Утро. Птички поют, лотосы зреют, ученики просыпаются и Юньмэн начинает свои обычные будни, наполненные смехом, криками и… Удирающим от кого-то молодым главой ордена Цзян. Стоп. Что?!

— А-цзе! Я на это не подписывался! Я еще молод! Мне еще рано! Подумай, что сказала бы матушка!

— Мой дорогой диди! Матушка была бы полностью со мной солидарна! А отец более, чем счастлив!

— Вэй Ин против! Скажи ей!

— Я просто трупик, плывущий по течению к отцветшим лотосам… — отозвался Усянь, пуская пузырьки.

— Предатель!

— А-Чэн, не бойся. Тебе не будет больно!

— Живым не дамся!

И сколько раз он должен проиграть своей старшей сестре, чтобы понять, что противиться её воли — это гиблое и неблагодарное дело? «Я смогу сбежать! Она отвлечется и смогу улизнуть!» — горела мысль у главы ордена Цзян, который в это же время лежал тряпочкой на плече своей великой старшей сестрёнки. Вэй Усянь только грустно смотрел на него сочувствующими глазами и пытался незаметно слиться с лотосами, к которым его отнесло течение. Гуль с недоуменным тявком попытался выгнать незваного гостя, но рука, закрывшая то, из чего могли выйти звуки, выдающие их местоположение, помешала этому. А блеснувшие алым проблеском глаза и тихий голос, наполненной силой, заставил существо склонить голову.

— А-Сянь! Вот ты где! Идем скорее ты мне нужен!

Визг страха и ужаса со стороны Старейшины Илин еще долго был главной темой анекдотов жителей Юньмэна.

***

— Раз, два, три, четыре, пять вас сестра идёт искать. От меня вам не уйти, не пытайтесь себя спасти, — веселый голос раздался ночью в доме главной семья Цзян.

«Юа́нь ни́дэ ми́н бэйцзу́ньвéй шэнь, Юа́нь ни́дэ чжи́йи́ чэн си́н юй де, жу́ ю́й тянь.Во́мэн дэ жи́юн лян, цю ни́ цзи́ньтиянь цы гэй во́мэн» — слова молитвы о спасение синхронно стучали в головах Главы и его Правой Руки. Охота за одним братом, превратилось в желание осчастливить обоих братьев женитьбой. По крайне мере, раньше, чем замуж выйдет она сама. Почему? Потому что она сестра, она может!

— Вот вы где! И почему вы все время прячетесь?

— Аааааа!

В течение уже недели к Яньли посылали сватов с разных кланов. И в течение недели А-Ли была в плохом настроении. И, чтобы это настроение поднять и заодно избавиться от ненужных ухажёров, Хозяйка Пристани Лотоса проводит смотрины лучших партий для ее братьев. Конечно, она не настолько жестока, чтобы решать будущее за них самих (хотя…), однако таким образом она смогла помочь Сянь-Сяню с его желанием найти Вэнь Цин с семьей и спрятать на территории Юньмэна. (Яньли хочет понянчить племянников. А Цзян Чэн так и не признался в чувствах Вэнь Цин). И заставит шевелиться этого нерадивого Второго Нефрита Клана Лань. Иначе она всерьез предложит её младшему братику А-Ину взять обет безбрачия. За столько лет и не проявиться никакой симпатии к кому-либо? И при этом есть множество глупцов, оскверняющих его репутацию слухами о множестве рожденных без брака детей? Она пересечет это все на корню!

Тот несчастный, что осмелился перед ней распространять столь мерзкие слухи, пополнил собой ряды ручных гулей у бабули Чиё.

Ласковый взгляд упал на удирающих братьев. Рука поудобнее перехватила хлыст, угрожающая улыбка озарила миловидное лицо. Замах!..

— Вам некуда бежать!

Безоговорочная капитуляция братьев и победа Цзян Яньли!

***

— А-Юань, А-Юань ну что ты делаешь? Ну кто так кушает, редисочка моя? — теплое воркование Вэй Ина сопровождается веселым агуканьем ребенка на его руках.

Вэнь Юань, а теперь Вэй Юань — сын Вэй Усяня, племянник Цзян Яньли и Цзян Чена. Благодаря быстрой и слаженной работе Троицы Юньмэна невинные остатки клана Вэнь были приняты Пристанью Лотоса.

Обеспокоенность Вэй Усяня безопасностью Вэнь Нина и Вэнь Цин и желание помочь в ответ людям, которые помогли в тяжелый момент, сыграли ударной силой при осуществления плана. Орден Цзян нуждается в людях, пристани нужен народ. Бывшие жители только только возвращаются на опустошённой улочки.

А знание о игрищах верхушки Цзинь с пленниками уже пошёл слух, Орден Вэнь понёс свое наказание, а невинные не должны страдать. К тому же брат и сестра Вэнь под угрозой все-таки помогли наследникам ордена в трудный момент и дали возможность собрать прах достопочтенных родителей. Да и… Темный взгляд в пустоту над телами подверженной стражи, сторожившей патруль с остатками клана Алого знамени, Цзян Яньли, свечение молнии Цзыдяня Цзян Ченя сжигающий улики, Вэй Усянь организовывал конвой в сторону Пристани. Они умеют платить по долгам. И то, что орден Цзинь не пришел на помощь вовремя оставил след в душе выживших.

Вэнь Нин был ранен, но не мёртв. Невинные смогли найти утешение среди глубоких вод и кусачего ветра Обители Лотосов. А орден пополнился очень опытным лекарем и сильным лучником в стенах дома.

И никто из Ордена Цзинь не осмеливались что-то говорить о Цзянах. Хлесткие слова о схожести действий с кланом Вэнь и угроза падения о том, что их ждёт, если они осмелятся, висело над ними дамокловым мечом.

И отсутствовало желание узнать, что за чудище спрятано в морских глубинах и чья же тень теперь следует за каждым владельцем серебряного колокольчика. Они знали, когда стоит оставаться благоразумными для собственного блага и не вмешиваться в место, что втягивается в себя все.

***

Приятным бонусом стало усыновление Вэй Ином ребенка. Мальчик, чьих родителей не успели спасти, был прижат к груди Усяня, когда последний покидал лагерь военнопленных с уже новыми членами ордена. Удивительных ход событий, казалось бы возможно ли кого-то полюбить так беззаветно, так всепоглощающе с первого прикосновения, с первой встречи как мальчик и темный заклинатель.

Цзысюань никогда не чувствовал разочарования и стыд сильнее, когда А-Ли при встрече не выразила ту толику тепла, к которой так привязался, и некое разочарование застыло во взоре во время обличения «несанкционированных» действий отдельных членов клана Цзинь. Мысль билась набатом в голове: Он же не такой, как его отец! А-Ли! Он другой!

Мысли, наполненные мучительной виной, стали его верными спутниками в эти события. Казалось бы, наследник ордена, он должен иметь весомую власть и контроль в своем ордене, но сколько власти он имеет в нем, сколько он САМ знает о том, что творится в стенах его дома. Однако… это стало удивительным событием. Отрезвляющий эффект и ошеломляющее озарение снизошло на него. Страх от осознания холодом окатил его неожиданно во время трапезы. Что он может сделать с этим? Если даже сейчас его не ставят в приоритет свои же люди. Взгляд в сторону Гуанъяо, который с улыбкой стоял у дверей, — очередная мысль: а почему герой, признанный Цзинь, исполняет обязанности прислуги? Почему он там,а не здесь? Взгляд перешёл на стражу, почему заклинатели стоят неправильно? Почему одеяния такие…роскошные? непрактичные? Даже отсюда он видит, как тяжело сидят доспехи под тяжестью золотых изысков, участки кожи остаются незащищенными и открытыми для смертельного ударная. Кривая усмешка застыла, неожиданная мысль, пришедшая в голову, ударила наотмашь: «будто война не оставил на них никакого следа. Будто ее и не было».

Тяжесть опустившаяся на плечи и комок в горле отбил всякие остатки желания отобедать.

Привычные богатые изыски неожиданно стали вызвать тошноту. 

***

Встреча сурового старейшины Илина и его будущего сына была феноменальной: Темный заклинатель был одарен милым детским зевком и очаровательным сонным взглядом при взятии маленького ребёнка на руки после достижения безопасного места.

 — Я знаю его только пару секунд. Но если с ним что-то случится, я убью всех, а потом и себя. — с выдохом и влюблёнными глазами озвучил решение он. Брат и сестра Цзян только переглянулись.

Так в семейную книгу главной семьи был записан ребёнок по имени Вэй Юань. Маленькая булочка с очаровательными глазками. но в самой книге не было имени Вэй Ина…Почему?

— Ба… Ба… — произнес маленький комочек счастья в очередной раз проглотив только пол ложки кашицы, а остальная часть оказалась у Усяня в волосах, где также можно было найти при желании и огрызки от ростков бамбука.

Называется, кто бы мог подумать, что первым в их семье, кто обзаведется ребенком будет их милый А-Ин? человек, который порою и за собой приглядеть не может?

— Да, моя редисочка! Я твой баба! Но, солнышко, давай кушать полную ложечку каши? Чтобы потом вырасти большим, сильным и здоровым! А чтобы закрепить эффект посадим тебя обратно в землю, чтобы у тебя выросло много братиков и сестричек!

— Баба*! Ням! НЯМИ!

— Конечно А-Юань! Ням-ням!

О небеса, как она любит своего Сянь-Сяня и племяшку Сяо Юаня. При взмахе веера в очередной раз пронеслась мысль у Янли, она очень любила детей и летела мечту о рождении своих и о том, как нянчит детей своих братьев. Может на это повлияло во многом роль старшего ребёнка в семье? Тем не менее, дети это признак счастья, а не голодные дети — это также признак и благополучия. Документы и планы, расставленные на столе в противоположной области от трапезы их ребёнка и брата, показывали положительные результаты. Поток людей нарастает, земли заселяются, Цзян Чен начинает обгонять молодняк и отзывать старших, сейчас критическая ситуация пошла на убыль.

Брак все еще остаётся под вопросом. С А-Сянем отправка писем пошла на взлёт. Изначально просто симпатичный жених и сильный заклинатель в качестве будущей партии оказался более интересной личностью и скажем так, более милый сердцу, стоило им двоим открыться друг другу. Его сомнения и его перемены во многом оставили приятное послевкусие и некую степень даже сожалений, перемены несли знакомый характер. («Война оставляет следы, А-Ли, особенно на тех, кто в ней участвовал»). 

Взгляд на младшего брата, который принес сосуд со знакомым орнаментом, разлитие по чашкам. Он ловит направленный на него взор, чуть слышно хмыкает, и тоже переводит взгляд на Вэй Усяня. Действующий глава ордена догадывается о чем думает старшая сестра. Бракосочетание. Это необходимый также инструмент особенно в их случае. И в некой степени уже решённый. Вэнь Цин и Цзян Чен достаточно долгое время проводят в разговорах, уже оба знают к чему идет и оба, что не мало важно, довольны. Она подносит чашу с разлитым вином к губам, отпивает слегка. Вкус приятен. Прикрывает в удовольствии глаза. 

Пристань Лотоса встаёт с колен.