— Чимин, пожалуйста, скажи мне, что прямо сейчас ты уже в пути сюда.

— Я уже еду, — хихикает Чимин по другую сторону провода так, что тело Тэхёна, всё ещё сидящего на крышке унитаза в ванной, кажется, обмякает от облегчения. — В чём дело? К чему такая спешка? У тебя есть, что рассказать мне о вчерашней вечеринке?

— Ты даже представить себе не сможешь, что я расскажу, — вздыхает, потирая виски.

— Ну, я почти на месте, — в голосе слышится радость. — Даже принёс тебе завтрак! Я на самом деле удивлён, что ты проснулся так рано, потому что намеревался разбудить тебя завтраком в постель.

— Спасибо, Чимини. У меня просто… Сейчас много дел, — отвечает, тщательно подбирая слова. — Но я займусь этим после того, как ты приедешь. И, пожалуйста, обязательно постучись сегодня, ладно? У меня есть… Кое-кто ещё.

— О-о-о, — теперь же в его тоне можно уловить дразнящие нотки, и Тэхён уверен, что он улыбается сейчас, как чеширский кот. — Кто-то остался на ночь, а?

— Можно и так сказать, — звучит явно напряжённо. — До скорой встречи, Чимин.

— Пока, Тэтэ!

Тэхён со стоном вешает трубку и кладёт телефон на тумбочку у раковины. Он бы предпочёл, чтобы это был просто секс на одну ночь, как решил Чимин. Честно говоря, ему очень хотелось бы, чтобы это был кто угодно, только не опасный и голодный вампир, который чёрт знает что делает в его же спальне.

Стараясь хоть временно выбросить мысли из головы, Тэхён снимает мантию со всей остальной одеждой, сбрасывая ту в корзину для грязного белья, и включает душ, дожидаясь, пока вода не станет горячей. Он быстро умывается, чувствуя себя слишком некомфортно из-за незнакомца в своём доме и особенно, от осознания, что Чимин тоже сейчас едет сюда. Несмотря на то, что он сказал ему постучать, Тэхён почти уверен, что тот не запомнит (или не станет делать, как было прошено), поэтому и хочет поскорее справиться, чтобы Чонгук не принял Чимина за добычу и не хлебнул его крови.

Он с полотенцем на бёдрах на цыпочках крадётся по коридору обратно в спальню. Заглянув в комнату, чтобы проверить, внутри ли вампир, Тэхён вздыхает с облегчением, обнаруживая, что она пуста, и проскальзывает внутрь, быстро закрывая за собой дверь.

Надев свитер и брюки, он вытирает полотенцем свои мятные волосы прежде, чем бросить то на пол, отправляясь в основную часть дома.

Там и находит Чонгука, элегантно рассевшегося на потрёпанном диване, закинув ногу на ногу и приподняв бровь, а так же своего лучшего друга, Пак Чимина, который стоит перед ним, уперев одну руку в бок. Видя, как Чонгук замечает вошедшего и переводит на него глаза, Чимин поджимает губы, медленно поворачивается и подходит вплотную.

— Не подскажешь мне, с какой стати у тебя дома вампир, Тэ? — спрашивает, хватая за ухо, на что Тэхён скулит, пытаясь убирать его руку и потереть место ушиба. — Из всех сверхъестественных существ, которых можно было подцепить! Я думал, ты их боишься!

— О боже, Чимин! — выкрикивает возмущённо, краснея и нервно бегая глазами от одного к другому. — Мы не трахались!

— Что значит «трахаться»? — спрашивает Чонгук, склонив голову набок.

— Ничего! — поспешно отвечает Тэхён, поворачиваясь к другу. — Ничего такого, не беспокойся об этом. Пожалуйста, Чимини, просто… Позволь мне объяснить. Мне нужна помощь, потому что я сделал такую ​​глупость прошлой ночью и…

— Ладно, и так ясно, что это была глупость, если ночь закончилась тем, что вампир остался у тебя, — добавляет, фыркнув, пока небольшое количество блёсток скатывается с его тела, скорее всего, от стресса.

— Прошу прощения? — вмешивается Чонгук.

— Вы оба! Просто заткнитесь хоть на минутку, — вновь повышает голос Тэхён.

Его уровень стресса достигает рекордно высокого значения буквально за считанные секунды. К огромному удивлению, эти двое слушаются, так что он добавляет:

— Отлично, теперь садись, потому что мне нужно многое тебе рассказать, Чимин, и ты единственный, кто может помочь, иначе Чонгук убьёт и съест меня.

Чимин поджимает губы, бросая на вампира свирепый взгляд, который на самом деле совсем не пугает из-за падающей с его тела красноватой волшебной пыльцы, но, наконец, садится на диван. Тэхён делает несколько глубоких вдохов, чтобы попытаться успокоиться, после чего садится на один из кухонных стульев, пододвигая тот ближе.

— Итак, прошлой ночью я как бы огрызнулся на то, что остальные члены шабаша так обращаются со мной, — начинает он, хмурясь от воспоминаний обо всех насмешках и издевательских взглядах, которые получал целый вечер. — Я не знаю, было ли это вино или просто… Мне надоело, что ко мне относятся подобным образом, но я решил сделать призыв и показать всем, что не бесполезный ведьмак, как они думают.

Бровь Чонгука снова приподнимается, хотя по выражению его лица трудно что-то определить. Чимин же выглядит злым, заслышав, что кто-то опять вёл себя с ним грубо, но не возможно не признать, что это было ожидаемо с самого начала.

— Так или иначе я призвал его, — продолжает Тэхён, указывая на Чонгука.

— Подожди. Ты призвал его?

— Да, Чимини, именно это я и сказал буквально только что, — звучит раздражённое в ответ. — Это было очень странно, как будто моё тело не давало мне остановиться, пока я не закончил. Никогда раньше не слышал, чтобы происходило что-то подобное. Так что следующее, что я помню, — это ужасающий торнадо вокруг, и вдруг этот вампир…

— Почему ты каждый раз произносишь это так? — не выдерживает Чонгук.

— …стоит в кругу со мной! — заканчивает с протяжным тяжёлым выдохом.

— Тэхён, ты призвал, — снова пытается Чимин, получая одновременно взгляд и ведьмы, и вампира. — Ты хоть понимаешь, что это значит?

Его глаза комично расширяются, словно он до этого не осознавал всю важность произошедшего, когда Тэхён откидывается на спинку стула.

— Боже мой, — и шепчет поражённо, — я не некомпетентный ведьмак.

Чимин лишь фыркает, сдувая со лба прядь розовых волос.

— Ты никогда не был некомпетентным ведьмаком, Тэтэ. Твой ковен просто не понял этого и, соответственно, не дал тебе шанса. Но, очевидно, они ошибались, ведь ты, конечно же, можешь призывать!

— Подожди, я должен рассказать родителям! И всем лидерам, которые изгнали меня, и особенно Дженни с Джису. Они ещё пожалеют, что наговорили мне, по крайней мере, половину из всего того…

— Тэхён, я тоже очень рад подтверждению твоих способностей, — вмешивается Чимин мягким сочувствующим голосом и встаёт, чтобы успокаивающе положить руку на плечо своего лучшего друга. — Но, может быть, тебе пока что не стоит говорить об этом остальным? Я имею в виду, что ты призвал вампира.

На этих словах Чонгук встаёт с дивана, скрещивая руки на груди.

— Что за тон у вас такой, когда вы произносите слово «вампир»? Просветите-ка меня.

Чимин выгибает бровь и обменивается взглядами с Тэхёном.

— Что ты имеешь в виду? Вампиры — это обычно слуги или преступники. Вот почему у Тэхёна, вероятнее всего, будет очень много неприятностей из-за того, кого он призвал.

— Слуги или преступники? — переспрашивает, а глаза его вновь темнеют и буквально вспыхивают чёрным от гнева. — Как они смеют притеснять нас так, словно мы не более чем самые обыкновенные домашние рабы?

Тэхён переводит взгляд на друга, предполагая:

— Я не думаю, что он в курсе как обстоят дела в современном обществе, Чим.

Тот хмурится в замешательстве, сводя брови к переносице, и спрашивает игриво:

— Из какого ты десятилетия?

Но они оба замирают от удивления, когда слышат ответ Чонгука:

— Меня заключили в тюрьму в тысяча девятьсот третьем году.

***

— Э-э… ​​Я не уверен, то это место или нет.

Тэхён с Чонгуком стоят перед ветхим зданием, которое, судя по всему, заброшено. Он смотрит на карту, открытую в телефоне, затем снова на здание. Ну, да, это правильное место. По крайней мере, адрес, что им дал Чимин, однозначно совпадает.

Обсудив, как же много пропустил Чонгук (а также его тюремное заключение? Звучит ужасно, по мнению Тэхёна, но они вернутся к этому позже), Тэхён спросил у Чимина, знает ли он какие-нибудь места, где Чонгук мог бы законно питаться. Конечно, нелегальные бары, очень похожие на этот, возле которого они стоят, существуют во многих городах Кореи. Такие заведения не являются законными местами для кормления, но большинство людей приводят туда своих слуг-вампиров, чтобы накормить их кровью желающих существ, так что там обычно довольно многолюдно и посещение безопасно.

Хотя Тэхён чувствует себя не совсем в безопасности, стоя перед зданием рядом с вампиром, но это определённо лучше, чем перспектива давать свою собственную кровь.

— Давай зайдём внутрь и посмотрим, — предлагает он, засовывая телефон в карман и направляясь к двери.

Чонгук молча следует за ним, осматривая окрестности.

С тех пор, как они покинули леса и вошли в город, где расположены подобные бары, вампир пребывал в лёгком благоговении. Тэхён уверен, что это из-за того, что в последний раз, когда ему доводилось видеть город, тот выглядел иначе.

Во всяком случае, реакция не удивительна, ведь это было более ста лет назад.

Двери распахиваются, и перед ними открывается нечто совершенно иное, чем они оба могли ожидать.

Внутри заброшенного и ветхого здания находится большой клуб. Вдоль одной стороны расположен бар, несколько кабинок и приватных столиков с занавесками (скорее всего, для кормления? Секса? Тэхён не совсем уверен). Так же есть огромный танцпол, где всевозможные сверхъестественные существа веселятся под громкую техно-музыку, которая играет где-то над головами. Та такая громкая, что Тэхён чувствует, как басы сотрясают пол под ногами, пока они идут к бару.

«Магия — это так круто», — мелькает в его голове от осознания, что ничего подобного нельзя даже предположить, смотря извне.

— Это место кажется довольно… — морщит нос Чонгук, шарясь красными глазами по всему вокруг и цепляясь взглядом за беснующуюся толпу на танцполе. — Вульгарно, — заканчивает с явным отвращением.

Тэхён не может не фыркнуть, захихикав.

— В вашу эпоху не танцевали?

Тот устанавливает зрительный контакт и выдаёт, выглядя слегка обиженным:

— Это не танцы.

Тэхён только усмехается в ответ, пробираясь сквозь толпу к бару. Если бы они были в лучших отношениях или если бы Чонгук, возможно, не угрожал убийством, Тэхён мог бы взять вампира за руку, чтобы тот не потерялся. Однако вместо этого он чувствует, как кончики чужих пальцев цепляются за ткань его пальто по пути к барной стойке. Тэхён чувствует себя не очень из-за того, что на самом деле не помогает Чонгуку пробираться сквозь толпу. В конце концов, это должно быть очень ошеломляюще для него…

Тэхён внутренне стонет, лишь надеясь, что такой поступок воспримется как акт доброты, а Чонгук не откусит ему голову, поворачивается-таки и хватает вампира за руку.

Не переплетает пальцы или что-то в этом роде, просто немного неловко сжимает чужую ладонь, пока тянет его сквозь толпу всё ближе и ближе к бару. Но тот факт, что он не пытается отстраниться, порядком согревает сердце.

Впрочем, совсем немного.

Чонгук по-прежнему страшный вампир, который может убить его в любой момент.

— Прошу прощения! — обращается к бармену, перекрывая музыку, когда наконец добирается до стойки, и машет свободной рукой, чтобы привлечь внимание.

Им оказывается невысокий мужчина с серебристыми волосами, маленькими глазами, носом-пуговкой и округлыми щеками, которые выглядят столь мягкими, словно пельмешки. Бармен поворачивается, замечая их периферийным зрениям, и поджимает губы. Он выглядит довольно устрашающе, пусть и определённо привлекательно, одетый во всё чёрное, с закатанными до локтей рукавами рубашки.

— Что я могу получить за… — начинает, но осекается на полуслове и удивленно моргает, замечая, что тот пристально вглядывается ему за спину.

Тэхён тоже бросает через плечо взгляд на вампира, который всё ещё слишком занят осмотром клуба, чтобы заметить повышенное внимание.

— Чонгук? — произносит мужчина, и он резко поворачивает голову в его сторону, тоже открывая от удивления рот. — Это… Это действительно ты?

— Юнги, — выдыхает, тут же отпуская ладонь Тэхёна (так, не стоит думать о том, как же холодно становится от этого действия), чтобы перегнуться через стойку и взять за руку бармена. — Боже мой, прошло несколько десятилетий, Юнги!

— Десятилетий? — шипит возмущённо. — Чонгук, прошло больше века!

— Ах, да, я слышал, — отвечает, поджимая губы.

Затем глаза Юнги смягчаются, а на его лице отражается абсолютная печаль. Тэхён практически ощущает её в воздухе и невольно задаётся вопросом, что же может вызывать столь сильные чувства. Он замечает удручённое выражение лица Чонгука, когда бармен открывает рот, чтобы заговорить, и сердце в груди на миг замирает. Кажется, будто тот уже предвидит, каким будет следующий вопрос.

— Намджун-а? — в голосе полно надежды, несмотря на исходящую волнами грусть.

Чонгук качает головой.

— Прости, Юнги. Он всё ещё в заключении… Пока.

— Что значит «пока»? У тебя есть способ сломать печати?

Внезапно чужая рука сжимает запястье Тэхёна, притягивая его ближе к двум вампирам. Он невольно вскрикивает, запутываясь в ногах, и хватается за барную стойку.

— Этот ведьмак призвал меня, сумев каким-то образом прорваться сквозь знаки с печатями. Я уверен, что он сможет сделать то же самое и для Намджуна.

— Простите, — выпаливает удивлённо, — что?

Юнги смотрит на него немного неуверенно.

— Зачем ему помогать нам? Он один из них.

Тэхён в замешательстве хмурит брови. Открывает рот, но Чонгук снова начинает говорить прежде, чем он успевает спросить, что это вообще значит.

— Ковен не признаёт его истинную силу, и, похоже, ведьмы Ким стёрли часть истории. А Тэхён кажется… По крайней мере, сострадательным. Если он услышит нашу историю, то наверняка попытается помочь.

«Просто что?», — думает Тэхён, высвобождая своё запястье из хватки вампира.

Юнги подзывает другой посетитель.

— Гук-а, мне нужно вернуться к работе. Я заканчиваю примерно через полтора часа и очень надеюсь, что вы сможете меня подождать.

— Вообще-то, Юнги, я здесь, чтобы покормиться, — тихо говорит Чонгук низким тоном.

— Ах, конечно, — отвечает с хриплым смешком. — Отправляйся в любое место с красными занавесками, и один из моих людей поможет тебе. Эм, ведьмак... Тэхён, да? Хотя, вероятно, тебе лучше остаться здесь, — Юнги поворачивается, чтобы уйти, но затем останавливается, оглядываясь назад. — Если только он не питается от тебя.

— Абсолютно нет, — практически вопит, вскидывая руки, чтобы закрыть шею, и щурится, поглядывая на Чонгука, если вдруг у него появятся какие-нибудь странные идеи.

Тот только закатывает глаза от такой театральности.

— У меня есть вкус, и твоя кровь, вероятно, отравила бы меня. Нечто похожее твой ковен уже пытался сделать столетие назад.

Тэхён на это лишь молча качает головой, отмахиваясь от вампира, чтобы тот пошёл и покончил наконец с кормлением. Чонгук отходит всего на несколько шагов, прежде чем вернуться с кислым выражением лица и неловко потупить взгляд.

— Что? — спрашивает, снова пытаясь подозвать Юнги, чтобы заказать выпивку. — Тебе нужно просто пройти в отгороженную зону.

— Я знаю, — отвечает тот, стиснув зубы и раздражённо проведя языком по внутренней стороне щеки.

Тэхён оглядывает его мимолётно, пытаясь понять, почему Чонгук всё ещё стоит перед ним, а не собирается в кои-то веки поесть.

Он выглядит иначе, чем прошлой ночью или сегодня утром, длинные волосы взлохмачены и немного вьются от утреннего душа. Поскольку одежда, которую вампир носил, была очень устаревшей (лет эдак на сто), Тэхёну пришлось одолжить кое-что из своих вещей. Ему и Чимину потребовалось больше часа, чтобы одеть Чонгука, который, по-видимому, считал их чувство стиля ужасным, о чём и сказал без каких-либо колебаний.

— Ой! — выпаливает, выпучивая глаза от осознания.

Он смотрит через плечо на завешанную тканью зону для кормления, а затем снова на вампира. Тому не по себе пробираться сквозь толпу в одиночку…

В этом есть смысл, ведь в то время, из которого Чонгук родом, не было таких мест и, скорее всего, даже заведений, где собирались бы всевозможные сверхъестественные существа. Тэхён вспоминает о том, как он ухватился за чужую рубашку ранее, просто чтобы держаться поближе, как будто нервничая из-за того, что вообще находится в толпе.

И, возможно, его сердце немного тает из-за этого. Может быть, под устрашающей и несколько грубоватой внешностью скрывается что-то куда более мягкое?

— Хорошо, — кивает, вновь протягивая вампиру руку. — Пойдём, найдём тебе ужин!

***

Тэхён объедается жареной едой, стоя за пределами ограждённой зоны и оглядывая клуб. Тут есть и феи, и колдуны, и оборотни (некоторые из которых даже наполовину обнажены, господи, неужели у них совсем нет манер?), и ведьмы, и просто перевёртыши.

Несколько вампиров тут и там, хотя в основном они находятся в том районе, где сейчас Чонгук, питаясь добровольцами, у которых есть кинк на укусы.

Не то чтобы он осуждает таких, правда. Но мысль о вампире, вонзившем зубы ему в шею, приводит Тэхёна в настоящий ужас. Вероятно, это из-за того, что он вырос на рассказах о том, насколько эти существа опасны, ведь на уроках истории его учили тому,  что вампиры являются теми, кто начал Великую войну более века назад.

Но, несмотря на страх, Тэхён ловит себя на мысли, что действительно ждёт, пока Чонгук закончит, лишь для того, чтобы тому не пришлось идти через толпу в одиночестве. Даже если он уверен, что Чонгук более чем способен убить любого в этой комнате, сам факт, что такие людные места, как это, почему-то беспокоят его, заставляет вампира казаться более… Человечным? Или у Тэхёна просто золотое сердце и он не может допустить, чтобы другие страдали, если в состоянии как-либо помочь.

Чимин, скорее всего, сказал бы ему, что вероятнее последнее.

— Выглядишь так, будто тебе не помешало бы хорошо провести время, щенок, — говорит наполовину перевёрнутый оборотень, скользя взглядом по Тэхёну, который борется с желанием закатить глаза — ну вот что за мода в оборотней называть всех, даже не волков, щенками? — Хочешь потанцевать?

— Нет, спасибо, — отвечает, выбрасывая пустую упаковку из-под картофеля фри в ближайший мусорный бак. — Вообще-то я здесь не один.

— О? — тянет волк, нюхая воздух вокруг него, и что-то в этом жесте вызывает у Тэхёна дискомфорт. — Но от тебя никем не пахнет. Если ты не хочешь танцевать, ты должен был просто сказать об этом прямо.

— Тогда ладно. Я не хочу танцевать.

Оборотень выглядит обиженным, раздражённо фыркая. В ответ действительно хочется закатить глаза, потому что, конечно же, этот альфа пытается заигрывать. Альфы вообще преимущественно не очень хорошо переносят отказы, о чём Тэхён знает из бесконечных сплетен, которые вываливает Чимин, вечно болтая о своих друзьях. Он так же рассказал одну известную в его родном городе историю о фее, которая встречалась с альфой, но хотела расстаться. Очевидно, оборотень пытался убить её из-за этого, но Тэхён уверен, что она просто немного привирает.

— Ты глупец, щенок, — снова пытается незнакомец, бесцеремонно приобнимая его за талию. — Тогда как насчёт того, чтобы я купил тебе выпить?

Тэхён фыркает, отталкивая наглую руку от своего тела.

— Я действительно здесь кое с кем, он просто кормится прямо сейчас. Так что, будь добр, оставь меня в покое, мне это не интересно.

— Кормится? Ты пришёл с вампиром, что ли?

Тэхён поджимает губы, внезапно обращая внимания на то, как все произносят слово «вампир». Он никогда не замечал ничего подобного до тех пор, пока Чонгук не сказал об этом ему и Чимину. Люди говорят с такой ненавистью, будто это оскорбление.

Почему это вдруг заставляет его чувствовать себя так неловко?

 — На самом деле это не твоё дело, — говорит Тэхён, скрещивая руки на груди.

Оборотень, кажется, улавливает намёк, драматично пыхтя в его сторону, прежде чем уйти, чтобы найти кого-то другого, за кем можно было бы приударить.

Всего через несколько мгновений после этого занавес раздвигается, являя Чонгука, который выглядит намного, намного лучше. Его цвет лица по-прежнему бледный, но тёмных синяков под глазами больше нет, острые скулы, кажется, более не выступают настолько сильно, а глаза теперь имеют мягкий карий оттенок, который выглядит так, словно если приглядеться, то можно разглядеть звёзды. Целые галактики, очень похожие на те, что появились прошлой ночью на полу круга призыва.

Тэхён немного в восторге от его красоты, не в силах сдержаться и перестать пялиться. Чонгук нюхает воздух, глядя в ответ, прежде чем сузить глаза и спросить:

— Почему от тебя пахнет мокрой псиной?

Из-за чего вдруг вспоминается причина, по которой он раньше не слишком много думал о красоте вампира. Характер у того действительно не самый добрый.

— Оборотни, — отвечает прежде, чем взять его руку в свою и повести сквозь толпу.

В баре куда больше народу, чем было, когда они только пришли, и Юнги едва ли может удостоить их взглядом, хотя, похоже, почти отчаянно хочет вернуться и поговорить с Чонгуком, но вместо этого лишь ещё раз просит подождать. Предупреждает, что отвезёт к себе сразу после окончания смены и угостит хорошей едой (тут под ними он в основном подразумевает Тэхёна) за то, что им пришлось коротать время.

Чонгук не видит проблемы в том, чтобы остаться, но всё время жмётся под бок.

Когда ведьмак расцепляет ладони, он шаркает рядом с ним, будто ему нужна хотя бы какая-то крошечная форма физической связи, чтобы чувствовать себя комфортно.

Чонгук смотрит через плечо, опершись на него подбородком, несмотря на то, как сильно напрягает Тэхёна такая близость к его шее. Он залипает в телефоне, отправляет Чимину несколько сообщений, давая тем самым знать, что происходит, и лениво листает ленту Инстаграма, наслаждаясь позитивным откликом, который его бизнес-аккаунт получает от клиентов, довольных приготовленными зельями и чарами.

— Что это? — наконец спрашивает Чонгук, слегка наклоняясь вперёд, и прижимает Тэхёна к барной стойке, протягивая палец, чтобы постучать по дисплею телефона.

Тот почти чувствует симпатию, когда слегка поворачивает голову, чтобы взглянуть на него. Лицо вампира выражает заинтригованность, когда он наблюдает за тем, как экран начинает двигаться вместе с его пальцем, прокручивая страницу Тэхёна в инстаграме, из-за чего загружается больше фотографий. Чонгук заинтересованно моргает и подходит ещё ближе, уверенней касаясь мобильника.

— Это называется телефон, — объясняет, прикусывая губу, лишь бы подавить ласковую улыбку, невольно трогающую губы. — Ты можешь разговаривать с кем угодно в любое время, отправлять сообщения или выходить в интернет и искать всё, что пожелаешь.

Тот вновь смотрит на него, их лица находятся пугающе близко.

 — И всё с помощью этого крошечного… Устройства? — спрашивает благоговейно, когда его взгляд возвращается к телефону в чужой руке. — Как увлекательно…

— Вот, хочешь попробовать? — спрашивает Тэхён, протягивая ему вещь, чтобы показать ещё больше возможностей.

Чонгук берёт телефон так нежно, словно тот хрустальный и может испортиться, если он будет держать его неправильно. Что-то в этом заставляет сердце опять затрепетать в груди. Тэхён прочищает горло, чтобы избавиться от чувства сентиментальности, которое грозит снова завладеть им, и продолжает:

— Так, у него даже есть камера! Ты можешь делать любые снимки где угодно и когда угодно. Например, вот такие…

Он нажимает на иконку приложения и замечает, как рот Чонгука распахивается от удивления. Открывается фронтальная камера, так что Тэхён не может не хихикать, когда лицо вампира заполняет экран под углом вниз — поистине нелестный ракурс для всех, независимо от того, насколько они привлекательны.

Тэхён помогает ему поднять руку под лучшим углом. На чужом лице по-прежнему читается недоверие. Он делает фото, затем ещё одно, когда Чонгук наклоняется ближе к телефону, удивлённый тем, как делается снимок.

— Видишь? — спрашивает Тэхён, открывая галерею, чтобы показать результат, на что тот издаёт лишь короткий весёлый смешок. — Так же ты можешь делать снимки с переднего обзора. Как, например, вот эти…

Чонгук крепко держит телефон, сдвигая пальцы, когда тот приказывает перестать блокировать камеру. Затем на экране появляется то, что находится сейчас прямо перед ним, вызывая ещё большее изумление. Он, полностью очарованный телефоном, немного проверяет функционал, перемещаясь, чтобы захватить всё вокруг. Даже поворачивается и сам делает несколько снимков, хотя большинство из них размыты, поскольку Чонгук продолжает двигаться, когда делает их.

Он так же, улыбаясь, делает одну фотографию Тэхёна и подносит чудо устройство ближе, чтобы показать ту ведьмаку.

Это неплохой кадр, хоть и размытый.

— Весело, да? — уточняет, поднимая уголки губ в ответ, на что Чонгук кивает, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым (даже если это действительно так). — Знаешь, есть даже игры, в которые можно играть. Ты определённо захочешь вложиться в телефон. Он просто необходим в нынешнем веке.

— Приму к сведению, — соглашается, медленно передавая ему телефон.

В этот момент Юнги, наконец, возвращается, фартук больше не повязан вокруг его тонкой талии, а верхняя часть тела скрыта огромным чёрным пальто. Он жестом велит следовать за ним, что они и делают, направляясь к выходу. Тэхён, как будто это вошло в привычку за столь короткое время пребывания в баре, ловит себя на том, что тянется к руке Чонгука прежде, чем успевает даже подумать об этом.

И на этот раз, возможно, он действительно переплетёт пальцы. Хотя бы для того, чтобы лучше держать его, пока они идут сквозь огромную толпу новых людей к двери.

***

Квартира вампира великолепна, высокотехнологична и величественна.

Юнги провожает их внутрь, и Тэхён очень радуется тому, что холодный вечерний ноябрьский воздух остаётся за дверью. Он снимает верхнюю одежду, разувается и почти падает на пол от счастья, обнаружив, что тот тёплый и тут же согревает ноги.

— Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, — говорит, указывая на диваны в гостиной.

Глаза Чонгука открыты широко-широко, пока он обескуражено рассматривает окружающую обстановку — дома раньше выглядели совсем не так.

— Тэхён, всё в порядке? Я не держу здесь обычную еду, потому что не нуждаюсь в ней.

Ведьмак несколько раз моргает.

— А, да. Блюда на вынос меня вполне устраивают.

Юнги исчезает в другой комнате на пару минут, оставляя их одних на диване.

Тэхён немного нервничает и чувствует себя неуютно, находясь в квартире наедине с двумя вампирами, но странное ощущение комфорта, которое исходит от Чонгука, тоже присутствует. Вероятно, из-за связи призыва. Это также означает, что тот не может убить его, иначе сам пострадает в процессе.

Так что Тэхён считает, что вполне себе в безопасности.

Чонгук, как обычно любопытный, берёт пульт со стеклянного журнального стола.

— Что это? — спрашивает, глядя на ведьмака с недоумением.

— Это пульт, — отвечает Тэхён, придвигаясь немного ближе по дивану, чтобы пояснить что к чему. — От телевизора. Вон та красная кнопочка включает его. С помощью этой плоской коробочки, что висит на стене, можно смотреть очень много интересных вещей.

Чонгук нажимает на указанную кнопку, слегка подпрыгивая, когда включается плазма, проигрывая эпизод какой-то дорамы, так что он снова хихикает и тянется к пульту, чтобы уменьшить громкость, а заодно переключить канал, так же всё показывая.

— Какова цель этого устройства? — интересуется Чонгук, сдвигаясь на самый край дивана и наклоняясь ближе к телевизору, вновь словно совершенно очарованный.

— Ну, люди любят сесть, расслабиться и отдохнуть после долгого рабочего дня, смотря телевизор, — отвечает, выключая плазму и возвращая пульт обратно на журнальный столик. — На самом деле цели как таковой нет. Это создано просто для удовольствия и развлечения. У меня, например, его нет, потому что я не особо люблю телевидение.

— Ты просто сидишь перед ним и смотришь на него? — уточняет, усмехаясь и откидываясь на подушки. — Как глупо. В этом нет вообще никакого смысла.

Тэхён негромко смеётся, отвечая:

— Примерно так и есть.

Юнги наконец-то возвращается, садится в кресло рядом с диваном и кладёт телефон рядом с пультом, закидывая одну ногу на другую.

— Я заказал для тебя курицу, она должна быть доставлена ​​в течение получаса, — говорит он Тэхёну, который улыбается и вежливо благодарит в ответ. — А теперь расскажите мне всё. Я пытаюсь сломать печати Чонгука и Намджуна более ста лет. Как ты его освободил?

Чонгук поворачивается, чтобы посмотреть на Тэхёна, когда тот громко сглатывает.

— Я, эм, просто призвал его? — получается чуть более высоким тоном из-за нервозности. — Не знаю, как это объяснить. Я из ковена Ким, где ведьмы специализируются именно на призывах, но раньше мне никогда не давался ритуал. У меня была плохая ночь, поэтому я особенно сильно хотел показать всем, что на самом деле могу его сделать, потому и начал составлять карту призыва. Но где-то на полпути я вдруг вообще перестал контролировать свою руку, будто она была одержима. А затем следующее, что я помню, — это Чонгук.

— И мы связаны, — довольно грубо добавляет названный. — Единственный известный ему способ избавиться от этого — отправить меня обратно. У тебя есть какие-либо идеи о том, как разорвать связь без этого? Я действительно предпочёл бы остаться свободным.

Юнги несколько мгновений чешет затылок в раздумьях, прежде чем ответить:

— Ну, я знаю одного демона, который может вам помочь.

Из-за чего Тэхён тут же замирает. Демон? Нет, ну хочется отключиться, упав в обморок, серьёзно. Как же его угораздило-то влипнуть в такую ​​ситуацию?

Он хочет обвинить в этом Дженни и Джису, честное слово.

— Отлично, — говорит Чонгук, которому, кажется, совершенно плевать на то, что им придётся искать помощи у демона. — Теперь о Намджуне… Я думаю, Тэхён сумел бы призвать и его. Я просто уверен, что есть способ, раз ему удалось призвать меня.

Тэхёну действительно хочется плакать.

Он так ошеломлён всем, что происходит в принципе, и всеми планами, которые тот строит от его имени, словно они все старые друзья, которым Тэхён хочет оказать услугу, а Чонгук не вампир, который может навлечь на него серьёзные проблемы, если ковен вдруг узнает, кто именно откликнулся на призыв. Не говоря уже о том, что ведьмак сам так-то не понимает, как ему удалось призвать его. А ещё он не уверен, сможет ли призвать снова, определённо нет, пока связь с Чонгуком активна.

Стук в дверь прерывает их дискуссию, в которой участвует Тэхён, хотя, по иронии судьбы, не может сказать ни слова.

— Должно быть, это твой ужин, — бормочет Юнги, вставая и направляясь к курьеру.

— Чонгук, — зовёт тихонечко, приподнимая бровь и привлекая внимание. — Я не знаю, как вам помочь. Я действительно не знаю, как так получилось, что я вызвал тебя. И если мой ковен узнает, что я призываю заключённых вампиров, они отдадут меня под суд, из-за чего меня могут лишить магии.

Тэхён не уверен, чего от него ждёт. Может быть, чтобы тот снова разозлился и сверкнул чёрными глазами или, может быть, чтобы пригрозил высосать из него всю кровь в случае неповиновения… Так что он оказывается застигнут врасплох, когда выражение лица Чонгука смягчается, брови расслабляются, а взгляд становится сочувствующим.

— Эй, — тон такой нежный, что Тэхён невольно наклоняется ближе, ища утешения, хотя не уверен, из-за связи это или внезапной доброты. — Мы не ожидаем, что это сработает в данный момент, но ты наш лучший выход. Наш единственный шанс.

Тэхён сглатывает, спрашивая:

— Кто вообще такой Намджун?

— Он мой возлюбленный, — отвечает Юнги, ставя пакет с курицей, газировкой и редисом на стол перед ним, снова садится в кресло и снова выражая глубокую обеспокоенность, сила его печали можно ощутить физически. — Хотя он заперт уже почти сто двадцать лет.

— Намджун тоже древний вампир, — добавляет Чонгук. — Мой самый близкий друг. Нас обоих заключили в тюрьму твои предки в тысяча девятьсот третьем году, в конце войны.

Тэхён помнит, как слушал о Великой войне, узнавая о ней на уроках истории в детстве. Войне, начатой вампирами, когда те пытались прийти к власти и контролировать каждое существо. Ведьмы объединились с другими кланами, упорно трудились, чтобы подавить их восстание, а с годами в дело начали вмешиваться также другие существа.

И очень многие из них погибли, сражаясь.

— Я действительно не понимаю… — бормочет, нервно прикусывая нижнюю губу. — Почему мои предки заключили вас в тюрьму, но не убили? На уроках истории нас учили, что вампиры спровоцировали войну, пытаясь прийти к власти, и что наш ковен закончил её, убив главных вампиров и предложив рабство низшим классам в обмен на их жизни.

У Чонгука отвисает челюсть тогда, как сидящий рядом с ним Юнги, кажется, не обращает никакого внимания на произнесённые слова.

— Это же абсурд! — почти что рычит он, вскакивая со сжатыми кулаками.

Тэхён вздрагивает, откидываясь на подушки и широко распахивая глаза.

— На самом деле всё было не так, — со вздохом говорит Юнги, наклоняясь вперёд, чтобы открыть пакет и подтолкнуть ведьмака приступить к еде. — К сожалению, малыш, тебя и большую часть мира всю жизнь учили лжи.

— Хорошо. Тогда расскажите мне свою версию.

И он действительно внимательно выслушивает историю, которую рассказывают вампиры, пока ест курицу. Историю об их мире, совсем другом, что существовал более ста лет назад. Ни городов, ни технологий, конец эпохи Чосон оборачивается множеством разногласий между сверхъестественными существами. В те времена скрещивание видов было запрещено, и никто по-настоящему не стоял у власти. Просто в каждой группе были лидеры, которые встречались раз в несколько месяцев для обсуждения планов на будущее.

Это было мирное время для всех.

— Великую войну начали ведьмы, — говорит порядком отстранённо, будто бы вспоминая события, словно просматривая старый фильм в своей голове. — Они хотели прийти к власти, особенно клан Ким. Будучи теми, откуда преимущественно приходили лидеры на собрания, они решили, что лучше всего подходят для этой должности. Эта сила большинство других существ на самом деле не очень-то беспокоила, пока их территории и жизни не подвергались столь сильному воздействию.

 — Но ведьмы хотели именно нашу территорию, — подхватывает Чонгук зло, а его глаза вспыхивают красным из-за гнева от воспоминаний. — Они не просто хотели власти. Они хотели полностью избавить мир от вампиров.

Тэхён, которого всю жизнь учили прямо противоположному, чувствует себя противоречиво. Поэтому вместо ответа тянется за другим куском курицы, набивая рот.

Юнги тем временем продолжает:

— Всё началось как противостояние между ведьмами и вампирами, хотя тогда ни одна из сторон не пыталась сражаться физически. Намджун и Чонгук, наши лидеры в то время, были очень вежливы, а ведьмы, казалось, хорошо реагировали на переговоры. Всё, чего мы хотели, — это сохранить свою территорию, чтобы у нас было место для обитания и процветания, чтобы мы имели право на питание, чтобы просто могли жить. И всё это было только по обоюдному согласию, конечно же.

Кивнув, Тэхён делает глоток колы, откидывается на спинку дивана, так как уже достаточно сыт едой, и комментирует наконец рассказ:

— Это кажется разумным. Вы не хотели власти или управлять сверхъестественными существами, а всего лишь желали иметь права в пределах своей юрисдикции.

— Ведьмы повернули всё против нас, когда у них появилось больше последователей, — кивает Юнги, опуская взгляд на свои руки, которые нервно теребит на коленях. — Они заставили всех поверить, что мы — зло. Обратили против вампиров и всех остальных.

— Мы с Намджуном не могли быть убиты, так как бессмертны, потому вместо этого нас заключили в тюрьму с помощью знаков и печатей, которые могли сломать только ведьмы из соответствующего ковена, — заканчивает Чонгук. — Они не могли избавиться от нас, поэтому поместили настолько далеко, чтобы никто не мог найти или освободить. Кажется, буквально похоронили вместе с правдой.

— Они убивали любого вампира, который был ниже по рангу или статусу и отказывался признавать своё рабское положение. Тогда мне едва удалось сбежать, сохранив свою жизнь… — голос затихает, а сам он на мгновение закрывает глаза, крепко переплетая пальцы, от вновь нахлынувших болезненных воспоминаний, которые продолжают его преследовать даже спустя сто лет. — И я потерял любовь всей моей вечной жизни.

Чонгук наклоняется вперёд, чтобы мягко опустить ладонь поверх напряжённых рук Юнги, успокаивая и утешая одновременно. Тот поднимает голову, чтобы подарить ему небольшую грустную улыбку и лёгкий благодарный кивок.

— Тэхён, — зовёт негромко, снова обращая внимание на ведьму. — Ты мне ничего не должен. Ты ничего не должен Чонгуку или даже вампирам. Тем не менее я прошу тебя попытаться помочь мне, так или иначе. Потому что за сто с лишним лет ты ближе всего к тому, чтобы воссоединить меня с Намджуном.

Глубоко вздохнув, Тэхён позволяет себе взглянуть на двух вампиров. Всего этого слишком много, чтобы услышать, принять… История абсолютно полностью отличается от той, что ему рассказывали, пока он рос. Особенно тяжко от осознания, что его ковен, его предки и, возможно, даже семья, несут ответственность за что-то настолько ужасное.

Он чувствует себя, говоря совсем мягко, противоречиво.

— Я… Даже не знаю, как мне удалось призвать Чонгука, — говорит ведьмак тихо, тихо настолько, что даже не уверен, услышали ли его, пока чья-тор рука не касается плеча, легонько сжимая в знак утешения. — Что, если я недостаточно хорош, чтоб помочь тебе?

На лице Чонгука отчётливо читается не только искреннее сочувствие, но и стальная уверенность, когда он отвечает:

— Ты более чем хорош, Тэхён.