Джисон стоял возле здания консерватории, подпирая одной ногой кирпичную стену, и выкуривал сигарету, пока ждал своих приятелей. Хан состоял в музыкальной группе и по совместительству являлся ее основателем. Когда он поступал в консерваторию, то планировал всего лишь совершенствоваться в игре на гитаре и в свободное время писать тексты песен, подбирая на гитаре возможные к ним мелодии. Однако он познакомился с ребятами, с которыми по выходным устраивал музыкальные вечера, собираясь в одной из свободных аудиторий, сочиняя музыку. Когда Джисон показал им свои тексты, то у него в голове сразу зародилась идея создать группу, ведь Хан писал неплохо, а играл на инструменте еще лучше. Все ребята загорелись этой затеей, которая, возможно, принесет им не только опыт выступления перед публикой и некое уважение в глазах преподавателей, но и положит начало их будущей карьере. Ведь все популярные группы начинали играть на каких-то конкурсах, праздничных концертах, в гаражах и подвалах, собирая первых поклонников их творчества.

Парень поглядывает на экран смартфона, проверяя время. Он ждет ребят уже минут двадцать, и никто не отписался в чат, почему задерживается. А ведь время для репетиции в аудитории забивается строго по записи, потому что они не одни такие, у кого нет места для практики – в консерватории полно студентов, которым нужно позаниматься.

— Прости, маме срочно понадобилась помощь. Вот прям, когда я уже в дверях стоял, – Феликс виновато лыбился, показывая свои белоснежные зубы, и зачесывал каштановые волосы назад, делая хвостик. Но парень знал, что Джисон не будет долго на него агриться, похмурится чутка, но потом отпустит.

Хан отлипает от стены, отбрасывая окурок в сторону, и поправляет на плече кейс с гитарой. Он смотрит за спину Феликса и видит, как к ним бежит третий участник группы.

— Ебать, какие там пробки на дорогах. Стоило ехать на метро, а не на такси, – Чанбин встречается с вопросительным взглядом лидера группы и поджимает губы. Почему Джисон может вовремя собраться и прийти, а остальные – нет? Его это слегка вымораживало.

— Где Сынмин? – спросил Джисон, пытаясь так же высмотреть потерянного участника вдали у проезжей части. Феликс и Чанбин переглянулись и пожали плечами. Хан недовольно закатил глаза и схватился за свои синие волосы, зачесывая пятерней их назад. Музыкант открыл переписку и написал Сынмину лично, где его черти носят. — Заебись. Он заболел. С температурой под тридцать девять лежит. А раньше он не мог написать? Эта репетиция тогда бессмысленна. У нас концерт через неделю, он к тому времени только поправиться успеет, если успеет, – разговаривал Джисон, можно сказать, сам с собой, глядя куда-то в сторону и разводя руками. Феликс упер свой взгляд в землю и ковырял носком ботинка асфальт.

— Раз мы пришли, может, все-таки порепетируем? – высказался Чанбин, и Джисон вмиг перевел на него свой недовольный взгляд. — Чувак, может, он раньше поправится, если нет, то придумаем что-нибудь. Но я не могу без наших репетиций, палочки даже дома из рук не выпускаю, – Чанбин похлопал Джисона по плечу, и лидер тяжело выдохнул.

— Ладно, погнали. У нас, правда, не так много времени осталось. Полтора часа всего.

— Так чего стоим тогда? Пошли, пошли, пошли, – Феликс начал толкать парней к дверям здания.

По коридору консерватории разносилась какофония самых различных звуков: от низких басов тубы до звонкого звучания скрипки. Парни вошли в класс, где стояла барабанная установка, синтезатор и стойка для микрофона. Феликс положил свой кейс на парту и стал доставать бас-гитару. Джисон быстро расчехлил инструмент, перекинул ремешок гитары через плечо и подключил к усилителю. Хан стал разыгрываться, настраивая звучание, следом присоединились Феликс и Чанбин, последний покрутил между пальцев барабанные палочки, а потом начал производить на свет ритм, который был приятен его душе. Чанбин покачивал головой в такт и даже прикрывал глаза, настолько он был уверен, когда находился за барабанной установкой. По венам каждого из парней текла музыка вместо крови, эритроциты были нотами. Они не могли жить без музыки, и когда вместе репетировали, то погружались в некую нирвану. Даже если предстояло выучивать новую мелодию, которую написал Джисон, то им это не было в тягость, ведь музыка это то, что их объединяет, и то, что приносит им счастье. Феликс перебирал струны баса, его тело начинало непроизвольно волнообразно покачиваться.

— Начнем с первой песни по списку. Вы же не забыли? – саркастично обратился Джисон. Чанбин показушно отбил ритм.

— Я могу забыть дату своего рождения, но не музыку, – Чанбин перебирал между пальцев палочки.

— Окей. Шесть, семь, восемь.

Комнату наполняет благозвучие трех музыкальных инструментов. Басы тяжелые, биты уверенные и звонкие. Джисон перебирает струны электрогитары, захватывает их пальцами на грифе, заставляя инструмент производить аккорды различной сложности. Феликс покачивается в такт, наблюдая за своими пальцами, но не из-за того, что он не уверен в своей игре, а потому что ему нравится смотреть на то, как под его пальцами дрожат струны. Он смотрит на свои маленькие ладошки и гордится собой. Гордится тем, что не бросил музыкальную школу, когда ему твердили, что с такими малюсенькими ручонками он не сможет играть на гитаре, и ему стоит рассмотреть другой инструмент. И вот он берет всевозможные аккорды не хуже Джисона. Бас в его руках является его частью, а не чем-то отдельным. По телу Феликса каждый раз проходит вибрация от музыки, которую он исполняет. Пока ребята только играют, но Джисон должен был еще и петь. Но так как обычно он поет в паре с Сынмином, который являлся их клавишником, то он не видел смысла надрывать сейчас голосовые связки и петь еще и партии Сынмина, потому что без них песня потеряет свой шарм.

— Думаю, тут даже чистить нечего. Вы хорошо справляетесь, – заключил Джисон, помещая гитару на стойку для инструмента. Хан сел на край парты и оперся сзади себя на руки.

— Что будем делать без Сынмина? Перенести этот концерт мы не можем, не только мы же будем выступать, – Феликс тоже отложил гитару в кейс и подошел к Джисону, опираясь бедрами о край стола. Парень слегка поник. Ему не нравилось, когда что-то шло не по плану, и он не мог с этим ничего поделать. Выход пока не найден, и поэтому Феликс напрягал извилины, пытаясь придумать решение, и грыз и без того обгрызанные ногти.

— Может, замену найти? Мы играем всего две песни, но можем сократить до одной, тогда будет легче выучить за неделю, – предложил Чанбин, не вставая из-за барабанной установки. Он все еще тренировал свою игру, но не прикасался к самим барабанам и тарелкам – оттачивал движения.

— Блять, так не хочется звать кого-то, объяснять, что и как мы играем. Мы же уже сыгрались и спелись с вами, а новенький – это плюс одна проблема, – цокнул Джисон и искривился в легком недовольстве. Вот все шло так хорошо, а Сынмин решил заболеть именно на этой неделе перед концертом. Нет, Хан, конечно, понимал, что болезнь нельзя отсрочить и договориться с ней, но он просто был расстроен сложившейся ситуацией. Джисон не винил Сынмина ни в коем случае. Он знал, что Сынмин так же дорожит этими репетициями и относится к ним со всей ответственностью.

— Ну, а что нам еще делать? У тебя есть варианты? Это ведь только на одно выступление. Не то чтобы мы нового участника в группу зовем, – ответил Чанбин, косясь на Джисона, который до чертиков не хотел признавать, что именно так им поступить и следует.

— Окей. Кто у вас на примете? – Джисон осмотрел парней, ожидая услышать варианты тех, кого можно поставить вместо Сынмина.

— Хван Хёнджин? – робко произнес Феликс. Он не был уверен в кандидатуре Хвана, но это был единственный студент, которого он знал, не лично, конечно, но он очень хотел с ним познакомиться. Можно сказать, у Феликса был краш на этого высокого блондина. Парень часто останавливался возле класса, где репетировал Хёнджин, и смотрел в маленькое окошко в двери, наблюдал за тем, как длинные пальцы перебирали клавиши, как тело пианиста покачивалось назад и вперед в такт музыке. Виртуозность и энтузиазм, с которыми Хёнджин играл на фортепиано, уступали только самому Фредерику Шопену. Феликс был поистине поражен Хёнджином. Когда они пересекались в коридоре, то Ли заглядывал ему в глаза в надежде, что Хван это заметит и тоже посмотрит. Но Хёнджин был выше ростом и смотрел далеко перед собой, не обращая внимания на остальных студентов, которые точно так же приоткрывали рты, провожая пианиста взглядом полным обожания. Харизма, что еще сказать.

— Ну уж нет! – отрезал Джисон, махая перед собой руками. — Этот самодовольный тип только все испортит, если вообще согласится. Он ведь играет только классику, ходит исключительно в строгих костюмах. Он совершенно нам не подходит. Однозначно, нет, – помотал головой Джисон и показал на свои рваные в коленях джинсы и черную с рокерским принтом футболку.

Феликс поджал губы и опустил голову. Ну, хоть попытался. Видимо, знакомиться с Хёнджином придется как-то иначе.

— Какие еще предложения? – Джисон разглядывал татуировки на своих руках, проводя пальцами по черным линиям. У Хана были забиты обе руки всякими персонажами из аниме. Татуировки хорошо сочетались между собой, переходя из одной в другую. Самой любимой его татуировкой был дракон Хаку из «Унесенные призраками». Рисунок шел от запястья до локтя – тело дракона закручивалось вокруг предплечья.

— Блин, я даже не знаю, – Чанбин чесал барабанной палочкой затылок. А вот Джисон, возможно, имел на примете одного пианиста. Только вот он тоже не был уверен, что тот захочет влиться в их рокерскую тусовку, пусть даже на неделю. Ли Минхо – вечный одиночка, который проводит больше времени в библиотеке, чем за инструментом, что тоже вводило Джисона в сомнение, сможет ли Минхо выучить ноты к концу недели. Конечно, они могли распечатать объявление, что им нужен клавишник лишь на одно выступление, и повесить на доске возле входа, но тогда им придется проводить отбор желающих, а это займет не один день. Нужно было действовать быстро – подойти к кому-нибудь, в ком они были бы уверены, и спросить.

— Ребят, ваше время кончилось. Может, освободите класс? – дверь открыла студентка, которая была следующая по записи.

— Да, уже уходим, – ответил Джисон, спрыгивая с парты. Парни быстро убрали инструменты в свои кейсы, а Чанбин лишь засунул палочки в рюкзак и уже вышел в коридор. — Давайте подумаем до завтра. Может, вспомним кого-нибудь еще. Напишите свои варианты в чат, если кто-то придет на ум. А завтра уже точно нужно искать замену, – утвердил Джисон. Парни кивнули и разошлись кто куда.

***

Как и предполагалось, никто из парней не смог подобрать достойного кандидата на замену Сынмину, который отписался утром, что у него больничный как минимум на неделю, так что он в любом случае не сможет принимать участие в концерте, и ему очень жаль. Джисон пожелал ему скорейшего выздоровления и засунул телефон в карман узких джинсов. По обычаю, Хан выкуривал сигарету перед самим зданием консерватории, хотя курить на территории было в принципе запрещено, но пока ему никто претензий не предъявлял. Джисон слушал в наушниках музыку, отстукивая ногой ритм, и выдыхал клубы серого дыма, смотря себе под ноги. Когда серое облако перед его лицом развеялось, он заметил довольно знакомые ноги, проходящие мимо него. «Ли Минхо?» Джисон обернулся, провожая взглядом парня, который скрылся за входной дверью. Хан выкинул окурок, наступил на него носком ботинка и, поправив на плече кейс, влетел в консерваторию. Минхо неспешно шел по коридору среди толпы студентов, и Джисон старался не упускать его из виду. Ли был единственным кандидатом, хоть Хан и не был уверен, что парень согласится, но попытка не пытка. К тому же Минхо привлекал его, но Джисон зачастую игнорировал свое влечение, потому что оно не было всепоглощающим, как у Феликса, хоть про любовный интерес его друга Джисон даже не знал. Никто не знал.

Минхо заходит в библиотеку и садится за свободный стол, доставая тетрадку и карандаш. Парень погружен в свои мысли, когда начинает что-то писать. Джисон неуверенно мнется у входа, он вообще библиотеку никогда не посещает. Ну, ладно, в начале и в конце каждого учебного года заходит, чтобы получить и сдать учебники, которые открывает от силы раза два за семестр. Теоретические знания как-то мало его волновали. Хан кусает губы и думает, как стоит начать разговор. Обычно он более смелый, но понимая, что Минхо не просто какой-то пианист, а еще и вроде как парень, с которым Хан хотел бы познакомиться поближе, гитарист начинает немного нервничать, самую малость. Джисон делает шаг в направлении Минхо. Дойдя до стола, он обходит его, ставит кейс к спинке стула и садится напротив. Можно сказать, нагло плюхается на стул, приводя пианиста в смятение.

— Привет, – улыбается Джисон, складывая руки на столе. Ему неловко. Оказалось, влечение было сильнее, чем он думал, но Хан не теряется.

— Эм, привет, – Минхо вежливо улыбается и задумчиво утыкается взглядом обратно в тетрадь. Он пытается вернуться к тому, что только что делал, но пристальный взгляд Джисона, который он ощущает на своей макушке, его порядком нервирует. Но он надеется, что парень сейчас уйдет, не получив от Минхо нужного ему внимания.

— Ты – Ли Минхо, верно? – продолжил Джисон. Минхо кладет карандаш в изгиб тетрадки и закрывает ее, понимая, что мысль, с которой он пришел в библиотеку, улетучилась.

— Да, – сухо отвечает парень.

— Я – Хан Джи…

— Я знаю, как тебя зовут. Покажи пальцем хоть на одного студента, кто тебя не знает, – усмехается Минхо, облизав нижнюю губу. Джисон приятно удивлен, что Ли Минхо знает, кто он такой. Выступления с группой не проходят даром, они начинают получать должное признание, хоть и среди студентов, но это пока.

Минхо разглядывает парня напротив. Имидж Джисона был эксцентричный – пирсинг в брови, на губе, ухо проколото в нескольких местах, в том числе и хрящ, ну и яркие синие волосы. В стиле Хан был полной противоположностью Минхо. Ли одевался достаточно сдержанно – пастельного цвета брюки и рубашка. Цвет волос пианист никогда не менял.

— У меня к тебе предложение, – Минхо сложил руки на груди, заинтересованно уставившись на Джисона. — Ты в курсе, что на этих выходных концерт в консерватории. У нас заболел клавишник, поэтому у тебя есть великолепная возможность поиграть в моей группе, – Джисон откидывается на спинку стула, выпрямляя под столом ноги, и случайно задевает ботинком голень Минхо, так что Хан тут же поджимает ноги под стул и выпрямляет спину, но Ли на это никак не реагирует.

— Заманчиво, конечно, но у меня много занятий на этой неделе. Я не смогу с вами репетировать, – Минхо разводит руки и пожимает плечами.

Джисон вмиг скисает, он был готов скатиться под стол, потому что Ли был последней надеждой. Неужели им придется вывешивать объявление и проводить кастинг? Это точно займет все дни до выходных. Или следует отказаться от выступления? Нет, это идея еще хуже. Джисон теребит пальцами нижнюю губу, находясь в раздумьях.

— Есть еще претенденты? – спрашивает Минхо, чуть нависая над столом, тем самым придвигаясь к Джисону ближе.

Ли сам себе удивился, что его заинтересовала чужая проблема, однако Джисон для него тоже не был полным незнакомцем, потому что Минхо присутствовал на каждом выступлении его группы в консерватории и отметил его яркую и загадочную личность. Хан смотрит на русые волосы пианиста, а потом в карие глаза, в которых, кажется, на мгновение теряется. Пара верхних пуговиц голубой рубашки Минхо расстегнуты, слегка обнажая ключицы. «Такой притягательный», – думает Джисон.

— Нет. Ты первый, к кому я обратился. Был еще в мыслях Хван Хёнджин…

— Он точно не согласится. Сразу отвечаю, – смеется Минхо, откидываясь назад на спинку стула.

— Ну, у нас нет больше вариантов. Мелодия хоть и несложная, но взять первого попавшегося пианиста я не могу. Я должен быть уверен в его навыках.

— Ты уверен в моих навыках? – с легкой ухмылкой спрашивает Минхо.

— Если честно, не очень. Я тебя вижу только в этой пыльной библиотеке постоянно. Чем ты тут занимаешься? Разве инструмент не важнее? – Джисон вскидывает бровь, а потом понимает, что почти признался в том, что следит за ним, хотя это ведь может быть простой случайностью.

Минхо не обратил на это внимания и раскрыл свою тетрадь, показывая гитаристу.

— Песни пишу, – Джисон всматривается в текст, читает строки, которые довольно неплохо между собой рифмуются. Хан поражается тому, что данный текст не уступает его творениям. — У меня дома есть электронное пианино, так что мне нет смысла брать здесь класс.

— Круто, – Джисон пытается звучать незаинтересованно, хотя внутри восхищается этим Минхо. — Ну, если ты занят, то я все же попытаюсь подойти к Хёнджину, – Джисон сказал это в качестве легкой манипуляции, потому что понял, что Хёнджин для Минхо кто-то вроде соперника.

Минхо отворачивает голову в сторону окна, хмурится, закусывает нижнюю губу, думает.

— Это бесполезно, – Минхо поднимает взгляд на Джисона, который уже стоял возле стола. Хан внимательно смотрел на Минхо, неосознанно надув губы, отчего его щеки стали чуть пухлее, а выражение лица было таким невинным, совершенно не похожим на то, с каким он обычно ходит. Невинность – это не к Джисону. — Я сыграю с вами, – прокивал Минхо, на что Джисон просиял внутри, но виду не подал, а то начал бы тут на носочках прыгать, как влюбленный подросток, хотя о какой еще влюбленности могла идти речь. Да, Минхо привлекательный, Хан уже давно его заприметил, но как человека он его пока не знал. Одно радовало – пианист согласился.

— Отлично, – Джисон кладет перед парнем свой смартфон, Минхо недоумевающе смотрит то на парня, то на телефон. — Номер свой вбей, чтобы я мог написать тебе, когда репетиции, – вот так просто Джисон заполучил номер Ли Минхо.

— Не факт, что я смогу в то время, которое ты предложишь, – Минхо нажимает на кнопку «сохранить контакт», вписав себя просто «Минхо».

— Ничего страшного. Мы часто репетируем, иногда по несколько раз в день, если есть свободный класс, – Джисон забирает телефон, смотрит на контакт и улыбается, а потом убирает телефон в карман джинсов, пока из его глаз сердечки не посыпались. — Тогда я напишу тебе позже?

— Да, договорились, – Минхо осматривает Джисона с ног до головы, остановив взгляд на татуировках – каждую хотелось рассмотреть поближе, и ногтях, небрежно покрытых черным лаком, который кое-где уже сошел.

— Тогда, пока, – бросает Джисон, хватает кейс с гитарой и спешно направляется к выходу из душного помещения. Или это Хан так вспотел, что ему стало жарко?

— Пока, – кидает вдогонку Минхо, оборачиваясь на Джисона, который с грохотом вываливается из библиотеки, хлопая дверью.

Вечером Джисон смотрит на контакт Минхо, буквально сверлит экран смартфона взглядом. Они с парнями договорились порепетировать завтра днем, но сможет ли Минхо? Не спросив, Хан это никогда не узнает. Джисон пишет пианисту сообщение о возможной репетиции. Через пару минут Минхо отвечает, что сможет порепетировать только час между занятиями, но это уже безумно радует Джисона, который подскочил на кровати, выкрикивая «YES!». А потом ложится обратно и отправляет Минхо немногословное «Супер».

***

— А чего мы не начинаем? – спрашивает Чанбин, виртуозно прокручивая барабанные палочки между пальцев.

— Ждем кое-кого. Я нашел пианиста, – отвечает Джисон, не отрывая взгляд от двери.

— Да? Кого же? – интересуется Феликс. Он так надеется, что это Хёнджин, хотя прекрасно понимает, что такое может случиться только в параллельной вселенной.

— Ли Минхо.

— Минхо, Минхо... – проговаривает Чанбин его имя. — Не слышал о таком. Хороший пианист?

— Вот сегодня и узнаем, – отвечает Джисон, после чего в класс входит Минхо. Как говорится, вспомнишь солнце – вот и лучик.

— Я не опоздал? – спрашивает Минхо, оставляя рюкзак у стены возле входной двери. Он улыбается, осматривая музыкантов, и слегка кивает головой в знак приветствия.

— Минут на дес… – начал Чанбин.

— Совсем нет, – перебивает его Джисон, подходя к пианисту. — Вот твой инструмент, – показывает Минхо на синтезатор.

— Да, я знаю, как выглядит пианино. Спасибо, – усмехается Минхо, подходя к инструменту. Джисон жмурится, ругая себя в голове за такое глупое поведение. Да что на него нашло?

Чанбин подозрительно косится на Джисона, но легко отвлекается, когда Хан подключает гитару к усилителю, отчего в колонках создается неприятный скрежет.

— А, ноты, точно, – Хан достает из рюкзака несколько листочков и ставит перед Минхо. — Мы не ждем, что ты сразу все сыграешь правильно, так что не переживай, – он непринужденно хлопает Минхо по плечу.

— Я и не переживаю.

— Окей. Тогда начнем, – Джисон оглядывает парней и понимает, что все готовы. — Шесть, семь, восемь.

Парни играли как обычно без единой ошибки, потому что давно выучили мелодию наизусть, и теперь могли со спокойной душой отдаться музыке и наслаждаться. Минхо, конечно, не отрывал взгляда от нотного листа, совершенно не следя за пальцами на клавишах, которые, к слову, ни разу не промахнулись мимо нужной ноты. Единственной проблемой было то, что листов было несколько, а перевернуть их было некому, поэтому ему приходилось жертвовать несколькими последними тактами, чтобы поменять листы местами. Для первого раза он довольно неплохо справлялся.

— Мне кажется, ты здорово сыграл, – поддерживающе высказался Феликс.

— Мощная у вас музыка. Грубая немного, но вам подходит такой стиль, – прокомментировал Минхо.

— Джисон написал, – сказал Чанбин, подмигивая гитаристу. А Хан удивленно на него уставился, мол, «ты че?», а Чанбин показал рукой знак «окей». Джисон недоумевающе покривился. Кажется, барабанщик просек, что Джисону нравился пианист.

— Круто, – ответил Минхо точно так же, как Джисон на новость о том, что Ли сам пишет тексты.

— У тебя еще полчаса есть, да? – спрашивает Хан.

— Ага, но я думаю, что мне лучше дома поучить, а потом уже с вами нормально порепетировать. Я до завтра могу выучить. Или когда вы там снова планируете встретиться? – Минхо начинает собирать нотные листы.

— Да, завтра и собираемся, – радостно отвечает Феликс.

— Напишешь, во сколько? – Минхо выжидающе смотрит на Джисона.

— Может, в это же время? Устроит? – Джисон оглядел парней, все кивнули, а потом посмотрел на Минхо.

— Да, окей, – Ли убрал ноты в рюкзак и перекинул его через плечо. — Погодите, я с вами так и не познакомился, – Минхо театрально ударил себя по лбу.

— Я – Феликс, – парень улыбается так, что его глаза становятся маленькими щелочками. Несмотря на мрачный аутфит и темно-каштановые волосы, Феликс излучал светлую энергию.

— Чанбин, – барабанщик поднимает вверх палочки.

— Ли Минхо, приятно познакомиться. До завтра тогда, – Минхо машет на прощание рукой и кидает взгляд на Джисона, который лишь сглатывает и слегка улыбается.

Когда в классе осталось только трое, Хан выдыхает и садится на край парты.

— Мне понравился Минхо, – говорит Феликс. — Он вроде неплохой пианист.

— Чувак, я правильно понял, что он тебе нравится? – Чанбин подлетает к Джисону и смотрит, ухмыляясь.

— Наверное, – задумчиво тянет Джисон. — Ой, не с тобой мне о делах любовных разговаривать, – отрезает Хан и идет с гитарой к своему кейсу.

Феликс чутка приуныл, услышав фразу «дела любовные», ведь у него они тоже есть, но только односторонние. Каждый раз, думая о Хёнджине и об их несуществующих отношениях, Ли впадал в апатию, и лишь музыка его отвлекала, а теперь и на репетициях он, видимо, будет наблюдать некую влюбленность двух парней и завидовать, хотя ничего еще даже не произошло. Но Джисон ведет себя странно в присутствии Минхо, будто опускает свой щит, состоящий из сарказма и усмешек, и сам становится каким-то забавным.

***

Минхо пришел немного раньше назначенного времени, так как сегодня у него был более-менее свободный день. Джисон подошел к классу ровно ко времени своей записи, и из аудитории вышли несколько студентов, которые играли в ансамбле.

— Привет, – кидает Джисон, стоя у двери и смотря на Минхо, который подпирал собой стену в двух метрах от него.

— Привет, – улыбается Ли, отлипает от стены и подходит ближе, поправляя на плече рюкзак.

Парни заходят внутрь, и Джисон, положив кейс на парту, начинает расстегивать молнию.

— А где остальные? – спрашивает Минхо, осматривая пустующее место барабанщика.

— Должны вот-вот прийти. Они любят опаздывать, – недовольно произносит Джисон, а потом начинает раздражаться еще сильнее, когда молнию на кейсе заедает, и он не может теперь ни открыть его, ни закрыть обратно. Хан громко вздыхает и невнятно рычит. Гитарист слегка вздрагивает, когда рядом оказывается Минхо.

— Помочь? – Джисон отходит в сторону и руками показывает «как тебе угодно». Он смотрит на то, как Минхо пытается высвободить застежку из плена зажатой в ней ткани. Пианист сосредоточенно проводит с молнией какие-то манипуляции. Джисон наблюдает за процессом и нервно топает ногой, потому что ребята прилично опаздывают. В кармане джинсов вибрирует телефон, Хан отвлекается на сообщение, а потом скрежещет зубами и готов бросить смартфон в стену.

— Починил, – радостно произносит Минхо.

— Да, блять! – вырывается у Джисона.

— Что случилось? – Минхо растерянно смотрит на Хана, который начинает закипать.

— Я не понимаю, что сложного в том, чтобы заранее написать, сможешь ты приехать или нет. Вот ты бы написал мне, если бы у тебя изменились планы? – Джисон сжимал в руке смартфон и слегка озлобленно смотрел на Минхо, отчего пианисту стало некомфортно.

— Да, я бы предупредил заранее, – отвечает Ли, изучающе глядя на Джисона.

Хан был в гневе и напряжен, в таком настроении Минхо еще его не видел.

— А вот они пишут об этом в самый последний момент. Ладно, Сынмин. Он заболел, хотя если он себя неважно чувствовал уже накануне репетиции, мог бы сказать. Но эти двое, – зарычал Джисон. — Одному срочно нужно помочь маме, которая запрещает ему выйти из дома. Что за чушь! Блять, Феликс – взрослый парень! А Чанбин… – Джисон осек себя и посмотрел на сообщение от барабанщика: «Ну раз Феликс не придет, то я – тоже. Вы там как раз вдвоем будете. Поворкуете😉». «Блять, Чанбин, ты в своем уме? Какой «поворкуете»? Нам репетировать надо!», – ответил Джисон. «Ну, а я о чем? Вдвоем порепетируете😉».

— Может, не стоит так психовать? – мягко обратился Минхо, положив руку парню на плечо. — Вы отлично играете. Я единственный, кому здесь нужна репетиция.

— Ну так, надо со всей группой сыграть, ты же новенький, – Джисон потихоньку остывал, но теперь ему становилось печально. Минхо гладил парня по спине. — Я, кстати, текст песни еще тебе не показывал. Совсем из башки вылетело, – Хан открыл заметки в телефоне и показал Минхо. — Вообще, я и Сынмин должны были петь. Ты умеешь петь? – поинтересовался Джисон.

— В целом, да. Давно не распевался, правда, – Минхо прочистил горло, будто уже сейчас готовился запеть.

Джисон совсем поник, он не знал, что делать. Проводить репетицию или разойтись? Настроение заметно упало. Хан уткнулся в экран смартфона, пролистывая ленту новостей.

— Хочешь, ко мне пойдем? – внезапно предлагает Минхо и ловит на себе удивленный взгляд. А у Джисона язык немеет ни с того ни с сего, он коротко кивает, соглашаясь, и даже не спрашивает, зачем Ли его пригласил, но Хан вспоминает, что у Минхо дома есть пианино, поэтому они могут и там порепетировать, заодно и познакомиться поближе.

— Ты с родителями живешь? – спрашивает Джисон, когда переступает порог квартиры.

— Нет, один. Я переехал из Тэгу, чтобы учиться здесь, – Минхо разувается и заходит в свою комнату, бросая на стул рюкзак.

— И откуда у тебя деньги? – поражаясь, спрашивает Джисон. Вроде про материальный достаток с малознакомыми людьми говорить не стоит, но у Джисона отсутствовала тактичность, и ему не казалось странным задать подобный вопрос.

— Даю детям уроки игры на фортепиано, – Минхо возвращается в прихожую и показывает Джисону путь в гостиную.

Хан осматривает светлое помещение, интерьер которого был исключительно в кремовых оттенках, лишь черное пианино выделялось в углу. Джисон плюхается на диван, вальяжно развалившись, и впитывает всю эту софтовую атмосферу. Этот стиль не идет ни в какое сравнение с дизайном его комнаты – темные синие стены, плакаты рок-групп и множество статуэток аниме персонажей, которые коллекционировал Хан. Минхо присаживается на пуф возле пианино, скрещивает ноги и сцепляет руки в замок.

— Может, текст разберем?

— А, да, – Джисон тянется в карман за телефоном, а потом подходит к Минхо и садится рядом на пуф. Они оба разворачиваются к пианино, Хан ставит телефон на пюпитр. — Тебе ноты нужны?

— Нет, я выучил вчера, – уверенно отвечает Минхо, а Джисон поражается, как Ли серьезно отнесся к выступлению. Хан не прогадал с выбором пианиста.

— Первый куплет пою я, второй – ты, а припев поем вместе, – объясняет Джисон, прокручивая текст в заметках. Минхо кивает, касается пальцами клавиш и уже готов взять первый аккорд. — Шесть, семь, восемь, – Джисон начинает петь свою партию со свойственной ему манерой. Тембр гитариста бархатный, голос ровный, Хан довольно смело берет высокие ноты, на что Минхо изумляется, потому что не ожидал, что в рокерской музыке есть место вокалу, помимо криков, когда вокалист надрывает голосовые связки. Ли просто был мало осведомлен, потому что никогда не слушал подобный жанр. Минхо без ошибок играет на инструменте и следит за тем, когда наступит его партия. Ли не распелся, поэтому голос звучит слегка неровно, но в ноты он попадает, а Джисон кивает головой в такт, смотря то на текст, то на профиль Минхо. Взгляд гитариста останавливается на мягких губах пианиста, и Джисон на секунду погружается в транс, так что забывает начать петь припев песни. Минхо замечает, что Хан не вступил вовремя, и перестает играть.

— Ты чего? – спрашивает Минхо и облизывает губы, которые стали сухими после пения.

— Ничего, задумался просто, – Джисон потирает шею. — Начнем с припева? У тебя хорошо получается, – на пуфе мало места, Хан касается своим бедром бедра пианиста, и это полностью отвлекает его от репетиции.

— Окей, – Минхо снова кладет руки на клавиши, ищет нужный аккорд и кивает, когда готов начать.

Джисон даже не стал отсчитывать на этот раз, они одновременно начали петь в унисон. Их голоса идеально сочетались друг с другом. Минхо профессионально играл на фортепиано, а теперь еще и четко произносил нужные слова. Джисон не мог внутри нарадоваться, что Минхо, как никто другой, вписывается в их коллектив.

Они допевают припев, и Джисон от радости хлопает Минхо по бедру и оставляет ладонь лежать. Ли вздрогнул и посмотрел на руку гитариста на своей ноге, а потом на Джисона, который даже не намеревался ее убирать. Хан застыл, глядя Минхо прямо в глаза. Они смотрели друг на друга пытливыми взглядами, пока пианист неосознанно не облизнул губы, тогда-то Хан провел ладонью по внутренней стороне бедра, наблюдая за реакцией Минхо. Ли упирается руками в пуф и раскрывает ноги шире, пропуская руку Джисона чуть дальше.

— Мы закончили репетировать? – спрашивает Минхо, уставившись похотливым взглядом на руку Джисона, которая очень медленно подбиралась к его паху.

— Я не могу сосредоточиться на музыке. Ты? – спрашивает Джисон, жадно смотря на светлую кожу шеи и кадык пианиста, который двигается вверх-вниз.

— Кажется, потерял концентрацию, – Минхо кусает губы и не успевает повернуть на Джисона голову, как гитарист касается губами его шеи. У Минхо скручиваются органы, тянет внизу живота, когда Джисон касается его кожи языком и оставляет на шее влажные поцелуи, медленно двигаясь к линии челюсти. Ли запрокидывает голову, Джисон нежно гладит бедро пианиста в паре сантиметров от органа, который с каждой минутой становился все тверже. Хан кладет другую руку парню на затылок и разворачивает к себе лицом, страстно впиваясь в его губы. Ли отвечает взаимно и с не меньшим желанием. Язык Джисона нахально пробирается внутрь, проводя по мягкому небу, отчего у Минхо тело становится ватным, он полностью готов отдаться этому дерзкому рокеру. Ли начинает осознавать, что его так нехило тянет к гитаристу.

Джисон не может насладиться губами Минхо, изредка покусывая их и посасывая. Гитарист так отвлекся на поцелуй, что забыл о руке, лежащей на бедре Ли. Хан смело кладет ладонь на пах Минхо, четко ощущая, что у того встал. Джисон поглаживает член через ткань брюк, на что Минхо стонет прямо в поцелуй. Хан и сам ощущает свое возбуждение, которому неимоверно тесно в узких джинсах, которые не были сшиты для твердого стояка. Дизлайк узким джинсам.

Джисон с трудом расцепляет поцелуй, потому что ему стало некомфортно сидеть на краю пуфа – одна нога затекла и теперь больно покалывала в ступне.

— Пойдем на диван, – Минхо кивает головой в сторону его широкого дивана. Джисон тут же вскакивает и плюхается на него, широко разводя ноги. Минхо подходит к нему и без толики стеснения садится на его бедра, обвивая руки вокруг шеи, перебирая пальцами на затылке его синие волосы, зарываясь в них. Джисон гладит ягодицы пианиста, сжимает, хочет поскорее избавиться от одежды, но вместо этого льнет обратно к желанным губам и придвигает Минхо к себе ближе, так что их пахи соприкасаются. Джисон хочет целовать Ли везде, где только можно. Он игриво ведет языком по скуле и доходит до уха, обводя языком ушную раковину. Минхо прижимается к парню сильнее, по спине от самого затылка по спинному мозгу проходит разряд, заставляющий его тело вздрогнуть. Джисон присасывается губами к шее, и ощущения от этого приятные, но Минхо с трудом прерывает гитариста.

— Давай, без засосов, – почти шепотом произносит Минхо, не в силах напрячь голосовые связки.

— Тебе не нравится? – немного виновато спрашивает Джисон. Он совершенно не хочет, чтобы Минхо было неприятно.

— Не представляешь, как нравится, но у меня завтра занятие с детьми в музыкальной школе. Я не могу показаться там с красными пятнами на шее, – усмехается Минхо и кусает нижнюю губу, потому что во время этого короткого диалога он уже соскучился по прикосновениям Джисона.

— Как скажешь, учитель, – саркастично ухмыляется Джисон, ерзая на месте, тем самым создавая легкое трение их возбуждений. Минхо томно выдыхает, утыкаясь головой в лоб гитариста. — Но свою грудь же ты не будешь показывать ученикам? – ехидно спрашивает Джисон и принимается расстегивать рубашку. Пианист отдается во власть рокера. Когда с плеч Минхо спадает ткань, Джисон проводит ладонями по довольно крепкой груди и останавливает их на упругих сосках. Пианист смотрит на Джисона затуманенным страстью взглядом и ждет, какой будет его следующий шаг. Хан касается губами его ключицы, проводя языком по ложбинке между шеей. Со звонким причмокиванием Джисон проделывает свой путь до груди и присасывается губами прямо возле твердого соска, дразня.

Грудь Минхо начинает вздыматься чаще, он глубоко дышит и прижимает к себе голову гитариста. Невольно Минхо начинает двигать бедрами, и Джисон помогает ему, чтобы трение их возбуждений друг о друга стало плотнее. Член Хана уже больно упирается в ткань джинсов, но парень не хочет отлипать от Минхо, продолжая посасывать раскрасневшийся сосок. Но Ли первым прерывает ласки, берет лицо Джисона в ладони и целует. Страстно, жадно. Теперь его язык хозяйничает во рту гитариста, будоража его ощущения. Минхо опускает руки на пах Джисона и ищет ширинку.

— Надеюсь, в этот раз не заест, – усмехается Минхо, расстегивая молнию. Джисон улыбается, но не в силах отреагировать на шутку, потому что рука пианиста касается его члена через тонкую ткань боксеров. Хан приподнимает бедра, давая Минхо возможность стянуть с него одежду – сначала джинсы, затем и белье. Джисон выдыхает, потому что больше не ощущает этого неприятного стеснения в штанах.

Когда Минхо сам принимается снимать с себя низ, Джисон одним движением вылезает из футболки и остается полностью обнаженным, как и Ли. Хан похлопал по дивану, предлагая поменять положение, и Минхо покорно лег на спину, кладя голову на подлокотник. Джисон навис над пианистом, впиваясь в его губы, а Минхо огладил ягодицы гитариста, смял их, хотел прижать к себе ближе, но их твердые члены и так уже касались друг друга.

— У тебя есть презики? Смазка? – спрашивает Джисон, смотря на ангельское лицо Минхо. Пианист часто хлопает длинными ресницами, которые подрагивают, когда он прикрывает глаза.

— В ванной в шкафчике, – томно произносит Ли. Джисон чмокает парня в губы и удирает в коридор на поиски ванной комнаты. Минхо смотрит в потолок и вбирает в себя воздух, который сейчас кажется более прохладным, потому что его тело и внутри, и снаружи было горячим.

Хан возвращается быстро, неся в руках бутылочку со смазкой и два презерватива.

— Зачем два? – интересуется Минхо.

— Чтобы растянуть тебя, – Джисон сует бутылку между обивкой дивана. — Или ты хочешь быть сверху? – Хан протягивает Минхо презерватив. — Я не против.

— Нет, меня все устраивает, – улыбается пианист.

Джисон вскрывает упаковку, натягивает защиту на два пальца и выдавливает немного смазки. Хан раздвигает ноги Минхо шире и чуть нависает над его торсом, нащупывая проход, он смотрит Минхо прямо в глаза. Когда Джисон протолкнул пальцы внутрь, Ли уже был не в силах держать зрительный контакт и опрокинул голову на подлокотник, закрыв глаза.

— У тебя раньше был секс с парнями? – спрашивает Джисон, продолжая раздвигать стенки, но Минхо и двух слов связать не может, особенно, когда Хан касается чувствительной эрогенной зоны. У него член дергается, выпуская предэякулят.

— Один раз, но давно, – выдавливает Минхо, а Джисон расплывается в улыбке. Пальцы внутри ходят уже свободно, доставляя Ли одно лишь удовольствие. Пианист постанывает, и член Джисона от этого твердеет еще сильнее. «У него такой же мелодичный стон, как и пение».

Хан вынимает пальцы, и Минхо громко выдыхает, грудь опускается, но мышцы живота все еще сводит, потому что Ли до сих пор ощущает внутри присутствие ловких пальцев гитариста. Джисон кидает на пол использованный презерватив и вскрывает новый, натягивая на свой член, и сам тихонько стонет, потому что резинка очень плотно прижимается к чувствительной коже. Хан подхватывает бедро Минхо, раскрывая его, и придвигается ближе. Нависнув над телом пианиста, Джисон толкается внутрь, замечая, как Минхо хватается руками за обивку дивана, а когда входит до самого конца, останавливается и дает обоим привыкнуть к ощущениям. Минхо гладит широкие плечи гитариста и проводит по татуированным рукам, которые по бокам упираются в диван. Ли сглатывает и кивает, давая Джисону сигнал, что он может начать двигаться. Хан падает на предплечья, соприкасаясь вспотевшим телом с не менее разгоряченным торсом Минхо. Пианист скрещивает ноги на ягодицах Джисона и держится за его плечи. Хан двигается плавно. Стенки, сдавливающие член, заставляют его теряться в ощущениях. Джисон тянется к губам Минхо, прижимается, но Ли не в силах держать рот закрытым, его губы раскрываются, как и губы Хана. Они дышат дыханиями друг друга, закатив глаза от удовольствия. Минхо заталкивает Джисона глубже и хочет, чтобы тот нашел внутри эту чувствительную точку и мазнул по ней один раз, второй, потом третий – чем чаще, тем лучше. По телу растекается тепло, сменяющееся холодом, а затем мурашками, и так по кругу. Минхо мнет плечи гитариста, впивается короткими ногтями и тянется губами к шее. Джисон утыкается носом парню в плечо и дает ему волю делать с ним все, что тот пожелает. Ли присасывается к еще нетронутой его губами коже гитариста, оставляя на ней яркий засос, ведь тому не нужно завтра сидеть за пианино и учить со школьником этюд.

Головка члена Минхо трется о живот Джисона и оставляет на нем влажные следы естественной смазки. Мелкое прикосновение, от которого внизу живота образуется тугой узел.

— Мин..хо, – Джисон горячо дышит парню в плечо.

— Да? – томно спрашивает Ли.

— Я близок, – стонет гитарист, и Минхо не нужно больше слов, он хватается руками за ягодицы Джисона и помогает ему толкаться сильнее, грубее. Хан стонет громче, выше и напрягается, кончая в презерватив. Парень окончательно расслабляется, полностью падая на торс Минхо. Член пианиста зажимается между двух тел, и Ли вздрагивает. Джисон глубоко дышит и через минуту поднимается, выходя из парня. Он смотрит на жаждущий разрядки орган Минхо, обхватывает его рукой и начинает дрочить, резкими движениями доводя Ли до оргазма, которого он так ждет. Ли двигает бедрами навстречу движениям Джисона и сжимает обивку дивана, когда сперма наконец выходит наружу, стекая на живот. Сознание Минхо затуманивается, и тело становится тяжелым. Парень сейчас совершенно не в силах сдвинуться с места.

— А где у тебя салфетки?

— Там же в шкафчике, – с закрытыми глазами проговаривает Минхо и показывает рукой в направлении ванной комнаты, хотя Джисон уже прекрасно знал, где она.

Хан снимает защиту, подбирает второй презерватив с пола и уходит в ванную комнату. Возвращается быстро с пачкой влажных салфеток. Джисон заботливо вытирает парню живот, а потом убирает с себя остатки спермы и попавшие на обивку дивана капли смазки.

— Иди сюда, – просит Минхо, протягивая к Джисону руки. Хан покорно ложится на пианиста и ворошит его русые волосы, на что Минхо отвечает тем же, зарываясь пальцами в синие пряди. Они смотрят друг на друга, и Хан время от времени чмокает парня в губы, не прерывая зрительный контакт.

— Может, ну их, Чанбина и Феликса? Мы, кажется, вдвоем неплохо спелись, – усмехается Минхо, говоря не всерьез.

— Нет, я не могу их бросить, – Джисон увлекся прядками Минхо, которые спадали на лоб, и пытался их убрать. — У меня другое предложение.

— Какое же? – заинтересованно спрашивает Минхо, разглядывая мягкие черты лица гитариста.

— Завтра встретимся в это же время в этом же месте, – Джисон закусывает губу.

— Не выйдет, у меня занятие.

— Тогда, позже вечером? – Джисон смотрит в карие глаза пианиста и снова в них тонет.

— Договорились, – Минхо тянется к губам гитариста, и оба парня сливаются в протяжном поцелуе.