Линч издает тихий болезненный стон. Голова жутко болит, а ладонь сжимает фантомная кисть. Линч сжимает руку слегка сильнее, открывая глаза с небольшой сложностью. Волосы лезут в глаза и рот.

Сердце сжимается, а дыхание очень резко затихает. Ощущение руки не было фантомным. Напротив его кровати сидел Джон, который, видимо, приехал сюда почти сразу после того, как журналист уснул.

Линч не знает, что делать. Он, вроде как, должен разбудить своего приятеля, чтобы поговорить. А вроде и не хочется. Вероятно, он приехал сюда утром. Очень ранним утром.

Линч зевает, закрывая второй рот рукой. Пускай, пока-что он не будет будить Джона. Подождёт может, час, может два.

Главное самому снова не заснуть. Ведь матрас и подушка такие мягкие. А одеяло нагретое самим Линчем.

— Линч. — Вдруг от сидящего на полу подаётся голос, — Ли-инч…

— Что такое? — Линч отвечает тихо, спокойно. Вдруг он все же продолжает спать и просто говорит во сне? Такое бывало частенько.

Рука Джона сильнее сжимается, но не до боли. Глаза открываются. Журналист ожидает криков и «разбора полетов», как любит называть Джон. Но ничего не происходит. Синие глаза по страшному пусты.

— Ты мудак, Линч. — Джон говорит медленно, растягивая гласные, театрально замолкает на пару секунд, а после добавляет, — И я мудак, Линч.

— Не говори так, Джон, — Линч слегка хрипит в голосе, но пытается успокоить товарища, — Ты не виноват, тут только моя вина, что слишком рано свилял с больницы. Ну, ты сам знаешь.

— Я должен был не закатывать истерики по каждой мелочи, как ребенок, а вести себя адекватно и более менее сдержано, — Парень сжимает руку на пару секунд, а после сжимает губы, чтобы не выпалить лишнего, — Я обещаю, что я не оставлю тебя более. Я всегда буду с тобой.

Линч не знает, как отвечать на это. Он, сказать так, в немом шоке. Рука слегка сжимается, журналист садится на диван и слабо тянет Джона наверх, на диван.

— Вставай, Джон, нечего тебе на полу сидеть! — Цокает Линч и Джон с небольшим шиком садится рядом.

Рука все еще сжата, но на это уже нет точного внимания, как до этого.

Каждый пытается подобрать слова, составить предложения. Но каждый из них молчит, боясь перебить или напугать неожиданным разговором.

— Не хочешь поговорить насчет этого? — Первым фразу, сквозь небольшое смятение, говорит Джон, поворачивая головой слегка в сторону приятеля, — Может, высказать все, что накопилось на душе.

— Имеешь ввиду этого парочку ласковых? — Линч усмехается, стараясь держать оптимистичную обстановку, хотя и так ясно, что не так красочно и хорошо.

— Что-то типо этого. — Очкастый театрально замолкает, прыская, — Ну так что? Есть что-то на уме?

— Может, только то, что в этой ситуации мудаком считаюсь только я. Я должен был рассказать тебе и Лили сразу обо всем, а не прятаться и не сидеть в квартире, как мышь. — Линч на долю секунды замолкает, думая, чтобы добавить, — Ну, еще, наверное, это прости, что не сказал раньше. Я боялся твоей реакции. Я боялся, что ты будешь кричать и

пойдешь в больницу с разборками.

— Линч, не извиняйся. — Джон перебивает его. Голос звучит все так же спокойно и, сказать на удивление, с нотками нежности, писатель и правда боится потерять его, — Я просто… Просто родился таким буйным, и это уже отнюдь не твоя проблема.

Джон отпускает руку Линча. Это было неожиданно, теплая рука приятно одаривала теплом другую, с холодными пальцами.

— Как ты себя чувствуешь сейчас? — Джон поворачивает голову в сторону Линча полностью, задавая вопрос уже громче, чем до этого, — Ты заболел, или это последствия от кошмаров?

—Я не уверен, но сейчас я чувствую себя лучше, чем первые пару минут пробуждения после него. — Линч унывает, это очень хорошо слышно по утекающему голосу, по сбившемуся дыханию.

— Спокойнее, Линч, успокойся, — Джон кладет руку на плечо приятеля, сжимая ткань худи, — Сейчас ведь лучше?

Писатель лишь слышит мычание с интонацией согласия. Он встает и уходит в какую-то из комнат, Линч теряет его за дверью периферическим зрением.

— Джон! — Спустя пару секунд парень встает, и быстро перебирая ногами, Линч выходит за писателем на кухню. У него есть отличная идея.

***

Машина завелась. Подогрев под сиденьями заставляет слегка расслабиться.

Парни разговаривают, шутят, смеются. На лицах улыбки, а в душе что-то тает. Это оставшееся недоверие. Те самые моменты, которые хотелось бы оставить в секрете.

Душу греет тепло дружбы. Тепло, которое не остынет, по крайней мере, в ближайшее время.

Они оба счастливы, рады своей маленькой компанией. Рука двигается по ручника, слегка дрожа от смеха.

— О боже, Джон! — Линч слегка толкает приятеля в бок, — Зачем ты, ха-ах-ха, вообще вспомнил!

— Зато было весело, согласись! — Джон на пару секунд снял очки. От сильного смеха пошли слезы, парень вытирает их и смотрит, по случайности, на солнце и отворачивается в салон, шипя, — ай блять.

— Впервые на солнце без очков посмотрел что-ли? Пародируешь вампира? — Журналист кривит зубами и издает смешок.

— Как же. — Джон одевает очки, — Я буду вампиром только на хэллоуин, и не более.

— Он не скоро, забудешь про это быстрее.

Ответа не последовало. В машине воцарила, наконец, почти полная тишина. Был слышно только гул из-под капота, да и пение птиц. Разговор пришел в тупик, оба не знают, как продолжать.

— Не против, если я включу свою музыку? — Линч отвечает согласием, а после открывает бардачок, вытаскивая провод, — Спасибо.

Джон подключает провод к телефону, заходит в плеер и включает плейлист под названием «фоновая музыка для писательства» Брюнет часто включает ее, когда засыпает один, когда пишет что-то, когда один.

Прошло пару минут, за это время успело сменится три песни.

— Я ожидал от твоих вкусов чего-то потяжелее. По типу рока, или металла, — Линч начинает мягко, спокойно, — Но я удивлен, сказать даже поражен.

— У меня есть такой плейлист, но обычно я слушаю его при истериках.

— То есть очень часто?

— Да иди ты, Линч!

Парень в шутку обиженно отворачивается и закрывает глаза. Руки постепенно расслабляются, а тело скатывается потихоньку вниз с переднего сиденья пассажира. Очки медленно спадают тоже, а рот приоткрывается. Слышно мягкое, спокойное, тихое сопение.

Линч даже не удивлен. Джон спит довольно мало из-за своих книжек. Хотя он и сам грешит бессонницей.

Журналист снимает очки и кладет их в отверстие для стаканчиков. Чтобы не упали и не разбились. Откатывает аккуратно и очень медленно сиденье назад, чтобы солнце не попадало в глаза.

Они, изначально, собирались на рыбалку, но видно Линч будет ловить рыбешку один. Если, конечно, он не проснется ближе к восьми вечера.

Теплый ветерок поля приятно обдувает лоскуты ткани и кожу, особенно лицо. Кажется, что ты находишься в невесомости. Хочеться закрыть глаза и забыться. Но на данный момент нельзя, ведь он ведёт машину.

Джон вертится, отвлекая. Ладно, сделать пару поворотов, но он крутится, как на сковороде. Походу, снится что-то не очень хорошее, вероятно кошмар или не очень приятный сон.

Линч заезжает в лес, и видит посередине озеро. Все же, он до сих пор правильно помнит эту дорогу. Останавливается в трех метрах от воды и делает музыку тише. Выходит из машины, оставляя очкастого одного. Тот продолжал мягко сопеть, ворочаясь по кругу.

Журналист достает пару сложенных пластиковых удочек, крючки, хлеб. Палатку, которую он взял на всякий случай, оставляет в багажнике автомобиля. Хлеб не свежий, но обычно рыбы клюют, так что пойдет. Линч кладет удочки рядом с берегом, хлеб отодвигает подальше, а крючки сразу крепит к удочкам. Осталось лишь позвать приятеля.

— Джон, Джо-он, проснись, спящая красавица, мы приехали — Брюнет слабо открывает глаза, а после уже садится и терет глаза.

— Сколько я — Джон перебился зевком и мыслью о том, где его очки, но спустя мгновение, когда он оборачивается, он их замечает в подстаканнике, — сколько я проспал? Почему ты не разбудил меня сразу, как я уснул?

Джон понимал в чем дело. Вероятно, он уснул из-за отсутствия разговора и музыки, такой ненавязчивой, спокойной, успокаивающей.

— Ты и так приехал ко мне в ни свет ни заря, мне было слишком жалко тебя будить, — Линч возвращает кресло в обычное положение, — Сейчас, я думаю, ты выспался, и теперь мы можем спокойно порыбачить, не так ли?

— Да, конечно! — Приятная улыбка уголками губ появилась на лице очкастого, заставляя Линча улыбнуться тоже. Джон буквально выпрыгнул из машины, чуть ли не сбивая приятеля.

— Аккуратнее, ну, — Линч опирается руками о землю, покрытую зеленой травкой. Есть небольшой страх, что где-то под руками из-ниоткуда появится осока. Гадкая травинушка, об которую можно очень легко порезаться.

***

— Линч, клюнуло, клюнуло! — Джон дёргает Линча, который осматривает местность. Писатель начинает крутить леску удочки, уводя руки с удочкой назад.

Линч ехидно хихикает и закрывает глаза, отводя головой. Джон выглядит, как ребенок.

Большинство времени парни разговаривали о всяких похождениях. Перескакивали с темы на тему. Не следили за удочками, не следили за временем. Не замечали, как вся рыба давно уплыла, съев наживку.

Смеркающиеся сумерки. Трели цикад совершенно близко и мерное дыхание чего-то столько дорого под боком. Хохот, восторг за бликами очков, приятный свитер — все без исключения прочее может показаться на первый взгляд вплоть до абсурда никак не значимым. Прошедшие стычки, подобные ребяческие жалобы.

Боже, равно как ведь он был неумен! Непосредственно в настоящее время он это блять знает. Осознает всю собственную безрассудность. Это же такая простая аксиома, господи. Допустим неужели есть Шерлок Холмс без Джона Уотсона? А что сделает Эд Уоррен без своей Лорейн? Как Гарри Поттер, дьявол возьми, остался в живых б без участия Рона, а также Гермионы? Именно в данный момент он это блять понимает.

— Уже стемнело, надо ехать домой. — Линч смотрит вдоль озера, наблюдая за тем, как сгущается туман над серединой.

— Блин, так быстро день прошел, — Писатель зевнул, и потер руками глаза, — Спать теперь хочу.

— Поехали, а то уснешь тут еще, — Линч собирает удочки и снимает с них крючки, — А ты, так то, тяжелый такой.

Сев в машину, Джон уже без вопросов подключил свой телефон и включил тот же самый плейлист. Сняв очки, парень закрыл глаза и откинулся в сон. Ему было плевать, как он будет спать дома, главное — он хочет спать сейчас.