Поднявшись на крышу заброшенной школы, я в последний раз осмотрелся. Поблизости не было никого, так что я снял обувь. Не было ни души.

Достал из пустой пачки последнюю сигарету. Поджёг, вдохнул побольше дыма, задумался.

Сегодня я сделал всё, что хотел: купил цветы, сходил к родителям на могилу, поговорил с ними, пообещал, что скоро мы будем вместе. Как же я безумно за ними скучаю... Но эта долгая разлука скоро закончится – я в это верю.

А что до воспитателей приюта... Неважно. Наверное, они будут только рады избавиться от такого балласта как я. Да и друзей у меня нет, чтобы хоть кто-то скорбел. Честно, даже немного жаль, что никто не пытается меня отговорить. Видимо, я настолько плох, что не достоит жить. С какой-то стороны, это даже не так уж и плохо – скоро совсем не будет больно и не нужно будет больше терпеть унижения. От меня останется только потухший окурок, дешевая пара кроссовок, да порванный красный свитер.

Как ни странно, я не боялся. Уходил я налегке, без сожалений и страхов. Мне было спокойно.

Раньше, я боролся с бессмысленностью своей жизни, но сейчас я просто смирился. Просто сдался.

Я снял свитер и небрежно повесил его на перила. Распустил волосы и голова сразу стала легче. Перелез через ограду и слабо положил руку на неё.

Мне сложно было сдержать широкую улыбку – я таким свободным и счастливым не был никогда.

Всё было прекрасно: закат, что алым светом освещал золотые облака; лёгкий ветерок, что освежающий прохладой был в лицо и слабо развивал волосы; осенний пейзаж, что имен неописуемую красоту тёплых оттенков. Это не серые стены детского дома и это не чёрные грозовые тучи – это была осенняя лёгкость и красота. Красота, соседствующая с уродством этого несправедливого и темного мира, в котором проживают злые и нечестные люди. На миг, я даже забыл, что стою на краю жизни и смерти.

Мне было хорошо и не сдержавшись, засмеялся так громко и звонко, насколько я только мог, ведь дурачился тоже в последний раз. Но задерживаться я не мог – меня ждали.

Я развернулся лицом к пустой крыше, закрыл глаза и отпустил перила, расправляя руки в стороны и доверяя ветру, надеясь на его благосклонность и милость.

Время застыло, но во внезапной тишине я услышал, как кто-то крикнул:

– Дима!

В пачке не осталось сигарет.