевшая за пианино, начала играть торжественную музыку: свадебный марш.

Гости встали со своих мест, в полуобороте встав к выходу, по обеим сторонам которого стояли две девочки в белоснежных платьях и таких же шляпках, обшитых блестящими пайетками среднего между белым и серым цветом. Они ждали выхода девушки, что медленной походкой, держа букет из белоснежных роз, шла по ковровой дорожке. Лицо не было прикрыто фатой: она была задернута назад и придерживалась на голове небольшой белоснежной шляпкой с голубой лентой посередине. Длинные голубые перчатки прикрывали часть рук в отсутствии рукавов. Лазурная лента обвивала шею, закрепляя собой две полоски переда платья, что разделялись на груди, образуя небольшой вырез. Белоснежная верхняя часть платья переходила в такой же лазурный широкий пояс, а дальше – в белую не узкую, но и не пышную часть юбки, что небольшой шалью сзади волоклась по полу.

Девочки, шедшие перед ней, стали раскидывать белые и голубые лепестки роз под ее ноги, а гости не могли оторвать взгляда от прекрасного вида Луизы. Она медленно подошла к своему жениху, вставая напротив него, скромно улыбаясь и мечась взглядом по зале. Джон взял ее за руки, прося подвинуться ближе к нему и ярко улыбаясь. Священник начал свою торжественную речь, финалом которой стало совместное «да» мистера и миссис Стейнбек.

***

Гости уже все собрались в имении Стейнбеков, каждый разделяясь на группы. Джон и Луиза разрывались на несколько компаний одновременно, пытаясь уделить время каждому, ответить на все вопросы, даже будь они совершенно бестактными. Эдгар видел, как им не хватало времени на самих себя в день их же праздника, и очень хотел помочь им, совершенно не понимая, как. Но помощь все же пришла со стороны Фицджрельда. Он взял в руки бокал с шампанским, стуча по нему несколько раз вилкой для десертов.

– Дорогие гости и молодожены, милорд Эдгар По хотел бы высказать свое поздравление и пожелание господам. – Эдгар вздрогнул, жалобно взглянув на Фрэнсиса. Он совершенно не был готов к произношению речи, но делать уже нечего.

– Д-да… Джон, Луиза… – все повернулись в его сторону, одобрительно приободряя его аплодисментами. В его сторону повернулись даже его родители, стоявшие неподалеку. – В сегодняшний зн-знаменательный день я бы хотел поздравить вас… с вступлением на новую ступень жизни… – он тяжело вздохнул, продолжив: – Мы знакомы с вами уже довольно давно, и я с гордостью могу назвать себя вашим другом… И в-вы знаете многое обо мне, и я знаком с вашим прошлым… Долгое время я был единственным, кто знает о ваших чувствах друг к другу, и потому сейчас я безумно… р-рад, что вы смогли обойти осуждение общества, слухи-

– Мистер Стейнбек, вам пришла большой подарок. Подписано на каком-то другом языке. – прервал поздравление Аллана-младшего лакей Джона.

– М? Внесите его сюда.

В большую залу внесли огромную посыльную коробку, выкрашенную в фиолетовый цвет с желтым бантом из ленточек на верхушке. Ее поставили на пол почти в самый центр, лакеи ушли обратно в свои комнаты рядом с конюшней. Джон подошел к коробке, одновременно с этим беря со стола нож. Он осторожно разрезал коробку по швам, отчего стороны ее попадали на пол, а внутри показался самый что ни есть настоящий Эдогава Рампо с небольшой коробкой в руках. Он радостно выкрикнул «сюрупурайзу», хихикнув и заулыбавшись во все тридцать два белоснежных зуба.

Все удивленно уставились на японца, и среди них был Эдгар, смотрящий на своего возлюбленного с неподдельным удивлением, шоком, ступором. Эдогава привычно жмурился, махая ему со своего места. Он подошел к молодоженам, протягивая им коробку, точно такую же, как та, в которой прятался он сам, но гораздо меньше.

– Это подарок от агентства. – радостно проговорил на японском Рампо. Он увидел, что его не поняли, поворачиваясь в сторону любимого. – Эдгар, ну и чего ты ждешь? Ты же единственный знаешь японский. Переведи Стейнбеку-сан, что я сказал.

– А… Эд… догава?.. – удивленно смотрел на посла граф. Он не верил своим глазам, боясь не то что подойти к парню – сказать что-то в ответ. Вдруг его сочтут сумасшедшим, а все это – плод его фантазии.

– Сюрприз, Эдгар! – воскликнул Джон. – это была наша с Рампо идея, не переживай. Пожалуйста, переведи, что милорд Рампо сказал. – По глянул на друга умоляющим взглядом, не веря своим ушам.

– Д-да, конечно. – он подошел к японцу, положив руку на его плечо и чуть сжав ткань одежды, чтобы удостовериться, что он реален. – Эдогава сказал, что эта коробка – подарок агентства. Того, с которым он приезжал в прошлый раз.

– В ней подарки от всех членов агентства. Фукудзава-сан положил японские деньги. Йены. Куникида-кун – парные карманные часы с гравировкой. А Йосано-сан отправила золотую кандзаси с изображением бабочек в полете и красной нитью для Олкотт… нет, Стейнбек-сан.

Эдгар снова перевел сказанное Рампо, передавая слово молодоженам, но не успели они хоть что-то ответить, как со словами «извините, нам уже пора» Аллан схватил за руку Корнелию, силой выводя ее из имения. Она пыталась сопротивляться, но в конце лишь напоследок успела выкрикнуть «извините нас».

– Что-о-ож, думаю, тогда самое время для обсуждения всего, а? – передав подарок в руки Джону, воскликнул Рампо.

– Н-не думаю, что это так, Эдогава. – не переведя его слов, ответил так же на японском Аллан-младший.

– Что-то неловкое молчание затянулось. Не переживайте, я понимаю причину ухода мистера и миссис По, так что не держу на них зла. Мы можем дальше продолжить празднество! – воскликнул Джон, хлопнув в ладони.

Фицджеральд подхватил его настрой, переводя тему на Эдогаву

– Да, сегодня прекрасный день даже по двум случаям, и второй – это приезд великого японского посла к нам и воссоединение двух любящих сердец! Сегодня, третьего мая, поистине знаменательный день!

Толпа поддержала настрой мужчин, радостно зааплодировав речи Фрэнсиса. Все продолжили разговоры и обсуждение дня. Молодожены стали проводить время в компании Эдгара и Эдогавы, обсуждая все то, что так давно требовало освещения.

– Эдгар, может ты объяснишь мне одну вещь? – возмущенно прервал их беседу спустя некоторое время Рампо.

– Д-да, Эдогава? Что-то произошло?..

– Конечно произошло! Уже прошло двадцать минут, как я стою перед тобой, а ты все еще не поцеловал меня!

Вспомнив старый прием, Рампо схватил Эдгара за горло рубашки, притягивая вниз на себя и утягивая в долгожданный поцелуй, который был поддержан удивленными вздохами со стороны старшего поколения и аплодисментами от их ровесников.