У них есть негласное правило — никогда не заглядывать друг другу в фэндомы. Хосок весело говорит, что не хочет лишний раз ревновать, а Шин Мэй поддерживает его смешками и молчаливым согласием. Им не нужны лишние треволнения, особенно на фоне растущей популярности и катастрофически сокращающегося свободного времени.

Шин Мэй не видит Хосока неделями и даже месяцами. Она старается не обращать на это внимания и посвящать всю себя подругам и их группе, однако тёмными одинокими вечерами ей всё-таки становится грустно. Особенно когда она подолгу зависает в звукозаписывающей студии, вертя в пальцах шляпу и пытаясь уловить всё ещё сохранившиеся в ней запахи.

Ей тоскливо без него почти до слёз, но ему об этом знать, само собой, не полагается. Шин Мэй думает, что в их среде без того достаточно стрессов, чтобы увеличивать их количество посредством своей нервозности. Хосок и так из кожи вон лезет.

Когда у Шин Мэй что-то не получается, она злится, но упорно, шаг за шагом, идёт к намеченной цели. Ей тяжело и муторно, но от помощи Джун Йонг и Мин Тхай она упорно отказывается, считая, что должна выбраться сама. В этом нет никакой необходимости, на самом деле, но таким образом Шин Мэй глушит печаль внутри, потому что Хосока нет уже третий месяц, а сообщения от него приходят раз в четыре дня, так что она успевает искусать до незаживающих болячек губы и запороть всё, что только можно.

Иногда она думает, что зря поддалась чувствам и завела эти проблемные отношения, но когда на дисплее телефона появляются незамысловатые слова с припиской «Я безумно соскучился по тебе, чаги!», в груди теплеет, а внутренний голос шепчет: «Оно того стоило».

В один из дней, когда Шин Мэй устаёт так, что идти в комнату нет никаких сил, телефон глухо жужжит в кармане, оповещая о входящем сообщении. Она достаёт его из кармана, открывает приложение и улыбается, увидев в отправителях Хосока, однако спустя мгновение её улыбка гаснет.

«Сегодня был ужасный день, чаги. В жизни не ощущал себя более никчёмным. Надеюсь, завтра это пройдёт, а пока напиши мне что-нибудь хорошее, пожалуйста, мне это сейчас очень нужно».

У Шин Мэй холодеет всё внутри. Она приподнимается на локтях, затем подскакивает и подтягивает к себе ноутбук. В несколько кликов тачпадом она находит сперва твиттер BTS, затем — инстаграм, но ни там, ни там нет ничего предосудительного.

Прикусив губу, Шин Мэй открывает на телефоне приложение V и замирает, когда видит последнюю трансляцию. Хосок там сперва жизнерадостно улыбается, общаясь с фанатами, а потом так скомкано прощается, что у неё обрывается сердце. Она видит комментарии, видит появившегося в трансляции растерянного Чимина и не может сдержать рассерженного выдоха.

Да что эти курицы натворили, чёрт бы их подрал?!

Шин Мэй, посомневавшись немного, всё-таки лезет в фан-сообщество и зависает там на целый час. Фанаты любят BTS, они осыпают их своим вниманием и обожанием так, что живого места не остаётся, однако кое-кому всё равно достаётся намного меньше. И одним из этих «кого-кого» является Хосок.

Шин Мэй с рыком захлопывает крышку ноутбука, зарывается пальцами в волосы и несколько секунд сочно ругается, понося на чём свет стоит идиоток, которые наводняют интернет. Конечно, с одной стороны её терзает малодушная радость, вроде «Мне больше достанется», однако вид Хосока, его потухший взгляд заставляют её проглатывать эти мысли, как рвоту.

Он не должен знать, что она нарушила его территорию, даже если она сделала это из беспокойства.

— Нихрена они не понимают, твари, — бормочет Шин Мэй, подхватив телефон. Ей хочется найти каждую из тех, кто причастен к его плохом настроению, и натыкать их мордами во все сказанные ими обидные слова, однако здравый смысл напополам с сарказмом подсказывают, что это будет по меньшей мере неразумно. Хосока это только сильнее расстроит.

Вздохнув, Шин Мэй открывает окошко исходящего сообщения и некоторое время смотрит на крошечную аватарку Хосока: на ней он смотрит в объектив с улыбкой и всепоглощающей любовью, и где-то в груди становится больно и хорошо одновременно.

Они совершенно точно нихрена не понимают в людях, предпочитая судить книгу по обложке. А ведь Хосок, по мнению Шин Мэй, является самым ярким, самым солнечным и открытым. Он не прячет за спиной ничего, со всей душой обращаясь к фанатам и даря им свои эмоции в полном размере. И если кто-то из них этого не ценит, Шин Мэй может им только посочувствовать.

«В отвратительных днях нет ничего плохого, знаешь. Ведь именно благодаря им ты можешь в полной мере наслаждаться хорошими днями. Завтра всё наладится, оппа, вот увидишь. Просто знай, что ты не одинок. Ты — моя надежда».

Шин Мэй отправляет сообщение, чувствуя распирающий горло комок. Она осторожно откладывает телефон, снова открывает ноутбук, находит на ютьюбе видео с Хосоком и улыбается сквозь щиплющие глаза слёзы. Хосок, задыхаясь от только что исполненной песни, улыбается ей в ответ с монитора и подносит микрофон к губам. Звук на ноутбуке отключен, однако ей не надо слышать произносимые им слова — она помнит их все до последнего отголоска интонации.

— Я — твоя надежда, я — твой ангел, — шепчет она.

Коснувшись изображения кончиками пальцев, Шин Мэй облизывает губы и вздрагивает, когда телефон опять вибрирует. Открыв сообщение, она зажимает рот ладонью и тихо смеётся, не зная, куда себя деть от распирающего счастья. Глаза щиплет ещё сильнее, но теперь уже по другой причине, потому что единственное, чего ей действительно хочется в этот момент, — чтобы её чувства достигли Хосока. И у них, судя по всему, получается, ведь в сообщении всего одна строчка, которая обрушивает на Шин Мэй шквал тёплых эмоций:

«Ты — мой ангел».

Прижав телефон к груди, она на миг зажмуривается, а затем решительно встряхивается и, подхватив сумку, идёт к выходу из студии.

Им предстоит пережить столько моментов — как положительных, так и отрицательных, — что голова заранее кружится, однако до тех пор, пока он — её надежда, а она — его ангел, всё у них будет получаться — в этом Шин Мэй ни капли не сомневается.