Привычные улицы, привычные здания. Вокруг люди, знакомые и не очень лица. Все что-то обсуждают, говорят, кто-то неподалёку смеётся. Смеётся?
На проезжей части как всегда полно транспорта. Вроде бы даже пробка. Сигналы и возгласы недовольных водителей и пассажиров, прерывистый шум множества моторов. Шум?..
Рядом идёт молодая девушка с небольшой собачкой на поводке. Питомец смешно лает на мимопроходящих людей. Лает?...
Обыденная городская симфония.
Симфония...?
Подождите. Он НИЧЕГО не слышит. Вокруг абсолютная, оглушающая тишина. Почему? Что происходит? Почему он ничего не слышит?! Кто-нибудь, эй! Почему вокруг так тихо?! Почему, чЁРТ ВОЗЬМИ—
Прерывистый вдох. Привычный потолок. Мужчина резко поднимается, взгляд мечется вокруг. В комнате, знакомой до каждой царапинки на стенах, тихо. Очень тихо. Паника накатывает с новой силой, руки дрожат и не хотят слушаться. Ладони ощутимо холодеют от нарастающего страха. Глубокий, насколько получается, вдох, чтобы собраться. Закрыть глаза, чтобы сосредоточиться. Кончики указательных пальцев на пластинках наушников, два оборота вперёд:
- One, two, buckle my shoe,
Выученные уже давно слова. Мысли всё ещё путаются.
- Three, four, knock at the door,
Голос дрожит. Язык немеет, говорить тяжело.
- Five, six, pick up sticks; Seven, eight, lay 'em straight,
Тревога понемногу отступает.
- Nine, ten, a big fat hen,
Уголки губ на долю секунды приподнимаются в лёгкой кривой улыбке. Эта строчка всегда казалась забавной.
- Eleven, twelve, dig and delve,
Дрожь в руках постепенно унимается. Дышать становится легче.
- Thirteen, fourteen, maids a-courtin'; Fifteen, sixteen, maids in the kitchen; Seventeen, eighteen, maids a-waitin',
Наконец получается набрать полные лёгкие воздуха. Ком в груди давит не так сильно. На выдохе,
- Nineteen, twenty, I've had plenty.
Один оборот пластинок назад. Повторить второй раз, уже тише. Спокойнее. Третий раз, очередной оборот назад.
И руки уже почти не дрожат, лёжа на коленях. Теперь можно открыть глаза. Вокруг всё так же. Тихо... Сквозь ночную темноту, разбавленную разве что тусклым лунным светом, проглядываются очертания предметов. Стол, уставленный разного рода безделушками. Ничего не издаёт ни звука. Напольная вешалка. Точно ли он слышал себя? Электрогитара на ближайшей стене. Может, воспалённый разум просто решил себя успокоить? Синтезатор у выхода. Дверь...приоткрыта?
- ...Мелоди? Всё в порядке? - кроличьи уши еле заметно подёргиваются от волнения.
Ах. Губы растягиваются в расслабленной ухмылке. Он её слышит.