— Что значит «день феникса»? — голос все еще был хриплым и негромким. Да и вообще состояние просто никакующее, но тишина давила на мозги.
— Время, йой.
И тишина. Ни пояснений, ни подробностей, ни уже становящегося привычным обмена шпильками и иголками.
— Очень информативно, — хмыкнула и откинула дрожащей рукой пряди с лица. Постричься бы, а то совсем обросла уже.
Волосы неприятно щекотали уши, пот впитывался в отросшие сантиметра на три неопрятные волосы, но не задерживался и скатывался по коже. Премерзкое ощущение, еще и зудело все.
Ноги резко ослабли. Меня повело в сторону.
Мой неразговорчивый сопровождающий схватил меня за руку чуть выше локтя и дернул, выравнивая. Тяжело вздохнув, с тоской посмотрела в сторону моря и, плюнув на все, села там же, где и стояла.
Феникс ничего на мое действие не сказал, молча встал над душой, не трогая, но как бы намекая, что времени на передышку у меня не так уж много.
Ветерок обдувал вспотевший лоб и касался влажной кожи между носом и губами. С висков стекали капли пота и раздражали кожу шеи, скользя вниз, вызывая постоянную потребность избавиться от этого ощущения. Взмокла уже как незнамо кто. Еще и песок на зубах скрипит. Впрочем, на него грех жаловаться, он в моем рационе поселился с тех пор, как я сошла на берег.
Дыхание было сбитым. Тяжелым и поверхностным. На каком-то подсознательном уровне вдохнуть полной грудью воздух я боялась. Догадывалась почему, но думать об этом не хотелось, так как снова разболится голова.
Черные линии, исполосовавшие всю грудь, начали светлеть на второй день. Они наслаивались друг на друга, ложились поверх тусклых узоров из хны, что украшали все тело и выглядели крайне странно.
Касаться их было страшно. Да что там — видеть уже неприятно. От них воротило и глаза сами избегали смотреть на переплетение линий.
Они своим расположением вызывали вопросы. Если бы оперировал обычный хирург, то меня бы ждали чудные ощущение собранной «мозаики». Чувствовала себя кубиком Рубика, что разбили, разворотили и даже по граням толком не собрали, не то что по цветам.
Вместо ожидаемого четкого ровного шва их были десятки всяких разных и в самых неожиданных местах. Будто меня разложили на составляющие. И это совсем не приятное ощущение. Скорее мерзкое, будто грязными пальцами по нутру прошлись.
Странное чувство того, что все это великолепие «притирается» друг к другу, не покидало. Казалось, дернись я — «посыплюсь» на эти самые несимметричные хаотичные кусочки.
Скверно.
— Дыши глубже, йой.
— Так точно, док, — невесело отозвалась, осторожно пытаясь вдохнуть глубже, подсознательно ожидая… боли?
Ее не последовало. Впрочем, стало легче. Гораздо легче.
Протянутая рука не стала неожиданностью. Феникс терпеливо ждал, когда я схвачусь за его огрубевшую ладонь, и помог встать с песка. Придержал, когда покачнулась, а после отступил, лениво кивнув в сторону побережья.
— Твое тело должно привыкнуть. Оно здорово, просто пережитый стресс как физиологического, так и психологического характера таким образом себя проявил.
— Да что ты, я все еще уверена, что это какая-то экзотическая болячка, — саркастически хмыкнула. Когда в Фениксе включался режим «доктора», он был удивительно занудлив, разговорчив и строг.
Тысяча и одна сторона личности Марко Феникса. Не то чтобы я хотела их знать, но спасибо, что предоставили шанс мне их увидеть, сэр. Правда, куда мне эти знания использовать — очень интересный вопрос.
Щеки нездорово горели.
И вроде температура уже спала, а все еще морозит и пот градом.
— Ты здорова, — качнул головой Марко. — Это просто адаптация. Привыкание твоего тела к новым условиям.
— Боюсь, они ему не очень нравятся, — повтори мне это еще десять раз, вдруг я опять что-то забуду и сама не додумаю мысль, что меня вывернули наизнанку, рассмотрели всю изнутри и просто разобрали-сложили как пазл. Да тут у любого организма будет такой стресс, что вплоть до летального исхода.
И вообще, мне кажется, что я немного умерла. Но ты, птица, молчишь обо всем произошедшем, как партизан, и твоя любимая присказка теперь «не думай». Обычно мне как раз говорили об обратном, призывая к здравомыслию и к процессу активного и тщательного шевеления мозгами, а тут стоит только составить цепочку ассоциаций и выстроить теорию произошедшего, попытавшись проанализировать все свои реакции на эту ситуацию, как появлялся Феникс со своим «не думай об этом, йой».
В затылке заныло. Глубокий вдох вышел слишком шумным, а выдох — тяжелым.
Море все еще было далеко. Но этот птиц от меня не отстанет, заставляя двигаться. Хоть как, но двигаться. Хоть ползком, хоть на карачках — я должна была дойти до моря, а там, если мордой в песок приземлюсь без сил, не способная повторить обратный путь, меня утащат на руках обратно.
Проблема в том, что альтернативные методы передвижения были уже мной опробованы, и они почему-то давались еще тяжелее, чем если бы я просто шла.
От них было еще хуже. То ли кровь приливала к голове, то ли давление шалило. Но после того как из носа хлынуло щедрой кровавой рекой, предпочитала ходить. Все же прямоходящее существо.
После носового кровотечения, к слову, стало легче. Хотя куда уж легче? В голове все еще, казалось, чего-то не хватало.
Да и ползать перед Марко мне гордость не позволяла. Хотя в первый раз было не до гордости, мне просто хотелось, чтоб он от меня отстал и не стоял над душой.
Впрочем, несмотря на все это, упорно продолжала двигаться, вспоминая, как отходила когда-то давно от наркоза. Операция была пустяковая, даже не резали, проколами все удалили, но меня все равно заставили ходить через два часа после операции, говоря о спайках или еще какой-то фигне, которая в тот момент не особо-то и была для меня важна. Потому что дырки в организме — есть неучтенные дырки, и они болят. Ты только желчью проблевался, а тебя еще и гонят круги почета по палате наворачивать.
Хотя была б моя воля, лучше бы дырки, а не вот это все.
Болящая голова, тело, которое по очереди решило отключать конечности. Резкая потеря зрения и внезапные приступы удушья и отключки по типу нарколепсии Портгаса Д. Эйса абсолютно не радовали. Более того — пугали. И запускали в голове триггеры, чью причинно-следственную связь я не особо улавливала.
— Сегодня вернешься сама, йой, — «обрадовал» меня пират.
Сволочь.
Аккуратно шагая, прислушивалась к себе в попытках предсказать очередной «выверт», боясь внезапно кувыркнуться, когда какая-нибудь часть тела откажется слушаться. Уже падали так, знаем.
Обратная дорога оказалась гребаным адом.
Где-то в лесочке маячила Элис, что за два дня так подойти к нам и не решилась. Хотя замечала я ее часто.
Спасительная фляжка с водой радовала как никогда своим наличием. Выпив воды, незатейливо вылила остатки себе в лицо, запрокинув голову назад.
Передернула плечами.
Как же устала от всего этого.
Остров с каждым проведенным днем казался мне все более жутким. От попыток вспомнить, что послужило причиной, начинала вновь болеть голова.
— Феникс, — позвала я первого комдива. — Что будет дальше?
Этот вопрос висел в воздухе несколько дней, но так и не был озвучен. Ни вопрос, ни ответ на него.
Прости уж мое любопытство, но я тебе уже все рассказала. Все карты тебе в руки, делай, что хочешь, как хочешь, и твори все, что вздумается.
Ты теперь с этими знаниями, рассказанными под слегка нетрезвую голову, можешь поиграть в спасителя мира или еще кого-нибудь.
Вот только один момент.
Я все еще не знаю, что вы, пиратские отродья, решите со мной сделать? Ведь ценность я свою уже потеряла.
— Мы вернемся на Моби Дик.
Устало вздохнула.
Не о том я тебя спрашивала, Марко. И ты это прекрасно знаешь.
***
Элис пришла на пятый день, когда я уже бодро бегала по пляжу. Хна и линии-швы почти исчезли. Мысли в голове устаканились и Марко внезапно потерявший свой прежний устрашающий вид, перестал пугать меня бесцветным взглядом.
Чтобы со мной не сделали, но каким-то образом у меня кажется сломали функцию «страх перед первым комдивом пиратов Белоуса».
Тело до этого казалось всегда испытывающее слабость и вечное угнетенное состояние потерпело изменения. В том плане, что оно казалось легче, гибче и перестало болеть везде, где только можно. Итак не страдающая лишними килограммами, постоянно ловила себя на мысли, что будто разом скинула десять, а то и больше. Даже шаги казалось стали легче.
У меня не было зеркала, но мне кажется даже вечные синяки под глазами растворились подарив лицу здоровый вид. Впрочем, судя по всему не я одна шла на поправку, так как Феникс тоже стал выглядеть куда более здоровым, чем в нашу первую встречу после моего пробуждения.
В тот раз я вызвалась сходить за пресной водой и честно направилась в ту сторону раздраженно вычесывая из волос песок и соль. Душ на Моби Дике вызывал очень много теплых воспоминаний. Например такое чудное воспоминание под названием «шампунь с ароматом лаванды».
Поскорей бы добраться до него, а то такими темпами начешу себе начесы и потом задолбаюсь лечить болячки на голове.
У источника пресной воды меня и застала Элис.
Выскользнув из-за кустов, она резко остановилась на против меня с потерянной улыбкой сжимая в руках плотно обмотанный тканью сверток. Выглядела она одновременно пришибленной и странно-спокойной.
— Привет, — махнула ей рукой с осторожностью, тем самым выводя ее из оцепенения.
Элис глянула на меня из-за спутанных волос, прикусила губу будто раздумывая над чем-то, а после растянула губы в улыбке и перехватив сверток поудобнее посмотрела куда-то поверх моего плеча.
— Марко, — дернув головой, сумасшедшая уселась прямо на землю распутывать сверток из ткани. — Уйди.
Обычно бегающие глаза глянули на Феникса, внезапно возникшего за моей спиной, так, что даже я вздрогнула.
В руке у Элис оказались потрепанные ножны с ножом. Следом она вытащила из свертка широкие браслеты. Четыре штуки. Встряхнув ткань, она высыпала мелочевку в виде простых, непримечательных колец, нанизанных на цепочку. Взгляд у нее блуждал.
Совершенно невзрачные украшения были уже мне знакомы. То же кольцо было из такого же материала.
— Когда-то давно у меня была семья. Мама, папа, сестренка, жених, — голос у нее был ровный и спокойный. — У меня был дом. Который просто в какой-то момент исчез оставив после себя лишь воспоминания. — вздох. — Я хотела вернуться домой любой ценой. Я сделала все, чтобы найти дорогу назад. Но… доверие не к тем людям сделало из меня то, что я есть сейчас.
Она дернулась, бросила беглый взгляд в сторону горы и оскалилась. Жутко и злобно. В глазах сверкнуло безумие и она вцепилась в лежащие вещи из кайросеки руками, сжимая пальцы из-за всех сил.
Жест отчаянья.
Элис была фруктовиком, который как-то был связан с иллюзиями, что укрывали остров от чужих глаз. Кайросеки она не носила. Точнее не могла. Но видимо когда-то… носила.
— Элис?
Дернувшаяся девушка моргнула, после чего по ее лицу пробежала тень и она поджала губы.
— Это тебе, — она отстранилась от вещей и посмотрела на них с тоской, а после тихонько захихикала. — Все не то чем кажется, эй!
— Зачем? — устало вздохнула взглянув на украшения, как обмолвился Марко, хоть и выглядящие непримечательно, стоят как Моби Дик.
Бешеные деньги.
— Тебе нужнее, — девушка оскалилась. — Мне они больше не нужны.
— Эй…
— Такие больше не делают, — отрезает она грубо. — Они пригодятся тебе. В мире много глупцов, что не раз решат, что они сильнее, но…
— Что «но»?
Палец с грязным сколотым ногтем ткнулся мне в лоб.
— Пользуйся этим. И не доверяй никому, — сумасшедшая наклонилась ниже и внезапно щелкнула пальцами. — Вернись домой, туда откуда пришла и больше не возвращайся. Не смей возвращаться, поняла?
В глазах сумасшедшей Элис что наложила иллюзию отражалась болезненная, почти отчаянная тоска.
Я поняла все без слов.
Она мне рассказала. Показала. Растянула секунды на вечность.
Картинки без звука отпечатывались в мозгу. Теплая улыбка Сшивы, мягкий ее голос, холодный взгляд исследователя дорвавшегося до очередного эксперимента. Старик Реза, злобный и жестокий, но в некотором роде милосердный предпочитающий обрывать страдания жертвы, а не мучить ее
Все не то чем кажется.
Никому не доверяй.
— Элис, — тихо позвала я безумную заключенную этого острова и аккуратно, едва касаясь волос погладила ее по макушке. Просто протянула руку чувствуя как меня саму колотит от увиденного. И это я еще не слышала.
Хотя нет, слышала.
Элис срывала голос как и я.
Голову прострелило боль заставляя закрыть глаза. Под веками пульсировала тьма с кровавыми всполохами и из носа внезапно потекло.
Объятья были сильными, крепкими, порывистыми. Так что застоявшийся воздух из легких пропал. Руки сумасшедшей грубовато погладили меня по голове, царапнули давно не стриженными ногтями по затылку.
— Беги, — твердо проговорила она мне на ухо. — И не смей возвращаться, поняла? Не делай все сама, не будь как я — идиоткой. Пусть сделают другие, а ты либо отбери, либо взыщи долгом. Вернись домой. Не думай чтобы остаться здесь. Не мечтай, не верь. Даже не думай.
Она ушла обратно в лес оставив валяться в песке свои вещи.
У меня подрагивали пальцы на руках.
Не от страха, нет.
Почему-то я хотела убивать.
Никогда за собой не замечала подобных мыслей, но…
«То, что ты Катастрофа, не твоя вина. Ведь на самом деле вы простые люди, которые просто что-то знают. То, чего в этом мире еще нет. Кто-то знает секрет создания нового оружия, кто-то что-то иное. Вы приходите к нам в мир редко, но когда приходите — всегда приносите в него что-то новое. Иногда что-то хорошее, но чаще за вами начинают охотиться, пытаться убить или что-то в этом роде. Иногда вы по незнанию влезаете туда, куда не просят, потому что, как говорится в сказках, крайне невезучие и одновременно удачливые люди.» — мягкий голос Сшивы прозвучавший в воспоминаниях заставил вздрогнуть.
Твою ж мать!..
Сердце сделало кульбит. Резкий и болезненный.
Волосы на затылке встали дыбом.
— Эй, Феникс, — мужчина что все время был где-то рядом, но не показывался на глаза Элис, тут же оказался за спиной и присел на одно колено кладя руку на спину между лопаток.
— Сказал же, что не стоит тебе вспоминать, йой, — в голосе была бесконечная усталость. — дыши давай.
— А если согласится? Шанс на миллион, милый мой муж, — голосом искусительницы шепчет ведьма. — Ну а вдруг? Феникс птица загадочная…
Все не то чем кажется.
— Ты знаешь почему Элис заперта здесь? — шепчу переживая отрывочные воспоминания.
— Никогда не интересовался.
Ах, ну да…
…Сила Дьявольского Фрукта Марко удивительная вещь, ты же знаешь. На него наши способности если и действуют, то только временно. Но если мы…
Гребанны Дьявольские Фрукты! И безумцы, что ими обладают!
Догадка пробила мозги раскаленным гвоздем. На Элис эти чертовы линии-стежки не заживали. Даже у меня на шее после возвращения голоса они были, хоть и не такие заметные.
У Феникса же они исчезали без следы.
У меня тоже.
Твою ж… мать!
Твою ж мать-твою ж мать-твою ж мать…
«Сила Дьявольского Фрукта привязывает их к этому миру. Они теряют свою уникальность и способность вернуться в свой мир обратно, — недовольно шепчет Сшива. — Элис самый яркий пример, Реза. Эта девочка наш шанс, понимаешь?..»
" — Некоторые верят, что вы знаете или способны привести к дороге в другой лучший мир».
— Марко.
— Что, йой? — спокойно откликнулся пират. — Тебе стало легче?
— Мы сматываемся отсюда. Сейчас, — вытерев кровь бегущую из носа, умоляюще взглянула на своего собрата по несчастью. — Элис пошла их убивать.
— Она ходит их «убивать» постоянно, йой, — усмехнулся тот. — Ничего у нее не выйдет.
— У человека устроившее то самое всех пугающее в этом мире Пустое Столетие, на одном простом желании вернуться домой, да не выйдет их убить? Ты смеешься, блядь, Феникс? — хрипло выдохнула.
Браслеты? Отлично! На руки и ноги? Замечательно!
Хитрые замки, которые просто так не открыть, если не знать где находится шов их соединения защелкнулись на запястьях и щиколотках. Серебряные кольца, которыми я так дорожила мешались новым цацкам, но выход был подвесить их на цепочку вместо кулонов.
Два ножа быстро оказались на поясе, подвешенные на ремень.
Все не то, чем кажется.
Все не то чем кажется.
Пират наблюдал за всем происходящим с ненормальным спокойствием, и нахмуренным лицом которое скорее пугало, чем успокаивало. Было видно как в голове его быстро происходили расчеты.
Пальцы соскальзывали с чертовой сложной застежкой цепочки на шее.
— Это она тебе сказала?
— Хуже. Она мне показала, — хрипло выдохнула. — Мы должны уходить отсюда прямо сейчас, Марко.
Пожалуйста, ответь «да».
Пожалуйста.
Нам надо свалить с этого острова.
— Мы уйдем…
— Тогда сваливаем отсюда сейчас, — это было не предложением. Совсем не им. — Я не буду спрашивать, что они со мной сотворили, Феникс. Не стану задавать вопросов, но сейчас мы сядем в эту гребанную лодку и уплывем с этого острова, понятно?
— Десять минут на сборы, йой, — мрачно выдал пират и направился в сторону причала оставляя на мне сбор вещей.
Голову прострелило болью.
Согнувшись над песком, зажала кровоточащий нос рукой.
Нужно было спешить.
Нужно было сматываться с этого проклятого места.
Как можно скорее и быстрее.
Мозаика складывалась в четкую и ясную картину. Разбитая, безумная и сумасшедшая Алиса в стране ебучих чудес… застряла в своем бредовом сне.
Она просто хотела вернуться домой.
И плевать она хотела на этот мир. На всех ее жителей. Она просто хотела вернуться домой и искала чертову дорогу домой.
И она ее нашла, да только попалась в чужие сети.
Катастрофа… интересная тема для исследований, так? Статусный трофей. Обмануть речами о вечной жизни, скормить силу Дьявольского Плода, привязав к этому чертовому миру, лишив и шанса вернуться.
Пришить к этому острову полезный для себя эксперимент и использовать его силы, для собственных нужд.
Никому не верь. Все не то чем кажется.
Особенно улыбки милых старушек.
Это не добрая сказка. Совсем не добрая.
Гензель и Гретель тоже соблазнились вкусными пряниками ведьмы.
***
Мы были уже на пути к границе, за которую должны были выплыть. Отрезанный от мира остров не выпускал никого по воздуху и единственными выходами были нити-дороги, держащие остров.
Мы не успели.
Отрезанный от всего мира остров вздрогнул, затрясся и внезапно дороги-нити, что удерживали его на месте пошли волной, откидывая нас почти к самому краю подвесного водного моста.
Со звоном что-то вдалеке «лопнуло».
— Греби быстрее! — зашипела хватаясь за мачту, когда вода что все это время нависла над пропастью, начала потихоньку падать вниз. И снова треск и звук обрывающейся нити.
— Блядь, — такого тона от Феникса мне слышать еще не приходилось.
— Она планировала это всю свою жизнь на этом острове, придурок! — рявкнула я в ответ. — Ты всерьез думал, что такая как Элис, что устроила Пустое, мать его, Столетие не просчитает все до мелочей?!
Первой умерла Сшива о чем говорило происходящее.
Удерживаемый нитями остров сначала резко накренился на бок, после чего сопровождающиеся лопающимся звуком, нити начали обрываться одна за другой. Они стремительно теряли силу и постепенно рассеивались опускаясь в пропасть.
Мир на секунду замер предчувствуя угрозу. Штиль перед девятым валом, твою мать.
И линия разделяющая море и отрезающая остров от всего мира нарушилась. Вздрогнула.
«Мы все умрем» — удивительно спокойно пришло осознание скорой кончины.
В этот раз мы точно сдохнем.
Ведомая этим осознанием, я просто запахнулась в плащ, зарываясь в него вместе с головой, съеживаясь.
Нам конец.
Ну нахуй, я в домике!..
Треск и грохот от которого внутри все отозвалось диким дрожащим страхом вызвал оцепенение.
Я зажмурила глаза.
Сквозь зажмуренные веки вспыхнул синий огонь и я заорала от страха, когда меня совсем не нежно схватили сильные когтистые птичьи лапы и рывком дернули вверх, унося в небо. К слову вовремя.
Закутанная в плащ с ног до головы, с упоением визжала вновь садя к чертям собачьим голос.
— Твою ж ма-а-а-ать!
Стремительный взлет вверх, боль в ребрах и глотке. Удаляющаяся морская гладь.
Все выше и выше.
— Прими удобное положение, чтобы я смог тебя перехватить надежнее, йой, — раздалось сквозь свист в ушах и грохот морской стихии там, внизу.
В смысле «перехватить»?..
В следующий момент он просто… отпустил меня. Прямо вниз, в чертов разлом, в свободный полет.
— Бля-я-я-ядь!
Это был самый громкий крик ужаса, который казалось слышал весь этот чертов мир.
Море схлопнулось погребая наш многострадальный ялик под тоннами воды. Огромные лапы мифической птицы обхватили, спеленав меня по рукам и ногам, лицом вниз к морю, в которое хлынул потоп моих слез выбитых страхом и встречным ветром.
Рывок вверх и остатки воздуха просто выбило из груди. С протяжным «ых» меня дёрнуло и сдавило со всех сторон.
Остров на мгновение пропал из вида, чтобы вновь появиться.
В следующий момент лопнула иллюзия рассыпаясь сверкающими осколками, в свете катящегося к закату солнца это выглядело безумно красиво. Море под нами будто сошло с ума, грохот и рокот стихии, свист ветра и звуки колотящегося сердца, шум крови в ушах, все смешалось.
— Элис, — прозвучал голос Феникса пробиваясь через сплошной мысленный и шипящий поток моего плаксивого мата.
Дернув головой в ту сторону где должен был быть остров, всхлипнула.
Она стояла на той самой горе. Едва заметная точка.
А после остров рухнул на морское дно и удерживаемые остатками силы обладателя дьявольского фрукта границы воды окончательно погребли Отрезанный остров.
Твою ж мать…
Беспомощно дернулась в птичьей хватке, и обмякла, так как лапы чуть сжались. Одна лапа обхватывала туловище, другая держала бедра и ноги.
— Не дергайся, йой.
— Иди к черту!.. — просипела.
Широкие крылья птицы, что кажется была больше обычного уверенно рассекали воздух удерживая нас в одном положении.
Мелькнувшая мысль о том, что Феникс в воздухе не столько летает за счет крыльев, сколько потому что он мифическое, так сказать магическое животное, на секунд отвлекло от происходящего кошмара.
Море под нами разгладилось. Но думается мне, отголоски случившейся катастрофы скорее всего дойдут до островов. Это как извержение подводного вулкана там, или землетрясения.
Не сильна я в этом.
Хотя что мне дело до какого-то цунами?
Мы живы.
Живы.
Это какой-то кошмар.
Страх высоты куда-то делся. Вот совсем. Единственным страхом осталось лишь то, что чертов Феникс меня сейчас отпустит.
Опытным путем выяснено, что он это может.
Запросто.
А я даже схватиться за него не могу!..
— На тебе кайросеки, йой, — напомнил мне флегматичный голос.
Я замерла.
Даже дыхание задержала.
А после просто заткнулась и глубже попыталась зарыться в капюшон плаща.
Скользнувшую было из-за ворота цепочку я молниеносно поймала губами и сжала зубами для надежности.
Пиздец.
Это пиздец.
— Только не отпускай меня!.. — просипела сквозь прощальный подарок Элис.
В ответ донесся лишь хмык.
Мы скользили по воздуху в неизвестном мне направлении высоко над морем. И чтоб все эти сказки на счет полетов без скафандра и без защиты от ветра и холода были прокляты.
Было чертовски холодно.
И безумно страшно.
Но и это спустя время прошло.
Навалившаяся усталость сморила меня в сон когда солнце село за горизонт.
Пошло все на хрен.
Абсолютно все.