Юки за приглашение ухватился.

Как и за самого Матвея: повис на нём, бормоча что-то неразборчивое, потому как сложно было внятно выговаривать, спрятавшись подмышку. Привалился, дрожа, скрёб пальцами по рубахе, то ли гладя, то ли царапая.

Матвея тоже повело. Зафыркал, запахом затянулся, стиснул за плечи, ответил на объятия. Не стоять же, разведя руки в стороны, как дурак. И заставил себя прямо сейчас расставить все точки над «и», пока не прошёл у омеги приступ эйфории от его щедрого предложения. 

Два года назад всё было понятно – Вэй давно соседу нравился внешне, а как характером в лучшую сторону «поменялся» так вообще стал вне конкуренции. И позови тогда, Юки, не задумываясь, хвостом бы следом побежал. Теперь же и время прошло, и обстоятельства изменились.

Больше всего не хотелось, чтобы тот с Матвеем соглашался жить лишь из-за страха потерять мелкого.

- Я не хочу тебя с ребёнком разлучать. Но в столице меня ждут с ним.

Юки буркнул, не отлепился.

- Я ни к чему тебя принуждать не буду. Дом мне большой дали, уживёмся как-нибудь. Да?

Омега поднял голову, покосился на корзину и нахмурился. По глазам видно было, что хочет сказать что-то, но опасается. Небось, боится за дверью снова оказаться.

Такое положение Матвея не устраивало. Запугивать или помыкать им он не собирался. И, чувствуя, что сейчас совершит какую-то глупость, не стал с ней затягивать. Чуть наклонился, почти коснулся чужих губ своими. 

Если хочет Юки, пройдёт сам этот миллиметр. Нет – значит, точку поставит в их условных отношениях, придётся фиктивным браком довольствоваться.

****  

Не с парнем Матвей целовался и ласкался, а с омегой. Больше того – со своим собственным омегой. Потому в мозгах не кипело, ничего не противопоставлялось и не клинило. Стоило только принять, как ощущать в руках крепкое тело стало естественно. 

Заснули, так и не дойдя до главного, просто полапав друг друга, даже не раздевшись. Успеют ещё, надо нервам отдохнуть дать. С трудом вдвоём уместились на узкой кровати. Матвей, когда один спал, норовил с неё свалиться, а сейчас пришлось боком укладываться, спиной на стену опираться, и разомлевшего Юки держать, к себе прижимая. 

Как ни странно, а Матвей выспался.

С утра под боком обнаружился большой кошак, свёрнутый клубком – вот почему стало просторнее и теплее. Знакомое ощущение. Не привиделось тогда, грел его ночью Юки, пока он отходил от проглоченного дыма. 

Матвей осторожно высвободился, слез, стараясь не разбудить, напился воды и приподнял полог с корзины. Никого, дно пустое и холодное. Его аж перетряхнуло. 

Куда мог младенец деться? Дверь заперта, окна тоже закрыты. 

Не спи омега до сих пор у него, можно было бы подумать, что тот его обманул, усыпил бдительность своим согласием, и утащил ребёнка.

Матвей закрутился по комнате. Под стол заглянул, под кровать, в шкаф, ловя себя на мысли что от паники тупеет. Ещё б в подвал и на чердак слазил! Из корзины с такими высокими бортами и выбраться-то, не опрокинув, нельзя. Но факта, что никого кроме него и каракала в комнате нет, это не отменяло.

- Юки! – рявкнул, продолжая суетливо оглядываться. 

Шерстяной ком встрепенулся двумя парами ушей с кисточками.

Первая торчала на обычной кошачьей голове, росшей оттуда, откуда ей и положено, вторая – ровно из середины свернувшегося каракала, там, где длинные ноги переплетались в уютное гнездо.

Мех котёнка, чуть более рыжий, сливался со шкурой его отца, не различишь кто где. Маленькая мордочка поднялась, сонно жмурясь, и зевнула во всю пасть. Ряд крохотных клыков сомкнулся, раздался звонкий чих, а следом требовательный мявк. 

Матвей как стоял, так и сел. Хорошо лавка оказалась сзади, а то на пол бы хлопнулся. 

- Ты видишь!? Он перекинулся! Он нормальный! – восторженно завопил Юки. Уже перекинувшийся в-человека, схватил мелкого, развернул перед собой, лицом к животику прикладываясь. – Он альфа! Альфа! Чувствуешь? – протянул Матвею.

От теплого тельца шел слабый смоляной запах. Долго принюхиваться не дали, лапки упёрлись мягкими подушечками, отталкивая, котёнок завертелся, вырываясь на свободу. 

Омега был счастлив безмерно. А Матвей двойственно отнёсся к обороту. Вроде как и рад, что ребёнок от него не дефективный, проблем сразу меньше становится, а с другой стороны необходимость тащить его в столицу пропала. 

Стало тревожно: пойдёт ли с ним Юки? Зачем ему теперь собой жертвовать, своим укладом, менять что-то, раз всё хорошо? 

Тот тоже в этом же направлении подумал, но со своей позиции:

- Что, – спросил настороженно, – отменяется наш поход?

- Я обязан вернуться. А за себя с мелким тебе решать. Но мне бы хотелось, чтобы вы со мной пошли. 

- Тогда мы собираемся. Прямо сейчас. С Рамом, – уточнил омега.

Матвей пожал плечами:

- Куда же без него…

Дом в столице действительно большой, поместятся, разберутся. Он и не сомневался, что брат одного не отпустит, придётся обоих привечать.

- Можете не торопиться, неделя есть в запасе. 

**** 

Рам отговаривать не стал, наверное, довольствовался тем, что всё мирно решилось. И ребёнок не урод, и перед старейшиной не надо будет отчитываться, и брат на него не в обиде остался. Последнее – в первую очередь. 

Пришёл к Матвею котёнка осмотреть, пока Юки у них дома шкафы с барахлом выворачивал. Ощупал мелкого как на рынке во всех местах, обнюхал, похмыкал удовлетворённо.

- Не жалеешь, что поторопился за мной идти? – спросил Матвей.

Подождал бы альфа пару-тройку месяцев, его бы тут не было.

- Нет. По любому, пришлось бы потом топать. Юки собирался сам после оборота тебя искать. Не моглось ему. Упёртый. Я его еле уговорил с брюхом не ходить хотя бы, и совсем младенца не таскать, подождать. И вот так вот сложилось.

Хорошо сложилось, Матвей по итогу не жаловался. Не знал он, как бы среагировал, увидев на пороге в столице беременного соседа, или с кульком в руках, а сейчас весь испереживался. Совестно стало, что два года промотал, штаны протирая в пыльных домах кураторов, пока его омега в одиночку маялся. Ведь мог бы и раньше отпроситься, когда выяснил, что ребенок у него сто процентов будет, без всяких «если». 

От самоедства Рам вопросом отвлёк:

- Назовёшь как? Твоё право выбрать имя. Дать по своему роду.

- Ага, и моё право не делать этого. Мы уже назвали. 

Он категорически не хотел давать котёнку приставку от своего здешнего имени, пусть уж лучше Рю будет. Тем более, что имя Рик, уже одобренное омегой, для маленького прекрасно подходило. И совместное звучание с «фамилией» Матвею нравилось. 

Отведённого времени ждать не стали. Набрав в заплечные мешки самого необходимого на второй день из посёлка вышли.

В этом мире довольно спокойно относились к имуществу, и на подъём были легки. Правильно, скарб в виде смены одежды и пары памятных вещей особо не держал, а в любом новом месте при наличии рук и желания можно было запросто с нуля начать. Пока возраст позволяет, и пока не обзавелись выводком.

Только вышли в поля, к маленькой процессии присоединился незнакомый альфа. Не местный, Матвей немного стал разбираться в породах. Этот был из крупных, не такой здоровый и страшный как пантера или тигр, но больше каракалов. Пума, вероятнее всего. Шаровары с ремешками выдавали одного из помощников офицера. 

Обещанный Бо-Йонгом соглядатай обозначил себя, кинул быстрый взгляд на котёнка, скачущего у ног.

- Тебе не обязательно возвращаться, – сообщил он. – Если хочешь, можешь жить здесь. Йонг освобождает тебя от обязанностей. Если ему будет что-то нужно, за тобой пошлют. Но, хочешь, можешь вернуться в столицу и жить там, на общих условиях. Дом за тобой.

- С чего такая щедрость? – Матвей подхватил зверька, передал его Юки.

- Проверку прошёл.

- Какую же? – интересно было, но не особо надеялся, что ответит.

- Собрался вернуться, не удрал.

- Ясно. А ребёнок? Не заберут теперь? Кураторам он больше не интересен? 

- Нет. И не был. – Пояснил, чуть понизив голос: – Все дети обращались, такие чуть позже обычного.

Потому Матвея и отпустили: офицер заранее знал, что малыш нормальный будет. В общем-то, логично, он же в местное тело перенёсся, вся атрибутика в виде трех ипостасей в наличии осталась, с чего бы каким-то физическим аномалиям проявляться.

- Так где остановишься?

- Мы подумаем.

На быстром совещании было решено перебраться в столицу. Юки категорически отказался возвращаться. Он и так ушёл бы из клана, где вокруг его дома хороводы с кострами устраивали. Неуютно жить в таком окружении. Рам поддержал, и Матвей против не был. 

Но на неделю им пришлось задержаться. 

Не в клане, уже по пути, пять дней коту под хвост пустили, как высказался старший из братьев. Единственный недовольный оказался: ему же пришлось с мелким сидеть, ждать пока омега, внезапной течкой озабоченный, с Матвеем по лесу щемился.

Когда вернулись, один сиял как медный таз, прикрывая ладонью укушенную шею, второй отплёвывался. 

Не понравилось Матвею метку ставить, послевкусие противное.

А всё остальное на отлично зашло. И побегать среди деревьев, по густому запаху выискивая притворно прячущегося Юки, и, догнав, разложить на влажной траве. Когда отпустил себя, принял окончательно, что здесь теперь ему жить, местными понятиями и законами руководствоваться, прекратил заморачиваться. 

Перестало смущать, что под ним стонет, подмахивая, парень, ничем особо от него не отличающийся. Разве что только возможностью опять забеременеть, если Матвей неаккуратен будет. Поэтому следил за собой, не хотел снова абы как к такому важному делу как дети подходить. 

А к шее омеги его потянуло, сильнее чем в прошлый раз, пришлось поддаться инстинкту, запустить клыки. Зарычал, услышав жалобный скулёж, испугался немного, что переборщил, или облажался – первый раз всё-таки, хрен его знает, получилось ли правильно. Но челюсти не расцепил, пока не решил, что пора. 

Надо будет учиться доверять своим инстинктам, раз тут на них много завязано. Сути его человеческой это не меняет. И помогать, подсказывать теперь есть кому. Не пропадёт, второй свой шанс не упустит. С оглядкой на прошлое, может, ещё и принесёт сюда что-нибудь полезное. 

Пожарную часть, например, откроет.