Из прошлой жизни - Мы встретимся вновь.

Мы встретимся вновь.

Ночное небо тёмным полотном накрыло всё вокруг. Звёзд не видно: все попрятались за облаками, луны тоже не видать, будто всё так и кричит, что они не будут свидетелями вырванного омежьего сердца… Хотя бы не в этот раз. Ливень давно уже прошёл, оставляя за собой аромат свежести и скользкие тропинки. Ноги разъезжались при беге, когда Юнги неудачно наступал, но всё равно не падал. Эти драгоценные минуты он никак не мог тратить на падение. Лёгкие неприятно горели от частых вдохов, но даже это не могло заставить парня на секундочку остановиться: он не может допустить того что бы Чимин умер.

Альфа не виноват в том, что у омеги мозгов нет, и сам Юнги не сможет и дня прожить с пониманием того, что это он погубил своего возлюбленного. Эту непосильную ношу он не поднимет, а уж про унести лучше молчать. Спустя нескольких минут бега его взору предстаёт небольшая поляна, а в нос ударяет сильный запах ладана и хвои с примесью крови. Кто-то из них ранен, но издалека сложно понять кто именно. Стоя на выходе из леса и чуя кровь, сердце омеги покрывается коркой страха, который не как не может выйти наружу. Если он хочет спасти своего альфу, то ему придётся соблюдать самообладание до последнего, пока это всё не кончится.

Намджун без единого ранения с усмешкой на лице стоит над слегка сгорбившимся телом. Из бока не переставая бежит красная жидкость: его не сильно задело, но боль адская. В руках Чимина оружие, и он честно пытается устоять перед лисом, но то-ли лис такой сильный, то ли он слабак.

Альфа из последних сил делает выпад, слегка задевая руку, но этого всë ещë мало для того, чтобы противник пал перед ним. Это ещё больше разозлило Нама, и он решил закончить всë и сейчас. Мучать смертника это, конечно, весело, но негоже ему — великому хранителю горы — марать руки о какого-то человечишку. Лезвие его меча направлено на Чимина. Он умрет со светлым образом Юнги перед глазами. Жаль, что он не сможет больше сказать ему, как любит его: больше жизни. За ним и в рай, и в ад идти не страшно, жаль только придëтся уходить одному, но обещает самому себе, что по ту сторону его дождëтся. Бездомным призраком по земле блуждать будет, пока своего единственного, что сердце биться заставляет, снова не увидит.

Намджун делает сильный удар, в сердце целится, на громкий крик внимание не обращает.

Он уже умер? Чимин жмурится, приоткрывает один глаз и видит перед собой тело, из которого с каждой капелькой жизнь утекает. Пак падает на колени, не сдерживая слëз, берёт своего малыша и прижимает к груди. Он со смертью пытается договориться, отдать своё сердце взамен, но смерть не поддаётся, ухмыляется и шепчет только, что сердце его даже ему самому больше не принадлежит. Как он смеет торговаться? Вместе с Юнги и Чимин умирает, медленно, мучительно и намного больнее. Сам виновник этого всего смывается с места преступления. Намджун хотел не этого, но вышло так, как вышло и уже ничего не попишешь.

— Любимый, — слëзы Чимина падают на лицо омеги, горькие капли смешиваются с чужими, такими же горькими. Горло дерëт, хочется кричать. Он же не сможет без него: рассыпется, стоит только солнцу взойти над горизонтом.

— Чимин-и, — Юнги кладет свою руку поверх альфьей, оставляя алые следы своей собственной крови, — мы встретимся вновь, обещаю.

Умирающему говорить тяжело, но он старается остаться в этом мире подольше, улыбается. Не хочет, чтобы Чимин запомнил его грустным. Он был для него лучиком света, так пусть таким и остаётся до самого конца. Глаза будто свинцом наливаются, и он обещает, что только на секунду их прикроет и сразу же откроет. Оказывается даже на это у него не хватает сил.

— Не хочу, нет, не умирай прошу, — слова омеги для него, как какой-то шум. Они давно остались одни, отдаваясь своей боли, что ни одно из двух тел выдержать не может. У альфы сердце камнем обрастает, тяжелеет и куда-то на землю падает рядом с умирающим Юнги.

— Я люблю тебя, — хватка на руке слабеет: их время кончилось. Чимин кричит до тех пор, пока голос не срывает, всё продолжает остывшее тело обнимать, согреть пытается. Вспоминает, как грел его прелестные пальчики, и буквально спустя пару минут они становились теплыми, только в этот раз так не прокатит. А Чимину жить без Юнги не прокатит.

Юнги просыпается в холодном поту и со стоящими слезами в глазах. Это было так страшно, а в районе живота будто, и в правду, расползалась ноющая рана от острого лезвия. Это же сон, просто обычный сон, но от этого так жутко, что он не готов видеть Намджуна. Захочет, а всё равно не сможет, обязательно вспомнит, как умирал во сне. Омега понимает, что сны разные бывают и не всегда хорошие, но то, что в его снах присутствуют одни и те же люди его как-то настораживает. Он не должен бояться Нама, но стоит ему увидеть альфу, как Юна в дрожь бросает. Он бы хотел снова встретить того парня, возможно, даже рассказать о снах. Может, это просто сны предвестники к их знакомству, но не станет ли это всë ещë страннее?

Надев бежевую футболку, самые обычные чёрные джинсы и кеды, он выбежал из дома и направился в больницу. Там он может встретить Кима, что не особо желательно для него, но от мысли что вдруг, по счастливой случайности, он сможет встретить того альфу, будоражило его нутро. Невозможно влюбиться в человека, которого ты видел один раз и фактически его не знаешь, но омега сам себя удивляет, обратное доказывает. Он помнит и этот запах, который проходили сквозь него задевая и будто щекоча всë внутри.

Вот уже виднеется здание поликлиники: большое и светлое. В этом здании множество кабинетов и не факт, что в одном из них найдëтся тот самый альфа. Юнги в глубине души надеется на свою удачливость.

Немного дрожащими руками он открывает дверь, проходя в помещение и почти сразу замечая знакомого незнакомца, что спокойно читает книгу облокачиваясь на стену. В спешке он хватает недоумевающего парня за руку и волокёт его на улицу. Отводит того в сторонку и виновато оглядывает парня.

— Извини, это было, наверное, очень некрасиво, — альфа смотрит на омегу своим прожигающим взглядом. — Я Юнги!

Парень протянул свою ладошку в ожидании, что Чимин её пожмёт, но не увидел чужую руку в ответ.

— В общем, ты мне достаточно давно снишься, и я если честно не знаю, зачем притащил тебя сюда, — Юнги поскорее убрал ладонь за спину, сжимая её в кулак, чтобы ситуация не стала ещё более неловкой.

На пухлых губах расцвела дружелюбная улыбка. Альфа очень старался не выдать себя, а точнее — свой смех, потому что Юнги выглядел одновременно безумно нелепым и милым. Чимин, кажется, только сейчас начинает понимать себя из снов: этот Юнги просто нереальный и очень красивый, но самое лучшее из всего этого то, что омега живой и стоит сейчас перед ним.

— Чимин, но ты, наверное, уже знаешь моё имя из снов, — Мин махнул головой, подтверждая слова. — Точно так же, как и я твоё.

— Так значит, ты тоже видел сны со мной.

— Я думаю, это не лучшее место, чтобы говорить об этом, может зайдём кофе попьём?

— Да, наверное. Я не против.

Они остановились на ближайшем кафе при том, что оно находится рядом с поликлиникой, омега никогда тут не был. Сидя за столиком, Юнги стал рассматривать кафе. В помещении преобладали красные оттенки.

— Я угощаю, здесь делают очень вкусный кофе, — сказал Чимин, продолжая смотреть на парня. Это так необычно: видеть его не во снах, но всё равно приятно, что они вот так просто сидят и разговаривают.

— Так ты решил со мной познакомиться только из-за снов? — они уже сели за свободный столик, и Чимина как никогда волновал этот вопрос. Мысль о том, что Юнги познакомился с ним только из-за снов почему-то задевала его.

— Больше да, чем нет, — наступило молчание: вроде как есть, что сказать, но неловко. Очень. Тишину прервал улыбающийся официант. Сделав заказ и уже попивая кофе, омега заговорил.

— Так тебе, как и во сне, нравится лаванда? И у тебя есть шрам на животе? — тараторит вопрос за вопросом омега.

— Воу-воу, помедленней, — Чимин выставил руку вперед показывая рукой знак стоп. — Да, мне нравится лаванда, и да — у меня есть шрам на животе.

Юнги закусывает губу, в голове представляя историю о том, как они переродились и в этой жизни встретились вновь. Так романтично… Может себе позволить помечтать о подобном, он всё-таки омега. Ха, а вот говорить ему о том, что это правда не обязательно, если хотите остаться с целыми барабанными перепонками.

— Как в дораме, — сладко тянет Мин, улыбаясь своим мыслям.

— Что «как в дораме»? — спрашивает ничего не понимающий Чимин.

— Мысли в слух.

Боязнь Намджуна как-то отошла на второй план, и стало так спокойно. Он старается не допускать, что это из-за запаха альфы, но мысль такая всё-таки проскакивает. И не то, чтобы это его разочаровывало. Просто, если он встретил того самого, то с Намом придётся порвать, а Юнги не очень то и хочется задевать чьи-то чувства. Как бы это странно не звучало они же не чужие друг другу. Если из них пара не вышла, то может получатся неплохие друзья?

— Может обменяемся номерами.? — с осторожностью спрашивает Чимин, побаиваясь услышать отказ.

Губы омеги тронула легкая улыбка, и без лишних слов он просто протягивает альфе свой телефон. На секунду их руки соприкоснулись. Пальцы Чимина горячие, жарче костров из преисподней, но Юнги нравится. Нравится, даже если всё его тело от прикосновений волдырями покроется, от этих рук он не откажется. Его это пугает, но будто невидимые нити тянут к альфе. Мало было ему этой странной ментальной связи и ощущения, что тот сон вовсе и не был сном, так ещё к этому всему привалила эта странная тяга.

Поняв, что он до сих пор держит телефон и не отпускает, тот убирает свою руку, пряча взгляд от этой <s>невероятной</s> дурацкой усмешки. А Чимину и так было хорошо, он не спешил: наслаждался этим невинным прикосновением и, если честно признаться, ему хотелось ещё… Дольше, ближе и чтобы тело к телу, но об этом не то чтобы говорить, об этом даже думать рано, однако не думать не получается. Альфа набирает свой номер в контактах и отдаёт устройство омеге обратно, на этот раз соприкоснуться не получилось, но Чимин, почему-то, уверен, что у них ещё будет время для этого.

— Здравствуй, Намджун. Мы, кажется, вечность не виделись, — Джин присаживается на кресло напротив доктора, кладет руку на свой уже довольно выпирающий живот и поглаживает. Просто это стало уже некой привычкой. Он с нетерпением ждёт появления своей крохи, как и отец ребенка, который не смог пойти с омегой и отправил вместо себя Чимина — брата Джина.

— Что ты здесь забыл? — Нам не рад от слова совсем: ему отголоски прошлого и его ошибок не нужны, а он уверен, что омега сейчас именно об этом и заговорит.

— Да уж, дружелюбием ты никогда не отличался. Юнги сейчас с Чимином.

Альфа уже порывается встать и бежать искать <s>своего</s> разгульного омегу, но Джин его останавливает одним своим грозным взглядом. Сейчас Джуну никак не сбежать: второй раз испортить чужие жизни омега ему не позволит.

— Ты уже забыл, чем всё в прошлый раз закончилось? Мне напомнить? — слегка повышает голос, а внутри альфы режущая вина просыпается. Он думал, что та его отпустила, больше не появится, а она живее всех живых и спустя столетия про себя напоминать, видимо, будет.

— Намджун, я же знаю: ты не плохой. Сейчас нет никого поселения и старейшины тоже нет, ты не перед кем не будешь опозорен, оставь мальчиков. Они заслужили счастья…

Омега встал со своего места, подошёл к альфе и опустил ладонь на его плечо. Намджун на него даже не смотрит: ему стыдно. Он жалел о том, что тогда произошло. Не только одному Паку тогда плохо было, не только он один упивался своей болью. Альфа никогда Юнги не любил, но тогда папа и его слова и этот совет… Было тяжело, очень тяжело, и он прогнулся под словами окружающих и ровно встать уже не смог. Всё это привело к ужаснейшей ошибке. Пытался найти самому себе оправдание — не нашёл. Сокджин, действительно, прав. И, может, это — тот самый момент когда надо творить хорошие дела? Намджуна это не очистит, но хотя бы кто-то из их треугольника будет счастлив.

— Так будет правильно, Джун-и, я могу помочь тебе и рассказать всю правду. Не стоит скрывать прошлую жизнь от мальчиков.

— Я буду не против… Кажется, я слишком слабый, — Нам поднял глаза от пола и попытался улыбнуться, только вышло как-то слишком вымученно. Джин на него не злится, и это радует. Омега — хороший друг, всегда был правильным и до тошноты добрым.

Даже когда он убил Юнги, тот не ненавидел Намджуна, всё равно спустя время стал его вновь поддерживать. Нам восхищается его стойкостью, омега заставляет себя уважать своими поступками.

«Спускайся» приходит на телефон Юнги, и он слегка подкрашивает губы блеском перед тем, как выйти за порог квартиры. Для Чимина хочется быть красивым, хоть тот постоянно говорит о том, какой омега невероятный, но тот всё равно пытается выглядеть с каждым разом всё лучше.

Мин радуется как ребенок, Чимин проявляет к нему интерес и по возможности уделяет всё своё свободное время, а Юнги упивается этим, как вампир кровью своей жертвы. С Паком хорошо до скрежета зубов, каждое их расставание для омеги как война, и воюет он с собой. Не должен он так сильно зависеть от едва знакомого человека, пусть и ощущается, будто они вместе прожили не одну жизнь. Он не должен, но получается само: его тянет, как магнитом, и сил на сопротивления совсем нет.

Увидев альфу, Юнги теребит край своей рубашки: сколько бы раз они не виделись, он всё равно немножко нервничает и с каждым разом убеждается, что какую одежду альфа на себя не нацепил, а всё равно выглядит великолепно. Омега подходит к нему, раскидывая руки в стороны: ждёт, пока Чимин обнимет его. Ждать долго не приходится, и Мин получает эти его горячие ладони на своей талии, только тогда успокаивается, вдыхая сладкий для него запах. Нервозность как рукой снимает, Юнги готов такое лекарство каждый день принимать, да и принимает.

— Я так соскучился по тебе, — Чимин подумывает постоять так подольше, и, кажется, омега совсем не против этого. Прижимает его к себе, радуется, что с ним на такую близость идут.

— Правда скучал?

— А ты думаешь, я врать буду?

Отстраниться всё-таки приходится. Он видит прекрасное личико Юнги. Слегка подведённые глаза, на губах блеск, а в ушах сережки. «Безумно красивый» — думает альфа.

— Нас Джин в кафе пригласил, рассказать мол что-то хочет.

— Значит, я сегодня познакомлюсь с твоим братом? — Юнги немного нахмурился: ему страшно знакомиться с родственниками Чимина, и он бы хотел отсрочить этот момент желательно на подольше, но у судьбы другие планы.

— Ну, можно и так сказать, — альфа взял руку Мина в свою и стал успокаивающе поглаживать. — Не волнуйся, он не кусается, и, тем более, я никому не позволю тебя обидеть.

Юнги кусает свои губы и почти съедает весь блеск, а Чимину тоже хочется эти губки покусать.

— Можно я тебя поцелую?

Вопрос прилетает очень неожиданно для омеги и, не успевает он ответить, как чужие губы уже накрывают его в жадном поцелуе. Покусывают, отстраняются и снова возвращаются к поцелую. Чимин даже и думать не мог, что с Юнги так хорошо целоваться, а притягивающие ближе руки омеги заводят. Альфа улыбается тому, как омега льнёт к нему и чуть ли не буквально в руках плавится. Ему так сильно нравится Юнги…

— Ты такой вкусный, вернёмся к этому позже? — спрашивает так, что отказаться не возможно, а от того, с какой интонацией он это произнёс, всё тело начинает приятно дрожать. Они отлипают друг от друга, и каждый себе обещает, что это ненадолго.

Кафе, в котором назначил встречу Джин, находилось не так далеко от дома Юна, поэтому прогуляться стало очень хорошей идеей.

Уже идя к столику и видя рядом с братом незнакомую фигуру, Пак хмурится. Это явно не муж Джина, и этот альфа ему незнаком. Зато у Юнги сразу сердце останавливается, стоит подойти к столику и увидеть рядом с братом Чимина Намджуна. Мин не знает, куда деть свой взгляд, и что вообще говорить сейчас, но даже несмотря на прожигающий взгляд, руку любимого не отпускает и в том, что тот любимый больше не сомневается. После поцелуя всё стало правильно и, самое главное, — понятно. Просто Мин Юнги бесповоротно влюблён в Пак Чимина.

Парочка присаживается на свои места. Юнги глаз от стола не поднимает — боится.

— Ты кто такой? — Чимин не скрывает своей агрессии по отношению к незнакомцу. Смотрит прямо, взглядом так, что наповал убивает, а Намджун только усмехается, отмечая у себя в голове, что Пак не изменился совсем.

— Чимин! Нельзя так! — говорит Джин и грозно смотрит на своего брата, которого кажется слишком плохо учил манерам. Позже омега обязательно проведет поучительную беседу.

— Да что?! Это не я кого попало притаскиваю, — возмущенно смотрит в ответ, немножко обижаясь, что брат ему сделал замечание. А он, между прочим, своих любимых омег защищает от незнакомца и плевать, что этого делать совсем не нужно.

— Пак Чимин! — и не дав парню сказать что-то в ответ, Джин переключается на Юнги. — Здравствуй, я Сокджин — брат вот этого оболтуса.

Мин поднимает глаза от стола и, наконец-то, смотрит на красивого омегу, у которого улыбка растянута на всё лицо, но выглядит это безумно мило. Юнги копирует улыбку парня и, если попытаться забыть, что рядом с Сокджином сидит Намджун, становится не так напряжёно. Чимин чувствует состояние своего омеги, но никак не может понять, из-за чего он такой. Ему срочно нужно покурить, Чимин шепчет Юнги, что скоро вернётся, получает испуганный взгляд медовых глаз, целует в макушку, уверяя, что всё будет хорошо, и уходит на улицу.

— Намджун…

— Юнги, не стоит, всё в порядке.

И Юнги замолкает, больше попыток с ним заговорить не предпринимает и пытается отвлечься с Джином, который всеми силами старается разрядить обстановку. Чимин возвращается через пару минут, уже не пыхтя как бык, при виде Намджуна, и это хорошо.

— Так, о чём ты хотел поговорить?

— Ох, Чимин, помнишь сны, которые тебе снились? — начинает Джин.

— То, что вы видели во сне — это ваша прошлая жизнь, — договаривает уже Намджун.

— В смысле? — почти хором спрашивают Чимин с Юнги.

— Ну, вот в прямом.

У Юнги, как нон-стопом в голове, картинки проезжают и останавливаются на том моменте, где он умирает и становится как-то ну уж очень не по себе. В это верится с трудом, но тогда всем этим непонятным чувствам находится объяснение. Пазл складывается. Чимин же хватает Нама за ворот футболки: в глазах Пака черти пляшут. То, что тот однажды убил его любимого малыша, красной тряпкой для пылающей ярости становится. В его вторую руку вцепляется Юнги, мысленно прося отпустить.

— Пак, ты меня и так вполне себе хорошо наказал. Отпусти футболку.

Нехотя Чимин отпускает футболку, понимая, что прошлое этим всё равно не изменить, и садится на своё место, пока всю их компанию не выперли из кафе.

— Почему ты мне раньше об этом не сказал? — обращается Чимин к Джину и видит, как тот закусывает губу.

— Я думал, вы больше никогда не встретитесь, — честно отвечает омега.

— Понятно.

Спорить и ругаться сил нет, хочется только окунуться в море нежности с Юнги, который оказывается ещё с прошлой жизни его был.

— Чимин-и, я домой хочу, — тихо говорит омега, чтобы его кроме Пака никто не услышал, и по-смешному надувает губки.

Юнги хочет спрятаться от всего этого, он отчаянно отказывается верить в то, что однажды его убил Намджун и пока сил переваривать рядом со своим же убийцей эту информацию не находит, но он обязательно об этом подумает и поговорит с Намом наедине.

— Нам пора, — просто говорит Чимин, и они покидают заведение.

Так же довольно быстро доходят до подъезда Юнги, обнимаются, и альфа уже готов пойти на парковку к своей машине, как рука омеги останавливает его, схватив за край футболки большим и указательным пальцами. Чимин разворачивается.

— Может, останешься сегодня у меня? — жалобно смотрит на альфу, зная, что этим умоляющим глазкам просто невозможно отказать.

Под пледом тепло и хорошо. А когда Чимин лежит сзади и приятно греет ладонью живот Юнги, становится ещё лучше.

Они зашли в мило обставленную квартиру. На стенах развешано множество фотографий, почти по всем углам стоят растения. Чимин вспоминает свой единственный, и то засохший цветок и мысленно восхищается омегой. Паку хочется забрать Юнги к себе в дом, чтобы тот вот так же заполнял его голые стены разными фотографиями и пусть хоть весь дом цветами заставит так, что прохода не будет, только пусть рядом останется.

По началу всё было как-то неловко: Юнги от того, что Чимин в его квартире впервые, а Чимину от того, что желание перекинуть омегу через плечо и унести в свои хоромы не проходит. Как итог, они решили посмотреть фильм и стало так уютно, по-семейному… Мин буквально готов визжать, как девчонка. Он чувствует поцелуй в загривок, от каждого нового касания губ по телу расходятся электрические заряды, заставляя немножко подрагивать. Юнги ерзает, поворачивается, чтобы получить полноценный поцелуй и получает. Чимин нежно смакует губы омеги, руками блуждая по желанному телу, проходится пальцами по выпирающим позвонкам и думает о том, что теперь его только так откармливать будет.

Юнги хнычет и на накаченные бедра забирается, попой попадает на вставший член альфы, на пробу проезжается пару раз и удовлетворённо смотрит, как изо рта альфы вырываются тихие стоны. Чимин сохраняет эту картинку у себя в голове, зная, что ещё не раз будет вспоминать этот момент. Он бы на самом деле всё, связанное с Юнги, сохранил. Рубашка летит на пол, как и футболка Чимина. Последний смотрит на затвердевшие розовые бусины, облизывается, обхватывает своими пухлыми губами сосок, играясь с ним, и упивается надрывными стонами сверху. Его это раззадоривает ещё больше, а вплетенные в волосы пальцы, что несильно сжимают пряди, только доказывают, что он делает всё правильно. Ещё через мгновение куда-то в сторону летят штаны вместе с нижним бельём.

— Тебе так нравится быть сверху? — усмехается альфа с того, как нетерпеливо Юнги садится обратно на бедра парня.

— А тебе видимо очень нравится трепаться, лучше бы так пальцами работал.

Чимину дважды повторять не надо. Юнги течёт как сучка, так много смазки, поэтому первый палец без проблем проходит. На втором омега морщится, и Пак начинает целовать его плечи, заменяя боль своей безграничной любовью, что скоро из ушей полезет. Продолжает растягивать, пальцы находят простату, и Юнги беззвучно стонет, сам на них насаживается. Из валявшихся рядом джинс альфа достаёт блестящий пакетик, сразу разрывая его и раскатывает презерватив по колом стоящему члену: так сильно его хочет.

Омега обхватывает член, садясь верхом до конца, больно, но даже это не затмевает его дикого желания объездить Чимина. Он начинает двигаться плавно, чувствует руки, сжимающие его ягодицы, и плавится. Так хорошо. Чимина надолго не хватает, и он опрокидывает Юнги ускоряя темп, слушая шикарные стоны. Понимает, что слишком сильно сжимает бёдра омеги, но убрать руки становится как-то нереально и за синяки на этом бледном теле обязательно позже извинится. Чимин надрачивает небольшой член Юнги в унисон своим толчкам, попутно оставляя на всех местах, до которых он может дотянуться, засосы. Оба чувствуют приближение скорого оргазма, но только омегу накрывает раньше, и он пачкает ладонь альфы, обмякая в его руках, а если б мог — так вообще в лужицу превратился. Чимин кончает в презерватив, отдышавшись, пробует своего Юнги на вкус, слизывает белесую жидкость с пальцев и чуть ли не мурлычет от удовольствия.

— Вкусный, — тянет он. Омега заливается румянцем и плевать, что какое-то время назад седлал альфу, ни капли не краснея при этом.

Потные, уставшие, но счастливые.

— Чимин-и, убраться надо, — дует губки Мин, получая чмок.

— Может завтра?

— Не-а, лень будет.

— Эх, всё для тебя, цветочек.

Чимин страдальчески поднимается, выбрасывает презерватив и идёт обратно.

— В следующий раз будем поаккуратней вещами разбрасываться, — посмеивается альфа, снимая с бедного растения трусы.

Они принимают быстрый душ, меняют простыни и не поднимаются с постели до тех пор, пока в обоих желудках киты не начинают петь. Юнги стоит в коротких шортиках, напевает себе под нос незнакомую альфе песенку и готовит ужин.

Спустя время перед альфой стоит аппетитно пахнущая еда, рот наполняется слюной. Они кушают, и, уже когда доедают, Юнги говорит:

— Мы прям как счастливая семейная пара.

— Почему как? Мы и есть счастливая семейная пара, — Мин улыбается.

— Я и не сомневался.