Уже когда прогулка закончилась, и Кирилл направился на разведку в тыл врага, если проще, то пошел в гости к Адаму, Влад отписался, что Ян сфотографировал подозреваемого, и это фото готово к опознанию. Данилин даже присвистнул, осознав, что и сам не заметил Яна. От чего-то в голове возник образ приятеля, что ползком, прячась в высокой, жухлой траве, пробрался к ним и сделал тайный снимок. Кирилл мотнул головой, прогоняя смешную сценку из головы, и вернулся к разговору с Котигора:

— Нужно будет моей собаке вымыть лапы.

— Само собой, — кивнул Адам. — Пока я буду мыть восемь лап, ты будешь выбирать нам пиццы.

— Не боишься, что я выберу те, что тебе не понравятся? — спросил Данилин с любопытством.

— Тогда мне придется больше пить, чем есть, — пожал плечами Котигора.

— Ладно, не буду заказывать две гавайские, — пообещал Кирилл.

Подъезд дома был не только чистым, но и очень зелёным. Не только стены были покрашены в приятный светло-зелёный цвет, но и на лестничных площадках стояли бесконечные горшки с высокими растениями.

— Ты словно бы в диких джунглях живёшь, — хмыкнул Данилин.

— Да. Проходи, — Адам пропустил в лифт первыми Грозу и гостя.

На шестом этаже, на котором жил Котигора, на лестничной клетке также стояли растения.

— Скажи честно, это твои? Просто в квартиру не впихнулись, и ты их по всему подъезду расставил? — спросил Кирилл.

— Нет, — рассмеялся Адам. — В моей квартире хватит места для нас с тобой.

Котигора открыл двери и пропустил гостей вперед. Данилин осмотрелся, отмечая, что просторный коридор был обставлен минимумом необходимой мебели.

— Проходи, осматривайся, — забрав поводок Грозы, предложил Адам. — Найдёшь удобное место, усаживайся и закажи нам пиццу.

Пока Котигора мыл лапы, вначале Грозы, а потом и Моцарта, Кирилл успел сделать заказ и теперь осматривал квартиру, чувствуя себя немного неловко от того, что хозяина жилья не было рядом. Почему-то Данилин думал, что квартира у Адама двухкомнатная и искренне удивился, найдя третью комнату. Осматривать спальню Кирилл не стал — постеснялся. Только глянул мельком, отметив, что кровать широкая, явно удобная. Вторая комната представляла собой небольшой кабинет, уютный, даже творческий беспорядок на столе казался тут уместным.

— Как? Нашел тут филиал диких джунглей? — спросил Адам, заставив Данилина вздрогнуть.

Кирилл даже не услышал, как Котигора подошёл, и, резко развернувшись, почти врезался в него.

— Нет, пару зелёных врагов увидел, но в пределах разумного, — Данилин кивнул на кошелёк. — Ты решил мне заплатить?

— А? Нет, — Адам тепло улыбнулся. — Просто достал кошелёк, чтобы, когда приедет пицца, не искать его лихорадочно. Я всегда забываю, куда сунул бумажник. Потом получиться может неудобно: или курьеру придётся ждать, или тебе оплачивать заказ. А учитывая, что у меня нет наличности, мне потом придётся бежать к банкомату.

— То есть, если я решу у тебя украсть кошелёк, у меня будет пара дней форы, пока ты будешь думать, что просто засунул его куда-то? — весело спросил Кирилл.

— Даже тройка, — кивнул Котигора. — Но мне на телефон придёт уведомление, едва с карточки снимутся деньги или будут оплачены покупки.

— То есть нужно будет еще и телефон у тебя забрать? — приподнял бровь Данилин.

— А вот телефон у меня всегда под рукой. Не судьба, — улыбнулся Адам, кинув кошелёк на низкий журнальный столик. — Прикольно. Я могу поднять только две брови одновременно.

Кирилл замялся, стоять так близко было немного непривычно, и попросил:

— Можно мне кофе?

— Можно. Прости, я даже забыл уже, как должен вести себя хороший хозяин. У меня в гостях либо Маргарита, либо лучший друг бывают, а эти двое тут чувствуют себя, как дома, — отступил на шаг Котигора. — Ты хочешь может латте или капучино? У меня отличная кофемашина и есть все необходимое.

— Даже корица? — удивился Данилин.

— Я её купил, — кивнул Адам. — Изучай квартиру дальше, я вернусь через минут десять с кофе. Так какой тебе?

— Латте, — ответил Кирилл.

Данилин сел на диван и пару раз попытался согнать с дивана Грозу, но когда Моцарт тоже забрался на диван, прекратил бесплодные попытки сберечь чужую мебель.

— Я прихватил корм для Грозы, ты когда своего кормишь? — громко, стараясь перекричать кофемашину, спросил Кирилл, не рискуя встать с дивана.

Он немного беспокоился: не хотел оставлять псов наедине. Все же пусть Моцарт и воспитанный, но Гроза рядом с этим гигантом казалась маленькой, хрупкой, при этом она настырно лезла к псу, пытаясь прихватить брыль пастью, и отвлекалась лишь на игру с рукой хозяина.

Ответа не последовало: Котигора не услышал. И Данилин вдруг осознал, что пиво всё ещё греется в рюкзаке, и вставать всё равно придётся.

— Пойдём, — прихватил за ошейник щенка Кирилл и, чуть согнувшись, повёл Грозу в прихожую.

Стоило ему отпустить ошейник, чтобы взять пиво, как Гроза рванула на кухню, решив справедливо, что там можно найти что-то вкусное. Пока на кухню дошёл сам Данилин, там уже появился и Моцарт, видать с той же целью — поужинать.

— Ты взял ей корм? — спроси Адам, обернувшись.

— Да, — кивнул Кирилл. — Поставь пиво в холодильник. Наверное, их стоит кормить одновременно…

— Было бы не плохо, — кивнул Котигора.

Адам достал две пустые собачьи миски и поставил на стол кухонные весы. Он насыпал нужное количество корма и отошёл, давая и Данилину отмерить Грозе порцию. Кирилл чуть покраснел: на всякий случай он прихватил две порции, вечернюю и утреннюю.

Миски они поставили на пол одновременно, но ели собаки по-разному. Гроза быстро, жадно, иногда давясь, а вот Моцарт неспешно, неторопливо, поэтому она справилась быстрее, и прежде, чем Кирилл успел вмешаться, засунула свою морду в чужую миску. Моцарт чуть отодвинулся, принялся есть чуть быстрее, но никакой агрессии не проявил.

— Гроза, — возмутился Данилин, оттаскивая недовольную собаку от чужой миски. — Ну ты и наглая.

— Она просто еще растёт, — улыбнулся Адам. — Но всё же не стоит объедать моего мальчика. А то голодный Моцарт будет спать плохо, вспоминая недоеденное.

Кирилл хмыкнул и вздрогнул, услышав звонок домофона.

— Это наша пицца, — сообщил Котигора, улыбаясь.

Гроза к двери рванула первой и пару раз гавкнула, словно бы домофон звенел недостаточно громко. Моцарт тоже пошёл за хозяином и даже один раз гавкнул, пока Адам открывал двери. Данилин впервые услышал голос кане-корсо: громкий, низкий и слегка вальяжный.

Котигора вышел за дверь и прикрыл её, чтобы не пугать двумя собаками курьера.

— Я впервые слышал голос Моцарта, — сообщил Кирилл, забирая коробки с пиццей.

— Он у меня очень молчаливый, всегда таким был. Только гостей встречает лаем, и то — гавкнет один раз и молчит, — рассказал Адам. — Так что вор, если решит проникнуть в мою квартиру, может даже решить, что ему послышалось. А потом откроет, а тут такой большой сюрприз. Правда сюрприз добрый, но очень слюнявый.

— Моя гавкает долго, ты же слышал, но по её голосу слышно, что собака небольшая, — то ли пожаловался, то ли поделился Данилин.

— Не переживай, голос с возрастом сломается, а Гроза вырастет достаточно крупным псом, — пообещал Котигора. — Неси на кухню пиццу. Я сейчас накрою стол в гостиной. Поможешь мне стол кухонный перенести? Журнальный столик не очень удобный: слишком низкий и маленький. Это Маргарита заставила меня его купить. Слишком он ей понравился.

— Смотрится он хорошо, — сгрузив коробки на кухонную поверхность, заверил Кирилл. — Я допью вначале кофе, а потом уже буду пиво.

— Конечно, — кивнул Адам. — У столика единственный плюс — это внешний вид.

Вдвоём они перенесли кухонный стол и Котигора принялся переносить туда бокалы, тарелки, закуски, а затем и сами пиццы. Данилину было немного неудобно стоять рядом и просто пить кофе, но хозяин упорно отказывался от помощи гостя.

Едва они сели на диван, как там же оказались обе собаки, при этом наглая Гроза устроилась между ними и положила голову на стол, пуская слюни и громко нюхая воздух в надежде, что с ней или поделятся пиццей, или просто какой-то кусочек упадёт на стол в зоне действия длинного языка.

— Нет, моя хорошая, тебе тут не место, — убрал щенка Кирилл и сел ближе к Адаму, чтобы та не смогла вернуться на прежнее место.

Котигора чуть расставил ноги, прислонившись бедром к бедру Данилина. Кирилл невольно сглотнул, остро чувствуя тепло тела Адама сквозь два слоя ткани. Это было не только волнующе, но и возбуждающе.

— Посмотрим, что ты выбрал, — улыбнулся Котигора, открыв вначале одну, а затем другую пиццу. — О, грибную я и сам люблю. А вот это…

— Цыплёнок по-французски, там много лука и она сочная, — сообщил Данилин.

— Его я тоже вполне могу есть, — кивнул Адам, наливая себе пива. — За хороший вечер?

— Давай, — кивнул Кирилл и чокнулся с хозяином своим вкусным кофе. — Знаешь, мне как-то немного неудобно. Я не силён в свиданиях и разговорах с красивыми мужчинами.

— Приятно знать, что я для тебя красивый мужчина, — улыбнулся Котигора. — Или в моём случае ты просто не силён в свиданиях?

— В твоём случае — я не силён в свиданиях с красивыми мужчинами, — чуть краснея, произнес Данилин.

— Начало мне уже нравится. А если серьёзно, то у нас с тобой разговор и так шёл хорошо, не надо много думать. Хочешь о чём-то спросить — спроси, даже если тебе кажется, что вопрос этот не к месту. Хочешь помолчать и насладиться вкусом пиццы — ешь. Ты не на собеседовании, и я тоже немного волнуюсь. У тебя свидание с красивым мужчиной, а я — на свидании с парнем, что мне очень нравится. Так что у нас совпали цели. Мы оба стараемся произвести хорошее впечатление друг на друга. И я надеюсь, что ты мне тоже простишь, если я задам неловкий и неуместный вопрос, — сказал Адам, беря себе кусок пиццы с цыплёнком.

Кирилл кивнул и взял себе кусок грибной, которую любил больше, а затем спросил:

— Значит, твоя сестра знает, что ты гей?

— Да, она знает. Мы очень близки, и я ей рассказываю многое. Не всё, не обсуждать же с младшей сестричкой интимные моменты, — кивнул Котигора. — А вы с сестрой дружите? Я помню, что она у тебя маленькая.

— Алине уже одиннадцать, и она считает себя очень взрослой, — улыбнулся Данилин. — Я близок с ней, просто на другом уровне, она ещё слишком юная, чтобы с ней обсуждать личную жизнь. Из моей семьи о моей ориентации никто не знает, хотя у меня хорошая семья, я близок с мамой, папой и дедушкой с бабушкой. Папа мне не родной, но от родного отца мне только квартира досталась и цвет волос, а со мной он не общался.

— Люблю рыжих, словно клочок солнышка, — кивнул Адам.

— А много у тебя рыжих было? — спросил Кирилл, решив свернуть беседу к нужной теме, хотя сейчас ему было хорошо, и верить в то, что Котигора кого-то бил не хотелось совсем.

— Ни одного. Не везло мне на рыжиков. Все мои бывшие были блондинами или русыми, — ответил Адам.

— По мне — мужчинам больше всего идёт чёрный цвет волос, а женщинам — светлый, — задумчиво сказал Данилин.

— Я тебе в кофе коньяк не лил, — хмыкнул Котигора. — Маргарита прекрасно смотрится с чёрными волосами.

— Твоя сестра очень на тебя похожа, это её очень красит, — заверил Кирилл.

— Но недостаточно похожа, чтобы ты сразу понял, что она моя сестра, а не девушка, — не упустил возможности слегка поддеть собеседника Адам.

— Я немного пессимист и всегда предполагаю худшее, чтобы потом не расстраиваться, — пожал плечами Данилин.

— Правильно, если расстроиться заранее, то потом уже не придется, — рассмеялся Котигора. — У тебя ведь не было отношений, я правильно помню?

— Да, правильно, — кивнул Кирилл. — А по какой причине ты расстался со своим последним бывшим?

— Саша, мой бывший, очень любит клубы, любит весёлые компании и выпить. Поиграл со мной пару месяцев в семью, даже поссорился с родными, сообщив им о своей ориентации, — принялся рассказывать Адам, не зная, что с каждым словом всё больше подтверждает слова Грома, заставляя Данилина напрячься. — Я думал, что у нас всё будет серьёзно, но через два месяца Саше стало скучно только со мной. Я был не против его друзей в гостях, но они засиживались иногда до утра, шумели. Потом начал с ним ходить по клубам и барам, но у меня работа, мне было тяжело каждые выходные ночь или две проводить в клубе. Саша стал иногда ходить один, возвращаясь утром, всегда пьяным.

— Он тебе изменял? — спросил Кирилл, отметив, что о своем бывшем Котигора говорит только плохое.

— Не знаю. Я его на измене не ловил, но и обратного тоже не знаю. Но предпочитаю думать, что нет, не изменял. Просто стал выпивать все чаще и чаще, — тяжело вздохнул Адам. — Когда я вывез его на море, в отпуск, он там вовсе каждый вечер был в хлам, начиная пить с полудня. Я пытался на Сашу влиять, разговаривать с ним, но он лишь злился в ответ. Саша младше меня, и я понимаю, что молодым хочется гулять и все же… Мне казалось, что у него проблемы с алкоголем, особенно после того, как он продал мой подарок — новый телефон. В какой-то момент ему надоело слушать упрёки, и Саша собрал вещи и уехал. Не могу сказать, что я горевал — в тот момент я уже размышлял, как закончить отношения. Просто выгнать его из своей квартиры я не мог. Саша студентом был, не работал, а ещё поссорился с родными из-за меня. Я не мог выгнать его на улицу и в то же время не хотел больше с ним жить. Мы уже месяц не спали друг с другом. Так что, когда Саша ушёл, я испытал облегчение. Пусть это и звучит ужасно, но я не вижу смысла врать.

Данилин задумчиво кивнул, понимая, что был не прав: Котигора не пытался обвинить во всём Сашу, не пытался выставить себя жертвой. Но с другой стороны — было слишком много совпадений. Вряд ли есть много Адамов с крупными тёмными псами, что расстались недавно с Сашами, при этом ещё момент ссоры с родственниками добавлял уверенности, что Олег говорил именно об этом Адаме. И это было печально.

— Я бы тоже не хотел жить с алкоголиком, — признал Кирилл. — И я понимаю, почему тебе было тяжело решиться выгнать Сашу. Это всё равно, что я сейчас выгоню Грозу — куда ей идти?

— Саша всё же не собака, он человек, и я думал расстаться с ним, дав ему время перейти на заочное, устроиться на работу и потом уже найти себе жильё, — улыбнулся Котигора и взял кусочек свежего огурца. — Можно Грозу угостить?

— Не стоит! Она потом неделями будет просить со стола, воодушевившись удачей, — покачал головой Данилин. — А Саша себе потом нашёл работу?

— Не знаю, — покачал головой Адам, съев огурец. — Но ко мне за помощью он не обращался.

По-хорошему Кириллу стоило встать и уйти, но вместо этого он ответил на сообщение Влада, сообщив, что всё хорошо. Уходить не хотелось совсем. Тёплое бедро казалось реальным, а вот Саша и то, что с ним было — далёким, призрачным.

— Ты допил кофе. Я налью тебе пива? — спросил Котигора.

— Да, налей мне немного, — попросил Данилин. — Хотя я думал, что мы будем пить из банок.

— Скажи спасибо, что я не поставил свечи на стол. Я их купил… Хотя романтика и пицца плохо сочетаются, но всё же, — улыбнулся Адам. — Так что смирись с бокалами.

— Ну раз выбора нет… — с напускной грустью отозвался Кирилл.

Свет в гостиной вдруг потух.

— И не зря ты купил свечи, — рассмеялся Данилин.

— Как чувствовал, — фыркнул Котигора, поднимаясь. — Сейчас поставлю свечи, чтобы Гроза втихаря не съела что-то.

За окном ещё было светло, но уже быстро темнело, и свечки своим мерцающим светом скорее создавали атмосферу, чем действительно были так остро нужны для освещения.