Локи, честно говоря, этот день считал абсолютной глупостью. Да и сейчас тоже считает — абсурд да и только — но уверяет, что только ради Питера. По-крайней мере, он всю свою жизнь ненавидел кипишащихся по школе старшеклассников, которые играли роль «Купидон» и разносили розы и валентинки по нужным адресам. Эта роль всегда доставалась людям из предвыпускного класса, и в прошлом году Локи заставили в этом участвовать. Сейчас он наблюдал за другим классом и злорадно ухмылялся. Не он в движе участвует, а это просто замечательно. Потому что к черту четырнадцатое февраля и всё, что с ним связано.

Питер, однако, так не считает, и Одинсон этого не понимает абсолютно. Ну день же, самый обычный, так зачем такой шум? Повсюду вырезанные сердечки, повсюду алые розы и коробки конфет.

Но страшнее всего в этот день был даже не Питер, который говорил про необходимость отпраздновать, нет! Страшнее всего сегодня был Эд, который, придя в школу, явно был в своём самом приподнятом настроение из всех возможных оттенков. Улыбался, как безумный, но куда же без своей традиции подкалывать Одинсона насчёт всего? Сто раз спросил, что он собрался дарить Паркеру, а на посыл лишь фыркнул и отвернулся.

Послал друга Локи, скорее всего, только по одной простой причине — да не знает он, что дарить. И всё вокруг он ненавидит, бессмыслица абсолютная.

С кислым лицом он сидел с гитарой — сразу после окончания уроков, он собрался идти к Питеру и, возможно, даже спеть написанную им песню. Ну… А это же считается за какой-никакой подарок? Белая рубашка натирала шею, но ведь официально, блять, выглядеть надо, праздник же.

Когда «Купидоны» начали разносить розы и глупые сердечки с ещё более глупыми надписями, Локи честно удивился, когда три штуки положили перед ним, и удивлённо оглянулся по сторонам — почерк он ни один не знал, а значит кто-то не знакомый или тот, с кем Одинсон не общается. В принципе, самым правильным вариантом было забить — у него парень вообще-то есть, ему не нужно что-то другое. Он, вместо разглядывания кусков бумаги, решил заняться более интересным делом — разглядыванием одноклассников и их подарков.

Перед Сигюн положили две розы — белую и красную, а ещё валентинку. Она как-то неудачно пошутила, что две розы в знак ее скорой погибели. Локи заметил, что такое говорить не стоит, и Ивальди вздохнула.

Эд прижимал к груди одну единственную валентинку, явно собственноручно вырезанную, с таким выражением на лице, будто он и счастлив, но тут же чуть ли не рыдал, всё от того же счастья. Глядя на него, Локи хотелось перекреститься и только, но видимо, это было что-то действительно особенное. Ян, с абсолютно непоколебимым лицом, сидел засыпанный бумажками и розами — у него каждый год такое. Спортивные парни всегда популярны, даже если они такие как Ян. Он похлопывал и обнимал одновременно Эда, всё с тем же каменным лицом, и Локи бы, на месте Кено устрашился такому, но тому, видимо, всё же было абсолютно всё равно; Эд всё-таки, наверное, заплакал, потому что уткнулся Яну в плечо; Локи прищурился и какие-то догадки крутились на грани сознания, но над ними он не стал полноценно думать. Подумал, что лучше будет до конца уроков, воздержаться от лишних эмоций, а после увидеть Питера. Кажется, у Одинсона даже появилось какое-то вдохновение на этот день. Не всё было потеряно.

После уроков осталась растерянность, и Локи, закинув гитару за спину, отписался Питеру, у которого уроки закончились намного раньше, что было абсолютно не справедливо, и побрел по направлению к близжайшему супермаркету. На кассе стоял с большой коробкой конфет, в форме сердца, а продавщица мило ему улыбалась. Одинсон ещё раз убедился, что этот день он терпеть не может.

Прижав конфеты к себе, он выпрямился и твёрдо направился по направлению к дому Питера. Тот стоял возле подъезда и во все глаза смотрел на него, ждал. Локи улыбнулся. Быстро подойдя к нему, Одинсон оглянулся по сторонам и, чуть наклонившись, мимолетно коснулся губ парня, протягивая конфеты.

— Между прочим, я всё ещё считаю этот день бредом, — улыбнулся тот, когда Питер открыл дверь подъезда.

— Но легенда красивая, согласись? — фыркнул Питер, но Локи не ответил. Ответ не нужен был.

В квартире Паркера сегодня было как-то прилично всё чисто и прибрано, так, что у Локи даже сердце дрогнуло — Питер вот так готовится к такому глупому дню, а Одинсон с таким отношением к этому подходит.

На кухне, как оказалось, Питер в силу своих кулинарных способностей, заказал пиццу, в сторонке стояла бутылка колы. Любимой Локи, ванильной. Сразу видно, самое настоящее свидание.

— Знаю, не слишком круто, и уж точно не как в фильмах, но я хотел хоть что-то прикольное сделать, а пицца — это всегда прикольно, — Локи видел, что Питер смутился, говоря это. Со временем действительно замечаешь в человеке какие-то привычные ему мелочи, и это кажется безумным, но Одинсон уже знает все повадки Паркера. И точно знает, куда делась его футболка с аниме-персонажем, про которую Питер ничего не сказал, но Локи также знает, что скоро эта футболка уже будет у него дома.

— Брось, абсолютно круто, — Локи улыбнулся. Праздник не перестаёт быть абсолютно глупым, но факт того, что Питер смущается, волнуется и сам устраивает что-то — это абсолютно мило. Локи чувствует себя завороженным и жутко влюблённым. Ещё года два назад бы сказал — бред, с ним такого не будет, но, Боже, как же сильно он ошибался.

Они едят и без умолку разговаривают — почти неделю не виделись из-за кучи дел, и Локи успел так соскучиться. Да и Питер наверняка тоже.

Вечер с каждой секундой всё больше обещал пройти просто замечательно, и так было. Питер смущённо протянул Локи красивую настольную лампу, со всякими завитушками. Сказал, подарок на день влюблённых, а Одинсон всё ещё так жутко смущался этого слова, но вспомнил про гитару и свою песню, и парни переместились в комнату Паркера.

Локи уселся на кровати, напротив Паркера, скрестив ноги по-турецки и прокашливаясь. Он всегда так начинал. Вообще, он очень любил петь Питеру песни, которые сам придумал; посвящал их ему, а Питер всё говорит, что это должен увидеть мир и порывался выложить в интернет, но Одинсон отказывался, а заставлять его было глупо. Это даже льстит — когда ты единственный, кто слышит песни, когда их посвящают тебе. Паркер, несмотря на склад ума далёкий от творчества, безумно любил песни и стихотворения, на самом деле. Рядом с Локи, он полюбил их ещё больше.

В конце песни Питер чуть не прослезился; Локи убрал гитару и обнял парня. Так уютно было.

Питер потянулся за поцелуем, легонько прикусывая чужую губу. Локи ответил с напором. Прерываться не хотел никто, но воздуха было отчаянно мало, поэтому раскрасневшийся Паркер отпрянул.

Впрочем, вскоре он приблизился вновь, заваливаясь на кровать.

Поцелуи вышли с идиотским вкусом шоколада из-за конфет, но Локи показалось, что они самые лучшие в мире. Он был бы не против, чтобы этот момент продолжался подольше.