— А теперь скажи мне честно: ты переспал с Адамом? — сразу же, без приветствий, спросил Липа. — В твоё сообщение о том, что ты уже дома, я не поверил и не поверю. Колись, Кир.

— Да, я с ним переспал, — не стал врать Кирилл, держа телефон плечом, ему были нужны руки свободными, он как раз готовил себе обед и заодно ужин.

— Дурак, — манерно протянул Влад. — Ты же у нас из тех, кто соснул хуйца и сразу себе уже совместную старость придумал. Ты не разделяешь сердце и яйца. Кир, а если это правда, и он бил своего бывшего? Ты ведь не думаешь, что в твоей жизни будет всё, как в «Красавице и чудовище»? В реальном мире чудовище с годами становится только хуже! Ты ведь уже полгода без секса, мог бы подождать до конца недели.

— Липа, я всё понимаю, но… — начал было оправдываться Данилин и резко собрался. — Я не буду оправдываться. Сделал и сделал. Будут бить — буду бояться.

— Будут бить, будет больно, Кир. Ты не понимаешь… Это я уже какой есть — немного блядь, много — циник, — вздохнул в трубку Липкин. — Я и драться буду, и после — пусть на коленях ползёт, не прощу. Но ты? Ты же орхидея, тебе нужны тепличные условия. Я знаю, что говорю. Кир, давай вначале убедимся, что твой Адам и тот Адам — не одно и тоже лицо. 

— Я не верю, что Адам мог кого-то бить, и у меня есть на это свои причины, — не согласился Кирилл, лихорадочно вылавливая из супа лишние кружки чёрного перца.

— Слушай, ты не знаешь, ты не видел, а моя мама через это прошла. Очередной мой отчим вначале был сахарным, медовым, липким и тягучим. Он маму окружил заботой и вниманием. Постоянные звонки, сообщения, готовность к серьёзным отношениям. Всё было хорошо, пока они не стали жить вместе. Всё начиналось с мелочи, с контроля, прикрытого заботой. С пощёчины и извинений с цветами. Ты знаешь, что моя мама вполне себе самодостаточная и независимая женщина, — впервые рассказал об этой части своего детства Влад. — Но и она утонула в этом болоте, не сразу даже поняв, что тонет. Он ошибся только в одном — ударил меня, этого ма уже не простила. А когда они расстались, настал ещё больший ад. Он угрожал, караулил под подъездом. 

— Не верю, что Инна Сергеевна могла так попасть, — поёжился Данилин.

Где-то в глубине души он всегда думал, что подобные ситуации, избитые жёны и дети – удел низких слоёв, тех, в которых водка важнее, чем еда. Знал, что не прав, но не верил до конца.

— Помнишь Егора? Вежливого, высокого, он ещё твоему деду помогал чинить крыльцо на даче? — спросил Липа.

— Он? — поражённо отозвался Кирилл.

— Да, Кир. Не было у него ни рогов, ни копыт. Обычный мужик, работящий, вежливый, даже предусмотрительный, — выдохнул Влад. — Не думаю, что скажи тебе, что он такой, ты бы сразу поверил.

— Подожди минуту, — попросил Данилин. — У меня уже минут десять, как затихла пищалка. С щенками, как с детьми. Если Гроза не спит, а наступает тишина, то значит она занялась чем-то неположенным.

 Кирилл заглянул в комнату и прикрикнул, прикрыв трубку ладонью:

— Фу! Нельзя грызть диван. Пошла, Гроза, на кухню, будешь у меня на глазах.

— Пусть грызёт диван! — весело отозвался в трубке Липа. — Его уже давно пора поменять! На него уже приличного парня не завалишь. Он будет бояться, что его ночью клопы из квартиры вынесут. 

— У меня нет клопов, — обиженно заверил Данилин.

— Я знаю, я ночевал на этом диване, но выглядит он так, словно наполовину из клопов и состоит, — рассмеялся Влад.

— Я уже заказал на день рождения новый. Родители и бабушка с дедушкой обещали купить, — сообщил Кирилл.

— Отлично! А я тебе подарю новую обувницу и вешалку, комплект, — поделился Липкин, и вернулся к старой теме разговора. — Обещай мне, что если я выясню, что твой Адам бил бывшего, то ты его бросишь. 

— Обещаю, — заверил Данилин, чуть хмурясь. 

Кирилл понимал, что слишком много было совпадений, но, с другой стороны, отлично помнил, как нежен и внимателен в постели был Котигора. Это никак не вписывалось в представления Данилина о любителях чесать кулаки о слабых.

— Ма решила побаловать тебя — сказала, что сделает для нас много фаршированного перца, — сообщил Влад.

— Липа, давай, приезжай уже! Я жду, — потребовал Кирилл, с тоской смотря на свой суп. 

— Ага, я бы с радостью, но меня отправят к тебе не раньше вечера вторника. Но я не забуду перец, а то, чую, не пустишь ты меня без него домой, — хихикнул Липкин и, попрощавшись, повесил трубку. 

Пока они разговаривали, телефон пару раз вибрировал, говоря о приходе сообщений. Первое было от Адама, и Данилин, улыбаясь, ответил на сообщение в том же шутливом тоне, в котором был задан вопрос. 

А вот второе сообщение, вернее, два сообщения, пришли от Олега, и Кирилл досадливо поморщился, понимая, что не хочет переписываться с Громом. И даже не потому, что Олег Викторович был вредным преподавателем, а потому, что ему эта переписка казалась чем-то в шаге от измены. Гром не скрывал своего интереса, говорил о нём прямо, чем полностью перечёркивал возможность дружбы. 

Но любопытство было сильнее, и Данилин открыл сообщения, уставившись на фотографию. С неё на фоне моря в объектив, улыбаясь своей тёплой, потрясающей улыбкой, смотрел его Адам. И обнимал низкого, худенького и молоденького блондинчика. Наверное — Сашу. На хмуром лице блондина виднелся огромный синяк, что расползся на оба глаза, а нос, судя по всему, был сломан и заметно опух. Присмотревшись, Кирилл рассмотрел и синяк, что был на руке, почти закрытый майкой с весёлым принтом.

Данилин рассматривал фото, не веря тому, что видит, и сил прочесть текст сразу у него не хватило. Он закрыл диалог с Громом и впервые достал сигареты. У него хранилась запасная пачка Влада. Кирилл сам себя не считал курящим: так, баловался, редко, не чаще пары раз в месяц. 

Руки слегка дрожали, и хотелось позвонить Адаму и наорать на него. Данилин не мог поверить в то, что видел, но он видел собственными глазами, как Катигора обнимает откровенно избитого парня и улыбается довольно. 

Прихватив пустую чашку, Кирилл вышел на балкон и закурил, не втягивая дым в лёгкие, чтобы не закашляться. Только когда половина сигареты прогорела, Данилин взял себя в руки и открыл диалог, чтобы прочесть сообщение Грома:

«Надеюсь, это не твой Адам. Я позвонил Саше и рассказал ему, что мой бывший студент встречается с каким-то Адамом, и я немного волнуюсь за него. Саша прислал фото с их отдыха на море.»

«Спасибо.» — ответил Кирилл.

«Это твой Адам?» — спросил в ответ Олег.

Данилин и сам не понял, зачем соврал, написав короткое и сухое «нет, не он». Гром тут же заверил, что рад за Кирилла, и больше не писал. Данилин загрузил фото себе на телефон, чтобы позже Олег не смог удалить его из переписки. Кирилл потёр переносицу, чуть не подпалив челку сигаретой, и глянул на экран. 

Ему хотелось позвонить Липе, пожаловаться, рассказать, но он прекрасно понимал, что Влад начнёт требовать тут же бросить Котигора, а он не хотел. Хотя и понимал, что Липа был прав, — он путает постель и чувства. 

Кирилл повертел в руках потухшую сигарету и набрал номер Яна, понимая, что ему очень нужно с кем-то поговорить. 

— Привет, — отозвался Ян через гудков пять.

— Я тебя не разбудил? — спросил Данилин, внутренне надеясь, что приятель не сможет с ним разговаривать, и можно будет с чистой совестью отложить принятие решения на пару часов.

— Не сплю. У тебя всё хорошо?

— Нет, а как ты догадался? — спросил Кирилл, не зная, как перейти к делу. 

— Догадался, — лениво сообщил Ян и потребовал: — Рассказывай.

Данилин, чуть путаясь, принялся рассказывать, умолчав лишь о ночи с Адамом, и замолчал.

— Хм… Разговор предстоит серьёзный, — отозвался приятель. — Я тут недалеко живу. Приеду к тебе через час, раньше не получится. Давай, жди.

— Спасибо, — отозвался Кирилл. 

Данилин было подумал, что стоит сходить за пивом, благо время позволяло, но передумал, решив, что пить каждый день — перебор. Ян позвонил через пятьдесят минут, спросив, какой номер квартиры у Кирилла. Данилин назвал номер, подойдя к домофону. 

— Я приготовил кофе. Будешь? — спросил Кирилл.  

— Буду, — провёл по своим волосам Ян. — Показывай фото.

Данилин передал телефон и дал возможность приятелю рассмотреть фото, а потом спросил:

— Что ты по этому поводу думаешь?

— Я Адама толком не знаю. Мы общались на прогулке, не долго и ни о чем. Я не могу сказать, что ты прав или нет. Да, всё складывается не в пользу Адама, но всё слишком гладко складывается, — взяв свою чашку, сообщил Ян. — А кто сделал это фото?

— Какая разница? Может, они сами сфотографировались, — пожал плечами Кирилл.

— Руки видны. К тому же смотри, Адам обнимает блондина. А у того руки на виду, — кивнул на фото Ян.

— Значит попросили кого-то, — нахмурился Данилин.

— Кого-то, кто знал об их ориентации, — Ян вздрогнул. — Прости, не знаю, почему для меня вдруг это стало важно. Ну, а теперь о твоем вопросе. Подожди, пока Липа поговорит с Сашей лично. Может, они встречались, но Адам никого не бил. Мало ли откуда синяки. 

— Но ведь Котигора будет меня приглашать на свидания, звать к себе. Что с этим делать? — спросил Кирилл.

— Не думаю, что Адам нападёт на тебя прилюдно, а вот наедине лучше пока не встречаться, — ответил ему приятель.

— Проблема не в том, что я его боюсь. Я его не боюсь, я до сих пор не верю, что он кого-то бьёт, — вздохнул Данилин. — Адам мне кажется спокойным и добрым. Но и отчим Липы, Егор, мне казался хорошим мужиком, таким обстоятельным, участливым, спокойным.

Ян пожал плечами, задумчиво смотря в свою чашку кофе, размышляя:

— Пойми, никто, даже Влад, не может тебе указывать, что делать. Да, Липа прав, и правда за тебя волнуется, но принимать решение — тебе. Только тебе, Кир.

— Не сокращай так моё имя. Не люблю, — попросил Кирилл. — Это всё равно, что я сокращу твоё…

— До одного «Я»? — склонил голову набок Ян.

— Твоё имя сложно сократить, — признал Данилин. 

— А почему Липе можно? 

— Мы с детства знакомы, и он меня этим Киром дразнил, а я его Липой в отместку звал. Постепенно мы привыкли так друг к другу обращаться. Тебя в детстве как-то дразнили? – спросил Кирилл.

— Жирафом, — вспомнил Ян. — Ладно, вернёмся к главному. Тебе Адам очень нравится, и ты долго будешь вспоминать о нём и жалеть, что не рискнул, отступил, не выяснив всё до конца. Может, тебе стоит самому пообщаться с Сашей?

— Слушай, может сходишь со мной сегодня в Куб? Я сам Сашу найду и поговорю, — кивнул Данилин. — Я правда хочу видеть его лицо, когда он будет мне рассказывать о том, что Адам его бил.

— Вряд ли он будет отдыхать в Кубе в ночь с воскресенья на понедельник. В эти ночи там почти нет отдыхающих, — нахмурился Ян.

— Саша там работает, — сообщил Кирилл. — Я забыл об этом сказать.

— А я думаю, почему лицо мне знакомо, — забрал приятель телефон у Данилина и принялся внимательно рассматривать фотографию. — Я его лично не знаю, но он правда работал в Кубе. Хорошенький такой, быстрый и очень молчаливый. Он работал уборщиком. Только он уволился из Куба давно, уж пару месяцев назад точно.

— Шутишь? — спросил Данилин, рассматривая фото вверх ногами. — Хотя, Олег сказал, что встретил его в Кубе, но не сказал когда. А номер телефона мог взять давно.

— Давай попробуем найти Сашу по фото? Может, найдется, — предложил Ян.

— Это возможно, только если он выставил свою побитую физиономию в сети, а я бы, к примеру, не стал, — покачал головой Кирилл. — Я уже думал об этом.

— Попроси у Адама ссылку на его страницу, пороемся в друзьях Котигоры, вдруг найдём Сашу, — предложил Ян.

— Но Саши там может и не быть, — возразил Данилин, но послушно забрал телефон и принялся писать сообщение Адаму.

— А лайки на ранних постах могут и остаться. Не все уносят лайки, уходя, — заметил приятель.

— Ты прав, — согласился Кирилл. 

Данилин написал Адаму и вскоре добавился к нему в друзья, и тут же был принят. Ян сделал им ещё кофе, и они принялись исследовать страницу Котигора, ведь друзья у него были закрыты. К сожалению, записей у Адама было немного. Было ощущение, что Котигора не особо активен в социальных сетях. Записей на странице было только пять, три из них были посвящены Моцарту, и ни один лайкнувший не был похож на Сашу.

— Может, попросить у Грома номер телефона Саши? — спросил Ян задумчиво.

— Я уже ему соврал, что на фото не мой Адам, — скривился Кирилл.

— Думаю, он поймет, напиши Олегу. Он нормальный мужик. Да и какая тебе разница, что он о тебе подумает? — удивился приятель, заставив Данилина задуматься.

Кирилл кивнул и написал Грому, но тот сразу не ответил, и пришлось ждать, нервно вышагивая по маленькой кухоньке. 

— Прекрати ходить из угла в угол, — попросил Ян. — Твое мельтешение меня раздражает. 

— Прости, — сел на табуретку Данилин, нервно глянув на свой молчавший мобильный. 

Сообщение, которое Кирилл так ждал, наконец пришло. Данилин прочёл его и замер вновь, смотря куда-то в окно с таким интересом, словно там был не скучный двор с вечно орущими детьми, а летал дракон, как минимум.

— Звони, — потребовал Ян. — Я не собираюсь тут ночевать и ждать, пока ты возьмёшь себя в руки.

— Я боюсь, — честно сказал Кирилл и попросил приятеля. — Давай ты позвонишь? Тебе же проще.

— Давай, — кивнул Ян, тяжело вздохнув, и забрав телефон набрал номер, включив громкую связь. — Молчи. Если что-то нужно будет мне подсказать, то выключи вначале микрофон.

Данилин кивнул молча.

Саша ответил быстро, словно бы ждал звонка, но голос у него был удивлённым:

— Алло?

— Саша? — спросил Ян и услышав подтверждение сразу перешел к важному. — Я встречаюсь сейчас с вашим бывшим, с Адамом. Ваш телефон мне дал Олег. Я бы хотел спросить вас об одном. Адам правда вас бил?

На том конце повисла тишина, а затем Саша, помолчав пару минут, заговорил:

— Я не очень люблю вспоминать этот отрезок своей жизни, но… Да. Адам жестокий человек, жестокий и опасный. Я бы крайне не советовал вам иметь с ним хоть что-то общее.

— Мне просто сложно представить, как Котиконя может быть жесток. Он такой внимательный, добрый, предусмотрительный, — пробормотал Ян расстроенно.

Кирилл выпучил глаза, губами пытаясь поправить приятеля, что ошибся в фамилии. Но Ян поднял руку, требуя тишины.

— Котиконя и со мной изначально был весьма добрым и ласковым, лишь когда родители меня выгнали из дома, и я оказался в его власти, показал мне своё истинное лицо, — принялся рассказывать Саша.

Только Данилин уже не слушал, словно громом поражённый, вдруг осознав, что этот «Саша» даже не запомнил фамилию человека, что его «избивал». И это говорило об одном — Гром играл в свою игру. И Кирилл в ней был лишь пешкой, которую передвигали согласно плану.