Они ступали большой оравой и гул их шагов разбегался далеко по коридорам Красного Замка. Даже Рейна и Бейла изъявили желание присоединиться к походу, а с ними и юный Джоффри, который уже смутно знал Рейллу и скорее просто вторил за братьями.

      Эймонду не нравилась эта затея. Он бы стерпел Рейниру и Деймона, но мальчишкам Веларионам делать там было абсолютно нечего. Тем не менее, одноглазый принц, скрипя зубами, вынуждено это терпел.

      «День. Только день продержаться» — усмирял себя он.

      Рейлла при близких, что следовали за ними, не смела разнеживаться перед супругом, но украдкой, что, впрочем, заметили все, мизинцем коснулась его руки.

— Я тобой горжусь, — шепнула она. Эймонд вымучил улыбку, что скорее походила на ужимку и дойдя распахнул перед всеми дверь.

— Знакомьтесь, — отрезал он.

      Эймон только отошёл от дневного сна, а посему был тих и смиренно играл деревянными игрушками. Эймонд сам их вырезал в виде драконов и воинов (и, бывало, играл вместе с сыном, если никто не видел). Незнакомцы, вторгнувшиеся в детскую, нисколько дитя не смутили, но он предпочёл с подозрением наблюдать за ними, отложив забавы.

— Какой важный принц восседает в кругу драконов, — умилялась принцесса Рейнира.

      Деймон проскользнул в комнату первым, сел перед внуком на корточки и недолго понаблюдал за ним, прежде чем взял на руки. Эймон подхватил с собой дракончика и сунул его в рот.

      Деймона с Эймоном облепило всё остальное семейство, а Эймонд, застыв у окна, точно, как и сын его, с молчаливым недовольством наблюдал за всем этим балаганом. Может, то была отцовская ревность или просто общая нелюбовь к родственникам Рейллы, но Эймонду страшно не нравилось, что его ребёнок представляется придворным шутом для потехи публики.

— Рейлла, у него твои глаза, — заметила Рейна.

— И губы, — добавил Люк, поглаживая дитя по затылку. Деймон, качая головой, заявил:

— Красив как дед, — Эймон капризно потряс дракончиком и скинул его на пол. Деймон добавил: — И характер мой.

      Эймон с непониманием оглядывал всех странных людей, что на него таращились, на мать, которая была с ними заодно, а затем нашёл отца, и глядя на него надул недовольно, точно специально, губы. Эймонд, хорошо понимая сына, уронил вздох отчаянья.

«Терпи, сын» — безрадостно подумал он.

— Могу ли я его подержать? — спросил Джейс. Гнев отозвался внутри Эймонда, как драконье пламя.

— Он не жалует незнакомцев, — Эймонд предпринял слабую попытку сопротивления, но Деймон лихо её подавил и не желая считаться с племянником, передал дитя старшему Стронгу. Джейс весело улыбался, качая сидящего на руках пузатого младенца, и что-то в этой искренней доброте не понравилось Эймону, он расхныкался и лицо его покраснело и исказилось неподдельным страданием. Тогда Эймонд отошёл от окна и взял сына к себе. Эймон тут же притих и перестал плакать под ласковым шёпотом отца и рваными поцелуями в лоб.

      Эймонд ликовал. Какую бы ересь они здесь не несли, про схожесть Эймона с дедом — Эймонд знал наверняка, что растёт его точная копия. Это был его мальчик, без сомнения. Только кровь Эймонда с такой неприязнью может чуять бастардов.

      Когда они перешли в Малый Чертог для семейного ужина, Эймонд не смог стереть довольство со своего лица. Даже леди-жена, которая лишь для приличия пыталась его усмирить, не могла ничего с этим поделать. Она держала его под руку и щипала в плечо, на что Эймонд лишь пуще распалялся смехом и не ядовито, как, бывало, он в гневе расходился, а искренне ликуя. То задевало Джейса, но он молчал и держался с Люком подальше от дяди, предпочитая стоять в другом конце зала. Эймонд лишь чувствовал как старший Стронг прожигает его затылок ненавистным взглядом.

      Никто не намеревался садиться за общий стол, пока ожидали короля. Кроме Эйгона, что уже успел, в отсутствии надсмотра, налакаться. Но, осознав, что своё состояние стоит утаивать, он как и все поднялся и подступился к Рейлле и Эймонду. По тигриной походке этого поддатого хищника оба они догадались о состоянии Эйгона едва на него посмотрев.

— Кажется, кого-то лорд-десница отошлёт в свои покои, — предсказала Рейлла.

— Я сегодня его не боюсь! — отважно кинул Эйгон. — Если надо, то пошлю его в пекло. Так и знайте!

— Раз такое дело, то тогда я схожу за ним, дабы твои задумки смогли осуществиться, — глумился Эймонд. Эйгон махнул рукой, а затем лениво огладил волосы на висках. Его очень возмутил факт того, что младший брат и его жена смеют смеяться над ним. Это было возмутительно, а также непростительно. Эйгон дурашливо раскричался, привлекая всеобщее внимание.

— Знайте, что вы двое, отвратительная пара! Не знаю зачем я вас терплю. Особенно тебя, брат.

— Как повезло моей леди-жене оказаться в фаворе.

— Лучшая из худших, — подхватила Рейлла.

— Да, и только потому, что она влюблена в меня! Потому я её и прощаю.

      Рейлла изобразила испуг на лице и с этим видом обратилась к Эймонду.

— Страшная правда вскрылась сегодня, супруг мой, что же ты будешь с этим делать?

— Конечно же уступлю место настоящей любви. Не зверь же я.

      Эйгон разочаровано помотал головой. Им дай только шутки шутить. Ничего они не понимают, не знают какой он. Эйгон считал себя таинственным мужчиной, что говорится человек-загадка, подход к которому не каждый ещё может найти. А эти бестолочи даже и не пытались.

— Говорить с вами нет интереса, — заключил он.

      Короля внесли в зал и только тогда полное семейство расселось по местам. Эймонд с Рейллой оказались в середине стола, под боком у Рейллы был принц Эйгон, который натружено делал трезвый вид. Но проницательный Отто Хайтауэр часто косился на непривычно тихого внука, начиная явно что-то подозревать.

— Мы сидим с тобой как враги, — Люк громко обратился к Рейлле. Он и Рейна сидели в другом конце зала.

— Которыми никогда не станем, — ответила Рейлла.

      Король Визерис, прибывающий в лёгком дурмане от макового молока, возвысился над всеми и снял с лица маску. Пустая глазница и обезображенная челюсть, взирали прямо на Рейллу и Эймонда. Рейлле впервые довелось увидеть короля таким настоящим, точно оголённым, не таящим ни в помыслах, ни в делах секретов. Эймонд нашёл на столе руку Рейллы и нежно погладил пальцы. Должно быть, он полагал, что вид короля шокирует леди-жену, но это было не так. Глядя на Визериса Рейлла лишь чувствовала в его лике леденящий поцелуй скорой смерти и понимала, что близок час, когда добрый король покинет их.

      С трепетной речи Визериса гнетущая атмосфера, которая разделяла две ветви дома, слегка переменилась. Но принцы меж друг другом по-прежнему не общались, тогда Эйгон, известный мастак ораторского искусства, на правах старшего предпринял попытку разговорить Джейса:

— Племянник, а почему же тебя не сосватали за одну из девчонок? Бережёшь себя для кого-то?

      Ладонь Эймонда, накрывающая руку Рейллы, чуть дрогнула. Его этот вопрос интересовал не меньше, и он даже удивился, что Эйгон спросил нечто поистине любопытное, а не как обычно бывало.

— Я считаю, что это было бы бесчестным по отношению к леди Бейлле.

— Отчего же?

      Джейс отпил из кубка, испытывая явное смущение от столь прямого допроса. Но Эйгон был пьян и храб, и потому за языком не следил.

— Моё сердце не свободно.

— А может, у тебя просто член маленький? — наконец-то Эйгон поддался своей стихии. — Или он ещё не вырос?

— Закрой свой рот.

— Ладно, прости. Не серчай. Но я ещё хочу кое-что уточнить, — Хелейна с неловкостью поглядывала на своего мужа, пока другие старательно не замечали его позора.

— Если это очередная глупость, то я не стану отвечать.

      Эйгон покачал головой, выказывая разочарование. Все были слишком серьёзные и стеснительные. Его это раздражало.

— Я уже спрашивал об этом леди, но она любит секретничать. Поэтому хочу уточнить у тебя.

— Эйгон… — Рейлла постаралась его обуздать, но принц приложил указательный палец к губам, настрого отбивая любые попытки перебить его важный вопрос. Отвернувшись к напряжённому Джейсу, он близко склонился над ним, шепнув:

— Скажи, ты когда-нибудь ублажал леди Рейллу ртом?

— Чего?

— Она мне не хочет отвечать на этот вопрос, сам не пойму почему.

— Я не знаю, что ты имеешь ввиду и знать не хочу.

— Какие вы все ещё дети, всему учить надо. Ты, наверное, и червяка своего не приласкивал ни разу. Я спрашиваю — лизал ли ты ей между ног?

      Джейс, залившись румянцем, гневно подскочил с места, взволновав всех присутствующих. Встал с места и Эймонд. Он не выносил своего глупого брата, но то были их личные дела, и не зная о чём была беседа брата и племянника решил в случае конфликта первым вцепиться в наглую морду Джейса.

      Джейс встретил взгляд Эймонда достойно и смело, но затем, посмотрев ниже, на место, где восседала обеспокоенная Рейлла, он собрал волю в кулак и выдал тост за Эйгона и Эймонда, вместо желаемой брани. Эймонд с неохотой сел, в той же напряжённой позе, держа руку леди-жены.

      Эйгон более не предпринял попытки для беседы, осознав, что Джейс абсолютно не умеет себя вести (очевидно, что причина крылась только в Джейсе). Вместо него разрядить обстановку вознамерился Люк. Ему приходилось говорить громко, чтобы все его слышали.

— Рейлла, давай расскажем историю про драконий навоз?

      Рейлла тотчас прыснула смехом, пряча ладонью лицо. Посмеялся и Джейс. То была шутка известная лишь для них троих.

— Стоит ли такое говорить за столом? — мягко причитала Рейнира.

— Этот вечер не испортит история про дерьмо, — сказал принц Деймон.

— Говори без подробностей, — посоветовал Джейс и обернулся на Рейллу, заручившись её поддержкой. Как и бывает при хорошем рассказе, Люк повёл с тёплой улыбкой:

— В общем, я тогда только учился летать на Арраксе, а Джейс с Рейллой вызвались меня обучать. В один момент Арракс меня чуть не скинул и Рейлла страшно на него разозлилась, кричала на валирийском, я тогда его даже не знал. А Джейс её предупредил… Напомни, как там.

— Драконы помнят обиды и страшно мстят, — подключился Джейс.

— Верно. На что Рейлла отмахнулась, мол — небылица, и я вновь взлетел, но в этот раз Аррекс не хлестал в стороны, а поднялся ввысь и прямо в полёте испражнился на Рейллу. Прямо на голову. А это же куча громадная, сами знаете, и Рейлла упала ничком.

— Я смеялась и плакала, — вспоминала Рейлла с улыбкой.

— А Джейс снял с себя плащ и вытер тебя.

— Я ещё на пути домой ногу подвернула, — припомнила Рейлла. — Не мой это день был.

— Точно-точно! А Джейс тебя на руках домой нёс.

Улыбка Джейса стала грустной, он хорошо припоминал тот вечер. Он сжал губы и много отпил вина, прежде чем нерешительно кинул взгляд на Рейллу и туманно сказал:

— Было время…

Король посмеялся, едва ли придерживая все события истории в голове, а затем воскликнул:

— Дайте музыки.

      По велению короля музыканты живо взялись за работу.

— А хотите и я историю расскажу? — с запозданием спросил Эйгон.

— Не стоит, — сокрушил его лорд-десница.

      Джейс, поклонившись рядом седящей Бейлле — поднялся, очевидно намереваясь пригласить леди на танец, и обернулся в сторону Рейллы. Рука Эймонда крепче сжала её, и он подался вперёд, налегая на стол, демонстрируя опасное недружелюбие. Джейс лишь усмехнулся с такой неприкрытой срамящей ревности и не доходя до Рейллы остановился подле Хелейны, приглашая её на танец. С этого оба брата впали в ступор. Даже Эйгон, который лишь в редкие часы вспоминал, что у него имеется жена, заметно приуныл. Хелейна же охотно приняла приглашение и последовала вслед за Джейсом. В близком кругу между братьями, Рейлла почувствовала как сгустились тучи.

      Она ощущала на себе подавляющую неловкость, что случается в первые минуты в кругу незнакомцев. Только Хелейна и Джейс, точно ожившие огни посреди беспробудной могильной пустоты, горели в этот час. Рейлла несмело посмотрела на супруга, который с невероятной выправкой сидел в полуоборот и смотрел на танец, с лицом вдумчивым и ледяным, как у охранной собаки, углядевший чужаков. Всё его тело было напряженно и готово к бою. Нет, он не сидел за семейным столом. Он сидел за столом с врагами! Так он думал. С врагами, что приехали забрать то, что принадлежит ему, с людьми, что приехали напомнить о его былых бедах и обидах. Рейлла знала, что Эймонд сейчас точно на раскалённых углях стоит и одно неверное слово может его взбеленить до ужасной брани.

      Рейлла переглянулась с принцем Эйгоном, который испытывал схожую неловкость и подмигнула ему. Эйгон, распознав верные сигналы, по-джентельменски вышел из-за стола и пригласил Рейллу. Взяв леди под руку и отбросив всякий стыд, он повёл её к дверям, дабы найти место для уединения вдвоём. Рейлла притормозила принца в середине зала, легко угадав, что он удумал.

— Эйгон, я имела ввиду танец.

— Ах, да. Конечно.

      Эймонд едва скользнул по ним взглядом, более и внимание не обратив. Он давно сбросил брата со счетов, зная, что его леди-жена слишком уважает себя, чтобы марать руки об его грязного братца. Но вот Джейс. Джейс был опасен! Принц более не сомневался, зачем этот бастард явился в Королевскую Гавань. Он вернулся дабы забрать то, на что наивно строил планы, из-за чего ходил холостяком лелея смешные надежды. Или же Джейс, как последний подлец, желал напустить Рейлле в уши ласковых обещаний и грязной лжи, чтобы она сама захотела вернуться на Драконий Камень. Теплилось для Эймонда лишь одно утешение, знал он, что даже ради былой любви (ежели она и сохранилась в ней), Рейлла не бросит столицу, если и не ради Эймонда, так ради Эймона. Она трепетно любила сына. Верное дело, что дети для матерей являются такой же наградой и радостью, как балластом и могилой.

      А в танце Эйгона и Рейллы, представляющим скорее качания двух стариков, принц повёл себя совершенно необычным образом.

— Мой брат тебя любит, леди, — вдруг шепнул Рейлле в скулу принц Эйгон.

— Почему ты так думаешь?

— Замечаю за ним каждый день. И ты его любишь, может, и сама не понимаешь или стыдно признать. Но лучше бы ты научилась ценить это, а не отрекаться. Не всем так везёт.

— Что это с тобой? — Рейлла и впрямь удивилась. Точно ли Эйгон вино пил весь вечер или лорд-десница подменил его на виноградный сок?

— Ну, знаешь, за всё время нашего знакомства, чтобы я не вытворял, ты никогда не позволяла себе грубостей в мой адрес. В отличие от моей семьи, которая только и делает, что сравнивает меня с жалким дерьмом. Может быть, я хочу так тебе отплатить за твою доброту? Но ты не привыкай. Это единожды и более не повторится.

      Рейлла подняла на него взгляд полный радости и света. Эйгон закатил глаза, сбив всякий проблеск надежды:

— Надеюсь, что теперь ты отвадишь моего глупого братца хотя бы на ночь, дабы я…

— Эйгон, — строго осекла его Рейлла. — Не порти момент.

— Прошу прощения.

      Тёплый семейный вечер оказался короче, чем каждый смел предположить. Зыбкое перемирие едва позволило насладиться трапезой, когда Эймонд, хлопнув по столу, приподнялся, дабы испортить всё финальным тостом:

— За здравие моих племянников… Джейса. Люка. Джоффри. Каждый из них красив, умён, — Эймонд посмотрел на Рейллу. В его взгляде хлестала ярость и в бледном лице леди-жены он лишь утвердился в собственной решительности. — и Силён.

— Эймонд, — начала королева Алисента. Эймонд бесстыдно прервал её.

— Давайте же опустошим наши чаши за трёх Сильных мальчиков.

— Повтори, что ты сказал, — распалился Джейс. Эйгон прыснул мелким смешком, возвращаясь ко столу, дабы поддержать тост брата. Рейлла стояла за спиной Джейса, не видя каким гневом преисполнилось его мирное выражение лица.

— Зачем? — продолжал Эймонд. — Это был комплимент. Разве вы не Сильны?

      Джейс ударил его первым. Как и ожидалось, Эймонд едва ли отвернул лицо. Эйгон тем временем, схватил рванувшего на подмогу Люка и шлёпнул его лицом в тарелку. Рейлла, не зная как быть, охнула и полезла выручать Люка. Эйгон и не противился, скоро его отпустил, предоставляя Рейлле. Эймонд же ответно толкнул Джейса. Принц, под не самым крепким толчком, спал на пол.

      Королева поспешила усмирить сына, а Рейлла, стирая лицо Люка от жирной пищи, едва не плакала, преисполненная такой обидой, что нельзя было и вообразить.

— Почему он это сделал? — спросила она Люка. — Ты ему что-то сказал?

— Ничего я не говорил. Лишь вспомнил добрую шутку.

— Какую?

— Со свиньёй, Розовым Ужасом… Но кто так реагирует в самом деле? Он психопат!

      Подстать словам Люка, Эймонд и не думал утихать. Матери он приговаривал:

— Я лишь выразил гордость за свою семью, матушка, но, кажется, мои племянники не так гордятся своей.

      Джейс намеревался ответно налететь на Эймонда, сознавая, что шансов на победу у него нет никаких.

— Стой. Стой! — в мягкой подаче приказал принц Деймон. Джейс тотчас замер на месте, уступая велению авторитетного отчима. Рейлла и Люк вместе подошли к Джейсу.

— Рейлла, ступай вместе с ними, — тихо приговаривала Рейнира.

— Никуда она не пойдёт, если я такого не пожелаю, — возмутился Эймонд.

— Рейлла, ступай, — наперекор ему, сказал принц Деймон.

      Рейлла не знала как ей быть и чей воле подчиниться. Она не понимала, что за шутка могла так вывести Эймонда из себя, но та вещь, безусловно, сильно унизила его. Рейлла должна была узнать истинную причину ссоры, но бросить Люка и Джейса в сей час значило подвести их общее детство, их давнюю близость. Рейлла застыла в нерешительности, со спины обнимая Люка.

      Принц Эймонд и принц Деймон долго и неотрывно глядели друг на друга, зеркальные по своей сути, но разные ликом. То были драконы в истинном своём проявлении: дракон, что был близок к закату своей силы и второй, в самом её рассвете. Лишь они одни могли подавить друг друга, и в судный час, поравнявшим на равном поле, испытать свои силы. Но час тот был далёк, как и мир их семей в стенах чертога. Эймонд дрогнул первым, отлично припоминая тренировочный бой, в котором дядя осрамил его перед людьми. Теперь одноглазый принц был старше и умел трезво оценивать свои силы. Сейчас он знал, что ему не выстоять против Деймона. Час его победы ещё не пришёл, но он, непременно, однажды настанет. Эймонд покорно сдался.

— Ты идёшь? — спросил он, застывая перед Рейллой, но не подходя близко, дабы не злить мальчишек. Эймонд лишь протянул руку леди-жене, но Рейлла только крепче прижала к себе Люка, точно без него она не удержала бы в себе решительность.

— Ты обещал мне никогда этого не говорить, — ответила она. — Ты соврал.

      Эймонд ушёл один, лишённый последней своей опоры, и в коридоре, из открытой двери, раздался его яростный удар. Эймонд несколько раз приложился кулаком об стену, сбивая и ярость и обиду на себя, на жену, на всю эту глупую семейную постановку. В сей час он для себя решил твёрдо: она его не любит и никогда не примет его сторону. С этой мыслью он исчез в стенах замка подобно призраку.