х377 год, Ишгар, Земной Край

Айзек был просто в бешенстве, когда эта блондинка ускользнула через приоткрывшиеся Врата, просто-напросто обломав ему весь его план.

- Сука, - прошипел он, наблюдая за тем, как искрится воздух от большого всплеска магической энергии.

Врата Затмения ответили ему молчанием, как бы издевательски намекая на то, что он всё проебал. Вот по-другому и не скажешь. Злость на самого себя и своё бессилие подливали масло в огонь, будоража кровь. Мозг активно пытался сгенерировать новый план, но его просто не было. Всё пошло коту под хвост. И всё это из-за неё.

Анна Розалинд Дрейк - банши, носившая среди людей прозвище Всевидящая. Именно она сказала ему неверное время открытия Врат.

Он упустил эту заклинательницу, способную перенести его. Упустил свою единственную возможность отправиться в прошлое!

Эта стерва наверняка точно знала, зачем ему всё это надо. Только как? Где он смог допустить ошибку?

Мужчина грязно выругался. Проведя ладонью по коротко стриженным волосам, попытался сохранить остатки самообладания. Но внутри всё клокотало от ярости.

Этот Чернокнижник. Зереф. Да, он определённо точно стоит первым в списке тех, кто должен умереть от его руки. Этот самоуверенный, хитрый и поганый мальчишка, прекрасно умеющий подбирать слова и манипулировать людьми, знал, что всё так обернётся, и всё равно предложил Айзеку эту сделку. Он заранее знал, что для Брауна это будет провал, и решил воспользоваться ситуацией. Действительно умный подонок.

Усмехается, хотя самому ни капельки не весело.

Выход только один: раз он не сможет переместиться в прошлое, то ему ничего не остаётся, как дожить до того момента, когда он сможет прибить этого мальчишку своими руками.

Звучит как что-то нереальное и до абсурда глупое, но Айзек был человеком привычки, а он привык проверять любую информацию, которая могла принести ему выгоду. Хладнокровие и чистой воды расчёт, но именно эти качества помогли ему занять не последнее место при королеве Ирен. И хотя мужчина не был драконоборцем, он, как и они, побывал в таких местах, что сам Ад покажется райским местечком.

И вот в одном из таких мест до него дошли слухи, нелепые предположения, словесный результат глупого человеческого (или не совсем) мозга, но сейчас это было единственным, что могло быть полезным. Привычкам ведь не изменяют, верно? Вот и он так думал.

Акнология стал тем, кто он есть, убивая драконов и питаясь их кровью. Но, что будет, если на месте дракона будет банши?

Глаза его темнеют не от гнева, а от тьмы, что маленькими крупицами облипает кожу, впитывается, становится подпиткой чего-то злого.

***

У Розалинд от ужаса и горя немеют пальцы, и сила, словно дикий зверь, грызёт ей кости. Ей стоит нечеловеческих усилий сжать челюсти так, чтобы ни звука не вырвалось из груди.

Но кричать хотелось. До осипших хрипов и металлического привкуса на кончике языка.

Она лишь сильнее натягивает капюшон заношенной мантии, что удалось выкрасть у кого-то в таверне, и зажимает уши ладонями. Её окружали голоса, но сейчас банши была бы рада слышать их лишь в своей голове. Но нет.

Люди с упоением смотрели на казнь её сестёр. В них нет ничего человеческого. Абсолютно ничего.

«Животные», - только и могла подумать.

Но ей хватает именно нечеловеческого усилия поднять голову вверх, чтобы встретиться с холодным и уверенным взглядом одной из сестер. Они все знали, что так будет, ведь пророчествам Всевидящей всегда суждено было сбыться.

Народ хотел видеть на их лицах гримасу ужаса и страха, но получал лишь гордое смирение.

Банши не способна увидеть собственную смерть, но реалии, в которых они жили последнее время, говорили сами за себя. Каждая из выживших готовилась к этому.

Петлю накинули под челюсть и затылочную кость, и Розалинд смогла бы выдохнуть в этот момент, - благодаря такому подходу всегда ломается шея, из-за чего казнь получается быстрой. Но дышать никак не получалось.

Казалось, что петлю накинули и ей.

Она продолжает смотреть в светлые глаза и одними губами - обветренными и потрескавшимися - произносит:

- Я уберегу нас. Обещаю.

Скрип натянутой верёвки и едва слышимый треск ветки. Свисты, улюлюканье и даже смех. Сердцебиение, комом застрявшее в горле.

Теперь она одна.

Внутри кипит горе и ярость, и ей хватило бы только крика, чтобы оставить всю эту толпу зевак и недомерков без головы, но она хотела одного: сдержать обещание.

Выжить.

Розалинд знала, кто был этому виной. Знала то, что из всех повезёт только ей, и эта мысль была невыносима.

Каждая банши рождается с уникальным талантом: у кого-то голос сильнее остальных, кто-то, как сама Розалинд, - видит далёкое будущее, а кто-то - как её потомок - призраков.

И девушка знала, что проживёт ненамного дольше своих сестёр, ведь будущее не открывалось ей дальше определённого момента. Просто белый лист. Светлая пустота. Знала, но так хотела найти выход из этой ситуации. Ей нужно поменять ход событий.

Звук рвущегося от лезвия ножа жгута волос проходится прямо по сердцу. Рука сжимает невероятно длинные каштановые волосы, что когда-то - в те далёкие спокойные времена - были гордостью девушки. Зато голова теперь ощущается по-другому. Розалинд никогда не ощущала её настолько лёгкой, ведь пряди доходили едва ли середины шеи!

Кривые, неровные и неряшливые, но уж лучше так, чем привлекать к себе внимание густой косой.

Она обязана выжить любой ценой.

***

Резкий удар головой о землю на несколько секунд выбивает из колеи, и до сознания доходит мысль что ей удалось избежать булыжника, находившегося в паре сантиметров от её виска. Мужская ладонь сжимала нижнюю челюсть, не позволяя открыть рта. Ступня опускается на грудную клетку, и Розалинд кажется, что ещё чуть-чуть и её ребра сломаются под давлением.

- Это всё ты.

Она могла поклясться, что ненависть, которая звучала в голосе, была почти осязаема.

- Ты.

На щеку капает кровь. Девушка инстинктивно щурится, но спустя секунду видит, что правую сторону его лица украшал глубокий порез. Выглядел он устрашающе. Скорее всего, глаз спасти не удастся.

Иронично, но у неё был точно такой же порез.

С трудом, но ей удаётся сбросить мужчину с себя. Ещё немного – она не выдержит. Нужно срочно входить в боевой режим. Сейчас.

- Мне стоило прикончить тебя ещё в самом начале!

Замахивается и резко опускает оружие, целясь прямо в голову. Банши вовремя перекатывается в правую сторону, спасая себя от смерти. Лезвие вошло глубоко в землю. Дергает рукоятку, пытаясь вытащить. Застрял, зараза.

Розалинд пользуется этой секундной заминкой, позволяя магической энергии с бешеной скоростью окутать её всю. Айзек пытается пробиться кулаками, но его просто откидывает в сторону.

А потом он ощущает кожей, как возросла её сила.

- Бадб, - он скалится, смотря на изменившуюся девушку, - не думал, что ты тоже можешь пользоваться этим.

- Все мы умеем.

Умели.

Поправка была неуместна. Снова захотелось плакать.

- Из-за тебя погибли мои сестры, - голос охрип, а отдышка мешала нормально говорить, - я не прощу.

Мужчина поднимается на ноги, негромко посмеиваясь. У него ужасный смех. Отвратительный. Розалинд ненавидит его всей душой.

- Если бы ты мне сказала время открытия Врат Затмения, то ничего бы не случилось.

- Случилось бы в далёком будущем. Я знаю. Видела.

Магия пляшет вокруг неё кольцом, не подпуская никого.

- Из-за тебя погиб бы весь мир, - облизывает губы, ощущая на кончике языка привкус крови и пыли, - твоё безумие и ненависть…сожгли бы его дотла. Ты хуже Акнологии, Айзек.

Мужчина смотрит на неё почти с восхищением.

- Звучит как комплимент.

Она хмурится. Видит – готовится напасть.

- Но мне просто нужен Зереф. Этот мальчишка…отнял у меня всё.

- Неправда. Всё у тебя отняла война и ты сам. Вот кого нужно обвинять.

Эти слова заставляют ярость закипеть с новой силой. Он срывается с места, ногой целясь в голову, но натыкается на блок. Сразу же отскакивает, уклоняясь от магической атаки.

- Ни черта ты не знаешь, банши! – он почти выплёвывает это.

Но она знала.

«Всем» у него была Тарилей – её старшая сестра, которую Айзек любил…до безумия. Роза не раз предупреждала девушку насчёт его неконтролируемой агрессии, но сестра всегда отшучивалась. Она всегда старалась видеть в людях только хорошее, и это сыграло с ней плохую шутку. Очень плохую шутку.

Во время ссоры, Айзек убил её. Это произошло нечаянно, он просто её толкнул, она споткнулась, упала и ударилась головой об стол, словам себе шею.

Он не хотел делать ей больно. Он любил её.

Это сломало его. Мужчина потерял не только свою любимую, но и себя самого.

Война же стала для него местом искупления своих грехов. А ещё во время битвы он выпускал всю свою агрессию, выжигал себя самого. После оставалась только пустота.

Но он продолжал себя ненавидеть.

Судьба та ещё шутница, поэтому она решила свети его вместе с Зерефом. Уже на тот момент Браун был наслышан про этого мальчишку, но когда встретился с ним лично, то понял, что многое просто не договаривают. Он был сильным и жутким. Рядом с этим чернокнижником мужчина всегда старался быть наготове.

А потом Зереф предлагает ему сделку: Айзек помогает подчинить Аракиташию, Западный континент, для того, чтобы построить целую империю, а взамен Зереф возвращает ему Тарилей – живую и здоровую, а самое главное – настоящую. Этот подлец знал, куда давить. Рана была свежей и даже ещё не начинала зарастать, поэтому было логично, что Браун согласился.

Убил он много. Это уже стало чем-то привычным.

Но тогда он не знал, что магия на такое не способна. Некромантия – это одно, но вот по-настоящему воскресить человека не может никто. Даже великий чернокнижник.

Это Айзек понял спустя время, уже после того, как сформировался Арболес, а он сам стал одним из двенадцати спригганов – пятым по силе и первым по черноте души своей.

Когда же он узнал про Врата Затмения и план по воспитанию нового поколения Убийц Драконов, которых собирались отправить в будущее для того, чтобы те смогли победить Акнологию, у него появилась идея: пройти через Врата для того, чтобы попасть в прошлое, в день их первой встречи с Зерефом, и убить его. На тот момент мальчишка не был так силён, как сейчас, и вероятность осуществления этого была очень высока.

Почему-то Айзек уже не думал про любимую. Возможно, потому что он уже не тот, что раньше. Возможно, из-за того, что из всего человеческого в нём осталась одна лишь ненависть. И чувство это было настолько сильным, что оно не позволяло ничему другому двигать им. Ведь Зереф просто-напросто обманул его и воспользовался им.

Розалинд видела это всё в своих видениях. И когда Браун появился перед ней и рассказал совершенно другое, мол, хочет вернуться в прошлое, исправить ошибки, не брать такой грех на душу, а потом уйти на другой континент и зажить спокойной жизнью, она ему не поверила. Возможно, поверила бы раньше, но теперь это был не человек, а сгусток тьмы.

Он бы не остановился на убийстве Зерефа. Знала точно. А ещё тогда бы не было никакого плана Затмения (ведь во многом благодаря Зерефу он смог осуществиться), а это уже вопрос госбезопасности (и пускай, вопрос будущего времени). Она сказала ему неправильное время.

Это был тяжёлый выбор. Ведь с одной стороны – жизнь её и сестёр, а с другой – жизнь всей планеты. Ей пришлось пожертвовать первым, чтобы второе было под защитой.

И пускай защитить она смогла не всех, Розалинд увидела в далёком будущем то, что заставляло её улыбаться впервые за долгий период времени, - победу над Акнологией и мирную жизнь, которая не была дана ей. Она видела подросших драконоборцев и своего потомка, что внешне была копией её самой. А это значило то, что банши будут жить дальше.

Теперь же оставалось сражаться за эту возможность – сохранить свой род.

 Розалинд силой никогда не отличалась от своих сестёр, многому её просто не успели обучить, но она знала достаточно заклинаний – древних и на тот момент уже потерянных, - которые смогут сыграть ключевую роль. Из всех возможных сил у неё оставалось только на одно, в переводе своём означавшее «время» - портал, способный перенести в другой мир, где нет магической энергии. Это значило лишь одно – жизнь юной банши изменится до неузнаваемости, и это было малой ценой того, что она могла отдать для защиты своего рода. Однако, надежду на возможность возвращения давало то самое видение, где её потомок стоит плечом к плечу с юными драконоборцами. Значит, всё не так просто, как может показаться.

Именно поэтому она оставила ей подсказки, которые спрятала на дне морском и в снегах замерзших гор. Ведь Розалинд знала, что сущность банши поможет ей, а сама она сделала всё, что могла.

Думать времени нет.

- Темпус.

Айзек не смог расслышать едва различимый шёпот, но в следующее мгновение его ослепил яркий свет, а сильная ударная волна сбила с ног. Для того, чтобы подняться и увидеть что-либо потребовалось время. И то, что он увидел, немало удивило его.

Ничего. Пустое поле. Банши нигде не было.

Охотник постарался прислушаться к внутреннему ощущению для того, чтобы отследить след её магической силы. Но ничего не получалось.

Будто её здесь никогда и не было.

***

Х791 год, Ишгар, Земной Край.

Мне было больно и очень холодно. Потом жарко. И снова холодно.

Найти в себе силы для того, чтобы сесть, я не могла. Всё как в тумане. Голова нещадно кружилась, будто я словила те самые «вертолёты» на какой-нибудь вечеринке. Всё тело ломило, а говорить было больно и тяжело – выходили хрипы.

В общем, чувствовала я себя не ахти. Горы не свернёшь, конечно, а жаль.

Но когда взгляд проясняется, я вижу взволнованные мордашки иксидов, пытающихся что-то мне сказать. Только все слова доходят как сквозь вату. Когда пытаюсь принять сидячее положение, они заставляют лечь обратно. Что же, я сейчас не в том состоянии, чтобы отказываться от такой роскоши.

Время текло медленной рекой, и мне казалось, что в таком бредовом состоянии и пролежала около часа. По словам котят прошло не больше двадцати минут.

- Ты страшно нас напугала, - кладя холодную влажную тряпочку на мой лоб, выдохнул Лектор.

- И я того же мнения.

Понимаю. Я напугалась не меньше.

- Простите, - прохрипела, прикрыв глаза, - я не думала, что резко захочу искупаться в февральском океане. Так бы купальник захватила.

Лектор улыбнулся, лапкой убирая влажные пряди с моего лица.

- Может, хочешь чего-нибудь? Воды, например?

Ой, нет, только не воды.

Кое-как сглотнула вязкую слюну.

- Домой хочу. И всё.

Иксид что-то хотел сказать, но был перебит голосом с другого конца комнаты:

- В какой из домов, Тей?

Это был Стинг. Даже в таком состоянии поняла, что он почему-то злится.

Фрош испуганно прижал уши к голове. Лектор закатил глаза и обернулся назад:

- Успокойся, а. Сейчас не время.

Я облокотилась на локоть, заставив себя приподняться. Происходило что-то очень неприятное, но я пока не могла понять, что именно.

Стинг, спиной облокотившись о стену, скрестил руки на груди и смотрел на меня исподлобья. Мне почему-то совсем не понравился этот взгляд.

Так, и что тут у нас? Боги Ишгара, дайте мне сил! Но верила я больше в лунную призму, конечно.

- Ребятки, - обратилась к иксидам, выдерживая взгляд драконоборца, - оставьте нас вдвоём. Видимо, нам нужно о чём-то поговорить.

На эти слова блондин лишь фыркнул и отвёл взгляд.

Повторять снова не пришлось. Но перед уходом Лектор как-то сочувствующе на меня посмотрел, а потом тихо прикрыл за собой и Фрошем дверь.

Я выждала пару секунд.

- Ну и чего ты взъелся?

И только сейчас я заметила у него в руке мой дневник. Так. Стоп.

- Ты зачем его читал? – вышло как-то взволнованно, однако, могу гордиться собой – у меня получилось сесть.

Парень оторвался от стены и заговорил, подходя ко мне:

- Когда мы нашли тебя в воде, я испугался. По-настоящему испугался, Тейлор, потому что подумал, что потеряю тебя. У тебя так медленно билось сердце, что мне казалось, что оно вот-вот остановится, - от тона его голоса у меня кожа мурашками покрывается, - подумал, что, может, тут найду что-нибудь, ведь ты не предупреждала, что собираешься утопиться.

- Я не…

От поднял руку, и я почему-то недоговорила.

- Помолчи лучше.

Была не в том состоянии, чтобы перечить.

- Мне, честно говоря, плевать, откуда ты родом – отсюда или из другого мира. Я делаю это всё только ради тебя. Да и меня уже порядком достал этот Охотник. Но, - машет дневником, - оказывается, всё зря. «Кэрол Рифка Брант как-то писала в одной из своих книг: «Иногда это именно то, что нужно: выбрать самую долгую дорогу домой». – зачитал цитату.

Не понимаю, к чему он клонит. Однако, зерно догадки начинало прорастать.

- Так ответь мне честно, - садится передо мной на корточки, и я кожей ощущаю его злость, - в какой из домов ты хочешь вернуться?

Я…не знаю. Тот мир вспоминался мной уже не так часто, как раньше. Да и не так желанно.

Поначалу, да, конечно, я очень хотела вернуться домой. Ради этого ведь и стала копаться и искать правду, но…уже так привыкла в этому месту, будто оно и было моим родным домом. Хотя, почему «будто»? Здесь жили мои предки, это моя настоящая родина.

Долго молчу, обдумывая свой ответ. Стинг же воспринял это молчание как нежелание говорить правду.

Неприятную. Больную. Ни ему, ни мне уже не нужную.

Поднимается на ноги и бросает дневник на столик, стоявший рядом с кроватью. Тот падает с громким шлепком, отчего я резко вздрагиваю.

- Если так, - отворачивается, смотря на окошко каюты, - то я, конечно, помогу тебе всё это закончить. Но…

Нет, не смей. Даже, блять, не думай.

- …тогда нам лучше расс…

- Заткнись! – сжимаю в руках покрывало, которым была укрыта.

Я правда не понимаю, что мне делать с чувствами к моей былой родине, но сейчас я осознавала одно – я не хочу возвращаться. Ведь там жизнь навряд ли сильно поменялась, но я – кардинально. Просто мне там больше нет места. Я буду чужой.

Как иронично, правда? Ведь именно такой я была и тут с самого начала.

Мне требуется приложить немало усилий чтобы подняться на ноги и ухватиться за его плечо. Поворачивает голову, затем весь корпус. Мир плывёт, но я продолжаю стоять, пускай, и шатаясь.

- Стинг, - сначала смотрю на него, но потом прикрываю глаза, - пойми меня правильно: я семнадцать лет жила другой жизнью. Совершенно другой. Всё это – магия, гильдии, весь волшебный мир в целом, - были только фантазиями и сказками. И тут резко, без предупреждения, меня выкидывает…сюда. А потом я узнаю, что, оказывается, я и не человек вовсе. И что мне остаётся чувствовать?

Он смотрел куда-то в сторону рассветного солнышка, что золотистыми лучами освещало его лицо, но особенно сильно – глаза. Они буквально сияли. Только чувства в них отражались смешанные.

- Естественно, я хотела вернуться обратно. Мне было чертовски страшно. Признаюсь, меня многое пугает и сейчас, потому что каждый день магический мир старается удивить чем-нибудь. Иногда приятным. Чаще – не очень.

Беру его лицо в ладони, и теперь взгляд направлен на меня.

- И я всё ещё хочу домой…

Он в бессильной злобе хватает меня за запястья, сжимая их. Но не сбрасывает мои руки.

Понял. Он всё, блять, понял…

- … в Велайос. В наш с тобой дом, Стинг.

… не так.

И взгляд у него какой-то удивленный. Я видела, как надежда в нём буквально загоралась снова.

- Я наконец-то чувствую себя на своём месте. Да, даже со всеми этими ужасами, но у меня есть вы – Роуг, иксиды и ты. И гильдия. И никуда я уходить не собираюсь.

Ни в тот мир, ни во тьму. На тот свет тоже желания не имеется. Разговор с Чени на многое открыл мне глаза.

Вообще, я реально могу собой гордиться – мне так плохо (лишь бы не отхватить воспаление лёгких), а я тут стою, диалог веду. Мозги этому несчастному вправить пытаюсь, в конце концов!

Его голова падает на моё плечо, и он слегка горбится, закрывая меня собой. Делает несколько глубоких вдохов, обдавая дыханием оголённые ключицы. Пальчиками перебираю блондинистые пряди на его затылке, позволяя мужским рукам обвиться вокруг моей талии.

- Я идиот.

Улыбаюсь. Это вместо «прости меня»?

- Я знаю.

Теперь он тоже улыбается. Кожей ощущаю.

Губы тянутся к моим, но я очень ловко отворачиваю голову в сторону. Поцелуй попал на щеку.

- У меня жар, Стинг. Вдруг заражу? – он что-то недовольно мычит, пока я говорю.

- А у меня иммунитет, забыла? – и снова лезет целоваться, заставляя меня смеяться.

И было бы романтично, будь смех звонким и красивым, а не жалкой пародией скрипучего карканья вороны.

Кстати, о птичках, ещё одна драконья плюшка – абсолютный иммунитет. То есть, драконоборцы не болеют от слова совсем. Да, любой вид транспорта для них является слабостью, но вот грипп или что-то ещё – такие болезни им не знакомы. Не знаю точно, распространяется ли эта способность на опухоли, например. Спрашивала у ребят, но те сами не в курсе (опять-таки, возможно, из-за иммунитета).

Завидую белой завистью, конечно. А ещё люблю шутить над этим, мол, зараза к заразе не пристаёт, именно поэтому и не болеют.

Корабль причалил в порт ровно в пять утра.