Ночь вступила в законные права и принесла вслед за туманом беспробудный мрак. В один миг ущелье сузилось до тесной коробки, в которой не было видно ни зги. Незадачливая троица перебралась на самую вершину, лишь бы не слушать жуткий шёпот, и теперь ютилась там, не трогаясь с места.

— Как ты здесь очутился? — выдохнул потный Сорен, принимая от Дрог'Хара флягу с водой. Свою потерял, пока удирал по ущелью.

— За тобой бежал. Думал, ты с жизнью распрощался.

— Я и распрощался, — он сделал несколько жадных глотков и вернул воду. — Договорились же напрасно не рисковать. Тебя могли прибить на пути к скале.

Бартук, кряхтя, примостился рядом с ним на внушительном булыжнике.

— Ты не сильно о своей жизни пёкся, когда спасал меня.

— Я был рыцарем, — мрачно буркнул Сорен. — Не сравнивай.

— Да хоть епископом. Эй, темперион!

Сидевший поодаль круксенец поднял голову, и Дрог'Хар перебросил флягу ему. При полном оружейном арсенале, но тоже без воды, хотя отправился в ущелье аж в обед.

Вариантов у них не было. Единственный шанс сохранить свою жизнь — это отсидеться на скалах до рассвета, пока туман не рассеется и сперы не уйдут обратно под землю. Вести светские беседы особого желания не было, дремать под зловещие голоса —тоже. Все трое просто сидели на пологом склоне и глядели вниз в надежде, что монстры не смогут забраться на эту высоту.

С восходом, когда бурые тучи над ущельем посветлели и туман начал понемногу рассеиваться, из мутной мглы у подножия проступили очертания сухих веток. То дерево, что недолгое время спасало Сорена, сейчас лежало на земле; толстый ствол сперы искромсали ещё в начале ночи.

Первым очнулся круксенец. Он молча поднялся — ни слова не произнёс с момента спасения — и тенью сошёл вниз. Сорен пихнул осоловело моргающего Дрог'Хара локтем под бок.

В предрассветной тишине даже мёртвая земля оглушительно хрустела под подошвами, а уж голоса напоминали разрыв снаряда. Возвращались они медленно, чутко прислушиваясь. Каменные мегалиты со своими пульсирующими наростами по-прежнему стояли то тут, то там, а церберы спрятались по пещерам.

Больше всего волновала судьба рексов. Даже не из-за гильдии, которая выкатит такой штраф, что пахать на них придётся до гробовой доски. К зверюгам они привязались. Ни кошечек, ни собачек, ни даже прежней домашней скотины в мире не осталось, абсолютно всё приспособилось убивать людей. Только в рексах таились крохи добра, только рексы могли приластиться своей безухой головой с вонючей пастью. Если их растерзали...

Они добрались до места, где разделывали туши. След круксенца затерялся сразу, но вряд ли он ушёл куда-то ещё, кроме гостиницы. Щит Сорена так и стоял прислонённым к дереву, а в холщовом мешке покоились нетронутые куски мяса. Даже груду костей и остовов никто из тварей не растащил за всю ночь, их просто не волновали другие монстры.

— Как думаешь, не пропало? — Сорен поднял щит с земли.

Дрог'Хар сунул голову в мешок и шумно вдохнул. От такой проверки многих вывернуло бы наизнанку.

— Пахнет розами?

— Пахнет ржавым железом и цербятиной. Жрать можно.

Они закинули на спины мешок и щит и вышли на протоптанную дорогу к крылайдеру.

Что именно было источником шума ночью, стало понятно издали. Обломки раскуроченной платформы валялись в радиусе пяти метров, а крылья двух крылайдеров — пассажирского и грузового — изрубили в клочья. Остался голый корпус. Ни инженера, ни следов крови, но сам вид разрушенной площадки и механизма под ней привёл Дрог'Хара и Сорена в ступор.

— Какого дьявола тут произошло? — Сорен почти обомлел и тупо таращился на обломки. — Как они вообще додумались до такого?

— Ужасает, что они в принципе способны думать, — мрачно отозвался бартук, не останавливаясь.

Рексы обнаружились живыми при дворе гостиницы. Одному распороли крыло, другому рассекли лапу на бедре. Лапой сейчас занимался мальчик лет двенадцати, густо наносил на порез травяную мазь. Оба рекса, заметив своих всадников, расправили крылья и приветственно заворчали.

— Живые, — с облегчением выдохнул Дрог'Хар, бросил мешок на землю и подбежал к рексу. Тот потёрся лохматой мордой о здоровую ладонь бартука.

— Как звать? — подошедший Сорен обратился к мальцу.

— Клауд, — боязливо пискнул мальчик и отступил от рексов.

— И откуда ты такой, Клауд?

— Я здесь живу.

На Крегона не похож, вряд ли они родственники, а других постояльцев, кроме круксенского темпериона, они не видели. Откуда здесь ребёнок?

Клауд обещал обработать все ранки рексов и остался с ними на улице, а уставшие, голодные, покрытые пылью и не сомкнувшие за ночь глаз товарищи ввалились в гостиницу.

Крегон дремал за стойкой под зажжённой люстрой. Вряд ли он ждал в ночи новых постояльцев, так что вывод однозначный: надеялся на их возвращение. Что ж, за искренние человеческие переживания можно простить ему отправку в ущелье.

— Ваш заказ, — пробасил Дрог'Хар грубо, швырнув мешок на стойку (или простить всё-таки нельзя).

Вздрогнув и проснувшись, Крегон подскочил с места как ужаленный.

— Святая Праматерь, вы живы!

К чести хозяина, он сам вызвался приготовить завтрак, хотя снаружи ещё не рассвело. Непривычно видеть заказчика, которого волнует не заказ, а жизни исполнителей, им впервые кто-то так открыто радовался. Крегон выдал чистую воду для умывания, тонкие полотенца, поставил на стол кувшин с сидром и скрылся в недрах гостиницы.

Холодная вода смыла сон и немного привела в чувство, осознание чудом пережитой ночи подкралось только теперь. «В жизни больше не пойду на дело там, где кишат ночные», — твёрдо заявил Сорен, заправляя влажную чёлку назад.

В ожидании завтрака они бродили по первому этажу, изучая гостиницу, пока не добрались до внутреннего дворика. Сорен нашёл его первым, обомлел, позвал Дрог'Хара и на всякий случай обнажил меч. Панорама открылась жуткая: с десяток эшафотов, виселицы, колья, гильотина со следами засохшей крови. Когда за спиной подал голос Крегон, Сорен чуть не снёс несчастному хозяину голову. В итоге все трое вышли во двор.

— Знаю, как это выглядит, — грустный Крегон дошёл до небольшого, как оказалось, курятника и открыл дверцу — во дворик выбежало несколько кур.

— Сильно сомневаюсь, — Дрог'Хар озадачено косился то на владельца, то на орудия казни и пыток.

— Гостиница стоила дёшево, а на Парнессе без своего дела не выжить. Вот я и вложился сразу, как переехал. Знать не знал о репутации, пока не получил ключи и не обошёл территорию.

Крегон набрал в корзинку с десяток яиц, вышел наружу и обвёл двор удручённым взглядом.

— Всё это осталось от прежних владельцев. Не хочу вспоминать, чем они занимались, но...

— Так слухи о маньяке правда? — Сорен странно воодушевился, пока Дрог'Хар пытался отцепить зубастую курицу, которая вгрызлась в его сапог мёртвой хваткой. — Здесь убивали постояльцев?

— Ты не слишком радуешься? — бартук всё же пнул легонько птицу под хвост, и та злобно закудахтала.

— Никакой не маньяк, — оборвал Крегон грубо. — Гостиница принадлежала трём сестрам. Девки то ли душу продали, то ли поддались тёмной магии. И да, убивали, но... У меня нет денег всё это вывезти! Я тела-то еле захоронил.

Чем больше он рассказывал, тем меньше в гостинице хотелось оставаться. Они буквально стояли на костях прежних постояльцев, которые так хорошо удобрили почву, что местами из тёмного грунта пробивались зелёные травинки. И смешно, и грешно. Крегон запрашивал помощь у Ксенонского Ордена, боялся, как бы мёртвые не восстали, но из города прислали только чокнутого паломника, возомнившего, что богиня говорит с ним во сне. Он прочёл молитву, окропил кладбище святой водой и отправился на праведную борьбу куда-то в опасные дебри за пределами ущелья.

— А куры откуда?

— И почему с зубами?

Кур оставили бежавшие жители. В Красном камне стояла парочка хозяйств, где выращивали кроликов и кур, точнее тех, в кого они мутировали. Овощи тоже кое-как растили, удобряли землю кровью монстров. Церберов ведь не только ели, их внутренности и кровь также пускали в ход. Но с появлением бандитов всё изменилось. Жизнь в ущелье заглохла, немногие спасшиеся бежали кто в Хаммеринские леса, кто в Нова Люкс. Кур-мутантов продали Крегону за бесценок, а тот и рад был хоть чем-то отбивать расходы.

— В общем, было здесь не так уж плохо, — вздохнул Крегон, уже сидя за одним столом с Дрог'Харом и Сореном. — Жить можно.

На завтрак он расщедрился в качестве извинений за пережитую ночь. Подал аппетитное рагу из фасоли и перца, запечённые луковицы, глазунью и даже зажарил дорогущие колбаски из кабана. Вместо хлеба остались только жёсткие галеты, но друзья не возражали. И вопреки возмущениям Крегона оплатили половину, прекрасно понимая, в каком положении тот находится.

— А фо фа фанфиты? — еле выговорил голодный Сорен, до отказа забив рот фасолью и луком.

Крегон глотнул сидра и покачал головой.

— Бандиты — это мягко сказано. Слышали о паломниках Палмера?

— Нет, — Дрог'Хар разом проглотил яичницу, почти не жуя.

— Фа! — Сорен запил всё половиной пинты и сыто выдохнул. — Грёбаные фанатики. О них болтали, когда я ещё служил в гарнизоне. Радикальные последователи Ксеновии, славят богиню направо и налево, несут миру свет, только грешников заживо сжигают на кострах. Очищающая сила огня, — он фыркнул, поддел жирную колбаску вилкой и откусил половину. — Ксенонский Орден их не шибко любит за такой подход, но технически мы на одной стороне, поэтому даже пальчиком не грозят.

— Наша хата с краю, — иронично поддакнул Дрог'Хар, и Сорен с понимающей улыбкой развёл руками, вот только Крегон остался мрачен.

— Да, в Красный камень они прибыли паломниками, — негромко заговорил он. — Обосновались в сердце ущелья, воздвигли там жертвенный алтарь. Но что-то пошло не так. То ли ритуал какой, то ли на артефакт Древних наткнулись, то ли расконсервировали случайно дыру с радиацией. Людьми они быть перестали.

Дрог'Хар вымазывал кусочками колбасок яичный желток, пока Сорен хрустел очередной луковицей.

— У нас кого ни возьми, а на человека давно не похож.

— Здесь другое, — возразил Крегон серьёзно. — Они не мутировали в монстров, не напоминают нас, человекоподобных. Говорят, от людей в них ничего не осталось, теперь это что-то совсем иное. Они сами... похожи на Древних.

Сорен застыл со второй колбаской на вилке, а с жадностью поглощавший завтрак Дрог'Хар перестал жевать.

Древними или Иными называли давно исчезнувшие из Этергии расы. Первая война нещадно расправилась со всеми её зачинщиками, каждому воздав по заслугам, других стёрли с лица земли сами человекоподобные. Реликвии Древних то и дело всплывали по миру, и именно на них походили теперь паломники Палмера, если верить Крегону. От людей там было лишь примерное строение тела.

«Сказочка, — Сорен фыркнул в душе, не особо веря. — У местных богатое воображение».

— Поэтому Красный камень опустел, — продолжал Крегон. — Все сбежали. Гостиница стоит на отшибе, и сюда чудовища не добираются, но те, кто жил в самом ущелье... Тот мальчик на улице, Клауд, потерял родителей. Отец пропал, а дурная мать отправилась искать мужа, оставив ребёнка тут. И куда мне с ним?

— Темперион поэтому здесь? — осенило Дрог'Хара. — Ксенонский Орден прислал его разобраться?

— Да, — Крегон оглянулся на лестницу второго этажа и понизил голос, все трое инстинктивно склонились над столом. — Он прилетел несколько дней назад и сутками пропадал в ущелье, выслеживая группировку. Приходил только переночевать. Но сегодня что-то не срослось.

Наверху хлопнула дверь и раздались шаги. Товарищи уткнулись в свои тарелки, а Крегон поднялся из-за стола, забрав лишнюю пинту, но по лестнице спустился старый знакомый — инженер. Увидев парочку за завтраком, он рассвирепел.

— Это всё вы! — он коршуном слетел с лестницы. — Из-за вас мы отрезаны от остального региона!

От неожиданности Сорен поперхнулся сидром, а Дрог'Хар сурово сдвинул брови.

— В чём же мы виноваты?

— Ваши рексы! — инженер ткнул пальцем во входную дверь. — Они привели спер к платформе! Сперы в жизни не подбирались так близко к безопасной зоне! Вы хоть представляете своими тупыми головами сколько стоит новое оборудование и крылайдеры?

— Эта рухлядь чего-то стоит? — просипел откашлявшийся Сорен.

— Представьте себе! Кроме этой рухляди в Этергии нет другого транспорта. Фуникулёры установлены не везде, крылайдер — единственное безопасное и всем доступное средство перемещения. А из-за вас!..

— Связь от платформы тоже не работает?

— Едва успел отправить сигнал о ЧП, — инженер воинственно вскинул подбородок. — Но получить ответ из Нова Люкса мы не можем — вся аппаратура разбита. У вас глаз нет? На одну её починку уйдёт пара дней.

— Тогда какого ляда ты причитаешь! — рявкнул бартук так громко, что даже суетившийся у стойки Крегон подпрыгнул. — Все живы и целы, город в курсе. Кончай нудить!

Инженер гневно раздулся, открыл рот для ответной колкости, но в итоге лишь осклабился. Глухо обругав чужаков последними словами, он забрал протянутую Крегоном коробку с едой и вылетел из гостиницы. Раздражённый Дрог'Хар отпихнул тарелку от себя.

Дожёвывая завтрак, Сорен благоразумно помалкивал. Понимал, что друг несправедливо вспылил и теперь злится на себя. Возмущался-то инженер по делу, только не по делу обвинял, будто они сами явились в ночи крушить платформу. Правда, совесть почему-то всё равно тихонечко скреблась: прилетели, приманили спер и хотят со спокойной душой уехать. Как-то не по-человечески.

Отсюда до ближайшей рабочей остановки крылайдера полдня пути верхом: нужно пересечь ущелье Красного камня и перейти мост через реку. Пешком такой путь не осилить, а ездовые рексы есть только у них, и это не те звери, которых можно одолжить. За них Сорен с Дрог'Харом отвечают перед гильдией, и так чуть не лишились. Потратить время, чтобы вернуться в город окольными путями и сообщить о необходимости ремонта? Проще задушить совесть. Следовало плюнуть на всё и выдвинуться в Хаммерин ещё вчера.

Со второго этажа спустился круксенец. На этот раз его цепкий взгляд сразу скользнул по лицу Сорена, отчего сердце последнего пропустило удар. И чего удумал пялиться? Долг за жизнь стрясти хочет? Ни вчера, ни ночью вниманием не баловал, будто они прозрачные, а теперь вытаращил свои вертикальные зрачки. Ужасно хотелось отвернуться, но Сорен пялился исподлобья в ответ. Уже остывший Дрог'Хар в непонятках уставился на приятеля и обернулся ровно в тот миг, когда круксенец обратился к Крегону.

— Поедем с ним, — повернулся обратно бартук.

— Угу, — на автомате поддакнул Сорен, не спуская глаз с наёмника. — Что?!

— Лучше шнырять по ущелью с профессиональным убийцей.

— Да он нас сам прирежет! — Сорен возмущённо зашипел. — Стоит отвернуться и пробьёт болтом затылок.

— Да нахрена это темпериону-то?

— Почём я знаю, какие чипы у них в башке!

Круксенец прошёл к выходу и в очередной раз скользнул взглядом по вихрастому Сорену.

— Он такой же агент Ордена, каким недавно был ты, — Дрог'Хар дождался, когда тот выйдет из гостиницы.

— Вот только не надо сравнивать рыцарей и темперионов, — едко плюнул Сорен.

Бартук облокотился на стол. По сравнению с чёрными белками и холодной светлой радужкой наёмника у товарища взгляд был открытый и добрый, но когда он вот так глядел в самую душу, ощущалось это не лучше.

— Он выводит тебя, потому что темперион? Или всё-таки потому, что круксена?

Сорен злобно насупился и утопил часть лица в пинте с сидром.

Расовый вопрос никуда не делся даже в нынешнем положении. Бартуки ненавидели туранов, тураны ненавидели круксена, круксена избегали всех. Дрог'Хар с Сореном тоже не должны были оказаться в одной лодке, но судьба распорядилась иначе. Рыцарь гарнизона нарушил приказ об отступлении и отбил раненного фермера от монстров, а фермер не смог ненавидеть спасителя за кровавые деяния его предков. Сорена он любил искренне, побратавшись как с родным, но единственного среди туранов. Хотя отношения их рас не были столь критичны.

Тураны изучали светлую магию, стремились к жизни и не убивали без необходимости. Круксена — адепты тёмной — демонстративно отвергали свет и убивали просто так. Их идеологии не просто разнились, они во всём противоречили друг другу, и эта непримиримая вражда не исчезала. Открытых стычек не устраивали, Ксенонский Орден следил за порядком, но вот они сидят в огромном ущелье всего с одним круксенцем, а Сорена вовсю корёжит.

— Убить он нас не убьёт, — с уверенностью заявил Дрог'Хар, уже выйдя из-за стола. — Не посмеет. Он служит Ордену.

— Будто в Хаммеринских лесах мало дезертиров, — ворчливый Сорен не двинулся с места.

— Если заподозрим неладное, я сам отсеку ему башку. Идёт?

Рекс под бартуком слегка хромал, но шёл по-прежнему резво. Клауд неплохо залатал зверюг, даже аккуратно заштопал другому порванное крыло. Должно быть, после потери родителей возня с дружелюбными животными стала для мальца единственной отдушиной. Он проторчал с рексами до рассвета и даже завтракать ушёл к ним.

Круксенца товарищи нагнали быстро. Тот спокойно шёл по утреннему ущелью на своих костяных лапах с теми же клинками, арбалетом и тугим колчаном с запасом болтов. На другой стороне пояса висела фляга.

— Эй, темперион! — окликнул Дрог'Хар и натянул упряжь. Рекс остановился рядом с круксенцем, недовольно тряхнув головой. — Разговор есть.

Тот оглянулся лениво, словно нехотя. Сперва просканировал бартука с ног до головы, затем метнул острый взгляд в стоявшего позади Сорена.

— Мне некогда.

И отвернулся, пошёл дальше как ни в чём не бывало. Сорен от души фыркнул.

— Да погоди ты, — Дрог'Хар спешился. — У нас тоже дела в ущелье, а помощь не помешает.

— Я не тащу балласт.

Любому другому за такое уже прилетел бы кулак в зубы. Самоуверенный урод. Ясно как день, что затея бесполезная. Круксена работают одни, живут одни и размножаются, скорее всего, тоже одни. Почкованием делятся. Этого в принципе вырастили из пробирки.

— Ладно, — процедил бартук, умело прикидываясь, будто сдерживает агрессию. — Нам не нравится быть в долгу у типа вроде тебя. Сформулируем это как деловой союз. Такой язык понимаешь?

Дрог'Хар позаимствовал слова Сорена так умело, что сам Сорен чуть не поверил в их искренность. А ведь думал друг в корне иначе, возможно, даже симпатизировал круксенам как очень дальним родственникам. Малость туповатым, не разбирающимся в мире и морали, и всё же родственникам. Но от Сорена того же великодушия не дождутся.

— Либо так, либо будем мешаться под ногами, — выдал он с апломбом. — Выбирай.

Когтистая рука легла на арбалет; круксенец глядел прямо на Сорена.

— Только глупостей делать не надо, — Дрог'Хар заговорил тихо и ласково, как с не сильно умным ребёнком, сжав в ответ рукоять двуручника. — Ты же не вчера родился.

— Мы умеем причинять добро насильно, — наконец, Сорен тоже спешился и подошёл к ним, похлопав по мечу в ножнах. — Хоть так, хоть этак, но в должниках у себя ты нас не оставишь.

— Вы себя переоцениваете.

Удивительное рядом — из груди невозмутимого истукана вырвалось подобие сухого смешка. Без улыбки, без саркастичных ноток, с его вибрирующим голосом напоминало скорее кашель. Однако руку с оружия он убрал.

— Мы идём пешком. Быстро и сейчас. Будете мешать — прирежу.

— В смысле «пешком»?

Это было ошибкой с самого начала, с момента зарождения в мозгу Дрог'Хара идеи о взаимовыручке. Темперионов создавали специально для таких миссий, делали их выносливыми, почти не знавшими усталости и голода. Этот чёрт проголодается только к вечеру, а вот у нормальных людей животы уже урчали. Ну и штурм ущелья давал о себе знать. Рексов они послушно отослали назад, но кто ж знал, что уродский круксенец не сделает ни одного привала? Он всё время шёл впереди и задавал темп, игнорируя вздохи за спиной. Когда солнце вошло в зенит, и от красных скал повеяло прежним изнурительным жаром, Сорен не выдержал:

— Эй.

Никакой реакции.

— Эй!

Тишина.

— Слышь, темперион! — рявкнул Дрог'Хар.

Круксенец всё же остановился, и друзья, получив долгожданную передышку, согнулись пополам.

— Маракс, — отрывисто сообщил он.

Они сперва не поняли, о чём тот, пока не сообразили, что это имя. С ума сойти, почти сутки прошли с первой встречи, а он только сейчас решил представиться. По правде говоря, они не думали, что нормальное человеческое имя у него вообще есть, ожидали набор цифр и букв.

— Ну вот что, Маракс, — морщась, Дрог'Хар выпрямился и шумно выдохнул сквозь зубы, наконец восстановив дыхание, — нам нужен привал и перекус. Хотя бы на четверть часа, если только ты не намерен уморить нас на потеху монстрам.

Тот, казалось, пропустил просьбу мимо ушей, потому что вновь зашагал вперёд.

— Ты совсем ополоумел?! — вспыхнул Сорен, вопя ему в спину. — Ненормальный! Тебе же сказали...

— Я на разведку, — кратко бросил он через плечо и скрылся за ближайшей скалой.

— Клянусь, я его придушу.

Плюнув на разведчика, они поплелись искать укрытие от жары и к собственной удаче вышли к сожжённому дому. Сохранился угол из стен и кусочек крыши, которые даже в полдень обеспечили немного тени. Крегон не соврал, здесь и правда держали хозяйство: частично сохранился забор, виднелись прорытые грядки, был вырыт колодец. Сорен подбежал к последнему наполнить пустые фляги, а Дрог'Хар нашёл среди обломков и пепла гнутую лопату. Вскопав несколько грядок, он весело сообщил:

— Картоха!

Набралось ни много ни мало восемь штук. Неплохие средние клубни, раздобревшие на крови церберов и любви местных хозяев. Жаль, что хозяевам не позавидуешь, глядя на дом. Они развели костёр тут же, навалили немного золы и сунули туда все восемь картофелин. На какое-то время умами полностью завладел голод, и думать ни о чём другом они не могли.

К моменту, когда Маракс вернулся — умудрился же их найти, следопыт — почерневшие, малость обугленные клубни уже запеклись. Дрог'Хар отряхнул парочку от золы и бросил круксенцу. Тот не стал возражать или благодарить, принял как должное, при этом сел не с ними, а на камень в стороне. Вновь свирепеющий Сорен набил рот картошкой, чтобы не изрыгать в его адрес проклятия. Мысленно он провернул седовласую голову Маракса до щелчка.

По сравнению с завтраком обед вышел скудным, но оживляющим, вприкуску с солёным салом даже неплохим. Только ели в траурном молчании. Даже желавший наладить контакт Дрог'Хар не проронил в этот раз ни слова.

— О паломниках Палмера давно знаешь? — неожиданно для всех и самого себя спросил Сорен.

Сияющие глаза с чёрными белками обратились на него. Будто свёрлами буравит. Неуютно. Сорен повёл плечами в надежде сбросить гадкое ощущение.

— Две недели, — всё же отозвался Маракс.

— А до этого где был? — Дрог'Хар захрустел новой картошкой: внутри осталась сыровата.

— Нигде.

— Как это? Куда-то же Орден тебя отправлял?

— Это моё первое задание.

Оба перестали жевать, уставившись на Маракса. Затем переглянулись.

— А создали тебя... — осторожно начал Сорен.

— Две недели назад.

У Дрог'Хара вырвалось сдавленное, нечленораздельное бурчание. И вот как после такой новости относиться? Обсмеять, пожалеть? Понять? Шутка о рождённом вчера перестала казаться весёлой.

Работавшие под крылом Ордена генетики создавали темперионов — улучшенных воинов — для защиты от монстров. Создавали давно, первые поколения успели мутировать и бродили в отдельных регионах гниющими трупами без памяти. При этом монстров меньше не становилось, а беженцев в города стекалось больше. О расхваленных темперионах все знали, иногда с ними сталкивались, но почти не общались с глазу на глаз, считали живым оружием. А тут сидит перед тобой взрослый парень — странный и неприветливый, из плоти и крови. Темперионы «рождались» уже со знаниями о войнах, истории прошлого, о языке, политике и религии, но без элементарных навыков общения. Словно дитя. Да он и был ребёнком по сути, двухнедельным. Разве станешь предъявлять такому за неумение строить отношения с людьми?

Сорен спохватился. С какой стати он сочувствует Мараксу? Не так давно тот обещал их прирезать.

Неловкое молчание круксенец прервал сам — поднялся, стряхнув золу с колен. Привал был окончен.

— Шевелитесь.

— С такой скоростью мы всё ущелье скоро обойдём, — Дрог'Хар нехотя поднялся следом, вполне готовый к новому марафону после обеда.

— Надо успеть к пещере.

— Какой пещере?

— Успеть до чего? — Сорен заговорил одновременно с бартуком, и Маракс оглянулся на него.

Чего он вечно пялится? Сорен ему костью поперёк горла стоит? Или память о вражде рас ему тоже в башку вшили?

Маракс и на этот раз не стал ничего объяснять, просто зашагал прочь от обугленных руин, но Дрог'Хар не двинулся с места.

— Хорош! — недовольно рявкнул он. — Выкладывай, что к чему.

— В пути.

На компромиссы серокожий змей не шёл, однако когда недовольные мечники послушно поплелись за ним, догоняя, он в самом деле заговорил:

— Группировка Палмера патрулирует разные дороги в определённые часы. Я следил за ними несколько дней, маршруты всегда одни и те же. Оставаться на месте нельзя.

За раз этот крендель умудрился сказать больше, чем за минувшие сутки в целом.

— Разве они не сидят где-то у своего жертвенника? — Дрог'Хар поравнялся с ним плечом справа, а Сорен, выдерживая расстояние, — слева.

— Под утро. Во второй половине дня и ночью исследуют окрестности.

— Реликвии ищут?

— Людей.

— Зачем им... — Сорен умолк на половине мысли. Жуткое осознание проникло в голову и разрослось под острым взглядом Маракса.

— Чтобы сжечь.

— Грешников? — Дрог'Хар до последнего пытался отвергать очевидную догадку.

— Изменилась их суть, но не вкусы. Они просто сжигают людей, любых. Большинство жителей ущелья не бежало, их бросили в костры. До гостиницы паломники не доходят, потому что им мешают сперы.

Остаток пути шли молча. Маракс опять вырвался вперёд, а приятели брели следом и переваривали мерзкие новости. Иронично, что кошмарные сперы, которые с таким рвением пытались угробить их недавно, оказались естественной преградой на пути чудовищ. И причина тому до зубовного скрипа проста: они продолжают угадывать в паломниках людей. Людей, чья суть исказилась как картинка в калейдоскопе, но в глазах ночных монстров они остались прежними. А ведь последние жили инстинктами. Оттого только гаже осознавать, что у сжигателей с человекоподобными по-прежнему есть что-то общее.

Когда на горизонте мелькнул тёмный провал пещеры, настигла ещё одна запоздалая мысль. Поражённый Сорен открыл рот, но поймал взгляд друга и понял, что подумали они об одном и том же. А раз так, то обязаны проверить подозрения, чтобы вернуться с вестью в Нова Люкс.

Одним из мутантов Палмера мог быть Тарчия.