В этом году снег выпал только в декабре. Впервые за всю историю зима пришла так поздно. Ночью прошёл сильный снегопад, и теперь корпус разведки был просто завален снежными сугробами. Разведчики, пыхтя, расчищали дорожки, а следить за ними пришлось капитану Леви, что так некстати оказался свободным.

Микаса трудилась вместе со всеми. Молча убирала снег, игнорируя попытки друзей уговорить ее на игры. Прошло уже три года с того момента, как Жан, Саша, Армин и Конни вступили в Элитный отряд. Но, несмотря на многочисленные вылазки и сложности, они все равно оставались весёлыми и в какой-то степени беззаботными. А может, разведчики просто пытались урвать от мирного времени все возможное. Ведь никогда не знаешь, когда жизнь может оборваться.

— Микаса, он опять снег за шиворот кидает! — жаловалась Саша, налетая на мрачную Микасу.

— Ну так долбани в ответ, — снисходительно ответила та, продолжая свою работу.

Саша же улыбнулась и дружелюбно похлопала Микасу по плечу с хитрющей улыбкой.

— Долбани? Новое слово от нашего капитана позаимствовала? Смотри, Жан ревновать буде…

Не успела Блаус договорить, как тут же получила снегом в лицо. Небольшая часть снега задела и саму Микасу, и та замерла, а после медленно развернулась к испуганному Жану.

— Тебе пиздец, — констатировала факт Саша и довольная сделала шаг назад.

Жан побледнел, продолжая испуганно смотреть на девушку. В душе его уже зарождалась паника. Микаса была его товарищем, и он мог быть уверен в том, что она прикроет его спину во время боя. Но вот в том, что сама девушка не сможет его убить, он сильно сомневался. Аккерман в последнее время стала довольно нервной и раздражительной. Научилась огрызаться. И вообще, порой между собой солдаты шутили, что это Леви ее всем своим штучкам научил. С кем поведёшься, от того и наберешься.

Микаса бросила лопату на снег и уже была готова двигаться вперёд, как суровая мужская рука схватила ее за куртку, заставив остановиться. Девушка оглянулась и натолкнулась на внимательный взгляд капитана Леви, что, вовремя заметив начало перепалки, незаметно подошёл сзади и остановил свою подчиненную. Она была уже не той неразговорчивой девочкой, что мирно сидела в углу в ожидании приказов. За годы в разведке она изменилась. И изменилась в лучшую сторону, став более эмоциональной и открытой.

Порой Леви казалось, что Микаса всегда будет замкнута в себе, но когда Саша сломала ледяной барьер его подчинённой, надежда на оживление Аккерман все-таки появилась. И, впрочем, оправдала себя уже через пару месяцев. Не то чтобы капитана сильно раздражало то, что Микаса всегда ходила за ним хвостиком и общалась только с ним. Как капитан он переживал за ее психологическое состояние и неумение работать в паре. Когда девушка постепенно принялась налаживать контакты с другими солдатами, капитан облегченно выдохнул, поняв, что самый тяжелый период для неё прошёл. И пусть иногда Аккерман не могла сдержать свои эмоции, он был рад, что теперь девушка окончательно пришла в себя. Лучше иметь дело с такой иногда наглой и дерзкой Аккерман, чем с ее мрачной, закрытой и холодной личностью.

— Как дети, — только и проговорил он, опуская девушку.

Микаса встала по стойке смирно и слегка покраснела, бросая в сторону Жана испепеляющий взгляд. Подул сильный ветер, и с веток дерева, под которым они стояли, упал снег прямо на волосы девушки. Леви заботливо стряхнул его, после чего шутливо, словно котёнка, потрепал по голове.

— Шапку надо носить, Аккерман.

Девушка сузила глаза, внимательно присмотревшись к капитану.

— А вы опять не повязали шарф, капитан Леви.

Она принялась сматывать со своей шеи шарф, но капитан быстро остановил её, положив руки на её плечи.

— Я скоро вернусь в помещение, Микаса, а тебе вот тепло ещё понадобится.

Сзади послышались перешёптывания. Отношения Леви и Микасы интересовали чуть ли не весь корпус, и это изрядно бесило капитана.

— И в следующий раз, Аккерман, надевай шапку. Болеющие солдаты нам не нужны.

Вроде прошло столько времени с того момента, как они узнали всю правду о своём роде, а он все ещё никак не может привыкнуть к своей фамилии. Его продолжали называть Леви. Просто Леви. Микаса для него так и осталась Аккерман, и фамилия эта закрепилась за ней и, казалось, к самому капитану отношения совсем не имела. Они оба были представителями рода, созданного королём ради защиты людей. Единственные его представители. Возможно, это была ещё одна причина их сближения. Леви относился к ней как к внезапно найденной сестре и пропускал мимо ушей все насмешки со стороны Ханджи и Смита.

— И все-таки, каким образом королю удалось создать такую силу? — возбуждённо спрашивал Смит Ханджи на одном из срочных собрании.

— Сыворотка, заставляющая ген мутировать, — объясняла довольная Зоэ. — Он брал сирот и вкалывал им ее, наблюдая за реакцией организма. Только вот откуда такие технологии у наших предков? Леви и тем более Микаса, судя по всему, лишь шестая ветка в поколении.

— Это очередное доказательство, что правительство скрывало не только то, что Род истинный король стен. Как же удачно нам удалось посадить на трон Хисторию. Только вот боюсь, из Рода мы могли вытрясти намного больше. — Эрвин почесал затылок. — Хорошо, что мутации передаются по наследству. Да и не промах старый король. Благодаря ему мы получили такую шикарную пару. Леви, не надумал жениться? Как-то сильно вы друг с другом сблизились.

— Делать мне нечего, — фыркал на это капитан.

За все время он ни разу не подумал о ней как о девушке. Она была его самой талантливой и любимой ученицей, самым хорошим компаньоном, просто приятным человеком, ну и названной сестрой. Слухи об их отношениях Леви пресекал, но они снова и снова появлялись. Вновь. Уж слишком красиво они смотрелись вместе. Настолько красиво, что стали местной достопримечательностью. Единственные из рода Аккерманов. Сильнейший воин человечества и его достойная партия.

— Разберись тут сама, — коротко приказал капитан. — После ступай в тренировочный зал.

Микаса послушно кивнула, пихая в бок еле сдерживающую радостный крик Сашу. Она была ее первой подругой, и так вышло, что это именно она являлась главным ценителем их так называемой пары. Даже новобранцы не так много шептались о них с Леви, как одна только Саша. Правда, скорее всего, вызвано это было тем, что, в отличие от неугомонной Блаус, новички капитана Леви боялись. Впрочем, как и его партнёршу.

Отряд снова принялся за дело. Жан то и дело бросал на Микасу стыдливые взгляды, в то время как Саша без тормозов высказывала свои невероятные домыслы по поводу их с капитаном тренировки. Микаса же делала вид, что слушает, хотя сама уже давно ушла в себя, блуждая где-то на улицах Троста.

В это время с тренировки уже возвращались уставшие новобранцы. Они кидали на снег сумки, а затем падали сами, жалуясь на тренировки и в целом на судьбу солдата. Трудовые будни разведчиков в своей специфической эстетике.

***

Удар. Ещё один. И ещё. Груша падает, а капитан Леви, довольный, садится на пол, переводя дыхание. Снимает с себя футболку и протирает ею вспотевший лоб. В тусклом свете хорошо видно его накаченное тело. Идеальные каменные мышцы, по которым стекают капли пота. Микаса садится рядом. Тяжело дышит. Медленно принимается снимать с себя взмокшую до основания футболку.

— На сегодня, пожалуй, всё, — капитан поднимает с пола бутылку с водой и протягивает девушке.

Глаза невольно застревают на аккуратных плечах и острых ключицах, на округлой груди, плотно перевязанной бинтами, на ужасных шрамах на девичьем животе. Леви наизусть мог назвать причину каждого полученного шрама. Это он обрабатывал их после каждой вылазки. Именно он зашивал ту рану на предплечье. Столько раз видел её без одежды, а смутился только сейчас.

— Что-то не так? — девушка взяла из его рук бутылку и, открыв, сделала глоток.

Раздеваться вот так перед мужчиной было непозволительно, но она, разумеется, об этом даже не думала. Леви не мужчина. Леви — её наставник. Времени за общими тренировками они провели уже много. Он не стеснялся снимать перед ней футболку, а она не стеснялась быть обнажённой на больничной койке, когда он зашивал очередной шрам.

— Не делай так больше, — капитан кивнул на футболку. — Ты же все-таки девушка.

И с чего бы вдруг он увидел в ней девушку? Он — капитан элитного отряда, уверенно заявляющий, что Микаса его подчинённая, не более. Возможно, время так незаметно прошло, что он и не успел вовремя понять, что она выросла. Микаса уже не тот шестнадцатилетний новобранец. Ей девятнадцать, и она девушка. Причём безмерно красивая девушка. Не та соплячка с плохо развитой грудью и небольшими прыщиками на шее. На харчах разведки хорошую грудь отъела. Не даром Леви её рыбой подкармливал. Но изменилась в ней не только грудь. Она сама стала более женственной, более чувственной. Леви с плохо скрываемым интересом рассматривал её, каждый раз замечая всё новые и новые детали её преображения. Он будто Ханджи, что вдруг ни с того ни с сего сделала великое открытие.

«Судя по всему, только я один не заметил её преображения, — подумал Леви, вспоминая насмешки Смита и Ханджи. — Даже как-то обидно».

— Капитан, с вами всё хорошо?

Микаса приблизилась к нему, взволнованно помахав рукой перед его глазами. Капля пота скатилась по её шее. Серые глаза, обрамлённые густыми ресницами, взволнованно смотрели на него.

— Да, всё в порядке, — отмахнулся капитан и резко поднялся на ноги, прихватывая с собой футболку. — Тренировка закончена.

Микаса потрепала кончики своих волос, о чём-то думая.

— У меня волосы отрасли, поможете?

Леви обернулся. И правда отрасли. Уже почти до ключиц. Жалко было красоту обрезать, росла бы себе. Только эта бестия всё равно по-своему поступит. Криво-косо подстрижёт себя и будет ходить, как пацан, которого обкорнали. И всё же лучше ей обратиться к кому-то другому. Она и правда уже не ребёнок и находиться с ним так поздно в одном кабинете не должна. Раз уж он увидел в ней девушку, то пора бы и границы выстроить. Переступать черту с ней он не желал. Просто потому, что между ними было больше, чем просто привязанность мужчины к женщине. Может, даже больше, чем любовь. Она стала ему семьёй, и нужны были более веские доводы для того, чтобы ломать эту установку.

— Попроси Блаус.

Леви вышел в коридор и ещё пару секунд постоял около двери, перед тем как пойти в душ. На дворе был уже вечер. Солдаты готовились ко сну. Капитан медленно шёл по коридору, раздумывая над произошедшим. Может, слова Ханджи и нелепые слухи со стороны разведчиков заставили его увидеть в ней девушку. Может, такова главная особенность времени. Как-то давно Изабель притащила к ним в дом котёнка. Леви кормил его и даже позволял сидеть на своих коленях. Всего за пару месяцев котёнок обернулся ленивым и огромным котом. Сейчас что-то похожее произошло и с его Микасой. Была закрытой в себе соплячкой, а стала весьма сексуальной барышней.

И ведь не объяснишь своей названной сестре, что ей теперь не стоит делать некоторые вещи, что это будет слишком неуместно, а главное, что для него это будет достаточно волнительно. Раньше, в угоду чувству одиночества и желания тепла, они подолгу сидели в его кабинете. Ей даже позволялось спать на его кровати. Он не относился к этому как-то неподобающе. Она была юной, и девушки он в ней не видел. Даже факт того, что она уже на тот момент была совершеннолетней, не менял всей картины. Он просто не мог увидеть в ней девушку.

Было ли это из-за Петры или во всём этом была замешана их невероятная схожесть — Леви не знал. Не думал об этом. Возможно, то, что почти через четыре года, он вдруг заметил в ком-то другом девушку, было знаком, что пора бы перелистнуть страницу и двигаться дальше. Возможно, пелена скорби спала, подарив возможность видеть мир в более ярких красках. Возможность замечать детали. А может, она сама просто слишком резко выросла, приведя капитана в замешательство. В любом случае, нужно было начать устанавливать границы и приучать её к тому, что эти границы переступать нельзя. Только вот хочет ли он сам придерживаться этих границ?

***

Жан вспотевшими от волнения руками взял ножницы. Армин и Конни со злорадной усмешкой наблюдали, как их друг собирается строить из себя мастера. Да, он определено стриг некоторых девочек. Но те девочки были девочками. А вот Микаса — это Микаса. Да ещё если криво получится, попадёт вдвойне. Сначала от Микасы, а потом уже от самого капитана.

— Ну? — нетерпеливо спросила девушка, скрещивая на груди руки.

— А все-таки, почему не Саша? — не выдержал Конни, наблюдая, как Жан максимально осторожно начинает состригать лишние сантиметры.

Микаса лишь хмыкнула, вспоминая красное лицо Блаус, когда та пыталась объяснить ей, почему не сможет ей помочь. Действительно, криво подстриженная макушка, которую девушка постоянно зачёсывала в хвост, дабы заметно не было, говорила о многом.

— Она не умеет, — просто ответила Микаса.

— Лишь бы до отбоя успели, — умно заметил Армин. — Не думаю, что будет хорошо, если Леви тебя тут увидит.

— Это почему? — искренне удивилась Микаса. — И вообще, он сам потребовал, чтобы я попросила кого-то подстричь мне волосы. Так в чем проблема?

Поведение Леви казалось девушке странным. Ни с того ни с сего отказался помогать, так ещё и ушёл с красными ушами. Уж это Микаса хорошо заметила. Уши действительно были красными. Только вот по какой причине?

«Может, капитан заболел? — обеспокоено подумала она. — Вот и нёс всякий бред, чтобы я не лезла к нему. Он же такое не любит. Особенно, когда болеет».

— Да, ни в чем, — отмахнутся Армин.

Арлет поднялся с пола и залез на свою верхнюю кровать. Конни облокотился спиной об основание своей кровати, продолжая получать немного эгоистичное удовольствие от мучений друга.

Жан то подходил с одной стороны, то с другой. Чёрные пряди падали на расстеленную на полу газету. Микаса нервничала, ибо Леви все делал быстро, уверенно, а этот чуть ли не с линейкой каждый сантиметр отмеряет. Ей хотелось уже крикнуть: «Да режь уже как получится!» Но она молчала, терпеливо снося все старания друга сделать ей красивую стрижку.

— Так, а вы, салаги, чем?..

Жан вздрогнул, испуганно уставившись на капитана. Ножницы выпали из его рук и с тихим звоном упали на пол. Микаса невозмутимо повернула голову и слегка улыбнулась. Капитан некоторое время молча стоял в дверях, смотря то на невозмутимую Микасу, то на ошарашенного Жана. Злоба на его лице читалась так явно, что разведчики невольно переглянулись между собой, пытаясь понять причину таких эмоций. Все-таки они вроде как ничего не сделали, да и что такого нужно сделать, чтобы холодный и невозмутимый капитан вдруг стал таким рассерженным?

А он все не мог успокоить дыхание и вышедшее из-под контроля сердцебиение. Все смотрел на чужие мужские руки, что по инерции сжимали пряди ее волос.

«В этом нет ничего такого», — повторял про себя капитан, но все больше и больше заводился, не в силах терпеть чужие прикосновения к его Микасе, к ее мягким и блестящим волосам, от которых всегда пахло мылом и травами.

— Аккерман, за мной. Кирштейн, все убрать, — холодным голосом приказал капитан.

Тонкая, но такая явная угроза, заставила Жана быстро отскочить от девушки. Микаса поднялась, отряхнула плечи от волос и, выхватив из рук Конни свою куртку, покорно вышла в коридор. Когда она проходила мимо, Леви провёл рукой по подстриженной части, заметив, что передние пряди были намного длиннее задних.

— Научись сначала сам себя стричь, перед тем как девочкам прически делать, — сухо бросил он, закрывая за собой дверь.

Микаса тихо стояла в коридоре в ожидании от капитана хоть каких-то слов. Но вместо объяснений или приказа Леви просто схватил ее за руку и потащил в кабинет. Девушка спиной ощутила прожигающие взгляды и сразу же оглянулась. Из открытой двери на неё удивлённо смотрели Жан и Конни и какой-то самодовольный Армин.

***

— Тц, я приказал обратиться к Саше за помощью, — раздраженно выплюнул капитан, после того как втащил в кабинет девушку.

Микаса недоуменно хлопала глазами, наблюдая за тем, как капитан быстро закрывает на двери замок.

— Саша не очень хорошо стрижёт, капитан.

Леви развернулся к ней. Его глаза пугающе блеснули.

— И поэтому вы пошли к парням. Хороший выбор. Ничего не скажешь.

— А что в этом такого? — возразила Микаса, хмурясь и поджимая губы. — Вы же сами…

— Да знаю, что сам. Не надо повторять. Не тупой! — резко остановил ее капитан. — Я говорю о том, что тебе не следует оставаться наедине с парнями.

— А вы не перебивайте меня! — не выдержала девушка. — Капитан, вы считаете меня дурой? Они просто мои друзья!

Леви за пару шагов приблизился к ней, прижимная ее тело к рабочему столу. Микаса смотрела на него и просто не узнавала в этом человеке своего капитана. Того рассудительного и спокойного человека. Человека, с которым всегда было уютно и тепло.

— А если один из этих друзей захочет сделать так?

Капитан схватил ее за воротник и наклонил девушку ближе к себе. Его горячее дыхание опалило ее шею, заставив что-то внутри у Микасы сладко сжаться. Секунда. И вот уже шершавые губы легонько коснулись ее шеи. Запах горькой травы приятно щекотал ноздри. Ее близость становилась практически невыносимой и невероятно желанной.

— Я сделаю так!

Микаса подняла ногу и хотела было нанести удар, но капитан вовремя схватил ее и, отведя, прижал ее тело ближе к себе, плотнее прижав ее бедро к своему боку. Девушка вскрикнула. Капитан скользнул рукой по ее талии и, применив силу, усадил вырывающуюся девушку на стол, случайно спихнув с него документы, которые листьями упали на твёрдый пол.

Они тяжело дышали, смотря друг другу в глаза. Она вся красная и злая, а он словно наркотиком одурманенный. Серые глаза совсем темными стали. Руки дрожали.

— Будь осторожна, Микаса. Если уж такой, как я, в тебе заметил девушку, то другие и подавно.

Он отпустил ее. Отпустил и отошёл, приводя чувства и мысли в порядок. Микаса продолжила смотреть на него, не веря и не зная, как относиться к тому, что сейчас было ей услышано. Раньше она в таком ключе могла подумать лишь об Эрене. После его смерти мысли о любви даже не посещали ее буйную голову. Саша говорила о любви, об отношениях, но на это Микаса лишь отмахивалась, не придавая особого значения таким вещам.

«А может быть, и стоило немного подслушать».

— Садись, сам тебя подстригу, — Леви выдвинул стоящий у окна стул и жестом указал на него. — Пока какой-нибудь идиот не подстриг тебя «под мальчика».

Она послушно слезла со стола и чуть не упала. Ноги еле держали. Оставив куртку на столе капитана, девушка покорно села на стул. Капитан тем временем вытащил из стола ножницы и белый фартук. Девушка внимательно следила за его передвижениями по комнате, все ещё не в силах успокоить сердце и откуда-то появившуюся тяжесть внизу живота.

— Я вам нравлюсь, капитан? — в лоб спросила она, когда Леви, подойдя к ней ближе, накинул на неё белый фартук.

— Верно, Аккерман.

Капитан поднял со стола ножницы и принялся быстро отстригать лишние пряди. Не было смысла скрывать уже принятый им факт. Она нравилась ему, и он, оказывается, довольно ревнив.

— Мне теперь нельзя общаться с парнями?

Леви раздраженно выдохнул.

— Микаса, ты мне не принадлежишь и от моих чувств не зависишь. Больше такого не повторится с моей стороны, так что общайся с кем хочешь. Главное, чтобы парень хорошим был. Уж постарайся. И раз уж теперь ты все узнала, впредь нам стоит придерживаться рамок…

— Но я принадлежу вам! — резко перебила его девушка. — И, Леви! — Капитан вздрогнул, услышав своё имя. — Я не хочу этих рамок. Не вижу в них смысла.

Какое-то время они сидели в тишине. Чёрные пряди продолжали падать на пол, а девушка крепко сжимала и комкала в руках края рубашки, которые вытащила из-за пояса. Леви был приятен ей. И она посвятила себя ему. Добровольно, безоговорочно. Считай, она и уважает его, и любит. Ей с ним тепло. Если Леви хочет секса с ней, почему она не может отдаться ему?

Микаса не была наивной. Она знала, что такое секс, знала, что такое любовь в каком-то роде, но не строила сказок о принцах и принцессах, вечной любви и о «долго и счастливо». Такая концовка в целом недоступна разведчикам, и, по рассказам Саши, многие занимаются подобным даже без любви — тело просит. Так у неё тоже, может, просит. Тянет, мучает, сладко скручивается. Если капитан ее хочет, почему бы ей не отдаться ему? Любовь? Ну, так она, вроде как, его любит. Во всяком случае, к другим подобное не испытывает.

Когда последняя прядь упала на пол, капитан, довольно оглядев свою работу, принялся за уборку. Девушка сняла с себя фартук, осторожно отряхнула его от волос и аккуратно сложила, положив на край стола.

— Иди теперь в свою комнату, — приказал капитан. — Если встретишь дежурного, скажешь, что я тебя остановил.

— Я не пойду.

Леви завязал мешок, а после выпрямился, удивленно смотря на подчиненную.

— И как это понимать?

Он нахмурился. Она принялась быстро расстегивать пуговицы на своей рубашке. Леви хотел было остановить ее, но так и замер, немного не понимая всего происходящего. Дойдя до конца, Микаса без колебаний сняла с себя блузку, продемонстрировав завязанную бинтами грудь. Ее щеки были красными, но она продолжила твёрдо стоять в ожидании хоть каких-то действий.

— Как это понимать?

Леви подошёл к ней и насильно запахнул рубашку. Его руки дрожали, но воля оставалась несломленной. Он не был наивен. Знал, что Микаса сделает все, что он ей скажет, что она доверяет ему, впрочем, как и он доверяет ей. Только этих жертв со стороны юной девушки ему не надо.

— Я же нравлюсь вам.

— Но я-то тебе нет. Да, ты согласилась помогать мне, но это не значит, что ты должна помогать мне… таким способом. Забудь, что я вообще сказал это. Просто забудь, ладно?

— Не могу, — упрямо выплюнула девушка. — Вы единственный, самый дорогой мне человек на этом свете. Если я вам нравлюсь, то почему не могу быть с вами?

— Мне не нужны подачки.

— А вы, видимо, считаете меня совсем глупой и рабски преданной псиной? Так вот, если бы не хотела, то не предлагала бы!

Леви замер, оценивающее осматривая свою подчинённую.

«А ведь и правда выросла. Никогда ее такой уверенной не видел».

— Ну так что? — нетерпеливо спросила девушка, заглядывая в глаза капитана. — Вы займётесь со мной сексом?

И от одного только факта, что она произнесла это вслух, в груди закололо, а по спине пробежали мурашки волнения. У Микасы даже в груди все сжалось от сладкого предвкушения.

— Если покажешь, что действительно хочешь.

Он отошёл от неё и сел на кровать, скрестив на груди руки. Последняя попытка все остановить. Последняя попытка удержать свой рассудок. Попытка, которая тут же с треском провалилась, стоило ей только забраться на него сверху, усаживаясь на причинное место. Совершено без робости, с уверенностью. Большой уверенностью.

Микаса мягко поцеловала его в шею, копируя прошлые его действия. Невольно пискнула, когда ощутила поднявшийся и очень хорошо ощутимый даже сквозь плотную ткань штанов член. Леви, не выдержав, поцеловал ее в шею в ответ, после чего рукой оголил плечо, покрывая его поцелуями. Она тихо постанывала, ощутив, как следует своё низменное желание. Каждый нерв ее тела оголился, и стоило капитану лишь слегка дотронуться, как вмиг все тело накрывало волной страсти. Тёплой, необычной, но такой желанной.

Сквозь пелену страсти до закипающего сознания капитана медленно, но верно начала доходить мысль о контрацепции. В прерванный он не верил, был достаточно взрослым и по опыту бывших подчиненных знал — не работает. Вот только презервативы лежат в ящике стола. А девушка так крепко вцепилась в его плечи пальцами, что отодвинуть её от себя было равносильно попытке отодрать от себя испуганную кошку. Тут-то он и понял, что что-то не так.

— Тише, Микаса, не сейчас, — постарался ласково остановить ее Леви, но та лишь плотнее прижалась к нему. — Не сейчас, Аккерман, не сейчас!

Она тихо застонала, упираясь носом в его шею. Капитан нежно потрепал её по волосам, пытаясь успокоить. Определённо что-то тут не так. Вот только что? Этого капитан понять не мог.

— Аккерман! — Леви отодвинул от себя девушку и изумился, заметив её красные от слёз глаза. — Что, блять?..

Она шмыгнула носом и отвернулась, прикусив нижнюю губы. Пальцы продолжали сжимать его плечи.

— Я люблю вас, капитан, — уверенно сказала она. — Я сильная, очень сильная. Но даже сильные нуждаются в ком-то. Даже сильные… У нас с вами всё было так хорошо, а потом вы просто берёте и говорите мне, что нужно соблюдать границы?

Девушка снова посмотрела на него. На этот раз со злостью. Устрашающей злостью.

— Так и скажите, что надоела. Я сразу уйду. Не нужно для этого использовать такие унизительные трюки. Хватило мне несколько лет быть ненужной, больше такого не будет! У меня тоже гордость есть!

«Так вот, в чём дело… Значит, всё это время с Эреном ты всё же была не совсем довольна своим положением».

Леви не был силен в психологии. Да и какой из него психолог? За таким лучше к Эрвину. Но даже несмотря на тот факт, что он никогда не был силен в выворачивании души, ему хватило ума понять, что тут происходит.

— Я не те идиоты-новобранцы, что спят без предохранения, забыв об ответственности, — пояснил он, захватывая её лицо своими руками. — Но, думаю, не моя просьба не торопиться повлияла на тебя так. Скажи, ты вообще правда любишь меня или просто боишься потерять?

— Я хочу быть к вам ближе, капитан, — прошептала она. — И разве странно бояться снова потерять родного человека? Разве не страшно потерять семью?

— Ты обожглась один раз и теперь ты пытаешь схватиться за меня, как за соломинку? — он горько усмехнулся. — Пожалуйста, скажи, что всё, что ты чувствуешь — правда, а не твоя попытка спастись.

— Я спаслась, когда вы подарили мне надежду, — она улыбнулась. — Нет, не надежду быть любимой, а надежду на будущее. Надежду на себя. Вы показали мне, что даже без Эрена я всё равно сильная и могу помогать другим. Происходящее сейчас — правда.

Леви большим пальцем смахнул с её щёк слёзы.

— И почему же тогда ночной кошмар добровольцев плачет?

— Просто мне было страшно, что вы оттолкнёте меня.

Леви осторожно сдвинул её со своих колен на кровать. Она уже не плакала. Смотрела на него с интересом. Капитан дотронулся пальцами до её оголённого живота. Она вздрогнула. Пальцы были холодными.

— Не думаю, что сегодня самое время для такого. Я ещё поработаю, а ты можешь остаться.

— Принесу со столовой чай, — бодро ответила она, поднимаясь с кровати и хватая свою рубашку.

Аккерман была радостной и полностью уверенной во всём, что произошло между ними. Только вот сам капитан терзался сомнениями. Он всё ещё не верил, что Микасой движет любовь. Он не думал, что его вообще может любить молоденькая, только-только осознавшая свою женскую силу девушка. Микасе нужно было тепло. И он его ей даст. Она захочет разделить с ним кровать, и он позволит это ей. Только если она захочет уйти, мешать не будет.

«Вот ты и попал, величайший воин человечества», — с усмешкой подумал он, садясь за документы.