Утром они встают быстро, хотя и достаточно тяжело, и Локи кажется, что он сейчас вырубится. Он вяло шутит насчёт того, что это первая и главная часть жизни человека — уметь вставать в беспросветную рань.

Питеру выдают шмотки. Широкую даже для Локи черную толстовку и джинсы, которые держатся на ремне. Носки и кроссовки более-менее подходят, и Одинсон честно клянётся, что завтра они обязательно купят ангелу первую его одежду, потому что рубашка и брюки — это конечно хорошо, но на повседневный образ не пойдёт, да никто и не ходит так в универ.

Проблемой перед Локи встанет только Дарси — девушка с другого факультета, но давняя его подруга. Питер ведь на тех же перерывах вряд ли будет сидеть невидимым, как обещает сидеть на самих парах. А Дарси соврать сложно будет, она слишком легко сможет раскусить. Но пора выходить и Локи решает придумать ложь на ходу. Проблема одна: Питера нет нигде. Ни в одной части квартиры.

Сначала Локи как минимум охуевает. Зовёт по имени. Никто не отзывается, и Локи расстраивается — скорее всего, Питер вернулся откуда там пришёл. Из Рая, сказать, что ли? Расстраивается ещё больше, ещё раз зовёт. Опять тишина. Как вдруг Одинсон слышит смех и возвращается на звук. Питер, оказывается, умеет ещё и смеяться, а не только материться и не довольствоваться всем подряд.

— И где был? — Локи машет руками, — И какого хрена вообще?

— Я был карандашом! Решил проверить свои способности и превратился в карандаш, — Питер пожал плечами, — Это было забавно, видеть мир, как видит его карандаш.

Локи шепчет что-то про то, что если задумываться, как видит мир карандаш, то сойти с ума не трудно, и вообще пора выходить, а не баловаться. Но тоже чуть посмеивается, как-то опасливо косясь.

В конце концов, Питеру выдаётся ещё и его же рубашка, чтобы тот надел под толстовку, а сверху на всё старая куртка Одинсона — всё же не лето на дворе. Ангел выглядит как пузырь или мешок в широкой одежде. Локи, конечно, тоже худой, но он и повыше будет.

Уже на улице, по пути, Локи поднимает глаза и спрашивает: — И что видит карандаш?

— Абсолютно всё. У него нет такого понятия, как спереди и сзади или сбоку, он видит всё, и всё огромное и какое-то двумерное. А звуки еле слышны. Поэтому и не сразу услышал тебя.

— Быть карандашом — безумно скучно, — в итоге заключает Одинсон.

У него в портфеле целый контейнер с бутербродами, ведь кормить теперь нужно будет не только себя, свитер, на всякий случай, а также кучей свалены тетради и ручки с карандашами.

— А ангелом? Как это, быть ангелом? — продолжает интересоваться Локи. Питер в настроение хорошем, авось и ответит. — Что ангелы видят?

— Мы видим то же, что и вы, — отвечает Питер, ежась от ветра. На макушку прилетает шапка, и тут же становится теплее. — Это сложно, когда тебе достаётся редкостный долбаеб, и ты ему всячески твердишь «Не ходи, Локи, на кладбище в Хэллоуин», отталкиваешь, а всё равно еблан останется ебланом и пойдёт.

Оскорбления Одинсон пропускает мимо ушей.

— То есть, ты знал, что произойдёт на кладбище?

— Нет, — Питер качает головой, — Просто идея сама по себе была идиотская, а что произойдёт я не мог знать.

— Ага… — задумчиво тянет Локи. Они уже подходят к университету. — А у вас все ангелы такие злые, или есть более добрые?

Питер больно толкает его в плечо.

— У нас, если ты проходишь по понятию «злой», то тебя, вероятно, могут убить. Меня за мою речь определённо по головке не погладят, и я боюсь представить, что сделают.

— Бог существует? — Локи открывает дверь.

— Наверное, — Питер проходит вперёд и оглядывается, — Я один из низших ангелов, его я точно не увижу.

Одинсон наконец-то замолкает, чему ангел несказанно рад. Его тащат куда-то, садят на какой-то диван, и Питер сидит, внимательно следя за каждым действием Локи.

Для Питера это конечно всё необычно. Всё вокруг непонятно, и всё можно потрогать. Тело неожиданно чувствительно. Крылья не нужны. Целый спектр новых ощущений, и Питер хочет почувствовать каждое.

Локи пропадает на мгновение в толпе студентов, но тут же возвращается обратно, но Питер пугается и хмурится. Да, сейчас он человек, но по-прежнему в нем осталось что-то ангельское, а раз уж он хранитель Локи, то должен охранять его, как делал это с самого-самого начала. Всё же, ближе нет никого вовсе.

Локи падает рядом на диванчик, и неожиданно говорит:

— Всё разрешилось само. Я не знал, что говорить Дарси, а пока что и не придётся, она заболела.

Питер кивает. Да, так лучше.

— Дарси — это моя… ах, да, — Одинсон чешет затылок, — К твоей сущности так просто не привыкнешь.

Питер ещё раз кивает, параллельно зевая. Утро всё же. Локи неожиданно умиляется.

— Пойдём в аудиторию, что ли? Может опять превратишься в какой-нибудь карандаш? — говорит Локи, когда уверен, что на них никто не смотрит и рядом никого нет.

Питер молча сосредотачивается, и Одинсону почему-то очень сильно смешно.

Карандаш, серьёзно?!

Но да, на его коленях лежит самый обычный, и Локи бережно берет его в руки и прикусывает губу, старательно пытаясь не выдавать веселья.

За всё время занятий Питер превратился обратно только пару раз, один раз покушав. Он говорит, что чувствует себя абсолютно нормально, хотя и непривычно, и Локи фыркает. Интересно, какие у ангела ещё способности есть, кроме превращений и невидимости, которую он так и не продемонстрировал? Локи помнит ещё вчерашний фикус. Ну наверняка летать умеет, крылья же есть. Почему-то кажется, будто Питер всемогущий, хотя он и утверждает, что почти и не чувствует своих прежних сил. Страшно представить, что было раньше.

Смотреть на карандаш и понимать, что он, вроде как, человек — это странно. Лучше сказать, что в это совершенно не верится, и Локи постоянно ухмыляется и хихикает себе под нос, представляя, как Питер вдруг на глазах у всех превращается в карандаш, а никто не понимает, что происходит.

Питер, когда все занятия заканчиваются, превращается обратно и смотрит осуждающе на Локи, видимо, поняв его поведение. Но Одинсон на взгляд никакого внимания не обращает и радостно тащится по улице в противоположную от дома сторону, потому что в предвкушении от того, что ангел сейчас будет пробовать земные блаженства. МакФлури обязательно, всё равно, что на улице уже холодно, ведь Питер обязан вкусить в себя лучшую еду.

Но Питер недоверчиво пялится на масляный пакет с едой. В помещении тепло и вкусно пахнет, но ангел почему-то не доверяет.

— Давай, — подталкивает его Локи, — Это безумно вкусно, тебе абсолютно точно понравится!

Питер тыкает пальцем в чизбургер.

— Я видел, как люди уплетают это, но я сомневаюсь, что это действительно настолько вкусно, как говоришь ты.

— Я ещё преуменьшаю, между прочим! — возмущается Локи и показательно кусает свой бургер, закрывая глаза от удовольствия.

Питер вздыхает и всё-таки решается. Кусает совсем немного и внимательно пережевывает, прислушиваясь к своим ощущениям.

Локи неожиданно всё перебивает внезапной фразой. Это он умеет.

— Слушай, а мне в детстве сестра говорила, что дождь — это ссанина Бога. Это правда?

Ангел давится и едва ли не выплевывает бургер, а после заходится жутким кашлем.

— Локи, ты долбоеб совсем уже?

Одинсон скрещивает руки на груди и дуется.

Питер тем времен на пробу берет куриные крылышки.

— Блять острые, во рту всё горит! — слишком громко ругается Питер, и Локи перестаёт обижаться и хохочет.

— Запей, — сквозь слезы смеха он пододвигает холодную колу.

Не к удивлению Локи, Питеру вся еда нравится, что и можно было предположить.

Даже крылья острые распробовал спустя какое-то время.

Локи почему-то жутко умилялся, смотря как ангел лопает фастфуд за обе щеки. Думает немного, берёт домой Хэппи Мил. А что, там игрушка прикольная, с кнопочкой, а Питер как раз любит всё трогать. Вот, посмотрит, поест ещё вечером. Одинсон почему-то думает, что готов Питера кормить всегда, а потом как-то резко себя одергивает. Ну какой же всегда? Питер наверняка вскоре вернётся в свой мир, продолжит приглядывать за Локи, так что, не всегда. Думать о таком и привязываться не стоит.

Питер после идёт и сияет, в явно приподнятом настроение. После вдруг обращается к Локи:

— Я не пойду завтра с тобой в университет, если ты меня отпускаешь конечно.

Одинсон смотрит в лёгком недоумении.

— Конечно, я же не держу тебя.

— Я твой ангел-хранитель, я всегда должен быть рядом, а сейчас прошу что-то вроде отгула.

Локи задумывается. То есть, Питер раньше всегда был рядом, постоянно? Осознавать это достаточно странно, особенно с учётом того, что у каждого человека есть вещи, о которых он не хотел, чтобы знали другие. Но, видимо, Питер знает всё, с этим ничего не поделаешь.

— Я не держу тебя, ты же… как человек должен быть свободным. Сейчас ты не мой ангел-хранитель, сейчас ты просто Питер, который живёт со мной, а это заставляет чувствовать меня неловко, будто я какой-то рабовладелец, особенно то, что раньше я и не подозревал, и не верил в то, что всякие ангелы существуют.

Питер выдыхает и шепчет тихое «спасибо». Локи почему-то приятно, и он чувствует себя гордым за себя и за Питера. Объяснит только дома, как работает та же микроволновка, выдаст старый телефон с сохранившимся старым номером, будет звонить в случае чего, и всё хорошо будет. Питер справится, он крутой.

***

В торговом центре настроение у двоих приподнимается. Выяснилось, что Питер спокойно может посидеть один, и вообще он достаточно спокоен, в отличие от Локи. Тот только приходит домой, тут же на ходу делает себе бутерброд и заставляет одеваться. Говорит, что ангелу нужна нормальная пара одежды, к тому же его первая.

Как бы Питер не любил до этого свою рубашку, то сейчас он рассматривает в основном толстовки и футболки. Человеческая одежда, оказывается, безумно удобная, а выбрать что-то одно довольно сложно. Так в корзину летит, по мнению Питера, прикольная жёлтая толстовка и футболка с принтом кактуса. Локи говорит, что такое никто уже не носит, и вообще это стыд испанский, но купить соглашается. Право первой покупки полностью предоставляет ангелу. Джинсы мерить не очень удобно, потому что размеры странные, и никто из них двоих не разбирается, поэтому они мерят целую кучу, прежде, чем находят действительно подходящие. Питер светится от счастья.

После Одинсон заставляет найти подходящую куртку и хорошую осеннюю обувь, потому что по его словам, он как последний мудак отдал обноски, в которых холодно, и ему не жалко, деньги всё равно от отца, и их за глаза хватает. Питер соглашается. Один никогда не был хорошим отцом, но, нужно сказать, о своих детях и их будущем он заботится более, чем хорошо.

Шапку они выбирают долго, и Локи шутит идиотскую ерунду, так, что Питер даже немного улыбается.

— Купил мужик музыкальную шляпу, а она ему как раз-два-три, раз-два-три.

Со своей же шутки Локи хохочет в голос, абсолютно не обращая внимание на окружающих людей. Питер знает Одинсона всю его жизнь, и он всегда таким был. Почему-то, когда он был просто ангелом-хранителем, всё вокруг ощущалось совсем по-другому, а сейчас… более остро что ли? Его эмоции будто более живые, и это безумно странно, но также безумно Питеру нравится. Это позволяет почувствовать себя настоящим человеком, которым он достаточно давно мечтал побыть хотя бы один денёчек. Пускай, сейчас его силы во многом ослабли, и Питер не понимает, как так произошло, что он стал человеком, словно бы Пиноккио какой-то, но он рад.

На кассе они выкладывают ворох вещей, а после тащат пакеты и приземляются где-то на ближайшей лавочке, вздыхая с облегчением. Мир людей крутой, думает Питер. Он бы хотел побывать здесь подольше, а может даже навсегда, и жить как все остальные люди, учиться и работать, влюбляться и дружить. Им, одним из низших ангелов, ничего подобного и сниться не могло бы. У хранителей вообще всего-то одна единственная обязанность — охранять своего человека, иногда давать отчёты. Всего-то. Других там совершенно не волнует, что чувствует хранитель, когда, допустим, человек, которого он направлял всю жизнь, которого он искренне любил, умирает, ему выдают другого. И так до бесконечности. Питер, который видел уже несколько поколений, не хочет продолжать свою работу, но его никто и не спрашивал. Но общаться с Локи гораздо лучше, чем просто за ним следить и пытаться направить.

В фудкорте Локи всё настаивал на том, чтобы они взяли не только фастфуд, но это вышло плохо, и они опять сидели с картошкой и бургерами. Одинсон сказал, что так и располнеть недолго.

Питеру нравится эта еда, поэтому, когда он незаметно пытается половину картошки Локи выкрасть себе, тот особо и не возражает, только бубнит что-то про «аншлюс Австрии», и ангел смеётся.

Да, Питеру слишком сильно нравится в мире людей. Здесь он прямо может сказать Одинсону, какой тот придурок, сделать всё то, о чем думал очень долго. ***

В среду в университете появляется Дарси, не понимая, чего такого произошло с Локи, что он так рьяно вдруг стал рваться домой. Одинсон, конечно, отнекивается, просто говорит, что устал. Дарси фыркает.

— Не хочешь рассказывать — не надо.

Хела звонит Локи в четверг и сообщает о планах на субботу. Все идут в клуб, а значит и Локи тоже, это сразу понятно. А раз с Локи теперь Питер, то и он тоже идёт. Проблемой было только то, что нужно будет сказать ребятам, но Хела сказала, что всё придумала. Локи, конечно, очень сильно сомневается в том, что говорить это будет нормально, потому что, кажется, что это похоже на полный бред. Но он соглашается. Питеру нужно показать и попробовать всё.

Ангел сначала отказывается от такой идеи и долго отнекивается, но в конце концов ломается и соглашается.

— Если со мной что-то случится из-за тебя, а случится это может, я всё же ангел, и я не должен заниматься подобным, то я нахрен воскресну и придушу тебя.

— Ты умеешь воскресать? — искренне удивляется Локи, не обращая должного внимания на мрачный тон Питера, из-за чего тот немного не доволен.

— Нет, — так же мрачно сообщает Питер, — Но специально ради тебя постараюсь.

Одинсон фыркает.

— Прикольно.

И они действительно идут в субботу, как и договаривались. Питер вздыхает, Локи радуется.

В клубе душно, многолюдно, и Локи держит ангела за локоть, чтобы не потерялся, и одновременно пытается разглядеть хоть кого-нибудь знакомого, потому что вообще-то все уже должны были собраться. Громко играет музыка, которая Питеру совсем не нравится, а ещё он ничего не может сказать, потому что его не услышат.

Одинсон ищет и находит. За одним из столиков сидят Фандрал, Хела и Тор. Говорят, что Брунхильда опаздывает, как обычно, и заинтересовано смотрят на Питера, который искренне хочет утонуть в своей толстовке от этих взглядов.

— И кто же ты всё-таки такой, загадочный незнакомец? — томно вздыхает Фандрал и подносит ко рту сигарету.

Питер испуганно пятится и бросает взгляд на Локи. Тот быстро вспоминает выдуманную Хелой историю, и начинает тараторить по его мнению и по мнению Питера полнейший бред.

— В общем, это Питер, мы с ним вместе потерялись тогда на кладбище и не могли найти выход, а потом у меня поднялась температура и я начал немного бредить, но мы с Питером поняли, что мы подходим друг другу и очень круто вместе смотримся, поэтому сейчас мы начинаем отношения.

Давятся абсолютно все, кроме Хелы и смущённого Локи. Тор бурчит что-то невнятное себе под нос, и Локи посмеивается как-то нервно. Питер уже подумывает, что зря согласился идти. Мог бы и настоять на своём мнении, тряпка. А теперь это выслушивать.

Но для Тора и Фандрала, кажется, проверка пройдена, Хела смотрит с гордостью, мол, как знала, что получится, а Локи думает, что получше бы сочинил что-нибудь, а теперь глупо, поздно и стыдно. Парни садятся за стол, и Питеру под нос суют какой-то бокал с трубочкой. Он недоверчиво отхлебывает и тут же с трудом сдерживается от того, чтобы не выплюнуть. Глотает, невыносимо морщась. Гадость редкостная.

— Что это? — спрашивает ангел у Локи, отодвигая бокал.

— Мохито обычный, — Одинсон пожимает плечами и хмурится, — Кто это тебе дал?

Питер качает головой. Он не знает, просто стакан пододвинули. Фандрал признается, что это он заказал напитки на всех, не зная, что будет Питер. Локи сочувственно забирает стакан и даёт ангелу леденец из кармана. Может быть, так собьёт немного горечь во рту; Одинсон идет выбирать что-то, где алкоголя нет, и на Питера тут же поворачиваются все, хищно оглядывая. Ангел сжимается.

— У вас всё хорошо в отношениях? — меланхолично и как-то не заинтересованно спрашивает Фандрал, доставая ещё одну сигарету. Он очень много курит, Питеру ли не знать.

Питер кивает, не смотря на ребят в ответ. Вместо этого он находит весьма занимательные узоры на поверхности стола.

В этот момент к компании подходит Брунхильда. Она запыхавшаяся, видно, что спешила. Девушка смотрит на Питера, который хочет скрыться. Когда тебя видят люди, это всё же непривычно, особенно, когда они так тщательно тебя разглядывают, словно каждый миллиметр запомнить пытаются.

— Это Питер, парень Локи, — брякает Тор.

Питер готов провалиться сквозь землю, как минимум — из-за такого сюра, максимум — ну потому что сам до этого момента и не подозревал. Хильда только лишь кивает, опять смотрит, кажется, узнав в нем парня с кладбища, а после присоединяется ко всем, присаживаясь с краю. Всё внимание переходит на неё, и ангел безумно счастлив. В тот момент как раз подскакивает Локи, с двумя стаканами в руках.

— Коктейли, специально для тебя. Безалкогольных не было, и я выбрал с самым минимальным количеством и те, которые хотя бы звучат вкусно, — он ставит их перед Питером, — Не мог выбрать какой мог бы понравиться тебе больше, поэтому будет два.

Питер смотрит благодарно, как на спасителя. Хильда где-то там, на фоне, умиляется.

Фандрал поднимает свой бокал, с пивом кажется, вверх и говорит:

— За то, что мы все тут собрались!

Тост абсолютно глупый, но всё тянутся своими бокалами, только Питер глупо сидит в стороне. Локи наклоняется и шепчет в ухо:

— Ты должен поднять один из своих стаканов и легонько стукнуться со всеми.

Ангел пару раз видел такое, да, поэтому, в принципе, проблем нет и его не считают странным неловким идиотом. Наверное.

— Умница, — опять шепчет Локи, чуть наклоняясь. Чужое дыхание щекочет ухо, и Питер отчего-то жутко смущается, отпивает свой коктейль. Вот это уже вкусно и почти не горько.

Фандрала уже несёт куда-то не туда, и он просит диджея поставить какую-то свою песню. Диджей соглашается, и Фандрал заставляет всех пойти на танцпол, где музыка вообще беспросветно орала. В таких ситуациях ребята обычно неловко тушевались рядом сегодня почему-то тоже начали дрыгаться. Питер неловко стоит.

— Потанцуй тоже! — кричит ему в ухо Локи, делая какие-то непонятные резкие движения руками.

— Зачем мне это? — в ответ кричит Питер.

— Не знаю. Это немного помогает выпустить дух, и это круто.

Ангел неловко притопывает ногами на месте, через полминуты решив вернуться за столик и лучше подождать там, чем дополнять кучу и просто стоять на месте. Ради интереса берет всеми забытый бокал мохито и пробует ещё раз. Морщится уже меньше, но всё равно неприятно. Делает пару глотков и опять отодвигает стакан. Нет, не его вообще это. Допивает свой второй коктейль, медленно начинает клонить в сон. Кажется, Питер даже чуток дремлет среди всей громкости звуков, пока потерявшие его ребята не подходят к столику.

Локи его подталкивает, говорит, что раз он хочет спать, то они вдвоем пойдут домой. Питер вяло встаёт, самую каплю кружится голова. Парни, распрощавшись со всеми, берут куртки с вешалки и идут к выходу.

— Мохито всё-таки допил, видимо? — жалобно интересуется Одинсон, таща его за руку через толпу, — Конечно, всего с одного бокала сильный эффект, так ещё и те коктейли, но если в целом, то вообще ерунда. На улице всё выветрится.

На улице действительно дышится легче. Здесь нет ужасно пахнущих сигарет Фандрала, громкой музыки и толпы людей, давящей со всех сторон.

— И зачем допил-то? — все-таки заинтересованно спрашивает Локи.

Питер не знает, что ответить, только пыхтит, пряча лицо в куртку.

— Захотелось попробовать. Интересно стало.

Одинсон вздыхает, тащит его по направлению к дому за руку. На улице уже темно и горят фонари, а идти совсем-совсем не хочется, поэтому ангел медленно шаркает ногами и рассматривает всё вокруг. Ночной город выглядит круто и очень пусто, будто только они вдвоем существуют, а в груди появляется какое-то крутое чувство детского восторга. Локи цыкает и продолжает идти впереди, таща Питера, который вертит головой по сторонам. Тащит так, словно ребёнок дёргает за собой игрушку на верёвочке.

Ангел неожиданно поддаётся вперёд, спотыкаясь и вставая на одном уровне с Одинсоном. В голову приходит абсолютно глупая идея, которая кажется важной и совсем чуть-чуть идиотской, но срочно требует того, чтобы ее исполнили. Совсем мимолетно Питер касается чужих губ своими, так, что это даже поцелуем назвать нельзя. Локи дергается назад, испуганно осматривая парня.

— Какого… Питер? Всё в порядке?

— Ты же сказал им, что мы встречаемся, а когда люди встречаются, то они целуются? — заплетающимся неизвестно от чего языком выговаривает ангел. Даже нельзя сказать, что он смущен. Вполне его всё устраивает.

Локи ошеломлен, он по-мультяшному, смешно раскрывает глаза и хлопает ресницами.

— Это же Хела придумала, чтобы никто не подумал, что я с ума сошёл, и чтобы была причина, почему я пришёл вместе с тобою. То, что я сказал, не значит, что мы встречаемся. Я бы сказал тебе, да и ты бы сам понял.

Питер выглядит расстроено, так, словно бы щас заплачет. Продолжает, плохо выговаривая слова.

— Я думал, ты говоришь серьёзно, и подумал, что было бы неплохо…

— Черт, — Локи хлопает себя по лбу, — Ты ведь просто пьян, верно?

Питер поджимает губы и отрицательно качает головой. Он не пьяный. Может быть, только лишь слегка, но это на него вряд ли действует.

— Хорошо, знаешь, я могу поцеловать тебя, если ты хочешь? — крепится Одинсон, вскидывая голову, и смотрит прямо в чужие глаза, стараясь не выдавать каких-то странных чувств, что сердце внутри почему-то скачет так, будто сейчас выскочит.

Аккуратно он подносит ладонь к лицу ангела и гладит щеку большим пальцем, медленно наклоняется и закрывает глаза. Питер отчаянно жмурится и жутко краснеет, когда его плотно сжатые губы раскрывает чужой горячий язык. Локи кладёт на его лицо вторую ладонь, и почему-то становится так приятно и уютно, хотя не менее смущающе. Горячо и внизу живота тянет. Воздуха не хватает. Локи вскоре отрывается и глубоко вдыхает.

— И как? — спрашивает он. У него тоже щеки порозовели.

Питер рукой прикрывает свои губы, несмотря на парня.

— Я…

— Пойдём домой уже.

В доме, только сняв ботинки и куртки, Питер опять тянется, притягивая Локи руками за шею. Локи, кажется, достаточно удивлён, но все же отвечает, прижимает его к стене и обхватывает за талию, даже свет не включая. В конце концов, думает Питер, чем он хуже тех парней или девушек на одну ночь, что приводил когда-то Локи. Уж ему ли не знать.

— Блять, — тихо шепчет он, когда спотыкается обо что-то, но после вновь целует, зарываясь пальцами в чужие волосы и прижимая ещё сильнее.

У Питера кружится голова, и он словно бы тает, поддается на абсолютно каждое движение, и вот они уже в спешке перебираются в спальню; ангел валится на кровать. Локи продолжает целовать, больновато кусая чужие губы, и Питер слегка стонет, разгоряченный и красный.

Одинсон отрывается и внимательно в темноте разглядывает чужое лицо. Питер ещё и ногами в дополнение обнимает тело Локи. Тот порывисто выдыхает.

— Я же не остановлюсь теперь, — тихо шепчет он.

— И не нужно, — в ответ говорит Питер.

Локи в тот же момент, словно бы всё время ожидал только этого, начинает расцеловывать шею. Это почему-то безумно приятно, а ощущения просто крышесносные. После останутся тёмные пятна, ангел знает.

Через пару секунд жёлтая толстовка летит куда-то в сторону, давая Локи полную свободу, и тот кусает ключицу, вызывая у Питера какой-то жалкий скулеж, непонятно, от внезапной боли или просто от ощущений. Но Локи, чтобы вот вообще наверняка, кусает и плечо.

У Питера непонятная смесь из чувств и ощущений. Горячо, сложно и приятно. Непонятно всё это ему настолько, на сколько непонятно тому, кто раньше мало чего ощущал физически. Будь он с самого начала человеком, то за свои мысли уже бы направился в ад. Хотя, ему и сейчас не скажет кто-нибудь из Старших «умница». Его вообще, наверное, насовсем выкинут.

Одинсон на ухо шепчет что-то непонятное, но это не важно, Питер примерно понимает суть.

С Локи верх тоже слетает, и ангел выводит по его спине какие-то непонятные, сюрреалистические узоры, пару раз цепляет ногтями, пока Локи опять целует его.

Локи расстегивает чужие джинсы и быстро стягивает их вниз вместе с нижним бельём. Питер жутко возбужден, даже настолько, что совсем не чувствует стыда, хотя этого требовал «ангельский» статус, по мнению Локи. Питер наоборот же, как на ладони и совсем не прикрывается. Ему, кажется, не терпится.

Локи прикасается к возбужденному члену и большим пальцем чуть давит на головку, теребит уздечку. Питер рвано вдыхает, втягивая живот. Его стон тонет в его же прикрывающей рот руке. Сейчас он кажется совершенно другим человеком (?), или, по-крайней мере, ведёт себя не так скованно, как в клубе, например.

— Нравится человеком быть? — Локи водит рукой, а Питер жмурится и быстро и много кивает, — Отношения тоже нравятся? Это ты имел в виду под отношениями?

Питер опять кивает, но теперь смотрит прямо в глаза. Одинсон не сдерживается, опять целует, не переставая двигать рукой, возможно, чуть грубо.

— Ты извращенец, знаешь? — шепчет Локи.

— Отъебись.

— Мне всё же перестать?

— Не смей.

Питер рукой зарывается в тёмные мягкие волосы.

Локи стягивает джинсы уже с себя, а после начинает двигать рукой, держа оба половых органа вместе. Питер странно вертится, и Одинсона это раздражает. Он хватает оба запястья ангела и удерживает их одной рукой над головой Питера, второй продолжая дрочить, сильно надавливая на запястья и удерживаясь практически только коленями, устроившись между разведенными ногами Питера.

Ангел с трудом подтягивается, изгибаясь в спине и кусает Локи в плечо; тот охает, немного ослабляет хватку, боясь, что Питеру будет сильно больно. В принципе, в такой позе Локи долго не продерживается. Опускает чужие руки, и его тут же притягивают за шею, легонько царапает чужую спину.

У Локи вообще в глазах всё словно каким-то туманом покрыто. Слишком спонтанно и необычно, но почему-то очень притягательно.

Питер припадает к его шее, оставляет укус и там, впрочем, после сразу же целуя. Голова кружится. Одинсон от этого занятия его отвлекает, рукой крепко держа ангела за подбородок, снова целует в губы, языком ведёт по нижней губе, и Питер делает вывод, что Локи обожает целоваться.

Питер крупно дрожит, изгибаясь в пояснице и кончая себе на живот. Локи тоже долго не выдерживает. На тумбочке лежат салфетки, Локи достаёт их и аккуратно вытирает сперму. Салфетки летят в мусорку.

Одинсон наконец-то спокойно обнимает Питера, который, кажется, всё ещё в себя не до конца пришёл. Он утыкается носом в чужое плечо, и Локи накрывает их одеялом, чувствуя, что безумно устал и хочет спать. Прежде, чем провалиться в сон, он целует ангела в лоб.

***

Утром Локи аккуратно и тихо выбирается из объятий и идёт в душ. Оттуда на кухню, где готовит тосты и разогревает чайник. От шума просыпается Питер. Из одежды на нем только боксеры, и он сонно садится за стол.

— Умойся сначала, — бурчит Локи.

Когда Питер уходит, то парень активно пытается подавить в себе небольшую истерику, и ко второму приходу выглядит уже более уверенно, чем мог бы быть. Ангел почему-то встаёт рядом.

— Прости, — спустя минуту молчания произносит Питер, опуская голову.

— За что?

— За то, что вчера вёл себя так.

— Я… Я сам согласился. Это ты прости, если сделал больно. Мне кажется, что я очень сильно сжимал твои запястья, — Локи чешет затылок, наливает кипяток в кружки.

— Нет, мне было приятно, — Питер всё ещё не поднимает взгляд, — Я, может быть, даже повторил бы.

Если бы Одинсон что-то пил или ел, он бы непременно подавился, но так он лишь потрясённо посмотрел.

— Что? — ещё больше смущается Питер, но в глаза смотрит, — Разве это не естественный процесс, так почему о нем так не принято говорить?

Локи вздыхает. Молчит, жестом показывая, что можно завтракать, но прежде, чем сесть за стол, окликает ангела.

— Можно тебя поцеловать?

Питер медленно кивает, и Локи наклоняется, лишь немного прижимаясь губами. Совсем невинно, можно сказать.