До Фили мы так сразу и не дошли. Свернули в палатку к людям, где я, как говорится, наткнулась на местное светило медицины. Светило было старо, страшно и воняло мочой. Зато гонором от бабульки перло — хоть черпай.

      Воин, совсем еще мальчишка лет шестнадцати, был первой жертвой сумасшедшей знахарки, которая пыталась всунуть в него волшебные пилюли. И все было как в сказке!

      — Это что? — отобрав у старухи мешочек с подозрительной отравой, тут же брезгливо принюхалась.

      — Лекарство!

      Лекарство было подозрительно похоже на дары природы от моих кролей.

      — А где вы его взяли?

      — Лес подарил!

      — Ну да…

      Я едва не расхохоталась.

      — Спробуй заячий помет! Он — ядреный! Он проймет! — процитировала стих на русском, выбрасывая прочь «волшебные пилюли», мысленно продолжая в своей голове.

      И куды целебней меду,

      Хоть по вкусу и не мед.

      Он на вкус хотя и крут,

      И с него, бывает, мрут,

      Но какие выживают —

      Те до старости живут!..

      Средневековье, мать его. «Это росгобельские кролики, Гэндальф!». У волшебных кролей и говно волшебное. Логика!

      Знахарку вытолкали прочь.

      У мальчишки был жар. И, кажется, простуда. А вот это было очень плохо. Одно дело — раны, вши и все остальное, совсем другое — когда сейчас эти сопли расползутся по всему лагерю и начнется простудный мор. Наложится еще и на раны. Вот это будет уже апокалипсис. Эльфов и гномов этим вряд ли возьмешь, а вот люди…

      В Дэйле еще отсиживались беженцы, старики, женщины и дети и скоро прибудут сюда. И начнется веселуха покруче этой.

      Дров нет. Лекарств нет. Еды нет. На пороге, да что там! Уже зима. И толпа беспризорного народа. И ладно, гномы сейчас, кто пободрее, уже в свою гору ускакали, за редким исключением, эльфы уйдут, а людям что делать? Конечно, быть может, гномы все же пожалеют людей и в гору пустят всех. А может и нет.

      — Что у вас есть?

      — Отвар из осиновой коры.

      — Ну так дайте его, — не то, что на самом деле нужно, но хоть что-то. Обезболивающее и жаропонижающее. Пойдет.

      Съешь осиновой коры —

      И взбодришься до поры:

      Чай, не химия какая,

      А природные дары!

      Тьфу!

      Вышла из палатки, выдохнула дымок и направилась к принцу гномов. В голове зрел план уходить отсюда в темпе вальса и с ветерком.

      Вообще, кто бы там ни заливал о дружбе народов, а, по сути, все стояли на своей условно поделенной стороне. Гномы оказывали помощь в основном гномам. Так как родичи в приоритете. Эльфы своим. Ну а люди тоже не доверяли ни тем, ни другим. Нет, лечили всем скопом, рук не хватало, а потом, кого смогли по состоянию здоровья, по своим территориям утянули. Тех, кто был невыездной, оставили, но зорко следили.

      — Как так можно? — я хмыкнула, покосившись на наивную новоиспеченную принцессу.

      — А вот, можно, — протянула ей трубку, но та поморщилась.

      — Не люблю табак.

      Правильно, девочка. Тут не просто табак…

      — Кстати, землячка, а тебе сколько лет-то?

      — Семнадцать.

      Вздохнула. Ребенок еще совсем. Но, может, это и к лучшему. Этой наивностью и цепляет.

      Светловолосая красавица явно хотела со мной поговорить, но не знала с чего начать. Как, впрочем, и я. Так уж вышло, что двадцать лет в Средиземье качественно деформировали меня. А уж по психике проехались… И вот, о чем говорить с девчонкой теперь?

      То, что для нее было полгода назад, для меня — двадцать лет. И неизвестно, из одного ли мы времени. Да даже если и из одного, я многое успела забыть. Самовнушение — сила. Я не хотела помнить.

      Ее общество меня не тяготило, но и комфорта не вызывало.

      Буря у меня в душе улеглась. И даже за новоиспеченную принцесску удалось порадоваться. Если ты сама по себе неудачница, то черт с ним, пусть хоть кому-нибудь повезет!

      А вообще, Кристина вызывала уважение. Пусть, скорее всего, по наивности или по излишней самоуверенности в знаниях об этом мире она отправилась в этот самоубийственный поход, если не ошибусь, с легкой руки Гэндальфа, который, как выяснилось, вспомнил, что у Радагаста такая же «путешественница» была, но все же она умудрилась не помереть. А это для человека моего мира достижение. Хотя, нет. Это подвиг! Она молодец. Мало того что выжила, стала принцессой, так еще, судя по всему, поменять судьбу Средиземья смогла. Ну или конкретно одного гномьего рода. То, чего я не сделала, предпочтя отдаваться моральному разложению и чудо-травке в своем отшельничьем домике.

      Typical попаданка, но ведь смогла!

      Ну, что поделать. Я эгоистка. И напрягаться буду, только если угрожают близким мне существам. Из близких существ у меня в этом мире был только Радагаст, который прекрасно справлялся сам.

      Еще был Беорн. Но там вообще без комментариев. Его и близким-то назвать нельзя. Так, знакомый, который не дал мне сдохнуть от недостатка сладкого.

      Я даже собаку не рискнула себе завести. Хотела как-то. А потом вспомнила, что жизнь их, в условиях этого мира, ну, лет десять. Тридцать смертей собачьих друзей на свои триста лет я бы не вывезла точно… Сердце у меня все же не железное так-то.

      Из палатки принца раздавался смех. О, точно на поправку пошел. Встрепанный, лохматый и улыбающийся заразительно, так, что «рот до ушей, хоть завязочки пришей», гном сыпал шутками.

      — Кили!

      — Да иди ты! — гном, устроивший переполох, убедился, что его эльфийку я не замариновала и на зелья не пустила, успокоился. И пошел шухер наводить уже к брату.

      — Думаю, помощь моя уже не нужна, — фыркаю, наблюдая, как Кристина подскочила, сияя, как начищенная золотая монетка. Златовласый гном заулыбался еще сильнее. Хотя куда уж? Синие глаза вспыхнули такой радостью, что любые мысли о притворной любви выбило всем тем счастьем при виде моей соотечественницы.

      Навалилась на свой посох и усмехнулась. Мда уж. У каждого есть Свой человек. Кому-то стоит дождаться его, а кому-то — беречь.

      — Я хочу поблагодарить вас! — гном отвлекся от милования со своей женой и, не вставая с кровати, поклонился. Встрепанные косы качнулись. — Если бы не вы…

      — Не за что, — белозубо улыбнулась. К сожалению, склянку с зеленухой кто-то упер…

      Не стала говорить юному гному, что его жизнь стоила, возможно, десятка других. А может, даже больше. Вытягивать пациента с того света, когда можно спасти других, дело не слишком-то хорошее, на самом деле. Цинично, но правдиво. Три дня его с того света отпевала, а скольких могла спасти?

      — Нет. Вас наградят, вы не думайте!

      Хмыкнула.

      — Рубашку задирай. Посмотрим, что там с тобой.

      Проткнули его насквозь. Со спины. Везунчик, что мимо сердца прошло, ну и гномы-целители не бросили и попытались своими силами его вытащить до того, как я пришла. Страшный шрам на спине и груди.

      — Жить буду? — смешливо фыркает гном.

      — Да нет. Помрешь, — абсолютно серьезно проговорила. Гном вздрогнул. Кристина с ужасом уставилась на меня. А я закончила. — Если дури в одиночку лезть не поубавится.

      Принц выдохнул резко и облегченно. Кристина неуверенно улыбнулась. Кажется, шутка удалась. Аж радостно стало. Сделал гадость — сердцу радость.

      Усмехнулась. Везунчик. От Азога редко кто живым уходил.

      На улице пошел снег, вызывая улыбку. И тревогу. Пустошь. Ветра гуляют. Метель начнется, и будет жесть жестяная.

***

      — Вы вконец охуели?! — я ошарашенно смотрела на упряжь от своих кролей. Которых собирались сожрать, ибо народ прижало с провизией. Кроли сбежали, счастливчики. Но ушлый народ решил — хоть какая-то польза будет, и мои сани пошли на дрова…

      Да вы, блядь, издеваетесь?!

      Шепелявый старик вышел на переговоры.

      — Чего вы серчаете, милсдарыня? Их все же равно кормить нечем было! Травы-то не видать, дракон все потравил! Да и сбегли они! А что вам сани без коней? Или ваших кролей? А так вот, в дело пошли…

      — А мне, блядь, теперь пешком до Росгобела топать?!

      Дед замялся.

      Рука-лицо. Это какой-то бред…

      Вот же люди. Хлебом не корми, дай упереть все, что плохо лежит.

      Радагаст, которому можно было упасть на хвост, уже свинтил. Беорн тоже. И тут такая подстава! Что делать-то теперь?!

      Вот же людская натура. Сама такая, но блин! «Что не прикручено и не привинчено, было тут же спизжено, как только замечено».

      Я ж психану и конокрадством займусь. Вот честно. Или оленя Трандуила уведу, а людям оленину подкину. Или это лось у него? Да не важно! И начнется новый замес в Средиземье. Был Аркенстон предметом раздора, а будет олень…

      Ну а что? Тихо спиздил и ушел — называется нашел. Бильбо Бэггинс — яркий тому пример. Кстати о Бэггинсах. Что-то я его не вижу. Хм… а не тот ли коротыш, которого я щедро матом одарила?

      — Госпожа ведьма! — откуда-то со стороны вынырнул мой рыжий падаван. Я измученно посмотрела на него сквозь разведенные пальцы. Ладонь так и прикрывала верхнюю часть лица.

      — Чего?

      — Его Величество король Торин желает вас видеть…

      Вздохнула. Упряжка все так же лежала передо мной на земле. Подцепила ее носком сапога, поворошила.

      Как мне это развидеть, а?

      — И снова я бомж. Ни коня, ни хаты…

      — Прошу прощения? — рыжий гном непонимающе на меня покосился.

      — Веди уже к своему королю, — махнула рукой.

***

      — Чего хочешь? — ни «здрасти», ни «как дела?». Потрепанный и на вид очень затраханный король сидел на стуле и игнорировал укоряющий взгляд своего советника. — Золото? Камни? Чего желаешь за спасение моего племянника?

      А прищур нехороший. Мол, знаю я, зачем ты сюда пришла.

      — Золото и камни себе оставьте, — фыркнула. — Как показывает история: и с деньгами худо, и без денег хреново. Да и, откровенно говоря, Ваше Величество, от вашего золота я проблем оберусь. Я не дракон, чтобы над златом чахнуть.

      — Тогда чего желаешь? — напрягся король.

      — Мне орки хату сожгли, — поделилась я своей печалью. — А таратайка моя… ай. Дом мне нужен.

      — В Эребор не пущу! — громыхнул гном.

      — Да нахрена козе баян? — махнула рукой. — Вы ж строители. Вот и постройте мне дом у Лихолесья. Так уж и быть, до весны я у вас тут пошарашусь.

***

      — Вы бы видели, как эта ведьма лечит! — рыжеволосый помощник лекаря Тори замахал руками. — А какие у нее настои и мази! Ори — тебе обязательно надо рецепты записывать! Пока она еще здесь. А уж как она принца Фили лечила! Магия!

      — Это еще что! Мне тут принц Кили рассказал, что она красавица! — отозвался один из молодых гномов. Молодежь резво работала ложками, рассевшись у костра.

      — Ну, она молодая, — задумчиво проговорил Тори.

      — Это ты как узнал? — с интересом спросил лохматый Роди. — У нее же лицо — страшное.

      — Руки! — хмыкнул Тори. — Руки ее видели?

      — Да будто у меня время было рассматривать их! У нее рожа — страх!

      — А руки маленькие, аккуратные, белые, — заговорщицки проговорил молодой гном. — Молодые. Даже юные.

      Бомбур, сидящий рядом, хмыкнул и толкнул Бофура.

      — Брешут? Ты ж эту ведьму видел.

      Бофур отвлекся от своих мыслей и похлебки. Потянулся к кружке и отпил.

      — Если бы.

      — Что? Действительно не страшная? — рыжий гном удивленно покосился на брата. Кузен Бифур с сомнением посмотрел на Бофура. Старшее поколение, до этого с интересом прислушиваясь к молодежи, повернулось к Бофуру.

      Гном вздохнул. И нахмурился, вспоминая утреннее происшествие.

      Синие испуганные глаза. Расшитая странными узорами рубашка, диковинные то ли штаны, то ли юбка. Босые обгоревшие маленькие ноги. Маленькие руки, напуганно сжимающие плащ.

      На белой щеке следы от лежанки. А пышные, волнистые, растрепанные волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине, чуть ли не до колен, искрящиеся в свете солнечных лучей…

      Торопливые движения, попытка скрыться. Шипение и ойканье, когда неосторожно свои же волосы дергала, прячась за его спиной, не желая отчего-то показываться людям.

      Он таких нигде не видал. Вроде человек, да для людей слишком красива. Ростом невелика. Не эльф. На людей юга, с Харада, тоже не похожа. Ведьма — как есть! Криста вроде говорила, что они с ней с одной земли, но совсем не похожи.

      Злое выражение на лице и быстрый перебор рук, когда он искоса наблюдал, как она заплетала толстую косу, хмурясь. Возмущенный голос.

      — Красавица.

      — Сбрендил, — хохотнул кто-то. Бофур усмехнулся.

      Если бы сбрендил. Так ведь до сих пор при воспоминаниях об утреннем происшествии неловко становится. Была бы вместо нее гномка, вряд ли бы он живым ушел. Мужчины из ее рода его бы убили за такое. Да и гномки никогда из своих чертогов, будь то девочки или старухи, простоволосыми не выходили. На глаза с распущенными волосами только мужу показываться можно было, родичам, женщинам и детям. И то мальчишкам лишь до определенного возраста.

      Бофур натянул свою шапку на глаза и поудобнее устроился, откинувшись на камень спиной, собираясь подремать. Вот только в голову почему-то лезли идеи для резных деревянных украшений с вязью диковинных узоров. Подвески, чтобы в косу вместе с лентой вплетать. Гладкие заколки с запахом ели. Очелье, поддерживающее волосы. Браслеты…

      Гном усмехнулся. Как только руки дойдут, так сразу. В походе творить было некогда. Истосковался он по дереву, видать. Но зато идей теперь много, только успевай вырезать.