В таверну зашёл мужчина в длинном, местами потрёпанном, сером плаще. За его спиной красовался стальной меч, явно повидавший немало противников, если судить по состоянию его ножен. Из под капюшона виднелись белые как серебро пряди волос. Никто из находившихся в таверне не обратил внимания на появление этого странного посетителя. Мужчина подошёл к трактирщику и заказал Реданский лагер*.

* Отличное пиво из Реданского ячменя, слабоалкогольное.

В зале заиграла лютня, публика встретила её неоднозначными криками. Одни были радостными, другие же, скорее осуждали вышедшего барда. Как только тот запел, мужчина замер, повернулся на звук. Посреди бара стоял достаточно высокий и в меру худощавый мужчина. До того он был красив, что на первый взгляд могло показаться, что он был эльфом. Его светлые каштановые волосы изящно ниспадали на курточку цвета красного вина, украшенную кружевными манжетами. В руках он держал изящную эльфийскую лютню, плавно перебирая её струны. В выступлении барда все было гармонично: его звонкий голос был словно продолжением нежной мелодии. Тонкая походка и чувственная мимика лица дополняли общую картинку происходящего. Его песня была о любви. О любви нежной, словно птичье пёрышко, о любви чувственной, заставляющей сердце вырываться из груди.

Мужчина залпом осушил кружку.

— Благодарю вас, многоуважаемая публика. Если вам понравилось слушать мои баллады, прошу, не стесняйтесь кинуть мне чеканную монету. Благодарю. Премного Благодарю, милостивая государыня, вы очень милы. — Раскланивался бард каждому, кто пополнил его кошелёк.

На первый взгляд казалось, что он очень воодушевлен и приветлив с каждым, но только тот, кто знал барда лично мог точно сказать — он устал. Он устал каждый раз выслушивать недовольных. Он устал каждый раз видеть, а иногда и чувствовать плевки в свою сторону. Он устал каждый раз делать вид что всё прекрасно, что он стерпит все прелести этого мира. И каждый раз, возвращаясь в снятую комнату, отмываясь от зловонного запаха таверны, а точнее людей, приходящих в неё, он с шумом выдыхал воздух, словно вместе с ним улетали обида и горечь, а так же невероятная усталость.

Бард направился к стойке, а мужчина в плаще поспешил выйти из таверны, чем невольно привлёк к себе внимание менестреля. Только мужчина собирался открыть дверь, как услышал неуверенный тихий голос за спиной: "Геральт, это ты?" Ответом ему стала тишина. Неожиданно для всех(и даже для себя самого), бард схватил мужчину за предплечье и со всех сил дернул на себя. Не ожидавший столь сильного интереса к своей персоне человек развернулся лицом к барду. Снял капюшон, до этого укрывавший его от назойливых глаз.

— И тебе привет, Лютик.

Стало слишком тихо, даже дождь, барабанящий по крыше и окнам, утих.

— Геральт....

Геральт вышел из таверны. Немного замешкавшись бард поспешил следом. Геральт подошёл к Плотве, потрепал её за гриву. Лошадь одобрительно фыркнула. Сняв с себя плащ, мужчина небрежно его сложил и запихал в одну из седельных сумок. Теперешний его внешний вид всё так же оставлял желать лучшего: тяжелая темная кожаная куртка с серебряными заклепками на манжетах и плечах была весьма истрепана. Только сапоги и черные кожаные перчатки с серебряными вставками были вполне новыми и выглядели достаточно презентабельно. Неестественно бледное лицо в свете просочившейся сквозь тучи луны выглядело достаточно зловеще. Но и в сравнение не шло с глазами, кошачьими, сейчас будто светившимися в темноте. Бард окинул старого знакомого оценивающим взглядом, невольно фыркнув.

— Тебе бы стоило поучиться манерам, ведьмак. Не хочешь спросить, например, как у меня дела или же чем я занимался после того, как ты столь любезно прогнал меня, оставив одного на той чёртовой горе? — От былой растерянности барда не осталось и следа.

— Как дела? Чем занимался?

— Серьёзно? — С нескрываемой злостью процедил Лютик. Он действительно затаил глубокую обиду на Геральта. И ведь ладно бы Лютик был хоть немного виноват, но нет. Ведьмак был так зациклен на колдунье, что после её ухода выместил всю злость и обиду на бедного барда, который просто хотел помочь. Разбить до чертиков накалённую атмосферу. Но в итоге разбили его сердце. Мозг, будто издеваясь над бардом, часто вспоминал те обидные слова, сказанные Геральтом в порыве злости: "Почему всякий раз когда я оказываюсь по уши в дерьме, ты накидываешь сверху?! Ребёнок неожиданность, джинн, всё вот это! Теперь я лишь одного прошу от жизни: чтобы она спровадила ТЕБЯ подальше от МЕНЯ!" И каждый раз эти слова отзывались болью в груди, на смену которым приходил гнев.

— Извини — необычайно тихо сказал Ведьмак, потому бард даже не обратил на него внимания.

— И вообще, тебя не посещала мысль извиниться передо мной, например?! Подожди, что ты только что сказал?

— Я был не прав. Извини. — Повторил Геральт. У барда, кажется, случился культурный шок. Геральт. Отважный ведьмак, мясник из Блавикена... и извиняться? Перед ним? Быть того не может, это либо сон либо Лютик сошёл с ума. Он ущипнул себя чуть ли не до крови и снова посмотрел на Геральта, который в недоумении наблюдал за действиями барда.

— Я, э-э, я подумал что мне это снится и решил проверить... Подожди, ты действительно извинился передо мной? Так просто? — Геральт недовольно вздохнул и развернулся в сторону таверны.

***

— Налей мне пива... мне и... моему другу.

— О, Геральт, да ты сегодня сам на себя не похож. И прощения попросил, и выпивку заказал, ещё и другом называешь. Уж не горячка ли у тебя? Тебя точно не подменили? - Бард взял пивную кружку, и пошёл к свободному столику у окна вслед за ведьмаком. Он уселся напротив Геральта, которого явно немного нервировали его речи. Но Лютика это совершенно не волновало.

— Если не хочешь, тогда я сам выпью. — Геральт быстрым и точным движением пододвинул к себе кружку барда, которую тот только успел поставить на стол.

— Да я разве сказал, что не хочу? Просто удивляюсь я тебе. Рассказывай, что тебе надо? Уж не просто же так ты столь любезен? — Лютик аккуратно и медленно, словно нашкодивший ребёнок, вернул кружку на место. Ответом ему была тишина и немного раздраженный взгляд, в котором читалось: "Зря я в это ввязался". Лютик хмыкнул, пожав плечами. Между ними повисла неловкая тишина.

— Геральт, ты здесь надолго? Куда путь держишь?

— В Каэр Морхен, на зимовку. Как только Цири поправится, отправимся дальше.

— Цири? Тот самый ребёнок неожиданность? Я могу чем-то помочь? — Лютик невольно сжал руку в кулак. В сердце что-то больно кольнуло. Прямо как тогда.

— Девочке уход нужен не меньше лекарств и сна. Если бы ты позаботился о ней, пока я занят, я был бы тебе благодарен. — Губы ведьмака дрогнули в еле заметной улыбке. 

— О... конечно, без проблем. Всё равно тут задержусь, больно публика радушная. А дамы — Бард мечтательно прикрыл глаза, и сам того не замечая извлёк из лютни сложный аккорд: "одно загляденье".

***

Они поднялись на второй этаж, где расположились комнаты для приезжих. В конце коридора явно была хата трактирщика. Дверь отличалась присутствием незамысловатого узора. Остановившись у соседней двери, Геральт, немного подумав, отворил её. В комнате было слышно лишь мерное сопение, доносившееся откуда-то из под одеяла. Геральт осторожно позвал Цири, словно боясь испугать слишком громким голосом. Одеяло заворочалось, промычало что-то невнятное, и вскоре из под него показалась светлая макушка и миниатюрное, несколько бледное личико. Девчушка медленно попыталась разлепить свои глаза, но у неё это плохо получилось.

— Можно ещё пять минуточек подремать? — Протянула девочка, сонно хлопая зелёными глазами. Она будто попыталась принять сидячее положение, но сразу же рухнула обратно в объятья теплой и мягкой кровати.

— Вставай, соня, весь день спишь. Ты хоть ела? Пойдём вниз, заодно....

— Ой, а кто это? — На удивление бодрым голосом перебила Цири. Геральт лишь слегка улыбнулся.

— Я, достопочтеннейшая княжна, бард Лютик. — Невзначай наигрывая на лютне первое, что придёт в голову, мелодично представился бард. — Ваш спутник душевно попросил меня за вами приглядывать в его отсутствие. Будем знакомы.

— Обязательно так выпендриваться, мэтр Лютик? — Съехидничал Геральт, на что бард лишь повёл плечами. Цири, глядя на этих двоих, громко расхохталась. Княжну очень заинтересовал новый знакомый: она буквально завалила Лютика вопросами, начиная с банальных "сколько тебе лет" и "где ты купил такую красивенькую лютню", до вопросов о написании баллад, о вдохновении, о рифмах и эмоциональной окраске произведений. Цири будто пыталась показать, что не ребёнок, что с ней можно говорить на сложные темы. И всё же княжна быстро теряла нить повествования когда в разговоре проскальзывали сложные словечки, и быстро задавала другие вопросы, как-бы пытаясь скрыть необразованность в силу возраста. Не смотря на это, девочка была интересной собеседницей, о чём Лютик ей несколько раз сообщил. Геральт всё время стоял у окна, и временами незаметно улыбался развернувшейся перед ним картине. Было в этом что-то давно забытое, тёплое, спокойное, родное, домашнее. Да, пожалуй — домашнее. Давно забытое ведьмаком понятие.

***

Первое, что увидела Цири, когда проснулась, был стакан парного молока, и немного остывшая овсянка, с почти расплавившимся кусочком сливочного масла. Молочная каша была очень нежной, с лёгким медовым акцентом. Повар явно постарался на славу. Обычно в таких местах кухня не сильно изобиловала, поэтому если и можно было заказать что-то кроме закусок, то это уже была маленькая победа. А на столько изысканное блюдо — это сравни чуду заморскому. Цири чуть ли не попискивала от удовольствия.

— Как тебе завтрак, княжна? Я сам тебе его приготовил. Пришлось знатно поторговаться, чтобы добыть нужные ингредиенты.

— Мне очень-очень понравилось, маэстро Лютик! Вы умеете готовить?

— Было дело. Пришлось научиться кое-каким приёмам (чтобы завоёвывать женские сердца).

— А меня научите?

— Конечно научу, но потом. Сейчас тебе нужно поскорее выздороветь, чтобы вы с Геральтом смогли отправить в путь. А для этого нужно побольше отдыхать, княжна.

— Но я не хочу отдыхать, я уже третий день отдыхаю. — Цири смешно надула щёки и, скрестив руки, отвернулась к окну.

— Быстрее поправишься — быстрее сможешь делать что тебе хочется. Давай, ложись, я спою тебе.

***

Геральт вернулся под вечер. На его теле прибавилась пара неглубоких царапин. Лютик как-бы между делом указал на них Геральту, на что получил: "само заживёт". Бард не настаивал. А ещё пару раз он задумался, почему его вообще волнуют эти незначительные царапинки на геральтовом теле. Ну, поранился, с его профессией это обычное дело, раны не глубокие, Геральт сам знает что нужно делать при получении ран в бою, так почему барда волнует здоровье ведьмака?

Даже самому себе он не смог ответить на этот вопрос.

Цири с каждым днём становилось всё лучше: под пристальным надзором Лютика, она явно быстрее шла на поправку. А это значило, что буквально через день-два Геральт и Цири отправятся дальше - в Каэр Морхен. Ведьмак явно нервничал из-за столь длительной задержки, но виду почти не подавал. Временами, он чересчур резко спрашивал о самочувствии Цири, и тяжело вздыхал, получив ответ. Если до этого у них был достаточный запас времени до наступления зимы, то сейчас перспектива вырисовывалась менее радужная. И всё же, не критичная. Но работы в округе для ведьмака не было. Лютик за это недолгое время успел привязаться к девчонке. Пожалуй, ему было даже грустно от мысли, что скоро они разойдутся. Цири тоже явно привыкла к компании трубадура, к его шуткам, а особенно, к балладам на ночь. И всё же, менестрель был уверен: с ведьмаком ему не по пути. Он это понял ещё тогда, на горе. И даже то, что он не долго думая простил ведьмака, этого не изменит. Лютик боялся повторения истории. Не хотел испытывать боль, не хотел доверять. Но...

— Может... ты поедешь с нами?

Одна чертова фраза. Почему? Почему Лютику снова хочется поверить? Снова отправиться в путешествие вместе с Геральтом и этой маленькой княжной, временами заносчивой, но милой девчонкой, которой он на ночь поёт баллады?

— В Каэр Морхен? Разве мне туда можно?

— Если хочешь. Дважды спрашивать не намерен. — У Геральта, как бы странно это ни было, еле заметно тряслись руки. Слава богам, Лютик был слишком шокирован вопросом. Он и сам не до конца понимал, почему предложил барду поехать вместе с ними. Слова сами вырвались. А как известно: слово - не воробей.

— Хочу. Очень хочу. Я такую балладу сочинить смогу. Это ж надо же так повести. Побывать в самом Каэр Морхене. В обители ведьмаков. Местоположение и тайны которой вы так охраняете. Ещё бы я посмел отказаться. Я бы не был собой, если бы даже подумал сказать "нет".

— Тогда мы выезжаем завтра на рассвете. Цири уже может ехать. Главное успеть до первого снега.