Мы уже разделись и вымыли руки, поставили чайник, достали сладкое и тут у Греты зазвонил телефон. По ее моментально упавшему выражению лица я сразу догадалась что звонят родители.

- Предки, Аликс… - испуганно и грустно прошептала Грета. Я сочувственно кивнула и крепко обняла мою подругу. Затем осенила ее Знамением Тьмы - на всякий случай! Грета кивнула и пошла в коридор.

Я начала внимательно прислушиваться к разговору в коридоре.

- Мам, ну сколько можно?! - вспылила Грета. - Каждый год, каждый год ты говоришь одно и то же!

«Маленький городок, крохотная деревня!»! И с чего ты взяла что Аликс маленькая?! Она всего на два года моложе меня! Что?! Кредит?! Италия?! Арр…

Мам, Италия - это здорово. Ну, на две недели ты упрячешь меня в Италию! А потом я всё равно поеду к Берти! ЧТО?! - заорала она так, что я испуганно зажала уши руками.

- Не смей так про него говорить! Мне кажется, он моложе тебя! Всё, пока! - разъярённо выдохнула Грета в трубку и отключила телефон. Затем она с убитым лицом прошла в комнату, горько вздохнула и рухнула на диван.

- Мамаша прессует? - я крепко обняла подругу. - Понимаю, у самой почти такая же… Из-за дяди Берти?

- Да…- грустно вздохнула Грета. - Как она вообще может такое говорить про человека, который практически вырастил меня, в отличие от неё! Мать моя… Она конечно, была неплохим человеком, только уж больно занятым… Постоянно занималась то работой, (она у нас работала фрилансером…) то своими женскими делами… Смотрела мультик про домовенка Кузю?

- Ну да, смотрела… - Так вот, помнишь как там мама Наташи с дочкой общалась: «Наташа?Уже поставила утку в духовку? Умница дочка». Вот и всё общение. У меня к сожалению, было примерно так же- горько вздохнула Грета. - Бывало, нарисую какой-нибудь рисунок или поделку сделаю, несусь маме показать, а она мне, не отрываясь от компьютера: «Рисунок? Да, да, молодец». Или например, я рассказываю ей как у меня день в садике-школе прошёл, а она «А? Что? Да-да, очень интересно». Короче, я была очень одиноким ребёнком… Нет, я её конечно, не виню, я все понимаю, она деньги должна была зарабатывать, много старалась ради меня, но так обидно… Могла бы со мной книжку почитать, или фильм посмотреть, или просто поболтать… Ей несложно, а мне приятно…- вздохнула Грета. - Ещё постоянно мне мозг выносила по поводу моей фигуры. Да, я толстая - но мне комфортно, я свободно двигаюсь, владею основами борьбы сумо и никто меня не дразнит! Так она мечтала, чтоб меня начали дразнить в школе - чтоб я не ела выпечку и сладкое! Хорошо хоть дядя меня всегда утешал и называл принцессой и красоткой, тем более он сам мужчина крупный, видный - так что меня в этом плане хорошо понимает…- смахнув слезинки, улыбнулась она.

- Бедняжка. Я так тебе сочувствую. Как же ты справлялась?- кивнула я. Грета быстро-быстро заморгала глазами, затем утёрла их кулаком и шмыгнула носом. - Ну,во-первых, я очень любила читать. Слава Сатане, у нас дома была большая, хорошая библиотека, и взрослые книги, и детские… Так что я очень рано научилась читать, и когда было одиноко, ныряла в книжный мир, где я могла быть кем захочу, переживать за героев, разделять их приключения… Совсем как в любимой песне Высоцкого: «Баллада о борьбе». Знаешь такую? - Знаю. Это моя любимая- кивнула я и затянула:

- Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастроф...

- Короче, люблю я эту песню.- ответила я и подумав, сказала:- А знаешь, я ведь тоже была довольно одиноким ребёнком. Нет, родители, конечно со мной и общались, и играли, но были такие вещи, которые, ну… взрослым не расскажешь. А я ведь с детства увлекалась и мистикой, и всякими взрослыми вещами, так что никто со мной не дружил, все считали: «странной заучкой». Взрослые называли меня: «маленьким мистиком», но когда они так говорили, казалось, во взгляде их мелькала жалость… У меня до тебя ведь даже друзей не было. - Сочувствую, подруга. Дай обниму- Грета в ответ обняла меня и я просто растаяла в ее мягких объятиях, уткнувшись носом в ее чёрные локоны…

- Слушай, а как ты вообще впервые с дядей Берти познакомилась? - улыбнувшись и устроившись поудобнее, спросила я.

- А ты садись и слушай- улыбнулась Грета. - Итак…Это случилось несколько лет назад, за неделю до моего десятого дня рождения…

***

В ночь с шестого на седьмое декабря в три часа тридцать три минуты в Калининграде пошёл снег. И нет, это был не обычный тихий зимний снежок, крупинками падающий на землю. Это была настоящая зимняя снежная буря! Снег обильными хлопьями сыпал на землю, ветер пронзительно свистел в два пальца, а метель сыпала так, что казалось какому-то небесному божеству не понравилась манная каша в райской столовке, и он, пока никто не видит, выскребает ее из тарелки прямо на Землю. - «Как будто госпожа Метелица взбивает свою перину»- улыбнулась я, не спавшая в этот ранний час, и сидя в кровати, любующаяся на потрясающий снежный пейзаж. И скажем честно, здесь было на что любоваться. Природа раскрасила пространство в белый цвет, а проказник-иней нарисовал на стекле красивые узоры. Казалось, вот-вот Снежная Королева заглянет в окошко… Я вздрогнула, но тут же успокоилась: -«Пусть только попробует-храбро подумала она- я ее посажу на горячую батарею, она мигом и растает!»

***

- А ты ещё с детства дерзкая чика была- усмехнулась я. - Да, я такая- гордо выпятила грудь Грета и продолжила:

***

Я сидела и любовалась на снежную бурю. В один момент мне даже почувствовалось, что за окном мелькнул белоснежный северный олень, и подмигнув, скрылся в буре…

-«Вот было бы здорово- размечталась я- если б он ворвался к нам в комнату! Я бы тогда схватила маму за руку, прыгнула бы с ней на оленя и унеслась бы в новую хорошую жизнь! Без этого проклятого Василиска!» Тут мы сделаем небольшую паузу и расскажем, о каком таком проклятом Василиске я говорила.

Альберт Антонович Васильев, или как его ещё называла я, «мамкин хахаль», недавно познакомился с мамой Марты, Елизаветой Александровной Шварц, и по его словам, влюбился без памяти. К этому моменту он уже частенько захаживал к ним в гости, дарил подарки, пил чай и чувствовал себя у них в квартире совсем как дома. Несмотря на это, мне он сразу не понравился . С самой первой встречи. Ну посудите сами, разве будет нормальный взрослый человек умиленно сюсюкать с умной и рассудительной девятилетней девочкой, причём сюсюкая, гладить ее по голове двумя пальцами, словно боясь испачкаться? Разве будет такой человек перед приемом пищи протирать вилку, нож и сиденье стула дезинфицирующей салфеткой? Разве будет этот человек дарить любимой женщине какие-то дешёвые вонючие духи, словно из магазинчика «Всё по 50»? Разве будет этот человек у них дома вальяжно разваливаться на диване и переключать интересный советский фильм на какой-то там футбол? Вот то-то же!

Когда Альберт Антонович пришел к ним неделю назад, я тайком кинула ему в суп дохлого жука, который недавно умер в спичечном коробке. Альберт Антонович жука съел и ничего не заметил. Это утвердило меня в мысли, что Альберт Антонович- НЕЧЕЛОВЕК! Правда, когда я говорила маме что Альберт Антонович не тот за кого себя выдаёт, мама лишь снисходительно улыбалась и говорила: «Марточка, у тебя слишком богатое воображение. Не выдумывай.»

Но с тех пор я стала внимательно приглядываться к Альберту Антоновичу. Мало ли что. Особенно я восприняла в штыки тот факт, что мама вдруг решила оставлять Альберта вместе со мной, пока она была на работе.

А однажды они вообще о чём-то вместе шептались! Я, конечно, подслушивала за закрытой дверью, но расслышала только: «Ну давай ещё подождём… Ты уверен что точно готов к этому?».

Что касается моей мамы, Елизаветы Александровны, то она как раз была в восторге от Альберта Антоновича. Во-первых, он вскружил ей голову ещё на первом свидании. Вместе они были уже около года. А во-вторых, мама была очень занята на своей работе . К сожалению, времени на ребёнка у неё было мало. Но при этом нанимать няню для меня она не хотела, так как считала что «негоже отставлять ребёнка с чужим человеком».

А соседка тётя Дуся была уже слишком стара, чтобы присматривать за такой активной любознательной девочкой, как я. К счастью, Альберт Антонович благородно вызвался сидеть со мной, и этого было достаточно чтобы мать навсегда прониклась к нему чудовищным чувством благодарности. - «Он святой- думала мама перед сном, намазывая лицо розовым кремом и натягивая пижаму.- Вчера вечером я видела как он рылся у меня в спальне. Я извинилась и прикрыла дверь, чтоб не мешать. А вчера на завтрак он и не заметил, как съел круг камамбера с трюфелем, которую мы берегли к Новому году. Я ему сказала: пожалуйста, Альберт, приятного аппетита, я завтра ещё куплю…» Примерно такие мысли думала мама об Альберте Антоновиче. И поэтому все мои жалобы и недовольства она воспринимала со снисходительным недоумением. Никто, даже собственная дочь не могла разуверить её в святости этого поразительного, святого человека (планы которого, как выяснилось, не ограничились поеданием чужого сыра, а оказывается, были куда коварней). Но не будем забегать вперёд. В конце концов, наша история вовсе не о маме Марты и уж точно не об Альберте Антоновиче. А о куда более интересном и загадочном человеке, который ещё пока не появился в этой истории. Но уже скоро появится. Вот прямо сейчас.

Вдруг мне дико захотелось жареной картошки . Вот прям той самой, что осталась с ужина и лежала сейчас в миске, накрытой фольгой. В животе у меня громко заурчало. Я вздохнула: мама точно будет ругаться, что кто-то ест ночью… Но подумав маленько и взвесив все «за» и «против», я встала с кровати и прямо в зелёной ночной рубашке с кружевом и полосатых носках решила подкрасться к двери. В то же мгновение на противоположной стене комнаты возник силуэт. Он был гигантский! Кто-то большой и толстый стоял там под дождём и отбрасывал страшную тень прямо в мою спальню. А спальня, была между прочим, на втором этаже. - Кто это?- мою решимость как рукой сняло. Я протянула руку и дрожащим пальцем указала на стену. Тут же я решила бежать в спальню и будить маму. Или Альберта Антоновича, на худой конец. А дальше случилось вот что. Форточка открылась сама собой! Я тут же встала в боевую стойку и начала прикидывать как бы побыстрее расправиться со взломщиком. Откусить ему ухо или забить до смерти плюшевым медведем ? Но всё произошло по-другому. Взломщик не стал просовывать в дырку голову и даже не попытался открыть окно с внутренней стороны. Вместо этого жуткий чёрный силуэт оторвался от земли, завис ненадолго в воздухе, а потом… В то что случилось дальше, я так и не поверила. Я даже подумала, что мне снится какой-то кошмарный сон. Потому что одно дело- просто оторваться от земли. Такое не всякий, но может, ну например буддистский монах, которого я как-то видела по телевизору. А вот оторваться от земли, скукожиться до размеров вороны и залететь сквозь открытую форточку способен далеко не всякий.

Но Бертольд Александрович Шварц был способен на многое. А это был именно он.