В маленькой комнатке таверны было холодно. По захваченной еще утром двухэтажной людской постройке гуляли беспощадные сквозняки, а к ночи сырость и осенняя прохлада, спускающаяся с близлежащих гор, окончательно выстудила большинство жилых и хозяйственных помещений.

Несмотря на все прикладываемые усилия спешно устраивающихся на ночлег в опустевшем трактире бойцов Орды, воздух прогревался крайне медленно, хотя почти все выбитые окна были тщательно заделаны, сорванные с петель двери водворены на место, а внизу, в главном зале полыхал большой камин, да и в очаг на кухне полевые повара, то и дело, подкидывали топлива.

Аранэлл Крыло Рассвета, ворча, и чуть прихрамывая на правую ногу, бродил туда-сюда по комнате, пытаясь выяснить, почему так сильно сквозит из-под закрытых дверей и ставень; огонь в маленьком камине так и норовил потухнуть и оставить без обогрева выбранную паладинами для ночлега комнатушку.

Голые деревянные стены, пол, укрытый старой медвежьей шкурой, небольшая кровать посредине комнаты, да пара окованных железом сундуков для вещей — вот и вся обстановка. Как-то излишне просто и совсем по-солдатски, но это, однако, был едва ли не лучший вариант, чтобы скоротать ночь, какой только можно было отыскать во всем отбитом намедни у Альянса поселении.

Эхо войны. Оно звучало повсюду. И теперь во всем Азероте чрезвычайно сложно было найти уголок, где все осталось бы прежним, таким, каким было до того, как рухнуло хрупкое перемирие между Ордой и Альянсом, заключенное на время вторжения Легиона.

Аранэлл в очередной раз поежился, торопливо растирая на ходу озябшие под тонкой льняной рубахой плечи. Босые ноги, оставшиеся без сапог и штанов, на самом деле, мерзли гораздо сильнее, но Аранэлл старался об этом не думать, осознавая всю необходимость поменьше тревожить глубокую колотую рану на бедре, наскоро закрытую Светом, но вполне добросовестно обработанную и забинтованную.

— Саргерас тебя дери, сядь уже! — повысив голос потребовал Ринмар, запоздало понимая, что первые две, более вежливые попытки унять суетливое мельтешение партнера перед глазами не возымели никакого действия. — Не маячь, Нэлл!

Поймав колючий взгляд чуть сузившихся золотых глаз, он успокоив себя, добавил:

— Пощади свою ногу.- Ринмар кивнул указывая на перевязанное бедро Аранэлла.

— Сам знаю, — буркнул в ответ целитель, но движения все же не прекратил.

Он нервничал, и потому не мог остановиться. Да и не хотел, по большому счету. Так было легче. Так лихорадочно скачущие мысли приходили в хоть какое-то подобие порядка.

Сидящий на краю кровати Неопалимый невольно нахмурил брови. Порой упрямство Нэлла переходило все разумные границы. Уняв приступ полыхнувшего, было, раздражения, навеянного не иначе, как дневной усталостью, и затяжным боем накануне, воздаятель шумно втянул воздух в легкие.

Злиться? Нет. Это явно не то, что он должен был сейчас делать. Порой Рину казалось, что с возрастом в нем самом начало что-то неуловимо меняться, вынуждая поступать так, как не поступал раньше. Сейчас он стал более жестким и серьезным. Но при этом все более раздражительным. Все это требовало от паладина большей выдержки и самообладания, чем раньше, когда тот был юн и беззаботно рассекал на своем ретивом скакуне по луносветским улицам.

В итоге, Ринмар не придумал ничего лучше, чем дождаться, пока любовник в очередной раз пройдет мимо, оказавшись в пределах досягаемости, и одним рывком сгрести его в охапку, притянув к себе. Оказавшись у него на коленях, Нэлл попытался освободиться от крепкой хватки воздаятеля.

— Ну что ты делаешь? — сердито фыркнул в ответ Крыло Рассвета, как показалось Рину, все же, исключительно для вида, продолжая ощутимое сопротивление. — Отпусти меня!

— Еще чего, — на губах воздаятеля теперь играла легкая ухмылка. — И не подумаю! — Ринмара всегда изрядно веселил тот факт, что из его объятий Нэллу всегда было тяжело выбраться из-за превосходства Ринмара в силе.

Аранэлл снова фыркнул, но вырываться прекратил, слишком хорошо зная, что сие бесполезно и ни к чему не приведет. Однако же, на несколько осунувшемся за последнее время лице бывшего жреца отчетливо читалось недовольство вкупе с явным нежеланием уступать позиции. Почувствовав, что строптивая «добыча» бросила-таки попытки выскользнуть прочь, Ринмар слегка ослабил хватку, позволяя Нэллу поудобнее устроиться у него на коленях.

Аранэлл, оказавшийся нос к носу с Ринмаром, хоть и совсем не планировал подобное изначально, тут же обвил крепкий мужской торс бедрами, чуть морщась от боли в ране и пытаясь хотя бы частично сохранить видимость безразличия к происходящему. Тело, как и всегда, реагировало гораздо быстрее, чем успевал соображать мозг.

— Да ты весь, как ледышка, — заметил Рин, ведя раскрытыми ладонями по спине Аранэлла, и ощущая даже сквозь ткань одежды, насколько тот замерз.

Тепло открытой кожи любовника в просвете распахнутой на груди рубахи, так и не застегнутой после перевязки, невероятно подкупало, влекло к себе, и Нэлл позволил себе поддаться, оплетая руками уже шею воздаятеля, делая объятия более полными, более тесными, куда более правильными в этой ситуации.

К удивлению Нэлла, Рин не спешил что-либо предпринимать, разве что продолжал ненавязчиво гладить его по спине. Аранэлл уже не в первый раз замечал подобное за Неопалимым, с тех пор, как его глаза изменили цвет. Воздаятель словно пытался разглядеть что-то в золотистой глубине, прочесть в чужом взгляде все то, о чем привыкли молчать они оба.

— Что происходит, Нэлл? — тихо, но напористо спросил Неопалимый. — Ты словно сам не свой. Я же вижу.

Аранэлл упрямо поджал губы и медленно втянул в себя холодный воздух. Неужто его беспокойство настолько очевидно окружающим? Тут уж одно из двух: либо он напрочь разучился скрывать эмоции, либо их отношения с Рином уже входят в ту стадию, когда не обязательно что-то говорить, чтобы партнер обо всем догадался.

Крыло Рассвета ответил не сразу. Тема ему откровенно не нравилась, да и посвящать кого-либо в собственные тревоги и опасения он совершенно не привык. Он слишком долго справлялся со всем сам, пряча слабости и держа себя в руках, чтобы начать открыто говорить об этом сейчас. Даже с тем, кто, несомненно, этого заслуживал.

— Ты можешь мне сказать, — уверил его Рин, бледно-зеленые глаза смотрели прямо на Аранэлла. Серьезно и бескомпромиссно. Но несмотря на этот взгляд, руки Рина гладящие его спину, дарили Нэллу чувство тепла и защищенности.

Нэллу все еще было холодно, да и периодическое потрескивание норовящего погаснуть огня, тлеющего с переменным успехом в сырых дровах в камине, не добавляло ему спокойствия, дополнительно расшатывая и без того натянутые нервы.

Однако тепло могучего тела, к которому он так самозабвенно прижимался, постепенно окутывало его, растекаясь по покрытой мурашками светлой коже. Бывшему жрецу нравилась эта странная дрожь, что все меньше напоминала обычную зябкую, и все отчетливее обретала черты нервной, практически возбужденной, то и дело пробегающей вдоль по спине вместе с пальцами Ринмара и посылающей отчетливые импульсы любовного томления прямиком в пах… Тем не менее, мысли мешали, мысли не отпускали, не позволяя сосредоточиться целиком на восприятии настоящего момента. К тому же, Аранэлл не считал нужным искать временного утешения в физической близости. Это было бы слишком по-женски, слишком легкомысленно и сиюминутно. А отец учил его продумывать все свои шаги наперед и решать большинство проблем еще до того, как они успевали начаться.

— Нэлл? — чтобы привести в чувство явно выпавшего из реальности любовника, Ринмар слегка прикусил кончик острого уха так кстати оказавшегося в пределах досягаемости.

Целитель тихонько ойкнул от неожиданности, и ворчливо заметил:

— Это было не обязательно.

— Я так и не получил ответа, — чуть нахмурился воздаятель. — Или я по какой-то причине вышел из твоего доверия, но узнаю об этом только сейчас?

— Чушь какая! — в привычной своей манере фыркнул Крыло Рассвета.

«Ты единственный, кому я верю даже больше, чем самому себе» — подумал паладин, но вслух деланно холодным тоном произнес совсем другое.

— По мне, так ты становишься мнительным, Рин.

Повисла недолгая, но тяжелая пауза, во время которой син’дорай не переставая глядели друг другу в глаза. С некоторых пор, Неопалимому не обязательно было говорить. Аранэлл и без того отчетливо ощущал чужую стальную волю и решимость, обладающие небывалой силой убеждения. Отчасти, это оказывало давление, неприятно задевая те струны души, что обычно вынуждали еще совсем юного жреца поступать по-своему, не считаясь с чужим мнением и даже обстоятельствами. Но те времена, по счастью, давно прошли. Став старше и мудрее, Крыло Рассвета научился усмирять свой внутренний пыл, когда этого требовала ситуация и, пусть и нехотя, но искать компромисс.

— С восточного фронта до сих пор нет вестей, — сквозь зубы процедил Аранэлл, отводя в сторону взгляд, дабы не демонстрировать в открытую своих слабостей. — Это настораживает…

Ринмар, вопреки ожиданиям, внимал ему молча и Нэллу пришлось-таки, вновь переступив через себя, продолжить:

— Я не должен был позволять Алу покидать Луносвет…

Снова пауза, во время которой син’дорай уже во всю мучительно жалел, что зачем-то разрешил себе поддаться негласному влиянию любовника и открыть рот. Глядя куда-то вниз, он упрямо молчал, сжимая зубы.

— Ты зря беспокоишься за брата, — Неопалимый решительно поддел черными от давних ожогов пальцами подбородок партнера и заставил его вновь встретиться взглядом. — Алариан уже не дитя. Это был его выбор - отправиться на передовую, и ты был не вправе решать за него. Поэтому не казни себя понапрасну.

Однако, без труда различив тщательно скрываемый плещущийся в глубине золотистых глаз такой знакомый ему самому страх потерять брата, Ринмар добавил:

— Отсутствие вестей — это ещё не плохие вести. Да и Вард сделает все, чтобы с ним ничего не случилось. В любом случае, ты сам знаешь, что как прежде уже не будет.

На миг Нэллу показалось, что внимательный взгляд возлюбленного проникает прямо ему в душу. Глаза Неопалимого, в отличие от его собственных, по-прежнему были блекло-изумрудного цвета, но это не мешало им быть кристально честными и внушающими в него раз за разом уверенность в собственных силах.

«Однажды остатки скверны покинут их, — пронеслось в голове Аранэлла. — Свет, что пылает в нас обоих, больше не оставит тебя, Рин. Я знаю точно, я не могу ошибаться».

— Не думай о плохом. Забудь вообще обо всем, — выдохнул Неопалимый, легко касаясь большим пальцем ямочки на подбородке любовника. — Хотя бы сейчас.

«Может, это и правильно… — зашептал на задворках сознания целителя предательский внутренний голос. — Может, и правда нет ничего плохого, чтобы забыться до утра в его руках».

Губы Аранэлла слегка приоткрылись, словно он собирался что-то сказать, по-прежнему неотрывно глядя в глаза возлюбленному, но в итоге он не издал ни звука. Его узкая прохладная ладонь мягко легла на щеку Рина, а пальцы принялись поглаживать родимое пятнышко рядом с глазом. Пропустив между пальцами выбившуюся было на переносицу пепельно-золотистую прядь волос, Аранэлл с нескрываемым удовольствием зарылся в густую шелковистую шевелюру. Длинные волосы Рина с некоторых пор были в основном его заботой, но при этом они неизменно завораживали.

Неопалимый прикрыл глаза и чуть откинул голову, когда пронырливые тонкие пальцы принялись легко массировать его затылок. Как и всегда, было практически невозможно просто созерцать золотистую вязь татуировки, словно стекающую по шее к ключицам воздаятеля. Не в силах сдержать свой порыв, Нэлл припал губами к переливающимся и слабо мерцающим в полутьме линиям. Облизывая, слегка засасывая и прикусывая солоноватую от пота кожу, запах которой перманентно сводил с ума, пробуждая желания, Крыло Рассвета смещался все выше. Потеревшись своей гладкой щекой о покрытую густой щетиной щеку Ринмара, Аранэлл потянулся к губам возлюбленного.

Приоткрытые рты син’дорай замерли в паре сантиметров друг от друга. Теряясь в пьянящем ощущении одного на двоих дыхания, Крыло Рассвета еще некоторое время медлил, но затем осторожно, едва касаясь, провел губами по губам Рина. Проникнув языком в глубину чужого рта, Аранэлл ласкал чувствительную слизистую умело, но медленно и излишне мягко, ни разу не позволив любовнику почувствовать ставшие такими привычными и почти необходимыми укусы.

Возбуждение накатывало неторопливыми теплыми волнами, совсем не так стремительно и обжигающе горячо, как обычно. Казалось, Неопалимый просто позволял себя целовать, временно передав всю инициативу партнеру.

Аранэлл, сам того не осознавая, вкладывал в этот странный затянувшийся поцелуй не столько безудержное желание телесной близости, сколько стремление поделиться чувствами и эмоциями, донести до родственной души все то, что так глубоко переживал сам.

— Рин… — на миг оторвавшись от любимых губ, бывший жрец обдал горячим дыханием ухо партнера.

«Помоги мне забыть… " — добавил он уже про себя, будучи абсолютно уверенным, что воздаятель и так обо всем догадался.

После этого не выдержал уже Неопалимый, ловя в поцелуе припухшие влажные губы, жадно и жарко, почти грубо сминая их своим ртом.

А сильные руки, что до этого бездействовали, с нажимом прошлись по вожделенному, прикрытому лишь тонким длинным одеянием телу.

По коже уже успевшего к этому времени окончательно согреться эльфа крови вновь пробежала возбужденная дрожь. Вместе с настойчивыми пальцами Ринмара, задирающими полу рубахи, она поднималась вверх по бедрам, стремительно наливая сладостной тяжестью низ живота. Нэлл едва подавил тихий стон, радуясь такому привычному и желанному сейчас напору возлюбленного, как длинное острое ухо и шею тут же обожгло дорожкой кусачих влажных поцелуев.

Теплые широкие ладони, чуть шершавые и огрубевшие от постоянного обращения с оружием, проникли под льняную ткань, оглаживая грудь и живот. Неопалимый слишком хорошо был осведомлен обо всех слабостях партнера, чтобы тот уже через пару минут не начал извиваться у него на коленях от нестерпимого желания.

Аранэлл сам не заметил, как оказался в прежней позе, но уже с задранной до подбородка рубахой и без нижнего белья, с льнущим к животу твердым членом. Памятуя о неприлично хорошей слышимости в стенах разоренной войной таверны, Крыло Рассвета изо всех сил старался сдерживать нетерпеливые громкие стоны, сжимая зубами край льняной ткани, пока любовник стискивал в ладонях его ягодицы, и ласкал ртом соски, дразня языком и периодически покусывая чувствительные темные кружочки.

Улучив момент, Аранэлл стянул с широких плеч Ринмара рубаху, наслаждаясь ощущением горячей кожи и бешено бьющегося в могучей груди сердца. Прильнув к любовнику, Нэлл принялся тереться увлажнившейся плотью о чужой напряженный пресс, возбуждающе ерзая и отчетливо ощущая голым задом каменно-твердый, выпирающий бугор на штанах Рина.

Неопалимый к этому времени был уже слишком возбужден, чтобы тратить время на раздевание, так что его едва хватило лишь на то, чтобы расстегнуть штаны и дать свободу призывно стоящему органу. На этот раз спрятав лицо в изгибе шеи воздаятеля, Крыло Рассвета чуть приподнялся, стараясь максимально расслабить мышцы, пока набухшая упругая головка члена вклинивалась и проталкивалась между его ягодиц.

Поначалу, как и всегда, крупное, наскоро смоченное слюной и горячо пульсирующее внутри мужское естество причинял легкий дискомфорт, заполняя и растягивая, вынуждая мышцы судорожно сжиматься вокруг плотным кольцом, но это ощущение быстро сменилось иным, настолько невыносимо и остро сладким, что Аранэлл с трудом контролировал себя, в очередной раз принимая плоть партнера.

Неразборчиво ругнувшись себе под нос, Ринмар стащил таки с Нэлла мешающую ласкам, влажную от выступившей испарины рубашку.

Пока любовник с невероятно эротичными полузадушенными всхлипами все ритмичней и глубже насаживался на его член, достаточно быстро приближая их обоих к финалу, Неопалимый позволял себе дразнить чужую чувственность, то слегка покусывая и пощипывая твердые соски, то стимулируя в унисон движениям тел истекающий жаждущий ласки член любовника, упирающийся ему в живот.

Малейшее попадание в крошечный бугорок простаты заставляло все нутро Нэлла сладко и томительно сжиматься, что само по себе являлось источником удовольствия для Ринмара, но он все равно продолжал раз за разом напрягать мышцы, дабы прийти к финалу вместе с возлюбленным.

Наслаждение действительно накрыло их практически одновременно. Дабы случайно не дать волю удовлетворенному стону, бывший жрец в порыве чувств, до крови впился зубами в плечо партнера. Неопалимый тихо зашипел от боли, но в следующий же миг забыл о ней, растворившись в потоке куда более приятных ощущений.

За все то время, что они были вместе, Аранэлл очень тонко научился чувствовать партнера, и потому они теперь все чаще делили пик удовольствия на двоих, сливаясь в жадных кусачих поцелуях, пока скопившееся семя покидало их тела.

Какое-то время пространство комнаты наполняло лишь их шумное дыхание и громкое, почти в унисон, биение сердец.

Нэлл, все еще лежащий сверху на откинувшемся на кровать партнере, слегка поморщился. Помимо приятно гудящих после секса мышц, он, кажется, заработал еще и ноющую боль в раненом бедре.

Переведя взгляд на повязку, он без особой радости обнаружил расползшееся по бинтам ярко-алое пятно. Пусть оно было и небольшим, но сам факт того, что рана повторно вскрылась значительно уменьшал шансы обойтись без очередного шрама на теле.

Следом оглядев Неопалимого, Крыло Рассвета выдохнул с явным облегчением. По счастью, тому повезло гораздо больше, и повязки на груди и плече воздаятеля остались сухими.

Стремясь растянуть подольше приятное во всех отношениях чувство полного вакуума в голове, Аранэлл позволил себе наскоро обтереться попавшейся под руку грязной рубахой и устроиться под боком у метящего задремать паладина.

А почему бы, собственно, и нет? Возвращаясь к вопросам доверия, наверное, стоило все же внять словам Рина, и не думать ни о чем хотя бы до утра…