Уэйд снова был в замке Железного человека. Еще с улицы они услышали смех и музыку. Питер рассказал, в честь чего было празднество. День рождения их незаменимого лекаря.

“Стыд и срам, мы без подарка! А ведь Брюс нам помог, а мы без подарка”.

«Уэйд, надеюсь, тебе стыдно».

Оказавшись в крепости, Питер и Мэри повели их в главную залу на первом этаже. Ослепительно светло и ярко, музыка звенела и радостно пела. Какой контраст с радостью во Дворе Чудес, где царила пошлость и грязь, здесь была любовь и что-то семейное, важное. 

— Располагайтесь, — весело крикнул Питер, сжимая предплечье Уэйда. Лицо юноши просияло, он широко улыбался. Кажется, в зале стало еще ярче. 

«Мы так совсем ослепнем».

“Из-за такого не жалко и ослепнуть, так что пусть продолжает улыбаться”.

Уэйд был согласен. Ему самому хотелось улыбаться, чего с ним никогда не было. Сколько он себя помнил, у него не было поводов просто улыбаться, потому что он счастлив. И пускай Питер продолжает сжимать его руку, пускай продолжает ему улыбаться. Ведь это не шутка? Питер улыбался именно ему, вот в эту самую минуту, только для него, для пропащего Уэйда. 

— Я скоро вернусь, только поздравлю Брюса и сразу же вернусь к тебе, — пообещал Паучишка. 

Питер и Мэри ушли вглубь зала, а Гарри и Уэйд остались стоять у стола. Наемник еще немного посмотрел вслед Питеру и собирался сесть за стол, когда увидел враждебные зеленые глаза, которые сверлили в нем дыру. 

— Ох, беда, — сказал Уэйд и усадил за стол Гарри, а после прошептал школяру. — Отвлеки эту женщину, не хочется, чтобы день рождения омрачилось жестоким убийством. 

— Я все слышу, — сказала Натали.

— У, я побежал, — он хлопнул Гарри по плечу. — Не подведи. 

В спину он услышала, как Нат кричала ему, что придет день и он за все ответит. Что ж, Уэйд очень надеялся, что это будет не сегодня. И может, не завтра. Дней через пять подойдет. 

Уэйд прошел дальше и встал у стены. Отсюда ему был виден свободный пятачок перед столами. Сейчас там танцевали Питер и его подруга. Мэри ловко вела в танце, тем самым веселя публику. В своем наряде она походила на мальчишку больше, чем на юную девушку. Оттого их танец выглядел еще забавнее. 

— И снова ты здесь. 

Уэйд посмотрел на Железного Человека, который встал возле него и также прижался спиной к стене. В руках у него был бокал с бренди, и точно не первый. Стоит отдать должное Барону артистов, он стоял ровно, говорил четко, но вот глаза выдавали его. 

— Против? — спросил Уэйд, но понимал, что вопрос глупый. Ответ был очевиден…

— Да, — честно ответил Тони. — Но я так понимаю, тебя позвал Питер, поэтому ты не вылетишь отсюда. Сегодня. 

— Спасибо, милостивый Железный Человек, — Уэйд постарался вложить в свой тон весь имеющийся у него запас благодарности, но вышло скверно. 

— Что вы хоть делали? — Тони отпил еще глоток. 

— Я попросил Питера отвести меня на Двор Чудес, — сказал Уэйд честно и так, чтобы шишки все полетели на него. — Мне нужно было для дела, а Питер…

— Конечно же тебе помог, — хмыкнул Барон. Он поглядывал на акробата с его неразлучной подругой. 

— На него там и правда смотрели со страхом. Твоя работа? 

— Моя, — гордо ответил Тони. — Эти черви знают, что если они тронут его хоть пальцем, то познают весь мой гнев. 

— Отчего так? Вроде он не твой сынок, не похож совсем, — закинул удочку Уэйд, видя, что Железного Человека пробрало на откровенность. 

— И что? И не по крови, но все же он мне родной. Он мой сын. И плевать, что не я настоящий родитель. 

— Как он вообще здесь оказался? 

Уэйд перевел взгляд на Питера. Они с Мэри больше не танцевали. Девушка кидала юноше яблоки, а тот ловко ими жонглировал. И еще одно. И еще. И вот, Питер, тебе груша. Справишься? 

— Я нашел его, — заговорил Тони, он тоже смотрел на Питера. В темных глазах промелькнула боль, но ее полностью вытеснила нежность к этому ребенку. — Нашел его лет десять—одиннадцать назад. Да, одиннадцать. Это было на дороге в Париж. Я со Счастливчиком и Наташей ехал из Гасконии. Мы долго были в пути, очень устали. Нам попался старый, перекошенный дом. На привязи была выпотрошенная коза. Запах был ужасный. Но начиналась буря, и мы рискнули войти в дом. Сначала я ничего не увидел, пока Счастливчик нашел свечу. Когда зажегся свет, я смог разглядеть мальчика, который сидел на полу возле тела и держал его за руку. Это была женщина, мы осмотрели и поняли, что она мертва уже несколько дней. Убили и изнасиловали. И все это время мальчик держал ее за руку и все ждал, когда она проснется. 

Тони сделал глоток. Взгляд его стал рассеянным, он полностью погрузился в воспоминания. Тот давний темный день. 

— Наташа взяла ребенка и сидела с ним в другой комнате, пока мы в дождь выкапывали яму. Гроза прошла быстро, как бывает. Мы похоронили эту женщину. После занялись ребенком. Отмыли, накормили. Он не сказал, как все случилось, до сих пор молчит. Но сказал, что это была его тетя, а его самого зовут Питер. Я был удивлен, что такой маленький человек так хорошо говорит. Он рассуждал. Я понял, что у него есть потенциал. Поэтому я и взял его. Потенциал и правда был, он схватывал все на лету. Ты знаешь, что Питер может говорить на латыни? Но потенциал уже не имел значения. Мне хватало и того, что он был рядом. Смотреть, как он растет, как познает мир. 

Барон вновь замолчал. Хотел сделать глоток, но стакан оказался пуст. Цыкнув, мужчина отдал стакан проходящей мимо девушке. Тони пристально посмотрел на Уэйда, а после приблизился и тихо заговорил. Голос его был ледянее январской вьюги. Трезвый, сосредоточенный и очень опасный, Железный Человек произнес:

— Если ты его обидишь, если хоть пальцем тронешь, посмотришь как-то не так, клянусь тебе, Уилсон, ты умрешь самой мучительной смертью. 

— Если я его обижу, — Уэйд смотрел в ответ. — То да, убей меня. 

Тони улыбнулся, хлопнул его по плечу и, уходя, сказал: 

— Рад, что мы друг друга поняли. О, Питер!

Уэйд вздрогнул. Он увидел акробата совсем рядом. Юноша мышкой стоял рядом, ничем не выдавая своего присутствия. Только сейчас наемник понял, что смех притих, перестал был таким оглушительным. Как давно Питер перестал выступать и стоит здесь?

— Тебе повезло сегодня, — Тони растрепал каштановые волосы своего названного сына. — Так и быть, ни тебе, ни Мэри не влетит за то, что вы бегали на Двор Чудес. Но только сегодня. 

— Спасибо, — Питер искренне улыбнулся, провожая Железного Человека. Когда Тони растворился в толпе своих людей, то парень повернул голову к Уэйду. — Я все. 

— Давно тут стоишь? — спросил Уилсон. 

— Слышал конец вашего разговора и часть своей истории, — юноша повел плечами. 

— Злишься?

— На что? — удивился Питер. 

— Ну как же, — Уэйд дотронулся до подбородка и поскреб грубую кожу. — Что стал расспрашивать у Тони за твоей спиной. 

— Это вовсе не секрет, я бы рассказал тебе то же самое. А теперь пойдем, у меня уже голова болит от этого шума. 

Уэйд снова послушно шел за Питером. Кажется, это начало входить в привычку. Но наёмника не был против. Ему даже доставляло удовольствие идти позади этого талантливого маленького акробата, он чувствовал себя защитником, почти покровителем. Пока Уэйд идет позади, никто не сможет напасть на Питера со спины. 

Они поднимались все выше и выше. На пути им никто не попадался, ни единая душа. Видимо, все были на празднестве. Уэйд удивился, когда увидел, что они прошли мимо комнаты Питера. 

«Какой ужас!»

“Бесстыдник, и о чем ты только думаешь?!”

— Ни о чем, — шикнул Уэйд. 

Питер обернулся, но, ничего не сказав, пошел дальше. Уэйд же провел ладонью по лицу, надеясь прогнать голоса. Он правда ни о чем таком не думал. Честно. 

— Почти пришли, — сказал Питер. 

Он открыл хлипкую деревянную дверь. Свежий ночной воздух окатил их. Как это было нужно после душного зала. Уэйд прошел дальше. Они оказались на одной из башен замка, а перед глазами ночной и спящий Париж. Уэйд подошел к краю и уперся ладонями в зубчатые стенки, что доходили ему до пояса. Питер ловко сел на них, свесив ногу прямо над пропастью. Сердце наемника застучало где-то в горле. 

— Может, найдешь более безопасное место? — спросил Уэйд. 

— Не бойся, я постоянно так сижу, — заверил юноша, но наемник продолжал осуждающе на него смотреть. — Если что, ты ведь поймаешь?

Уэйд подошел ближе, теперь он легко мог дотянуться до Питера рукой. Акробат решил сжалиться над стариной Уилсоном. Он отодвинулся от края и ближе подвинулся к другу. Теперь пропасть и Паучка разделяло расстояние размером с ладонь. 

— Теперь рассказывай, что вам сказал Вижен, тут уж нас никто не подслушает, — сказал Питер. 

Он выглядел взволнованным. Уэйд улыбнулся, видя, как Питера так и распирает от любопытства. 

— У Вижена очень красивая жена, — сказал Уилсон. — Кстати, она тоже рыжая. Почему все девушки, которых я встречаю в последнее время — рыжие?

— Ты о Ванде? — спросил Питер. — Она красивая, да. Но если честно, она меня пугает. 

— Есть такое, но разве это не делает ее еще более привлекательной? Знаешь, меня всегда заводили женщины, которые могут меня убить. Ванда точно бы смогла.

— Но она занята, так что не раскатывай губу! 

— О, наш Паучок ревнует.

— Что? Нет, вовсе нет! Лучше расскажи про Джеймсона.

Питер скрестил руки на груди, но его лицо было красным, даже уши покраснели. Уэйд постарался подавить улыбку, но вышло плохо.

— Не думаю, что ты сильно удивишься, когда узнаешь, что Джеймсона часто видели в компание архидьякона, — все же сказал наемник. — А еще Осборн рекомендовал его как писателя, помог пробиться выше. 

— Не густо, — ответил Питер. — Но ведь это еще ничего не доказывает? Ну виделись они пару раз, может даже имели свои дела, ведь еще не значит, что они связаны в этом случае. 

— Конечно, — согласился Уэйд. — Мне жаль, что больше нет никаких зацепок. И все же старший Осборн меня пугает. Можешь, пожалуйста, держаться от него подальше?

— Я сам об этом думал, — кивнул Питер. — Я больше не буду выступать на площади перед собором. И на Гревской тоже. Придется найти другое место. 

Акробат прижал одну ногу к груди и положил подбородок на колено. Он смотрел в даль, в ту сторону, где была чернильная тьма, в ту сторону, где город редел. Здесь было темно, но Уэйд быстро привык к темноте. Он видел блеклый полумесяц юного и красивого лица. Наемник не хотел тревожить его мысли, он просто смотрел и замирал от нежности, что сковывала его сердце. Так непривычно. А он все продолжал смотреть, стараясь как можно меньше моргать. Только бы не спугнуть это видение. 

Уэйд был человеком простым, невежественным. Читать умел, да и только. Не было ему интересны искусство, книги, гравюры, архитектура и наука. Но сейчас ему казалось, что он познал тайну, которая была важнее всего искусства, всей науки и всей жизни всех людей. Сколько их было до него на этой земле? Десятки тысяч? Сотни? Миллионы? Очень много. Но здесь в этот момент есть только он и Питер. Разве не чудо? 

— О чем ты думаешь? — внезапно спросил Паук. 

— Ни о чем, просто любуюсь тобой, — честно признался Уэйд. 

— Мной? — юноша усмехнулся и посмотрел на своего спутника. Его глаза казались чернее самой тьмы. Даже ночному небу с ними не соревноваться. 

— У тебя красивое лицо, — ляпнул наемник. 

— Ну, это не моя заслуга, — Питер покачал головой и посмотрел наверх, обращая свое лицо к звездам. 

— Да, мама с папой твои отлично постарались. 

Момент упущен. Уэйд тоже посмотрел на небо и увидел рассыпанные по черному бархату алмазы. Так много их было, что закружилась голова. 

— Ты помнишь их? — спросил Уэйд. 

— Помню. А ты своих родителей помнишь?

— Я помню только последние пять лет. Но честно, мне и не интересно. 

— Почему?

— А вдруг я вспомню, каким был красивым и сногсшибательным? — повел плечами Уэйд и посмотрел на Питера, их взгляды пересеклись. Паук глядел на него слишком внимательно, поэтому следующую фразу Уилсон произнес неожиданно робко. — Будет обидно, что сейчас все иначе. 

— А мне кажется, что ты красивый, особенно глаза. Мне они у тебя очень нравятся. 

— Я бы никому не поверил, скажи мне такое, — Уэйд понял, что глупо улыбается. — Но тебе я поверю. 

— Это правда, — даже в темноте можно было увидеть широкую улыбку Питера. — Как два озера, где-нибудь в лесу, знаешь, где человек еще не успел ничего испортить. 

— А мне твоя улыбка нравится, — выпалил Уэйд. Раз уж сегодня ночь откровений, то он скажет все. — Честно, когда ты улыбаешься, мне всегда хочется улыбнуться тебе в ответ. А мне так давно не хотелось улыбаться, Питер. Улыбайся, как можно чаще. 

И Питер улыбался. Он опустил голову, но улыбка не сходила с его лица. Она стала смущенной и робкой, Паук пытался придать лицу серьезное выражение, успокоиться, но губы все равно растягивались в улыбку. И Уэйд улыбался ему в ответ. 

— И не только улыбка, еще твои мысли, твои фантазии, весь твой ум, — продолжал Уэйд, он отошел от стен и встал перед Питером. — Ты потрясающий. Нет, правда, поверь мне. Ты ведь столько всего придумываешь, изучаешь. Ты правда знаешь латынь?

— Da mi basia mille*, — ответил Питер. 

— Вау! Я ничего не понял, но звучало мощно. Говорю же, ты удивительный. 

— Я бы тоже никому не поверил, скажи мне такое, но тебе, Уэйд, я поверю. 

Наемник улыбнулся оттого, как сильно был сейчас счастлив. Он и позабыл про свою внешность, позабыл обо всем. С Питером мир стал правильным, здесь больше не было невыносимого стыда за себя, страха быть отвергнутым. Только Питер - и в этом был весь смысл. 

— Какой я дурак, что так долго не решался подойти к тебе, — подумал вслух Уэйд. — Столько времени упустил. Я ведь и предположить не мог, что ты — ангел. 

— Ну это ты загнул, мой друг, — засмеялся Питер. 

Но Уэйд правда так считал, что более чистого, доброго и прекрасного существа не существует и не могло существовать. Может, господь и правда послал на землю одно из своих самый лучших созданий, чтобы сделать мир и людей немного лучше. 

«Главное, чтобы Питеру повезло больше, чем одному известному парню».

“Сейчас не место и не время для мрачных мыслей, так что заткнись. Дай насладиться моментом, свинья!”

Уэйд прикрыл глаза. И правда, надо было им проснуться сейчас, когда наемник и думать забыл о своих проблемах с головой. 

— Снова голова? — спросил Питер. 

Он взял лицо Уэйда в свои прохладные аккуратные руки. Голоса сразу же замолкли, пораженные таким ходом событий, да и Уэйд раскрыл рот. Их лица вдруг оказались совсем близко. 

— Болит? — продолжил расспрашивать акробат. Одну руку он переместил на лоб наемника. 

— Нет, это другое, — ответил Уэйд. 

— Что?

“Боже, ты же не расскажешь ему?”

«Ладно еще нашу рожу терпит, но беды с головой - это абсолютно новая ступень».

— Я слышу в голове голоса, — сказал наемник, продолжая смотреть в темные глаза напротив.

«Он это сделал!»

“Ну все, прощаемся с нашим милым щеночком-ангелочком, потому что он теперь начнет нас избегать”. 

— Они заставляют тебя делать что-то плохое? — руки Питер не убирал. 

— Нет, они просто портят хорошие моменты и иногда меня оскорбляют. И знают кучу анекдотов, про которые я, честно, и понятия не имел, — последнее он произнес шепотом, словно самую большую тайну. 

— Хорошо, что не заставляют творить плохие вещи, — Питер легко улыбнулся. — Я знал человека, голоса заставляли делать его ужасные вещи. 

— Одержимый? 

— Нет, я в это не верю. Это болезнь такая, Уэйд. Иногда она передается по наследству. Это страшно. 

— Не бойся, эти ребята безобидны, правда. 

— Ладно. 

Питер убрал руки, а Уэйд так надеялся, что юноша этого не сделает. Они снова смотрели друг к другу в глаза. Их лица все еще оставались в опасной близости. Уэйду хватило бы слегка наклониться вперед, чтобы…

Питер как будто подумал о том же. Он прикрыл веки и слегка поддался вперед. Губы его немного вытянулись. 

“Это наш шанс!”

«Кто бы мог подумать, что разговоры о проблемах с головой доводят до такого».

Уэйд же не сводил глаз с губ Питера. Во рту пересохло, а сердце зашлось чаще и стало бить прямо в горло. Наемника словно облили кипятком, он даже забыл как дышать. 

Он уже потянулся к нему, к Питеру. К этому нежному и трепещущему существу, что стал для Уэйда целым миром. 

Но наемник не мог так поступить. В последний момент он отстранился и отошел к противоположной стене, посмотрел на город. Голоса в голове его оскорбляли так ужасно, что никто бы не рискнул это описывать. 

Питер открыл глаза и удивленно моргнул. Уэйда не было рядом, он отошел как можно дальше. Питер покраснел и опустил голову. Как же стыдно. Юноша почувствовал себя таким дураком, что хуже: бестактным дураком. Уэйд рассказал ему о такой важной вещи, а Питер словно наплевал на это. А может, он просто увидел то, чего нет? 

Питер слез с парапета и встал рядом с Уэйдом, но в глаза наемнику посмотреть не решался. 

— Ты что-нибудь знаешь про звезды? — внезапно спросил Уэйд. 

— Конечно, — Питер улыбнулся.