Мэри пыталась унять дрожь, но похолодевшие пальцы не слушались. Она спрятала руки в рукавах, чтобы скрыть волнение. Зал суда быстро наполнялся людьми – вскоре сидячие места закончились и народ стал толпиться в проходах и в дверях. Мэри переживала, что ей загородят вид на Питера, когда тот появится, но пока обзор оставался свободным.

Девушка посмотрела на Гарри, который читал сразу несколько листов. Он был сосредоточенным и как никогда серьезным. Темные волосы аккуратно лежали, открывая похудевшее бледное лицо, на котором уверенно горели прозрачные глаза. Черный костюм вычищен и ладно сидел на мужской фигуре. Не будь ситуация такой страшной, Мэри бы им залюбовалась. 

Где-то в этом же зале должен быть архидьякон, но Мэри не могла его увидеть за чужими спинами. А вот Гарри его видел. Отец был прямо напротив, но оба Осборна игнорировали друг друга, не бросая даже мимолетного взгляда. Гарри из-за разочарования и отвращения к отцу, а Норман всеми мыслями был обращен к мальчишке, которого должны вывести в зал.

В полдень в зале объявился судья. Толпа замерла, все взгляды обратились к человеку в роскошной черной мантии. Мэри тоже смотрела на человека, в чьих руках сегодня была жизнь Питера. Пожилой и обрюзгший судья с красным лицом пьяницы развалился за столом.

Судья выудил из складок мантии пенсне, надел на большой рыхлый нос и посмотрел на бумаги на своем столе. 

— Дело о колдовстве. Введите обвиняемого, — сказал он.

Мэри перестала дышать. Она не моргая смотрела на дверь, которая открылась. В зал вышел тюремщик, который тащил за собой обвиняемого. За огромным телом охранника Мэри никак не могла разглядеть Питера. Она даже приподнялась на месте, но Натали сжала ее руку и строго посмотрела. Пришлось сидеть на месте.

— О мой бог, — прошептала ЭмДжей, когда тюремщик отошел.

Она не верила своим глазам, такого не могло быть. Они ведь не виделись месяц. Всего один месяц. Это не мог быть Питер. ЭмДжей его не узнавала.

Питер похудел, теперь скулы отчетливо прослеживались на его лице, на лбу и на линии челюсти кровоподтеки. Под глазами тяжелые синяки, грязные волосы отросли и закрывали лоб. В нескольких местах кожа треснула, покраснела и выглядела воспаленной. Карие глаза были мутными, Питер с трудом смог обратить все свое внимание на Гарри, который что-то говорил ему. 

Мэри стиснула зубы и опустила голову. Слезы подкатили к глазам. Это все дурной сон, такого не могло быть. Бедный Питер, ее бедный Питер, сколько он выстрадал за этот месяц.

— Итак, этот юноша обвиняется в следующих вещах: заключение сделки с Дьяволом, участие в демонических оргиях, соблазнение честных граждан Парижа своими бесовскими танцами, — говорил судья. — Что скажете? Может, парень, признаешь свою вину, и мы все разойдемся по домам?

— Я протестую, — возмутился Гарри. — Если вы позволите говорить с подсудимым в таком тоне, то я доложу на вас в более высшие органы.

Голос его был резким и строгим. Судья нахмурился и бросил злой взгляд на наглого школяра.

— Я ничего не делал, — ответил Питер. Голос его был тихим и хриплым. — Все, в чем меня обвиняют — неправда.

— Что ж, это мы еще посмотрим, — скривил губы судья. — Мистер Джеймсон, начинайте. 

В свободное пространство перед судьей вышел Джеймсон. Мэри впервые видела этого человека, о котором слышала столько неприятного. Походка его была расслабленной, словно он был в своем литературном салоне. 

— Думаю, стоит начать с самого очевидного, — сказал Джеймсон. — Всем нам, честным жителям этого великого города, известны выступления этого человека в дрянном красно-синем костюме. Это забавляет. Но если задуматься, то появляется вопрос, как он так двигается? Уж простите, но люди не могут двигаться так, как делает это Паук. Откуда как не от лукавого взяться таким силам? 

Судья кивал головой на каждое слово писаки, а когда поток бреда прекратился, посмотрел на Питера. 

— В этом нет большого секрета, — сказал акробат. — Я тренировался каждый день по несколько часов, развивая свое тело. Все ведь знают пользу зарядки? Вот в этом и дело, только я делаю больше упражнений на гибкость. Хотите, расскажу, какие именно упражнения я делаю? Уверяю, вы сможете сделать так же, господин Джеймсон, если не будете лениться.

Мэри подавила улыбку. В зале послышались смешки. Народ признал этот ход за Питером. Спеси в Джеймсоне поубавилось, он нахмурился и стоял теперь ровно, от былой расслабленности не осталось и следа. 

— Продолжим, — сказал писака. — Это было только начало. Следующее наше доказательство.

В зал вынесли постамент, а на него поставили груду железа. Приглядевшись, Мэри узнала одно из изобретений Питера, которое она тогда взяла с собой. Только механизм был сломан, во многих местах металл помялся.

— Эту жуткую вещь Паук таскал с собой по Парижу, подвергая всех нас опасности, — гордо заключил Джеймсон.

— Это ваше изобретение? — спросил судья, обращаясь к Питеру. 

— Да, мое, — ответил юноша.

— И для чего оно? 

— Это безделушка, — пожал плечами Питер. — Я развлекал детей, издавая забавные звуки.

— Можете продемонстрировать? — спросил судья.

— Нет, он сломан.

— Что ж, без показа мы можем решить, что вещь эта опасна и не иначе как от дьявола, — закончил Джеймсон.

— Неправильно делать такие выводы, — вступился Гарри, он встал с места. — Если мы будем приписывать ему свойства без доказательств, то я могу заверить, что эта вещь не иначе, как от ангелов. Как вы будете это оспаривать? 

— Какая дерзость, — возмутилась женщина, которая сидела возле ЭмДжей.

Мэри же не могла оторвать глаз от Гарри. Даже Питер смотрел на своего защитника удивленно и с толикой восхищения. Он был приятно поражен и даже тронут, видя, с каким рвением его, беспризорника и бродягу, защищает младший Осборн.

— Есть еще, — сказал Джеймсон.

Обломки железа убрали с постамента, а на их место поставили новое изобретение Питера, только теперь оно было целым. ЭмДжей нахмурилась. Если первое понятно как появилось в руках стражи, то откуда они взяли второе изобретение? Ни Гарри, ни Питер не выглядели удивленными, они были готовы к этому.

— Это изобретение также служит лишь развлечением для детей, — сказал Гарри, он подошел к постаменту, игнорируя злой взгляд Джеймсона. — В этот резервуар набирается мыльная вода, после вертится ручка. Вода вспенивается больше. Затем вертим эту ручку и появляется много мыльных пузырей. Дети очень любят этот фокус. 

— Звучит красиво, — ответил Джеймсон. — Но это лишь отговорка. Да, можно сказать о мыльной воде, сказки о детях. Но если сюда залить кислоту? Что будет тогда? 

— Кислота разъест металл, — сказал Питер и нагло улыбнулся. Он смотрел на Джеймсона, как на круглого идиота.

— Молчать! — рявкнул судья. — Вам слова сейчас не давали.

— Существует много других опасных и ядовитых жидкостей, и с этим страшным устройством этот шут подходит к нашим детям!? — после поддержки судьи голос Джеймсона окреп и стал более дерзким. — Этот безумец не боится осквернить самое дорогое и ценное. Детей! 

Зал зароптал. Слова Джеймсона произвели тот самый эффект, на который он рассчитывал. Возмущались особенно женщины, но и мужчины от них не отставали. Волнение было тихим, но враз изменило атмосферу в зале суда. 

Мэри посмотрела на Питера, тот словно почувствовал и посмотрел прямо на нее. Девушке хотелось завыть, глядя, как переменилось родное лицо. ЭмДжей поджала губы и молилась, чтобы не расплакаться. Питер же выглядел спокойным, он мягко и ободряюще ей улыбнулся. Мэри попыталась улыбнуться в ответ, но дрожащие губы ее не слушались. Она опустила голову и шмыгнула носом.

— Продолжим, — продолжал вещать Джеймсон. — Уважаемый нами архидьякон часто наведывался к подозреваемому и помогал ему избавиться от дьявольской скверны. Перед судьей уже лежит отчет. Но я повторю для людей. Акробата поливали святой водой и тот содрогался в крике, это могут подтвердить тюремщики. 

— Позвольте протестовать, Ваша Честь? — спросил Гарри, вернувшись к Питеру.

— Нет, — ответил судья. — Джеймсон, продолжайте. 

— Спасибо, — писака поклонился. — После была проверка освященным серебряным штифтом. Подсудимый кричал при прикосновении.

Мэри нахмурилась, про серебряный штифт она ничего не слышала. Почему Гарри ей ничего не рассказал? А весь зал так и затрепетал. ЭмДжей стала озираться и натыкалась только на злые взгляды, которые были обращены на Питера. Как легко их убедить, как легко запудрили головы этим людям.

— Это правда? — спросил судья. 

— Прошу заметить, что в Шатле ужасно холодно, а Питера обливали холодной святой водой, — стал быстро говорить Гарри, видя, как скалятся на акробата народ. — Питер заболел, а ледяная вода только ухудшила его здоровье. А штифт, который прикладывали к телу Питера, был оснащен секретным механизмом с иглой, которая втыкалась под кожу. Кто угодно закричит.

— А вы можете предоставить доказательства? — спросил снисходительно судья. 

— Нет, — глухо ответил Гарри. 

Его плечи поникли, младший Осборн опустил голову. Как же он ненавидел себя сейчас. Гарри ведь так и не смог это доказать, но он ни на секунду не сомневался в словах Питера. И про холодную воду, и про иглу. Младший Осборн за день до суда пробрался в келью отца, он перерыл там все, заглянул в каждую щель, но не нашел штифта. Это было ужасно. Таким беспомощным Гарри себя еще не чувствовал. 

— Все в порядке, — шепнул Питер одними губами. — Не переживай, Гарри.

Гарри смотрел в лицо другу, и стыд заполнил его до краев. А Питер ему улыбался, как само собой разумеющееся. Младший Осборн стиснул зубы и расправил плечи.

— Прошу архидьякона показать нам тот самый штифт, чтобы мы могли убедиться, что иглы там нет, — сказал Гарри.

Он впервые за этот день посмотрел на отца, но тот только косил глаза на Питера. Отвратительный. 

— Мы его уничтожили, — спокойно сказал Норман Осборн. 

— Тогда прошу вас не забывать о словах Питера, он может поклясться, что в штифте была секретная игла, — строго говорил Гарри, уперев кулаки в стол. 

Школяр приковал к себе внимание каждого в этом зале. Даже отец взглянул на сына и поразился, он и не заметил, как его маленький Гарри вырос и стал мужчиной. Все в нем было преисполнено упрямого величия. Сейчас у судьи не получится только отмахнуться от его слов, снисходительно пропустить мимо ушей. 

— Нужен перерыв, — резко сказал судья, снимая пенсне. — Выведите подозреваемого для личного допроса. 

— Стойте, — крикнул Гарри.

Он схватил Питера за запястье, но сзади уже подошел тюремный надзиратель. Тюремщик грубо схватил акробата подмышки и вытолкал из зала суда. Гарри испуганно смотрел на закрытую дверь. 

— Перерыв, — строго сказал судья и вышел из зала, в котором люди стали громко обсуждать процесс.

Мэри ничего не понимала. Перерыв? Тогда почему Гарри так напуган? Ведь все так хорошо начало идти. У них точно был шанс.