Мертвенно-голубое свечение голоэкрана, казалось, заполнило собой всё. В мире не было ничего, кроме сложного кода.
Точно сформулированный вопрос — уже половина ответа. Особенно если имеешь дело с Машинным Разумом.
Все тревоги Айве, жизнь его товарищей — всего лишь условие задачи, а их спасение или гибель — только совокупность возможных исходов. По крайней мере, для «Фатума».
Фатум — на одном из языков Терры это слово когда-то означало рок, неотвратимую судьбу, столь же безжалостную и слепую, как эта древняя машина.
Для «Фатума» не существовало человеческих чувств или их аналогов. В отличие от Хранителей, он подчинялся лишь законам математической логики и Основам. Холодный механический интеллект, лишённый даже намёка на искусственную личность — едва ли предполагалось, что «Фатум» будет взаимодействовать с кем-нибудь, кроме операторов.
Зловещее наследие Тёмной Эры. Опасное наследие, не защищённое от воздействия варпа — и не способное почти не на что повлиять. «Фатум» не имеет доступа к управлению системами жизнеобеспечения даже на одном-единственном мире, даже на Планке. Он оперирирует только информацией и не может выйти ни в одну из планетарных сетей.
Но и этого бы хватило. Если однажды Машинный Разум найдёт способ обойти Основы, он причинит рут’энси немало вреда. Ведь даже исказив результаты абстрактной — для «Фатума» — задачи, он способен погубить агентов, которые отправятся на одну из имперских планет. Для «Фатума» они — всего лишь объекты с разным набором психоэмоциональных характеристик, вполне поддающие анализу.
«Фатум» свободен от оценочных суждений и морали. Он способен смоделировать почти любую ситуацию и рассчитать её возможный исход. Или найти закономерность в череде случайностей.
Главное — исключить ошибку в исходных данных и задать точные условия.
Пальцы привычно летали по сенсорной панелью. Цепочки цифр и машинных команд описывали вероятности. Личности претендентов, разложенные на составляющие, становились часть программы.
Айве следил за вводом — но отрешённо, как будто со стороны. Одна мысль тревожила его каждый раз, когда приходилось обращаться к «Фатуму». Она разъедала душу, точно кислота, от неё было не скрыться, как от безжизненного света экрана.
До какой степени судьба его братьев была предопределена?
Вопрос, ответа на который он жаждал — и боялся.
Пальцы на миг дрогнули — стереть старую программу и ввести новую совсем несложно. Одно касание — и он будет знать. Один шаг — и беспристрастный Машинный Разум рассудит их всех.
Но не принесёт ли знание больше боли?
Есть единственный способ выяснить. Так просто — и безумно сложно в одно и тоже время. Разложить личности остальных примархов и создать профили было не сложнее, чем для любого рутенийца. У Айве уже были готовые коды, записанные и перепроверенные. У него уже были команды, способные учесть все обстоятельства — спустя много лет исследований и анализа.
Оставалось одно — ввести задачу.
Один шаг, и ты будешь знать.
Один шаг, но ты будешь молчать.
Каким бы ни был результат, никто о нём не узнает, кроме самого Айве и «Фатума».
Итак, программа запущена — расчёт совместимости кандидатов, вероятность их успешной совместной работы после внедрения в системы Империума. Не помешает ли любопытство и отчаянность Галларго? Как мог бы повести он себя в экстремальной ситуации? Все тесты пройдены успешно, но лучше подстраховаться. А Тефис? Осторожная — не слишком ли? Но психоэмоциональный личностный профиль уже загружен, и остаётся только ждать.
А что потом? Рискнуть и дать «Фатуму» другую задачу?
Стоит ли? Стоит ли знать, насколько велика — или наоборот, мала неопределённость в их действиях?
Хочет ли Айве убедиться, что его братья были марионетками — сначала Создателя, затем Тёмных Богов?
Мысли, наветы, секреты — всё предрешено...
Леман Русс, Волчий Король, верил, что своего вюрда ему не избежать. Что ж, он принял судьбу палача и орудия Его гнева. У каждого свой выбор — но насколько эта судьба неумолима?
...всё предрешено: кому быть, кому гнить...
Интересно, а Мортарион тоже смирился с судьбой? Гвардия Смерти была упорна, его воины всегда боролись против фатума — и что же случилось?
Отчаяние — иллюзия чувств? Но теперь Мортарион — демон-принц, который служит воплощеному отчаянию. Неизбежность — или выбор?
...А кому всё дано, чтобы встать и назвать фатум равным себе.
Магнус больше прочих знал о том, что будущее не предопределено, но помогло ли ему предвидение? Даже Алый Король, похоже, сыграл свою роль — спустя много лет Ересь уже кажется закономерной и тщательно спланированной. Кем же?
Но как знать, может, так и хотелось судьбе?
Судьба, которой выгоден всеобщий хаос... Сила, в которой воплотилась жажда перемен — если верить варпопоклонникам, это демоническое существо способно прозревать будущее во всем его многообразии, следить за нитями вероятностей, играть судьбами смертных.
Не тот ли это Архитектор и Кукловод, по воле которого плясали братья Айве?
Наветы, секреты... Уже решено, кому кроной триумф...
...Или это игра была вроде регицида? С одной стороны Архитектор, с другой тот, кого называли Императором человечества. И удачный (для кого же?) ход: назначение Хоруса Воителем, возвышение его над братьями. На зависти и гордыне всегда можно сыграть.
И вот разбитые фигуры. Хорус, Сияющая звезда, первый из Его сыновей, Воитель Хаоса...
...А кому не дано...
...и поверженный Ангел. Сангвиний и сам Игрок за Архипредателя — неплохой обмен.
Партия выиграна, поздравьте победителя.
...не дано разрешить пересдать эти карты себе...
В регициде часто жертвуют фигуры. Без раздумий отдавал пешки Архитектор, столь же хладнокровно расставался с лишними и Император. Позиционные жертвы тоже не бесполезны — и Аврелиан, и безумный Ночной Призрак, и сдавшийся намного раньше Пустынник.
Ему лишь бы дышать, замерзая на дне...
Айве так и не удалось узнать, что именно произошло на Ваальбаре. Змеи крайне неохотно делятся информацией, особенно о своём примархе. Ясно одно: Келио погиб много лет назад от руки Русса, и после этого Легион уже не мог остаться прежним. Змеи изменились, они уже не Астартес, а нечто иное, нечто более совершенное — и в тоже время неправильное. Да и все ваальбарцы, несмотря на внешнее сходство, уже не люди — слишком сильны генетические различия.
Во времена Великого Крестового Похода за подобное искажение человеческой сути их бы уничтожили.
Здесь шёпот смиренных, там ропот блаженных...
Лоргар казался самым тихим среди братьев, с ним было легче всего. Только Аврелиан хоть немного понимал Одиннадцатого или, по крайней мере, притворялся, что понимает.
Только Лоргар мог разделить мечту о мире.
И всё же не стоило забывать о чудовищной сути каждого из примархов. Что ж, Лоргар позволил ей проявиться в полной мере — иначе не стал бы демон-принцем. Мог ли Проповедник избежать своей судьбы? Мог ли захотеть избежать её?
Но жёрнов безликий не слышит их крики...
Расчёт завершён, и данные получены. Кандидаты подходят, вероятность успешного завершения миссии достаточно высока даже в указаных экстремальных ситуациях. Можно провести и второй расчёт.
Но не в этот раз. Айве протянул руку, чтобы отключить древнему сенсорную панель и экран. Не следовало тревожить древний Разум, снисходивший до людей, больше, чем предусматривал Договор. Примарх поймал себя на мысли, что совершенно не понимает, что движет «Фатумом». Почему он вообще воспринимает команды операторов? Только ли в Основах дело? Какие вопросы и задачи решает Машинный Разум? «Фатум» использует лишь незначительную часть своих возможностей для самых сложных вычислений, которые только требуются рутенийцам.
Так для чего же он был создан?
И вновь Айве сумел убежать от себя, вновь отодвинул вопрос, ответ на который страшился больше всего.
Ведь если никто из примархов не был свободен — значит, и ему не сбежать от судьбы?
Голубоватое мерцание голоэкрана погасло, и Айве на миг остался в непроглядной тьме.