В городок они вернулись без происшествий, но всё ещё переполненные впечатлениями. Заселились в тот же гостевой дом, поели. Их вновь накормили бесплатно в благодарность за уничтоженную нечисть. Ничего в их быту не изменилось, из-за чего возникало чувство, что всё случившееся было лишь сном.

— Не хочешь вина?

— Хм... Можно.

С сосудами в руках они поднялись в комнату. Сун Лань разлил вино по пиалам, и Синчэнь нащупал одну, случайно макнув в неё пальцы. Хихикнул и облизнул их.

— Осторожнее, — усмехнулся Сун Лань.

Синчэнь выпил вино, медленно, чтобы оно проскользнуло по поверхности языка, давая прочувствовать весь букет, и только потом опустилось дальше.

— Вкусно.

— Это точно. Нужно будет запомнить его.

— Ещё. — Синчэнь ткнул в сторону Сун Ланя пиалой, и тот подлил ему и, судя по звукам, себе вина.

Так, понемногу выпивая, они разговаривали на всевозможные темы, которые постепенно становились откровеннее.

— Сун Лань? Знаешь, хоть ты и перестал быть запретным, но я всё равно хочу тебя касаться. И мне понравилось обниматься с тобой... — вертя в руках пиалу, смущённо пробормотал Синчэнь, красный то ли от стыда, то ли от вина.

— Я совру, если скажу, что не испытываю того же. Кто бы мог подумать?

В голову вдруг пришла одна из их прошлых бесед, и Синчэнь поник, сжав пиалу пальцами.

— Как жаль, что тебе не нравилось касаться меня до того, как богиня «исцелила» тебя.

— Почему?

— Это значит, что мы не родственные души...

— Нет, я не об этом. Почему ты так решил? Да, было неприятно, но ты единственный, чьи касания я мог вытерпеть.

— Хм?.. — Синчэнь повернул к нему удивлённое лицо.

— Не вру.

Просияв, Сичэнь с интересом склонился к Сун Ланю.

— Тогда, может, и родственные?

— Может, и родственные, — с улыбкой в голосе ответил тот.

Синчэнь рассмеялся и, поставив локти на столик, подпёр подбородок сцепленными пальцами рук. Почувствовав движение, он понял, что Сун Лань повторил за ним, о чём и сказал.

— Так и есть, — хмыкнул тот.

— Зачем? — Синчэнь склонил голову набок и услышал подозрительный хруст. Кажется, это была шея Сун Ланя. Он тоже склонил голову?

— Просто. — Сун Лань легонько щёлкнул его по носу, отчего Синчэнь возмущённо отпрянул.

— Эй!

— Чтоооо?

— Ты чего творишь?

— А нельзя? — Тёплый голос Сун Ланя был лучшим свидетелем его хорошего настроения и лёгкого опьянения.

— Нельзя. — Надулся Синчэнь.

— Ладно, больше не буду твой нос трогать.

— Нееет... — Синчэнь надулся сильнее.

— Я тебя не понимаю, что ты хочешь?

— Не знаю...

— Тогда я продолжу тебя тыкать.

— Необязательно ведь именно тыкать... — пробормотал Синчэнь.

— Гладить нос как-то глупо. Он маленький. Гладить щёку надо.

— Погладь.

— Где?

— Везде.

— Везде нельзя, мы не мужья, — усмехнулся Сун Лань.

— А?.. — на лице Синчэня была заметна тяжёлая работа мысли. Из-за вина мысли текли медленнее, чем обычно, а странные желания становились сильнее и высказывать их было гораздо легче, чем на трезвую голову.

— Думай. Ты сообразительный, поймёшь.

Подумав, Синчэнь кое-что понял и сказал:

— Везде, где не закрыто одеждой.

— То есть только лицо и кисти рук?

— Получается так.

Сун Лань придвинулся к нему чуть ближе и коснулся щеки. Синчэнь чуть склонил голову к его руке и улыбнулся.

Мягко поглаживая его щёку большим пальцем, Цзычэнь задумчиво вздыхал. Мало того, что всё это было в новинку для него, так он ещё и чувствовал жизненную необходимость — касаться, быть ближе, не думать ни о чём, только посвятить себя ему.

Улыбка Синчэня стала шире, согревая сердце Цзычэня.

— Приятно.

— Да... приятно.

Синчэнь накрыл его руку своей и прижал к щеке. От такого простого жеста по всему телу пошли мурашки, и Цзычэнь удивлённо охнул. Его тут же испуганно отпустили.

— Извини...

— Не убирай! — он подался к Синчэню, желая, нет, жаждая вновь ощутить… он и сам не знал что. Но что-то до дрожи приятное.

Поколебавшись, Синчэнь всё же снова накрыл его руку своей, и Цзычэнь довольно вздохнул. Чудесно. Именно то, что ему было нужно. Возможно, было нужно не только сейчас, но — всегда.

— Тебе нравится?

— Да.

— Мне тоже.

— Никогда бы не подумал, что смогу наслаждаться касаниями.

— Богиня и правда сотворила настоящее волшебство! — Синчэнь радостно рассмеялся и потёрся щекой о его ладонь, отчего у Цзычэня чуть сердце не остановилось от восторга. Больше, ему нужно было больше. Поэтому он накрыл и вторую щёку Синчэня другой ладонью. Жаль только, в голову полезли тревожные мысли.

— Да. Но вот только... Что это за богиня?

— Какая разница? — пожал плечами Синчэнь. — Главное, что она помогла.

— За объятия вернуть способность радоваться жизни...

— Для тебя эти объятия были испытанием. Она проверяла тебя на прочность. Ты выстоял.

— Выстоял и получил что-то невероятное.

— Чувствуешь, как здорово?

Задумавшись, Синчэнь вдруг отстранился, оставляя Цзычэня в холоде и одиночестве.

— Какой же путь я должен выбрать?..

— О чем ты?

— Богиня сказала мне напоследок, что зрение вернётся ко мне, если я встану на верный путь.

— Вот потому-то и нужно было узнать, кто она. Ведь как понять, какой для неё путь верный? Любовь? Убийства? Совершенствование?

— Она всё равно бы не сказала. Совершенствованием я и так занимаюсь. На убийство не пойду никогда, кроме убийства нечисти. А любовь... — Синчэнь задумался сильнее, что было заметно по морщинке, залёгшей меж бровей.

— Или, наоборот, нелюбовь.

— Нелюбовь. — Он склонил голову набок. — Я даже не знаю. С другой стороны, может, оно и к лучшему. Если бы я знал, какой путь, то, вероятно, мог бы разочароваться. А так я в неведении и могу однажды случайно на него ступить и быть приятно удивлённым.

— Если бы такое сказали мне — я бы с ума сошёл.

— Но ты не я, а я не ты. И это прекрасно.

— В нашем различии единство? — Цзычэнь улыбнулся. Ему нравилась подобная мысль. Судя по светлой улыбке Синчэня, тому тоже.

— Возможно.