Сухой горячий воздух жалил глаза. Белокурый Сорен едва мог дышать в таком зное и временами дёргал за рычаг крылайдера, уговаривая его лететь быстрее. Аппарат желания Сорена игнорировал. Этот маленький нелепый «кукурузник» с изломанными крыльями и потрёпанной обшивкой фюзеляжа парил на пределе возможной скорости — такой, что позволяла любоваться всеми красотами из открытой кабины. И Сорен любовался, пока крылайдер не достиг ущелья. На смену фермерским угодьям и свежести зелёных лугов пришли красно-рыжие скалы. Словно отделяя два мира друг от друга, землю между равниной и ущельем взрезала узкая, извилистая речушка. Если бы фанатикам из Ордена пришло в голову наречь Южный Герат священным, дураки уже слагали бы песни, что река оберегает плодородные земли от выжженной радиацией пустыни.

Здесь не росло ничего. Какие-то немощные сорняки мелькали на скалах близ безжизненного моря, местами встречался сухостой, но встретить зелёное деревце или кустик в пределах ущелья было равносильно чуду. Земледелием тут не промышляли и в лучшие времена, а после взрыва бомбы почва умерла в буквальном смысле: в ней не осталось ничего, кроме железа.

Дрог'Хар и Сорен — бывший фермер и неудавшийся рыцарь¹ — летели в эти забытые богом земли по делу. Для доставки письма хватило бы одного Сорена, но они вместе планировали добраться до соседнего с ущельем Хаммерина, чтобы поискать работу там. Ездовых рексов — нелепых гибридов льва с курицей — отправили вперёд грузовым крылайдером.

Тут, на когда-то безопасном, плодородном Парнессе, с работой стало совсем тухло. Давно закончились кровопролитные войны и со взрыва сгубившего мир «Танатоса»² прошло немало десятилетий, но мутации не прекращались. Мутировал домашний скот, лесные звери, оживали жадные до крови деревья, а запад Парнесса и вовсе наводнили восставшие из могил мертвяки. Не приводящих к самоубийству миссий почти не осталось, да и за те платили возмутительные гроши.

— Приспичило же кому-то здесь жить, — Сорен в который раз вытер набегающий пот со лба, уныло оглядывая расщелину, через которую летел их маленький крылайдер. — Ни людей, ни хозяйств... Рудник и тот заброшен.

— Выбирать не приходится, — пробасил из-за спины Дрог'Хар, ютясь во второй кабине. — Это единственное безопасное место на много миль.

— О хозяине и пою. Чего ради держать убыточную гостиницу? Ладно бы застава была рядом, но кто сунется в такую глушь без рыцарей?

— Из города ты сам сбежал.

Крылайдер ненадолго окутала тишина, нарушаемая лишь мерным гулом крутящихся пропеллеров.

— Я не подошёл городу, — всё же откликнулся Сорен, враз помрачнев. — Это не одно и то же.

— Да-да, не сдался элите, а для гарнизона оказался слишком хорош.

Тот рывком повернулся к товарищу и возмущённо затараторил:

— К страже, которая дерёт взятки³ с беженцев, принадлежать не хочу. Ноги моей в Нова Люксе не будет! Стану помирать, а из принципа в город не пойду.

— Вот тебе и ответ, почему хозяин не бросил гостиницу.

Отмахнувшийся Сорен вдавил рычаг и начал снижение, как только показалась квадратная платформа с голубыми сигнальными огнями. Парочка рексов уже переминалась с лапы на лапу, покорно дожидаясь своих временных хозяев. Когда до земли оставались считанные метры, магнитное поле подхватило крылайдер и мягко опустило на площадку.

— Добро пожаловать в ущелье Красного камня, — без энтузиазма приветствовал пассажиров инженер с форменным кепи на голове. — Когда отправить рексов назад?

Здрасьте, приехали. Они даже из кабины не успели вылезти.

— Мы отсюда сразу в Хаммерин, — мускулистый Дрог'Хар удивительно ловко спрыгнул со скрипнувшего крыла на платформу. — Возвращаться не будем.

Инженер тут же скривился.

— А с этим что прикажете делать? — он махнул рукой на грузовой аппарат, стоящий на земле. — Отправить пустым? Да тут за полгода не наберётся столько груза, чтобы окупить обратный перелёт.

— Свой мы оплатили, — буркнул Сорен, отвязав взъерошенных рексов от коновязи и потрепав одного из них по морде.

Дрог'Хар крепче приладил подвес с клеймором к поясу и миролюбиво напомнил:

— Через вас же развозят провиант. Скоро придёт телега, одним ходом доставите припасы в город.

— Развозили да не развозят. Третью неделю поставок нет, — инженер раздражённо отмахнулся. — Идите куда шли.

Товарищи лишь молча переглянулись. Сорен пожал плечами и оседлал рекса, Дрог'Хар последовал его примеру.

Зверьё это было забавным. Покрытые сизой шерстью, с белёсыми вихрами вдоль хребта и кисточкой на хвосте рексы семенили на двух птичьих лапах. Мощных, обросших той же шерстью, и всё же птичьих. Здоровенные крылья без перьев — кожистые, покрытые подшёрстком — росли прямиком из крупа. К сожалению, летать рексы не умели и обычно держали крылья сложенными, расправляя их только для устрашения.

Генные инженеры вывели этих гибридов после взрыва «Танатоса». Обычные лошади мутировали быстро: магическая энергия пропитывала их насквозь вместе с радиацией. Через месяц зверюга кидалась на всадника, разинув пасть с тремя рядами острых как бритва зубов. У рексов же был иммунитет. Не самые быстрые скакуны, они отличались выносливостью, преданностью и легко поддавались дрессировке. Хотя саблезубая пасть в довесок к безухой кошачьей морде не помешала бы, а то скалились они больше для вида. Потому их и осталось мало. Выведенным для безопасности и послушания, в новой пищевой цепи им не нашлось места. У них не было ни когтей, ни жалящих зубов, ни ядовитой слюны — этергийские монстры попросту перебили рексов, когда случилось нашествие на фермы. Те, что достались Дрог'Хару и Сорену, выдавались строго под расписку по рекомендации торговой гильдии. И не навсегда.

Под мощным Дрог'Харом рекс бежал так же бодро, как и второй под Сореном. Темнокожий бартук с развитой мускулатурой весил чуть ли ни вдвое больше обычного наездника, однако зверюге его вес не мешал. Пылая красными, как рубины на солнце, глазами, оба рекса шли вровень, будто и не везли на себе бойцов.

— Приветливый народец, — с сарказмом выдал Сорен, когда они отъехали от платформы на достаточное расстояние. — Совсем одичали тут без общения.

— С чего бы Хаммерину задерживать поставки? — Дрог'Хар окинул голые скалы взглядом исподлобья. — Знают же, что сейчас здесь негде достать еду.

— Небось мэр задрал цены, а Орден торгуется. Отсюда и задержки.

— Сейчас бы цены при угрозе голода поднимать.

— Правление всегда найдёт, на ком нажиться.

— Не на нас же.

Сорен улыбнулся. При всей брутальной внешности и силе Дрог'Хар был на редкость простодушен. Бартуков в целом отличала вера в добро и справедливость. Они всегда спешили на выручку, делились последней рубахой, бросались грудью на амбразуру... Жаль, мир не отвечал им тем же.

Искомая гостиница стояла недалеко от лётной платформы, в укромном скалистом закутке. Пусть и выцвела от времени, но большая пожелтевшая вывеска «Красный Камень» по-прежнему приветствовала путников издали. Рядом виднелись покосившиеся хозяйственные постройки, тронутый ржавчиной навес и старая торговая лавка, которая, судя по виду, не использовалась по назначению с годик-другой. Кто-то умудрился высадить рядом хиленькие молодые деревца с жёлто-зелёной листвой — пять штук.

После яркой ржавчины ущелья гостиница походила на тесный и прохладный склеп, но посланники были только рады укрыться от жары. Внутри их ждали спасительная тень и облезлый зелёный гобелен на стенах. Обливаясь под кирасой потом в три ручья, изнурённый Сорен плюхнулся на ближайшую скамью.

— Кто тут хозяин?

— Я хозяин, — из-под лестницы выглянул бодрый мужчина с аккуратными тонкими усиками над губой. — Два номера или один двухместный?

— Эля, — гаркнул Дрог'Хар, примостившись за столом напротив Сорена. — И мы не постояльцы.

Бодрость как рукой сняло. Мужчина вмиг осунулся и поник, кивнув без лишних слов. Показухой это не было: сымитировать такую безысходность трудно, а вот бодрился он демонстративно.

— Крегон, — грустно представился хозяин и поставил на стол две пинты с тёмным элем. — Вы с заставы?

— Из Новы, — отвечал бартук, пока высушенный духотой Сорен жадно лакал прохладное ячменное пиво. — Письмо передать.

— Письмо?

— А что, писем здесь не получают?

— Обычно нет, — честно признался Крегон. — Тут и постояльцев полтора человека.

Сорен бахнул пустой пинтой о деревянный стол и поблагодарил хозяина звучной отрыжкой.

— Нам Тарчия нужен, паломник. Сказали, что здесь. Ему весточка от Ксенонского Ордена.

Он кивнул на пинту, требуя добавки. Дрог'Хар тоже приложился к элю, утоляя жажду после перелёта, а Крегон, задумчиво бормоча под нос «Тарчия... Тарчия...», прошёл к пузатым бочкам в затенённом углу.

— Был один мужчина, — вспомнил он, возвращаясь с новой порцией для Сорена. — Средних лет, немногословный, вежливый. Не знал, что он паломник. Ушёл пару дней назад.

— Куда ушёл? — Сорен удивлённо вытаращился на хозяина гостиницы. — Нам велено передать из рук в руки.

— Возможно, в ущелье, — пожал плечами Крегон. — В подробности он не вдавался, а я не спрашивал.

Дрог'Хар и Сорен обменялись удручёнными взглядами.

— Приехали, — булькнул в кружку бартук.

Письмо они рассчитывали вручить сразу и, не теряя времени, выдвинуться в путь. Время уже перевалило за полдень, а выезжать под вечер было нежелательно. Под покровом темноты из каждой дыры лезли кошмарные твари, встреча с которыми не сулила ничего хорошего. Пару часов прождать можно, но если ожидание затянется, заночевать придётся прямо тут, в «Красном Камне», иначе даже верхом не успеют добраться до восточного рукава реки — их раньше разорвут на части.

— Ладно. Ждём, — сам себе кивнул Сорен, будто у них был выбор.

Время неумолимо утекало. Опрокинув в себя по тройке пинт, горе-почтальоны терпеливо сидели за столом в ожидании Тарчии. Дрог'Хар вытянул ноги вдоль скамьи и, прислонившись к стене, тихонько дремал, а Сорен всё больше склонялся к мысли, что паломника они не дождутся. Оставить письмо на попечение Крегона он не мог и не хотел доверять послание Ордена мещанину. Репутация строится долго, а рушится в одночасье. Если письмо не дойдёт до адресата или, что хуже, его прочитает посторонний, работать с ними Орден больше не будет.

Крегон суетился у стойки, когда со второго этажа спустилась тень. Жилистый и вытянутый, он не нырнул в круг света под люстрой, а плавно просочился в него, возник словно туманный образ рядом с хозяином гостиницы. Сидевший лицом к лестнице Сорен опомнился только при блеске скрещенных клинков. Дрог'Хара он пихнул под столом без слов, пришлось чуть сползти, чтобы дотянуться до его массивного бедра. Тот лениво открыл глаз и, поймав красноречивый взгляд приятеля, глянул в сторону Крегона.

Разумеется, это была не тень. Седовласый круксенец легко терялся в мрачной обстановке гостиницы из-за своей синевато-серой змеиной кожи. Не выйди он на свет, Сорен и не заметил бы наёмника, который двигался легко и бесшумно. А должен был. Напряжение стремительно расползалось по его конечностям и передавалось глубже в тело, пока не прошло стадом неприятных мурашек по загривку. Взгляд обычно приветливого Сорена сделался недобрым, почти злым.

Круксена создали искусственно ещё до «Танатоса». Создали враги. Взяли за основу собственную кровь, ген бартуков, ампутировали всё человеческое и швырнули в союзную армию этой мерзостью. Генетически выведенная раса убийц. Их изящные, соблазнительные в изгибах линий тела уродовали жуткие, приспособленные для убийства конечности. От подвижного колена у круксен начиналась окостеневшая голень. Поблёскивающую, точно металл, тёмно-серую кость украшали острые шипы, а завершала трёхпалая стопа с высоко поднятой пятой. Из-за этого постоянно казалось, будто круксена передвигаются на цыпочках. Их правое предплечье было таким же, прямо из локтя росли огромные изогнутые шипы, а длинные пальцы венчались когтями сантиметров в десять. Одну эту руку можно было использовать в качестве оружия, но круксена обращались к холодной стали, ядам и проклятиям. Высокомерные, бездушные, лишённые сострадания. Именно из-за них, из-за возникшего с их появлением перевеса сил былые правители активировали «Танатос». Если бы не круксена, война разрешилась бы без бомбы: смертями, кровью, напитавшей землю на годы вперёд, но не разорванным материком и магической радиацией.

Дрог'Хар повернулся назад, а наёмник, будто не заметив парочку, что-то беззвучно шепнул Крегону и выскользнул на улицу.

— Хороши постояльцы, — громко заворчал Сорен, не стесняясь. — Убийц привечаете?

— А? — Кренон от неожиданности растерялся. — Это правительственный темперион.

Дрог'Хар тихонько крякнул и скинул ноги со скамьи, а тяжко вздохнувший Сорен сложил ладони перед носом.

— Час от часу не легче.

Взять за основу для модифицированного воина расу круксен могли только одуревшие от своих экспериментов генетики. И вот этот вот на службе у правительства? Но почему Ксенонский Орден прислал такого темпериона сюда, в безлюдное ущелье? Донесений об активности монстров в последнюю неделю не было.

— Перекусить бы, — хмыкнул Дрог'Хар, которого мало волновало соседство с темперионом. — Найдётся для нас пара шматов свинины?

В лице Крегона, до этого мирном и грустном, вдруг проступили черты типичного дельца, подсчитывающего выгоду.

— Вы не постояльцы, — отсёк он грубо, — а у меня не харчевня. К тому же хаммеринская телега задерживается, припасы на исходе. Мне ещё людей кормить.

— Их же полтора человека, — напомнил Сорен, но Крегон только недовольно поджал губы.

— Если надеетесь на горячий ужин, то с вас добыча мяса.

— Здесь есть мясо?!

С них — охота, с Крегона — готовка. Неплохой выходил обмен. В последнее время это была лучшая плата из тех, что они получали за свою работу, за исключением одного крошечного нюанса: речь шла о мясе церберов.

На брезгливое изумление Сорена Крегон ворчливо заметил, что большая часть приличного мяса уходит в город к Ордену, рыцарям и торговцам из крупных гильдий. Он едва успевает втридорога урвать обрезки с салом, которые идут на засолку, а обычные блюда буквально готовятся из собак. «Но это даже не собаки!» — завопил подскочивший Сорен, однако вот они, снова стоят посреди ущелья и смотрят в алую даль на ковыряющих землю монстров. Монстров! Как можно есть мясо монстров, которые мутировали не пойми из кого не пойми во что?

— Мы и правда будем разделывать это? — в глазах Сорена отражалась вселенская скорбь по грядущему ужину. — Как их свежевать, у них даже шкуры нет.

— Даже не думайте делать это рядом с платформой, — встрял инженер крылайдера, когда товарищи спешивались рядом. — Не хватало ещё, чтобы тут всё провоняло кровью.

— А рексов нам куда деть? Привязать ведь только тут можно.

— Привязывайте, — разрешил инженер. — Но разделывать здесь церберов я запрещаю.

— Да ты соображаешь сколько тут топать? — Дрог'Хар впервые за день потерял терпение. — Туши нам на своём горбу потом до рексов тащить?

К компромиссу они так и не пришли, инженер попался на редкость упёртый. Трудно судить человека, прозябавшего в глуши, но невольно задумаешься, а не потому ли его отправили в глушь, что он не умеет общаться с людьми. Бартук в итоге злобно ругнулся и повёл рекса в ущелье, Сорен, не отставая, двинулся за ним. На месте они соорудили колышки из камней, чтобы любопытные рексы не улизнули прочь, и отправились на охоту.

По своим размерам церберы немногим уступали льву. Существа без кожи, с одними голыми мышцами и костями. На вытянутой черепушке с костяным клювом мышц почти не было, зато здоровенных зубов хватало на два хищных комплекта. Вместо глаз из глазниц торчали костяные отростки, ориентировались слепые церберы исключительно по запахам. Впрочем, не это было в них самым мерзким. Из спины каждой псины росло по две человеческих конечности, чаще рука и нога, но встречались и две руки или две ноги. Обычные, с рваной кожей и неаккуратно отросшими ногтями. Пальцы на некоторых подрагивали и шевелились, а кисти и стопы свободно трясло, когда церберы перемещались. Глядя на будущие полуфабрикаты Сорен едва подавил рвотный позыв.

— Будь проще, — Дрог'Хар пару раз взмахнул клеймором, со свистом рассекая воздух в качестве разминки. — На окраинах церберов едят давно, ничего крамольного в этом нет. Жёсткое, сладковатое мясо.

— Тебе, как фермеру, виднее.

Бартук с усмешкой оглянулся на зеленеющего Сорена.

— Вепрей оставим для нежных желудков элиты. Выше нос, Сорен. Со специями даже от жаркого из цербятины не оттащишь.

Пока Дрог'Хар приманивал и рубил церберов немного поодаль, Сорен занимался мёртвыми тушами под высушенным деревом. Кровь сливалась примерно за четверть часа сразу на бурую, всю в трещинах от засухи землю. На кровяную колбасу такая не годилась — горчила как трупный яд, а вот из мяса горечь уходила после двух часов вымачивания в подсоленной воде. Руки с ногами Сорен отрубал сразу и брезгливо отпихивал в сторону, стараясь лишний раз на них не смотреть. Мысли о том, что церберы мутировали из человекоподобных, он тоже старательно отметал; вместо этого методично потроша, разделывая и скидывая пригодные для готовки куски в мешок. Выход получался крошечный, со стокилограммовых церберов мяса оставалось всего на несколько килограммов. Без шкуры большая часть мышц обветривалась, высыхала и грубела, потому церберы и не считались такими уж опасными — двигались медленно. Угрозу представляла только их зубастая пасть, которую клеймор Дрог'Хара разрубал в один замах.

Рексы, чавкая, грызли кости с обрезками, которые Сорен подкидывал им в процессе разделки туш. Учитывая количество отходов, гора росла быстрее, чем рексы управлялись. Подустав, он вытер вспотевшее лицо о плечо и с надеждой на ветерок глянул в сторону моря, где последние полвека царил убийственный штиль. Небо над сероватой водой не менялось: определить близость ночи на северо-востоке Парнесса всегда было трудно. Солнце по обыкновению пряталось за рыжими тучами и светило до последнего, но туман сгущался вместе с сумерками в один миг, стоило светилу скрыться за горизонтом.

Ближе к пропитанной кровью земле подползла глыба ростом с Сорена. Кем прежде были мегалиты, думать тоже не хотелось, но что рабочих вовремя не вывезли с рудников, он помнил слишком хорошо. Когда каменный краб подобрался ещё ближе, Сорен отложил взялся за меч.

— Вали обратно в свою нору, — он замахнулся и от души рубанул по пульсирующему на камне багровому наросту.

Во все стороны брызнула кровь, словно лопнул спелый фрукт, и из-под глыбы показались руки, ноги и крошечная лысая голова с треугольными зубами. Звуков она не издавала, но скалилась злобно. Здоровенный камень рос прямо из человеческой спины.

— Хорош возиться с этой черепахой! — крикнул издали Дрог'Хар, который разделывал тушу цербера на месте. — Без них время на исходе.

— А то не знаю, — буркнул под нос Сорен, с трудом выдёргивая меч из кровоточащего камня.

Мегалит уже расправил вторую пару рук, отделившуюся от глыбы на спине, и замахивался в ответ. Если попадёт, мало не покажется. Доспехи такой удар выдержали бы, но не кожаная кираса, голова и вовсе разлетится как орех. Благо, что медленные. Сорен шагнул в сторону, — каменный кулак оставил на земле миниатюрный кратер, — и ударил снова, на сей раз отсекая голову и две маленькие правые ручки. Камень покачнулся и осел на землю: теперь обычным безжизненным камнем, который через пару месяцев станет частью рыжего ущелья.

— Сорен, сзади!!!

Тот обернулся и нос к носу столкнулся с женщиной. Её безмятежно красивое, ровное, спокойное лицо оказалось так близко, что он ощущал размеренное дыхание на своих губах. Пропахший кровью церберов Сорен оцепенел от ужаса. Миндалевидные глаза с длинными ресницами открывались медленно, не торопясь с пробуждением, а он никак не мог побороть инстинктивный страх и заставить себя двигаться. От вида этой нежной кожи — не головы, лишь лоскута кожи — и расходящихся от неё кровавых жил, что ритмично пульсировали, сплетаясь в парящую над землёй сферу, конечности налились свинцом.

Спера.

Угрожающий рык рекса отвлёк её. Лицо повернулось к зверю, и с Сорена в тот же миг спал чудовищный гипноз. Обливаясь холодным потом, он машинально рубанул мечом и отсёк кусочек зазубренной кости — одной из двух, что скользили по поверхности шарообразного тела точно лезвия.

Рексы вырвали каменные колышки и рванули обратно к лётной платформе, а бледный Сорен дал дёру вглубь ущелья. Он не оглянулся ни на Дрог'Хара, ни тем более назад, слыша, как шуршат мелкие лезвия за спиной, и шипит в самый затылок не отстающая спера. Какого чёрта он её ударил? Тупой боевой рефлекс. Эта летающая циркулярная пила теперь не отстанет, пока не разрежет его на куски!

Жуткий серый туман на глазах сгущался. Он разделил небо и землю, скрыв последнюю от еле светившего где-то за плотным слоем радиационных туч солнца, сил которого не хватало, чтобы рассеять зло. Не эфемерное и дихотомическое, а первобытное, эволюционное; то зло, что убивало тебя по праву сильного.

Сорен бежал наугад. Звучный бас Дрог'Хара звучал откуда-то из сизой пелены, но с каждой секундой всё дальше и дальше, а яростное шипение не отставало ни на секунду. Щит так и остался лежать у старого дерева, времени на манёвр с мечом не было вовсе: вертлявая сволочь легко уклонится, по спере нельзя рубить вслепую. Второго шанса она не даст — прорежет грудную клетку, а следом и голову, унося на своих костяных пилах ошмётки мозга. Было бы больше шансов сбежать на рексе, но на своих двоих... Если случайно забежит в пещеру или упрётся в скалу, они же станут могилой.

Над ухом просвистело. Сорен вжал голову в плечи и припустил из последних сил, слыша, как кровожадное шипение постепенно отдаляется. С мечом наголо он обернулся и увидел странно накренившуюся сперу, плывущую куда-то к скалам. Её лезвия уже не вращались, застыли на одном месте, нервно вздрагивая, а вся она вдруг сжалась до маленького сгустка кровавых жил и осела на землю. Сорен шумно выдохнул.

Он двинулся было назад, но шёпот из тумана пригвоздил его к месту. Десятки голосов подзуживали в зловещем мареве: «Бросил его, бросил... Предатель, предатель.. Он убит. Мы убили его. Ты убил его».

Голоса просачивались сквозь броню, сквозь уверенность и выдержку, заставляя волосы на голове шевелиться. Нет, Дрог'Хар крепкий, он справится. Это только по призванию он фермер, выращивающий пшеничку да ячмень. Бартуки сильны, природа наделила их звериной мощью, не зря они до последнего сражались против человекоподобных рас.

«Ты тоже умрёшь. Умри, умри, умри...»

Шёпот понемногу окружал, голоса подбирались всё ближе, и паникующий Сорен беспомощно кружился волчком, вслепую размахивая мечом в плотном тумане.

— Наверху, — негромко позвал голос из непроглядной пелены.

«Наверх, наверх, — вторил ему шёпот, мешая отличать голоса живых от голосов ночных монстров. — Наверх, наверх... Богиня гниёт в небе, и ты сгниёшь вместе с ней...»

Вновь что-то со свистом пронеслось и утонуло в тумане. Слева от Сорена раздался сдавленный визг подкравшейся сперы, и тот отпрянул, разрубая серую мглу. Лезвие меча что-то надрубило, что-то недостаточно плотное для тела, и в опасной близости от глаз Сорена завращались костяные лезвия другой сперы.

Уже в третий раз над головой просвистело, и Сорен наконец увидел, как в очередного монстра вонзился арбалетный болт. Он словно очнулся от гипнотических голосов, шепчущих в тумане: здесь остались живые, кроме него, он не один. Сорен метнулся в ту сторону, откуда разлетались прицельные болты, — за спиной у него вновь зашуршали бритвы кровожадных тварей — и врезался в мёртвое дерево. Лихо спрятав меч в ножны, он подпрыгнул и ухватился за толстую ветку, подтягиваясь. Из тумана угрожающе вынырнула когтистая рука, схватила за запястье и рывком потянула наверх. В том месте, где только что висел белокурый наёмник, безжизненную кору с треском рассекли сперы.

— Сукины дети! — нервно выпалил Сорен, уже сидя в безопасности на ветке, но невольно поджал ноги.

Переводя дух и пялясь вниз, где не было ничего, кроме проклятого тумана и мерзкого шёпота, он, малость успокоившись, глянул в сторону. Уже знакомый круксенец держался рукой за ствол и выглядел так, словно в любую секунду готов нырнуть в это смертельное серое молоко. Скрещенные клинки по-прежнему поблёскивали за спиной, с пояса свисал арбалет.

— Чем ты их так? С одного удара.

— Нервно-паралитический яд, — круксенец не сводил взгляд с тумана, как если бы видел сновавших над землёй спер. Возможно, видел на самом деле, как-то ведь попадал в них.

Сорен откашлялся и сплюнул вязкую из-за одышки слюну.

— Не знал, что на них работает.

— Не работает. Мера на две минуты.

Не меняя своего положения, круксенец скосил глаза на взъерошенного от беготни турана⁴.

— Второй мёртв?

Вспомнив об оставшемся в ущелье друге, Сорен встрепенулся. Не желая верить в худшее, он ухватился за свисавшие ветки в качестве опоры и выпрямился во весь рост, заорав в пустоту:

— Дрог'Хар!!!

Его эхо отразилось от скал и утонуло в тумане среди шёпота. Сорен набрал воздуха в грудь и позвал снова, а круксенец перезарядил арбалет.

— Если и жив, ты заманишь его вместе со сперами, — спокойно заметил он.

— Так перестреляй их! Ты же при оружии.

В ответ раздалось хмыканье — высокомерное, краткое, несогласное. У Сорена появилось желание спихнуть круксенца ногой; благодарить за своё спасение он явно не думал.

Издалека донёсся тяжёлый грохот. В зловещей глубине ночи что-то с остервенением ломали, надсадно скрежетал металл. Круксенец вытянулся и одновременно с Сореном повернулся на звук, но не успел обмолвиться ни словом, чуть не свалившись с ветки, — сухое дерево содрогнулось от мощного удара. Шипение слилось с утробным урчанием.

Сперы ломали дерево. Они поочередно всверливались в ствол с разных сторон, и Сорен струхнул не на шутку. Если твари сумеют повалить дерево, ядовитые болты темпериона никого не спасут: у подножия явно собралась стая. Тот, не тратя время на раздумья и с трудом удерживая равновесие, прицелился и выстрелил в туман. Болт утонул в белёсом море, снова раздался сдавленный писк.

— Уделал? — насторожился не верящий счастью Сорен.

Все шепотки разом смолкли, окутав ущелье напряжённой тишиной, а затем рассекающие удары зазвучали вдвое чаще. Разъярённые монстры в исступлении таранили дерево, намереваясь добраться до ютившейся на ветках, словно перезревшие яблоки, добычи.

— А, нет, ты их разозлил, — нервно улыбнулся Сорен и, едва не сорвавшись, ухватился за ветку над головой.

— Лезь наверх.

— Чего?! — он не поверил глазам, но жилистый круксенец в самом деле карабкался выше. — Плохая идея, очень плохая! Там тонкие ветки, они сломаются и...

Левая нога соскочила, когда спера всверлилась в опасно затрещавший ствол, и Сорен буквально повис на руках.

— Наверх так наверх.

Он в спешке полез за круксенцем, которого уже поглотили клубы тумана. Полые ветки ломались прямо в ладонях, но Сорен упрямо лез выше, подстёгнутый паникой и стремлением удрать от озверевших пил любой ценой. Когда дерево в последний раз содрогнулось и накренилось, он с воплем нырнул в туман, чиркнул сапогом по камню, заскользил пальцами по шершавой поверхности и почти сорвался, но в последний миг кто-то схватил его за руку. Из пелены проступила знакомая голова с выбритыми висками и тугим пучком чёрных волос на затылке — Дрог'Хар крепко держал уже отдавшего концы друга на краю обрыва. Здесь же сидел круксенец, свесив руки со своих шипастых колен. Чувствуя, как ноги предательски подкашиваются от облегчения, Сорен неуклюже шагнул прочь от пропасти и плюхнулся на тёплый красный камень. Их спасла скала.