Спустя ещё пару дней Эдди всё-таки возвращается в колледж. Он опасливо ходит по коридорам, заглядывает за каждый угол, чувствует себя так, будто вернулся на первый курс и снова прячется. Ему неловко. Так сильно неловко, что он даже в общем чате старается не отсвечивать. Однако когда на горизонте показывается Беверли, он решительно хватает её за руку и затаскивает за первую попавшуюся дверь. К счастью, это оказывается не туалет, а пустующая аудитория. Эдди чувствует что-то похожее на облегчение.

— Итак, — повернувшись, изрекает он.

Беверли, дёрнув бровью, повторяет:

— Итак?

Незамутнённость её взгляда и искренность улыбки заставляет внутренности съёживаться, но Эдди не для того копил в себе чёртову решимость, чтобы поддаться. Он хмуро скрещивает руки на груди и максимально обличающим тоном спрашивает:

— Ничего не хочешь объяснить?

— Например? — В глазах Беверли пляшут отсветы потолочных ламп, гудение которых давит на голову.

— Например, как девушка, которой я доверял, за которую готов был пойти в огонь и воду, умудрилась согласиться на предательство, чтобы свести меня с двумя самыми невыносимыми придурками этой вселенной?

Беверли, озадаченно моргнув, заливается смехом. Она плюхается на ближайший стул, достаёт пачку сигарет, но, вспомнив, что они не на улице, ограничивается тем, что начинает вертеть её в пальцах.

— Боже, Эдвард, сколько патетики! Тебе бы речи писать, честно.

Эдди это не устраивает. Ему нужно знать, что происходит в её жизни, потому что о его она, кажется, знает всё. Это пиздец как нечестно.

— Бев! — Он хмурится сильнее.

Беверли в ответ вздыхает. Между ними снова личное — и теперь это нарочно и по-настоящему, деваться некуда.

— Я не врала, если ты об этом, — говорит она, опустив взгляд на пачку. — Между мной, Биллом и Беном действительно были отношения. Но это в прошлом.

— Почему? — настойчиво спрашивает Эдди. Ему важно знать ответ, потому что если его, Ричи и Майка ждёт в будущем что-то подобное, есть ли смысл вообще начинать.

Беверли снова вздыхает. Она откидывается на спинку стула, смотрит на Эдди так, что у того сжимается что-то внутри. В груди вспыхивает запоздалое сожаление, что он вообще это затеял, потому что взгляд Беверли постепенно становится темнее, настороженнее. Но сдать назад, попросить забить и забыть он не успевает, потому что Беверли начинает говорить:

— Ты ведь знаешь Грету? Грету Кин. — Эдди медленно кивает. — Так вот она училась с нами, ну, в тот момент. И она была влюблена в Билла. Поэтому когда она узнала — увидела, быть может, проследила или я не знаю, — какие отношения нас связывают, обо мне стали говорить… весьма неприятные вещи.

Внутренности сжимаются сильнее. Эдди противно от мысли, что он заставляет Беверли опять переживать это, потому что Грета всё ещё ненавидит, всё ещё мстит. Он лично оттирал со стен обидные высказывания, пока Беверли не попросила забить.

— И когда это дошло до отца, — хмыкает Беверли, — моя жизнь превратилась в ад. Ну, знаешь, отец-одиночка, перманентный страх, что дочка вырастет распущенной, а тут такие слухи. Разбираться он не стал, да и смысл, если сказанное было правдой — его малышка действительно состояла в отношениях сразу с двумя парнями. Ништяк запись в личном деле, да?

Эдди сглатывает, присаживается перед Беверли на корточки. Она не отдёргивает руки, когда он накрывает её пальцы ладонями.

— Бев, прости, я…

— Это было решение Билла, — перебивает она. — Когда я пришла в школу с очередным синяком, он первым сказал, что дальше так продолжаться не может. Поэтому мы типа остались друзьями. И до сих пор дружим.

Пожевав губу, Эдди вздыхает. Да уж, ништяк.

— А как же чувства?

Беверли пожимает плечами, снова улыбнувшись.

— Переросли во что-то большее, — говорит она с такой любовью, что Эдди чувствует, как вцепившаяся в лёгкие ледяная рука разжимает пальцы. — Они стали крепкой привязанностью. Хотя Бен, кажется, по-прежнему влюблён.

— А Билл? — с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло, спрашивает Эдди.

Глаза Беверли весело сверкают, когда она бросает на него взгляд.

— Билл — тоже. Но уже не в меня. — Она прикрывает губы ладонью, когда лицо Эдди вытягивается. — Боже, не смотри так, я совсем не ревную! То есть, согласись, странно было бы, если бы мы до старости держались друг за друга и за то, что случилось в средней школе. Я счастлива, что Билл сумел, ну, отпустить. Он перерос это и сделал шаг вперёд. Я им горжусь.

От Эдди не ускользает, с каким теплом Беверли произносит это, его пронизывает такой нежностью, что хочется обнять её, спрятать в себе и защищать, пока останутся силы. Даром, что Беверли сама кого хочешь сможет защитить.

— А ты? — решается Эдди. — Что насчёт тебя?

Щёки Беверли мажет румянцем, она вспыхивает, будто светиться изнутри начинает. Эдди пробирает мурашками от резкого контраста, потому что до этого они говорили отнюдь не о приятных вещах.

— А я недавно получила письмо. Вернее, как письмо — открытку. Там был стих.

Эдди дёргает бровью, улыбается в ответ на её улыбку.

— Признание?

— Оно самое. Так что, кажется, я теперь тоже влюблена. Чуть-чуть, совсем капельку.

От послышавшейся в этих словах хрупкой радости желание прижать её к себе усиливается.

— Не боишься, что он может оказаться не тем? В смысле, что чувства будут не такими, как между тобой, Биллом и Беном?

Беверли качает головой, снова поднимает взгляд. Лукавство в её глазах с лихвой перекрывает беспокойство, и Эдди против воли расслабляется.

— О, поверь, он именно тот, — срываясь на смешки, говорит она. — Я знаю это наверняка.

Эдди, хмыкнув, пожимает плечами. Его раздирает любопытством, хочется вытянуть из Беверли все подробности, но вместо этого он поднимается, протягивает ей ладонь, чтобы помочь встать, и шагает к выходу из аудитории. К чёрту. Пусть всё идёт своим чередом.

По пути к выходу из колледжа они разговаривают о всякой ерунде. Обсуждают зачётную неделю, жалуются на оценки контрольных и несправедливость преподавателей, которые пользуются своей властью над студентами. Поэтому когда у дверей их встречает Бен, Эдди почти вздрагивает. Учитывая, что учится он едва ли не на другом конце Портленда, видеть его тут как минимум неожиданно.

— Я тут… это… — начинает тот, завидев, что Беверли не одна, и смущённо опускает взгляд.

— Мы собрались в библиотеку, — говорит за него Беверли. — Хочешь с нами?

Эдди во все глаза смотрит, как она легко подхватывает ладонь Бена, переплетая пальцы, и, покачав головой, тяжело проглатывает скопившиеся во рту вопросы. Сердце, кажется, проваливается куда-то за пределы вселенной. Но набрасываться на них сейчас бестактно и глупо, потому что в глазах Беверли снова собирается вся беззащитность мира, глаза Бена вторят её уязвимым счастьем.

Всё своим чередом, напоминает себе Эдди, никаких резких скачков. Поэтому он молча машет им и, едва те исчезают за поворотом, прижимает ладонь к груди. Ну охренеть новости! Интересно, кто-нибудь ещё в курсе?

Решив не заострять на этом внимание, Эдди возвращается в реальность и тут же вспоминает о собственных проблемах. Он снова воровато оглядывается, шарит по толпе студентов глазами — к счастью, коридор заполоняют сплошь незнакомые лица. Однако когда он расслабляется, шагает за пределы здания с намерением мелкими перебежками домчать до общежития, в спину прилетает громкое «Эй, Эдс!». И сердце повторно уходит в пятки, только теперь стремительнее и ощутимее.

Едва не захлебнувшись воздухом, Эдди медленно поворачивается. Он ожидает всего — потопа, пожара, нападения гигантского паукообразного клоуна, в конце концов. Но когда перед ним предстают Ричи и Майк в одинаковых чёрных джинсах с дырками на коленях, в одинаковых синих футболках и серых пальто, это бьёт круче, чем что-либо. К тому же ни на одном из них нет очков, а это значит…

Эдди прикрывает глаза, чтобы сделать глубокий вдох.

Оценив реакцию, Майк и Ричи смотрят друг на друга, смеются, их явно забавляет отразившийся на лице Эдди шок — шоу явно затевалось неспроста. Но Эдди не зря провёл с этими придурками так много времени, простейшими фокусами его с толку не собьёшь. Поэтому он растягивает губы в улыбке, подходит.

— Привет, Ричи, — кивает он одному, затем переводит взгляд на второго. — Майк. — И, повернувшись, тут же уходит, бросив напоследок: — Мне сейчас некогда, надо нагонять материал, потом поговорим.

Ему не нужно видеть замешательство в их глазах, он прекрасно знает, что попал в точку. Но стоит ему сделать пару шагов, его нагоняет окрик:

— Эдс! — Он оглядывается поверх плеча, ловит взгляд Ричи и чувствует, как щёки обдаёт жаром. — Приходи вечером к нам. Позаниматься. Вместе же интереснее — сам знаешь.

Приходится сделать над собой усилие, чтобы фыркнуть в ответ. Большого ума не нужно, чтобы понять, на что он намекает, а Эдди далеко не дурак, несмотря на то что его виртуозно обводили вокруг пальца столько времени. И хоть он до сих пор думает, что эти близнецы чертовски разные, практически диаметрально непохожие друг на друга во всех отношениях, кое-что в них всё-таки потрясающе одинаковое — они оба наглухо ебанутые. А ещё он знает, что, несмотря на вскипевший в душе протест, он поднимется на этаж выше этим вечером. Потому что согласен — вместе заниматься действительно интереснее.