Уэйд стоял у выхода из замка. Мэри убежала, хотела рассказать Гарри, что Питер нашелся. 

«Ну все, парень, успокойся», звучал в голове голос. 

“Мы все можем успокоиться, наш Питти жив”.

«Но точно не здоров, он ведь в тюрьме! Его точно там били, суки, твари… Каждого найдем! Убьем! Выпотрошим! Заставим жрать собственные яйца, гниды…»

Да, Уэйд очень этого хотел. Убить, расчленить, унизить. За то, что посмели пальцем дотронуться до Питера. Его руки дрожали, перед глазами чернота. 

“Но это потом, сначала его увидеть”.

Да, увидеть. Хотя бы одним глазком. 

Уэйду казалось, что сегодня он умер и воскрес. Умер, когда увидел костюм Питера. 

Ванда пришла утром в замок, лицо ее было мрачным. Уэйд и Железный Человек стояли рядом и вдвоем рассматривали карту Парижа, составляя маршруты, по которым они еще не отправляли поисковые отряды. Уилсон очень пригодился в этом деле, потому что никто, кроме него, не знал самые злосчастные места столицы и тайные проходы, которые не отмечали на картах. 

Ванда молча подошла к мужчинам и кинула прямо на карту грязную тряпку. Барон и Уэйд одновременно подняли головы. Уилсон без интереса глянул на жену Вижена и опустил голову, чтобы разглядеть, что она им принесла. 

Уилсона словно ударили по голове в тот самый момент, когда он узнал ткань. Засохшая кровь на воротнике и манжетах, бубенцы были оторваны, во многих местах костюм был разорван. Было видно, как треснула ткань под грубой рукой. Нитки разметались бахромой. Но лишь в одном месте, в районе живота разрез был ровный. От клинка, сразу же понял Уэйд. 

— Откуда? — упавшим голосом спросил Барон, дрожащими пальцами дотрагиваясь до воротника. 

— В канализации, — ответила Ванда. — Я пыталась увидеть Питера, но разглядела только костюм. Сам Питер закрыт от моего взора.

Что-то вспыхнуло в глазах Ванды. Какой-то алый свет. Но, должно быть, это было отражение факела. 

— Что значит “закрыт”? Ты думаешь, он мертв? — прошептал Барон. На последнем слове голос его дрогнул.

— Говорю же, что не вижу, — голос Ванды смягчился. — Не говори, что он мертв, пока мы не нашли его бездыханное тело. Только в этот момент надежда может умереть.

Дальше все было как в тумане, Ванда молча и незаметно ушла. Уэйд так до конца и не поверил, что это костюм его Питера. Такого не могло быть. Это тряпки какого-то другого шута, но никак не Паучка. А последняя записка Питера, которую Уэйд хранил в кармане у сердца вместе с брошью, больно жгла кожу. 

А после Уилсон воскрес. Он услышал то самое имя из уст офицера. Похожее чувство Уэйд испытал лишь однажды, когда очнулся один среди пепелища. Тогда в голове была пустота, все тело продолжало гореть, но он был жив. 

Жив был и Питер. Большего и не надо было. Как сказал Тони, это главное, остальное - решаемо. 

Стив вышел из замка, поправляя свой красивый мундир. Бродяги никак не хотели его отпускать и все кричали ему вслед ласковые слова. Офицер только смущенно махал им на прощание рукой. Вышел из замка он слишком быстро, значит, отказался от пышного застолья, которое ему посвятил Железный Человек.

Уэйд подошел к Стиву. 

— А, Уилсон, — сказал Роджерс. А после щелкнул пальцами. — Я вспомнил, Питер же еще спрашивал о тебе. Совсем вылетело из головы. 

— Он спрашивал обо мне? — обрадовался наемник. 

“Он думал о нас!”

— Да, просил меня узнать, в городе ли ты, — Стив, не останавливаясь, шел дальше. — Он очень волнуется о тебе. 

— Ну, конечно, это же Питер, — Уэйд против воли улыбнулся, он шел возле офицера. — В передряге он, а волнуется обо мне. 

— Похоже, вы все не преувеличиваете, когда говорите о его доброте. 

— Боюсь, мы преуменьшаем. А вообще, хочу тебе кое-что сказать. 

— Снова просьба? 

— Нет, просто предупреждаю. 

— И что же?

Стив перестал идти и повернулся к наемнику. Глаза их оказались на одном уровне. Роста они были одного, да и оба одинаково широки в плечах. Только вот Уилсон был отвратителен, а офицер — красив. 

— Я собираюсь сегодня прокрасться в тюрьму, — сказал Уэйд. Стив открыл рот, но наемник не позволил ему сказать. — Я сделаю это в любом случае: я должен увидеть Питера. Но если ты поможешь, то у меня будет больше шансов. 

— Безумие, — ответил офицер. — Тебя схватят. 

— Нет, я уже туда пробирался. Дело плевое. Только вот я могу потратить много времени, пока буду искать его камеру. 

Офицер нахмурился, после пристально посмотрел на Уэйда. Наемнику казалось, что еще немного и он услышит, как в красивой светлой голове завертятся шестеренки. В нем через край плескалось недоверие к Уилсону, и это было справедливо. Но что-то все же заставило его изменить свое мнение.

— Ладно, я помогу, — ответил офицер. 

Уэйд так и открыл рот от удивления. Он не ожидал, что это сработает, совсем не ожидал. 

— Подходи после десяти к западной стороне здания тюрьмы, — сказал Стив. — Я проведу тебя. А теперь мне пора. 

И ведь правда провел. 

Этой же ночью Уэйд шел за офицером по сырым коридорам тюрьмы. Они поднимались с самых нижних этажей. Стив провел наемника через небольшую дверь, которой никто не пользовался уже много лет — она была завалена изнутри различным мусором. Роджерс позаботился о том, чтобы его разобрать.

Уэйд смотрел на широкую спину капитана перед собой, тот нес в руках факел, который дрожал от ветра, что задувал в здание. Стены трепетали, трепетало и сердце Уэйда. Внешне он оставался невозмутимым, но от одной мысли, что сейчас он увидит Питера, внутри все переворачивалось. Наемник представлял юношу как в последний день их встречи. Красивый в своей печали о предстоящей разлуке, он тянул к нему руки. И последняя его улыбка грела сердце Уэйда каждую минуту, после того, как он покинул Париж, и до сих пор. И не хотелось верить, что это открытое и доброе лицо было в синяках и царапинах.

Они поднялись на несколько этажей самыми узкими коридорами и оказались в более просторном, но все таком же сыром проходе, где по стенам тянулись камеры.

— Он там, — сказал Роджерс, указывая на камеру. — Я буду караулить. 

Стив прошел дальше ко входу, а Уэйд так и подлетел к решетке. Все разом оборвалось в нем и растопталось.

— Тут пусто, — крикнул наемник. — Ты, может, показал мне не ту камеру?

— Как это — пусто? — возмутился Стив и подошел. Мужчина заглянул внутрь. — Ничего не понимаю. Еще днем он был здесь.

Уэйд было решил засомневаться в словах офицера, но разглядел на стене внутри камеры начертанные на камнях царапины формул. Он их не понимал, но видел подобное в тетрадках Питера. 

Заслышался шум, Уэйд первым отреагировал: он отошел к дальней стене и вжался в нее. В проходе появилась грузная тень.

— Капитан Роджерс? — спросил удивленный надзиратель. — Что вы здесь делаете?

— Где мальчик? — строго задал вопрос Стив. 

— Так перевели.

— Когда? Куда?

— Да вот буквально недавно, с получасу как был указ перевести его в другое более охраняемое место.

— Бастилию? 

— Что вы? Этого щенка в Бастилию? — надзиратель засмеялся, очень ему понравилась шутка офицера. Успокоившись, он добавил. — Решили перевести его в Шатле.

Уэйда словно окатили ледяной водой. Нет, этого попросту не могло быть. Только не Шатле. Это чудовищная ошибка.

— В Шатле? — возмутился Стив. — Этого ребенка отправили в Шатле? Чей это был указ? Что за безумие? 

— Да правильно, что отправили! — ответил надзиратель. — Оттого и отправили, что демон это, а не ребенок. Я видел, как он с вами говорил, заворожил, и вот вы теперь, офицер, о нем печетесь. Я и рассказал, что страшно мне, вдруг он и меня заворожит. Начальник и решил перевести его в место понадежнее.

— Я не заворожен, — отчеканил Стив. Он выдохнул, придал лицу спокойное выражение. — Объясните мне, хоть в чем его обвиняют. И от кого вообще поступила информация.

— Так колдун этот парень, душу дьяволу продал. Того и гляди толкнет на грех. Сам архидьякон просил о суде над нечестивым. 

— Архидьякон? Отец Осборн? — удивился Роджерс.

— Он самый, я его своими глазами сегодня видел. Архидьякон сам лично следил, как этого щенка выпускали из клетки. Все же он человек святой, воцерковленный, кому как не ему сдерживать дьявольскую суть этого демона. 

— Ладно, я понял, можешь идти, — махнул рукой офицер. — Я тут все осмотрю и тоже пойду.

Надзиратель кидал на него подозрительные взгляды, но Стив стоял с непроницаемым лицом и ждал, когда тот уйдет. Когда дверь закрылась, Роджерс подошел к месту, где скрывался Уилсон. Там никого не было.