— Значит Вален не смог выжечь эту заразу на Терре, — длинные нервные пальцы выстукивали ритм бессмертного «Полёта валькирий» (1), Райнхильд еле нахмурилась, размышляя. — Придется запускать третью фазу сразу после прибытия на Феззан.

       — Да, майн Кайзер, — военный министр позволил себе выглядеть немного расслабленнее чем обычно, — Но возникла проблема — реакция генерал-губернатора полностью не соответствует прогнозам и составленному психологическому портрету.

       Стремительный ритм резко оборвался хлопком ладони по столешнице. Лоэнграмм развернулась лицом к экрану дальней связи.

       — Что именно?

       — Он не поверил, переспросил и, — Оберштайн сделал паузу, подбирая точную формулировку. — не хотел верить в возможность вашей смерти.

       — Ройенталь не хотел моей смерти? — медленно, словно примеряя одно понятие к другому, тихо произнесла она с толикой сомнения и резко вскинулась. — Повторите, пожалуйста, как вы это сказали.

       — Вы обвиняетесь в покушении на Его Величество.

       — Значит о результате он не знал? — въедливо уточнила Райнхильд.

       — Ему было очень важно знать живы ли вы или нет, — добавил немаловажную деталь мужчина.

       — Даже так.

       Светлые, почти прозрачные голубые глаза затуманились — кайзерин задумалась настолько глубоко, что отрешилась от внешнего мира. Острый ум самого гениального, по общему мнению имперцев и демократов, из ныне живущих флотоводца во всем исследованном человечеством космосе решал одну единственную задачу.

       Что она, Оберштайн, Мюллер, Кесслер и многочисленные аналитики могли пропустить при составлении психопортета? Ройенталь умён, хладнокровен и может сыграть роль, но в то же время его запредельные амбиции, целеустремлённость и определённая беспринципность существенно облегчали прогнозирование действий гросс-адмирала. Значит где-то он смог перехитрить их всех, успешно скрыв один из своих мотивов. Мотивация его поступка имеет прямое отношение к ней. Скорее всего это чувства.

       Восхищение, уважение? Вряд ли. Они были и раньше, что не помешало ему организовать попытку покушения на Гайерсбурге и, нарушив план битвы при Вермиллионе, привести руководство Союза к капитуляции, тем самым останавливая бой в системе в момент кульминации. Тогда она была в полушаге от сокрушительного поражения. Лоэнграмм знала, что после её смерти никто из находящихся в системе Вермиллион адмиралов не сможет оперативно перехватить командование.

       Что может быть ещё? Райнхильд быстро прокручивает связанные с разноглазым адмиралом воспоминания, делая упор на его реакции.

       Расследование по обвинению в заговоре и укрывательства девицы из клана Лихтенладе? Последовавшее за этим снятие с поста начальника Императорской Ставки и назначение генерал-губернатором на Хайнессен? Последним он был пожалуй даже больше недоволен чем обвинениями. В высших кругах не без оснований считали, что это опала. Ведь до этого Ройенталю позволялось больше чем общепризнанному фавориту Кирхайсу. Ведь его мнение не просто выслушивали, его ещё и учитывали.

       По ассоциации с именем погибшего напарника всплывает память о их конфликте, перешедшим в острую фазу вскоре после формирования Нового Адмиралтейства. У Лоэнграмм тогда не было возможности внимательно следить за пертурбациями отношений в команде, в то время она активно интриговала, искала новых соратников и разбиралась с остальными гросс-адмиралами, возмущёнными столь наглым покушением белобрысого сопляка на их вотчину. Началось всё очевидно с ревности, уж слишком непринуждённо Оскар перехватывал внимание Райнхильд, демонстрируя лучшее взаимопонимание и высокие профессиональные качества. Естественно такого покушения на свои привилегии Кирхайс стерпеть не мог. Их не слишком громкая, чтобы принимать какие-либо меры, грызня полгода держалась в рамках допустимого, пока не прогремела победа Рейхсфлота в системе Астарты, и маркиза Бенемюнде не попыталась убить Аннерозе. Судя по всему Ройенталь не просто отдал шанс отличиться перед графиней Зигфриду, но и продемонстрировал что-то ещё, что вывело их борьбу на новый уровень.

       Были непонятные взгляды старшего адмирала, была жгучая собственническая ревность получившего адмиральский ранг напарника, были неоднозначные намёки сестры, которые до смерти уставшая Лоэнграмм к своему стыду полностью проигнорировала.

       Мог ли Ройенталь понять, что его сюзерен не мужчина?

       Вполне. Мог быть прокол с её стороны или Кирхайса, может сыграла роль интуиция Ромео-после-шести. Тогда почему он не использовал эту козырную карту в самом начале волнений, когда власть новой династии держалась в большей степени на авторитете в войсках и умении стравливать между собой придворные группировки? Это дало бы недовольным возможность объединиться против женщины на троне и пошатнуть её авторитет в Рейхсфлоте.

       Женщины Рейха не служат со времён Великого Рудольфа. Их удел: правило трёх К (2) и быть послушным отцу и мужу украшением дома. Корону Гольденбаумов до неё надевала только принцесса Катерина — восьмимесячный кулёк кружевной пены, перевязанный розовой лентой, расшитой золотыми нитями, который почти все время сладко сопит и иногда жалобно мяукает, точно маленький котёнок. Довелось ей подержать формальную правительницу на руках, обычный ребёнок, маленький и слабый, правнучка Отфрида Пятого, по линии третьей дочери. На крохе-Кайзерин династия Рудольфа собственно и закончилась. Но и она попала на трон исключительно стараниями всемогущего на тот момент герцога фон Лоэнграмма, отбившего наступление Союза Свободных Планет и выигравшего Гражданскую войну. Малышка Катерина фон Пегнитц по планам Райнхильд должна была подготовить патриархальный Рейх к идее женщины на троне. Это был исторический прецедент, оправдывающий её коронацию.

       Она отлично понимала, что впервые получила серьезную защиту от последствий своего раскрытия только со званием гросс-адмирала.

       Гросс-адмирал Рейха не просто высшая ступень в военном табеле о рангах (3). Это иммунитет от суда и прощение всего, что он совершил до этого момента.

       Единственное преступление, которое может совершить гросс-адмирал Рейха Гольденбаумов, — государственная измена. И решить судьбу мятежника вправе один лишь Кайзер. Райнхильд подозревала, что её настолько быстрая военная карьера была возможна лишь с откровенного попустительства старого Фридриха всегда на редкость благодушного, когда речь шла о сёстрах фон Мюзель. После коронации она смогла добраться до его личного архива и проверить приказы о повышениях до полных адмиралов и выше. Везде, абсолютно везде, даже в указе о зачислении в кадетский корпус она видела одно и тоже:

       «Райнхильд фон Мюзель»

       «Райнхильд фон Лоэнграмм»

       Старый Кайзер дал ей всё.

       Смешно, здравая оценка роли старого Кайзера в своей жизни стала возможной исключительно после его смерти. До того момента она ещё не лишилась остатков детского восприятия. Полученные звание и прилагающиеся к нему обязанности, титул графов Лоэнграммов и необходимость решать вопросы управления имениями быстро выправили перекосы в развитии личности. Это был бесценный дар её сюзерена, именно некогда ненавидимый Фридрих фон Гольденбаум неявно заботился о внезапно оставшейся одной при живых отце и сестре девочке, позволил ей изучить империю Гольденбаумов со всех сторон.

       Ройенталя поддерживают промышленники и часть молодой аристократии. Из военных ресурсов у него есть сорокатысячный преданный своему командующему флот. Если не будет ошибок, то второй гросс-адмирал и Главнокомандующий Рейхсфлота Миттельмайер со своими ураганными поможет приятелю.

       За Лоэнграмм однозначно выступят Оберштайн, Биттенфельд, Вален, Айзенах и Мюллер. Также, переданный Августу-Самюэлю флот погибшего на Урваши Лютца. Кесслеру будет выгоднее принять её сторону. А вот Меклингер…

       — Где моя сестра?

       — Кронпринцесса, — в этом слове звучал тонкий намёк на немой укор, — Грюневальд в скором времени прибывает на Феззан вместе с представителями старой фракции, — «они выступают».

       — Эта информация должна дойти до генерал-губернатора, — распорядилась Райнхильд. — Задействуем его агентов в Военном министерстве. Я лично напишу ему письмо с приказом вылететь на Феззан, — в её светлых глазах разгоралось знакомое Оберштайну по многочисленным военным кампаниям и политическим играм азартное предвкушение сложной задачи.

       — Думаю, вам стоит кое-что узнать, прежде чем начинать планирование.

       — Да?

       — Ройенталь вышел на Мюллера, чтобы передать информацию по каналам разведки, — доложил министр и скосил глаз на скрытую панель. — Пакет сейчас пересылается, а ещё есть запись их разговора.

       — Включайте, — сухо обронила Кайзерин.

       Щелчок аппаратуры, на экране видеосвязи загорается метка подключения второго аудиоканала. Она сменяется зелёным треугольником воспроизведения.

       На записи слышатся стуки и шелест, после чего раздается хлопок двери.

       — Здесь занято, — сообщает недовольный голос Мюллера на неповторимо провинциальном альянсише.

       — Даже для меня? — хорошо знакомый звучный баритон немного тянет гласные.

       — Вы исключение из правил, господин генерал-губернатор…

       Девушка внимательно слушала завязку разговора, с интересом приподняв бровь, когда прозвучала просьба проверить банковские счета. Министр жестами сообщил, что этот доклад будет позже.

       — Мне нужен Трюнихт. Нужен живым, — тем временем жёстко требует Железный Щит.

       Лоэнграмм еле слышно одобрительно хмыкает, когда слышит ройенталевскую характеристику этого проходимца, и сдвигает брови на уточнение флот-адмирала разведки.

       — Уверен?

       — Да, но прямых доказательств нет.

       — В таком случае, я тоже хочу ему задать несколько вопросов, — Оберштайн на вопросительный взгляд отрицательно качает головой — Трюнихт пока разгуливает на свободе.

       — Значит побеседуем с ним вместе. Вместе, иначе вместе с этим конвертом на стол министра ляжет подборка очень интересных документов с Урваши, — открыто грозит Мюллер, зная его можно быть уверенной, что это заявление полностью правдиво.

       И разведчик Мюллер и руководитель Военной полиции Кесслер, собирали компромат на всех вокруг так же легко как дышали. У последнего кроме всего прочего хранился знаменитый в узких кругах дневник адмирала Рихарда фон Гриммельсхаузена, от использования которого в своё время Райнхильд отказалась. На его тонких страницах под черной кожаной обложкой с тисненым серебром имперским орлом по-ученически аккуратным почерком старика были записаны многие нелицеприятные факты о важных государственных и военных деятелях эпохи Гольденбаумов.

       Запись подходила к концу. И тут Нейдхард задал неожиданный вопрос:

       — Кстати, гросс-адмирал, вы любите пурпурные розы?

       Кайзерин напряжённо замерла, ожидая ответа.

       — Нет, я предпочитаю белый, — она ошеломлённо откинулась на спинку кресла, слушая как уверенно чеканит слова голос любимого человека.

       — По результату речевого анализа, с вероятностью девяносто восемь процентов никто не лгал в ходе записи, — спокойно отметил гросс-адмирал, — В результате расследования касательно принадлежности банковских счетов мы вышли на маркизов Эриха фон Шляйхера, Дитриха фон Швангау герцога Альфреда фон Геринга Густава фон Брауншвейга, Софию и Рихарда фон Лихтенладе, баронессу Доротею фон Шаффхаузен и её высочество кронпринцессу Аннерозе фон Грюневальд, — голос мужчины стал по официальному сух и формален, электронные глаза на миг сверкнули красным. — Эти счета фигурировали в деле, как источники финансирования терраистов, чья непосредственная вина в покушении на вас на Урваши уже доказана. Переданные генерал-губернатором документы содержат свидетельства государственной измены флот-адмирала Меклингера, части его офицеров, Вашего личного доктора Эмиля фон Зелле и уже названных лиц.

       — Мне нужна замена Эмилю и кандидатура на пост главы безопасности Феззана, — почти молниеносно отреагировала Лоэнграмм. — Дальше, кто ответственный за расследование, контр-адмирал Фернер? Пусть объединяется с Кесслером и готовит операцию. Я вызываю Ройенталя и старых аристократов на Феззан.

       — Опять проверка? — недовольно констатировал очевидное Оберштайн. — Райнхильд, вам не стоит так рисковать.

       — Мы будем играть по старому плану, что заставит всех заговорщиков зашевелиться ещё сильнее, — холодно усмехнулась девушка, — Но начнём раньше, ещё в полёте, что даст Кисслингу неопровержимый повод арестовать и допросить Эмиля. Мюллер должен как можно быстрее взять Трюнихта и фройляйн фон Кольрауш, приказ передашь сегодня. Её сына передадите графу фон Мариендорфу. Установить плотное наблюдение за всеми фигурантами, включая представителей Херрен-Клуба, которые прибудут в столицу, адмиралом Байерляйном, флот-адмиралом Меклингером и гросс-адмиралом Миттельмайером. Вы можете в любое время суток связываться со мной и контр-адмиралом Кисслингом. Кроме того, я повышаю флот-адмирала Корнелиуса Лютца до гросс-адмирала посмертно. Пенсию выплачивать его невесте.

       — Да, майн Кайзер!

       — Если это не всё, то свяжись со мной вечером, думаю фройляйн фон Мариендорф уже ждёт, когда освободится канал.

       — До следующего сеанса связи, — кивнул подчинённый и отключился.

       На панели управления вновь замигал индикатор вызова, который был тут же принят.

       — Добрый день, фройляйн Хильдегарде, — тепло поприветствовала подругу Лоэнграмм.

       Появившаяся на экране коротко стриженная девушка в бежевом брючном костюме, протянула руку вперёд, будто желая коснуться.

       — Я рада, что с вами всё в порядке, Райнхильд, — губы Хильды дрожали так, словно она готовилась расплакаться. — Я слышала про Лютца…

       — Да, это мой просчёт. Кирхайс, Кемпф, Ренненкампф, Штайнметц, Фаренхайт, Лютц… — Райнхильд, распаляясь с каждым произнесённым словом, все повышала голос, срываясь на крик. — Я ненавижу моменты, когда из-за меня гибнут мои солдаты, мои офицеры, мои адмиралы!

       Она обмякла в кресле и закрыла глаза, волевым усилием гася характерную для неё вспышку эмоций.

       — Извините, Хильда, это было недопустимым с моей стороны.

       — Вы слишком много берёте на себя, Райнхильд. У вас почти нет заместителей, и мне кажется, что опрометчиво было принимать к политическим обязанностям ещё и пост главы Вашей же Ставки. Назначать гросс-адмирала на пост, возносящий его до второго лица государства, было рискованно.

       — Он доказал, что может справиться с Новыми Территориями, быстро и эффективно, практически без потерь, подавив мятеж. И у меня нет претензий к Ройенталю, как к генерал-губернатору, — мягко, но настойчиво прекратила обсуждение этого вопроса Лоэнграмм. — Лучше скажи, что происходило в столице во период моего отсутствия?

       — Возмущения были, но к счастью, благодаря Главнокомандующему и шефу Военной полиции, мы смогли быстро взять столицу и флот под контроль. Правда генерал-губернатор проигнорировал требование военного министра прибыть на Феззан для суда, — возмущённо сообщила Мариендорф, серые глаза которой все больше напоминали своим цветом свинец.

       — Генерал-губернатор в ранге равносилен министру и подчиняется лично мне. Однако в чрезвычайной ситуации, когда монарх не может исполнять обязанности, власть переходит в руки Триумвирата гросс-адмиралов. Поэтому тут есть противоречия из-за того, что мы имеем не предусмотренный Уставом прецедент. В данной ситуации, Ройенталь загладил свою вину оперативно проведённым расследованием и безупречным выполнением своих обязанностей, к остальным действиям Оберштайна у меня также нет вопросов. Поэтому никто не получит наказания за этот инцидент.

       — Я поняла, майн Кайзер, — уважительно склонила голову заместитель. — Ожидая Вашей аудиенции, я получила новость от гросс-адмирала Миттельмайера о высокой активности пиратов на Новых Территориях. Согласно отчётам адмирала Кнаппштайна большинство из них являются бывшими военнослужащими ССП. По сообщению Главнокомандующего есть вероятность, что их поддерживает наследник адмирала Яна, и генерал-губернатор планирует связаться с Вами, чтобы получить санкцию на более активные действия.

       — Ясно. Хильда, мы начинаем третью фазу, вы сегодня получите все инструкции.

       — Да, майн Кайзер! — поклонилась девушка.

       Лоэнграмм ещё некоторое время смотрела на погасший экран, после чего плавно поднялась и поправив длинный, стелющийся по полу, плащ быстрым размашистым шагом вышла из комнаты видеосвязи. Стоящая за дверями четвёрка императорских гвардейцев привычно сформировала вокруг неё охранное построение

       — Лансдорф, вызовите Кислинга в мой кабинет.

       Пока гвардеец на ходу связывался со своим командиром, Райнхильд сама двинулась к кабинету, планируя ещё поработать. С начальником Императорской Гвардии, который по всей видимости находился где-то в поблизости на адмиральской палубе, они встретились ещё в коридоре.

       — Контр-адмирал, — начала Кайзерин, но внезапно покачнулась.

       Новый приступ неизвестной болезни, как всегда подкрался незаметно и в самый неподходящий момент. Все физические силы испарились с той же скоростью, с которой воздух покидает разгерметизированный отсек.

       — Майн, Кайзер! — встревоженно крикнул Кислинг не раз видевший подобные случаи, срываясь на бег.

       Телохранители молниеносно подхватили падающую девушку.

       — Кислинг… — говорить всеми силами удерживаясь на грани падения в обморок было тяжело, -…арестуйте его… — офицер склонился ближе, чтобы разобрать слабеющий голос. — Немедленно!

       Все оставшиеся силы были потрачены на приказ, и Райнхильд без удовольствия пала в мутные глубины бессознательного, в котором ярким проблеском мелькнула догадка.

***

       Гюнтер фон Кислинг подхватил охраняемое лицо на руки, кивком приказывая открыть двери в кабинет, в который уже давно, после Вермиллиона, превратилась спальня. И начал раздавать команды подчинённым.

       — Вызовите медиков! Немедленно арестуйте Эмиля фон Зелле и препроводите его в седьмую допросную! Подготовьте все к допросу! Опечатать его каюту и все вещи, которые будут при нём! Все средства и препараты, которые найдёте, отдать на анализ в медотсек!

       Дойдя до огромной кровати, он бережно опустил на неё Кайзерин. Ловко отстегнув крепления эполетов, он снял плащ и, приподняв безвольное тело, вытащил его из-под спины. Ослабил тугой воротник и снял пояс. И тут в спальню-кабинет влетели, обвешанные аптечками и мобильной аппаратурой, врачи, за которыми в проёме виднелся контур реанимационной капсулы. Пыл вторженцев подувял под тяжёлым взглядом желто-зеленых глаз главы телохранителей.

       Дав эскулапам снять всевозможные показания и вынести вердикт, что ничего опасного для жизни Его Величества не произошло, обычный обморок, он непреклонно выпроводил их вместе с гвардейцами из комнаты.

       — Здесь больше никого нет.

       Лоэнграмм открыла глаза, приподнимаясь на локте.

       — Хорошая работа, контр-адмирал. Передайте, пожалуйста, форму.

       Она встала, окончательно расстёгивая обильно расшитый серебром китель, сняла и бросила его в кресло, где уже лежал смятый плащ. Быстро, привычными движениями переоделась в гвардейский китель с знаками различия фрегаттен-капитана, опоясалась портупеей с ножнами для штыка, скрутила пышные волосы в пучок на макушке, закалывая их шпильками и спрятала его под форменной пилоткой с золотой кокардой в виде окрылённой головы льва. Приняла из его рук штык-нож и убрала в ножны, взяла лазерную винтовку. На ухе была закреплена гарнитура. Эта маскировка сейчас была больше формальностью, рассчитанной больше на привычку экипажа флагмана не обращать внимания на многочисленных гвардейцев.

       — Идём, — первым вышел контр-адмирал, Её Величество держалась за правым плечом, отставая на шаг.

       Пройдя по коридорам, они спустились на лифте в трюм, где рядом с машинной палубой располагалась корабельная тюрьма. Пройдя через охраняемый парой гвардейцев тамбур, они углубились в тесный отсек. Кислинг открыл нужную дверь, возле которой стояла ещё одна пара солдат, и они прошли внутрь. Там на металлическом стуле ежился и трясся от холода и страха мелкий мальчишка, накрепко привязанный ремнями к сиденью, прямо в лицо которому была направлена яркая лампа. Командир гвардейцев стремительно прошёл к столу и опустился на более удобный стул напротив. Незаметная в, окутывающей большую часть допросной, тьме Кайзерин, оставив винтовку на входе, бесшумно скользнула ему за спину.

       — Контр-адмирал, что происходит? — жалобным голосом протянул фон Зелле.

       Тот в ответ прожёг его таким взглядом, что мальчишка пискнув вжал голову в плечи, отводя зелёные глаза.

       — Вы Эмиль фон Зелле, ординарец и лейб-медик Его Величества? — холодно и безразлично уточнил мужчина, беря в руки пустой бланк протокола и ручку.

       — Да, — прошептал допрашиваемый, из-за крайней степени страха это прозвучало как «Та», — вы же отлично знаете это, контр-адмирал!

       Кислинг недовольно смотрел на отчаянно трусящего пацана, недоумевая как тот мог одновременно восхищаться Лоэнграмм и травить её. Мальчишка смотрел как побитый щенок, но жалости не было ни капли, скорее брезгливое отвращение.

       — Молчать, когда не спрашивают! — рявкнул он на отшатнувшегося Эмиля, — Итак, где, когда и при каких обстоятельствах вы были завербованы врагами Его Величества?

       — Н-но я верный слуга Его Величества, — робко промямлил допрашиваемый.

       — У вас был найден яд, которым был отравлен Кайзер!

       — Это не я, мне его подбросили!

       — Можете не оправдываться, — предвкушающе оскалился офицер, — Хотя нет, продолжайте. Мне как раз нужно провести урок для подчинённых по полевому допросу третьей степени.

       — Осторожнее, не пережимайте, а то он скоро от страха рухнет в обморок, — донёсся через наушник тихий голос Кайзерин.

       — Я не оправдываюсь!

       — Да? Значит на ампулах с красной маркировкой мы обнаружили не ваши отпечатки? — заорал прямо в лицо Гюнтер.

       — Они не с красной маркировкой, а с синей — автоматически поправил его Эмиль и, осознав, что и кому сказал, сдавленно ойкнул.

       — Вот тебе и ой, — удовлетворённо заметил, стенографирующий все произнесённое, контр-адмирал. — Со степенью вашей виновности разобрались, теперь я хочу знать кто?

       — Гросс-адмирал Ройенталь, — с испугом поведал ординарец. — он пообещал убить мою мать и сестрёнок, если я не справлюсь.

___________________________________________

(1) — Полёт валькирий — общераспространённое название начала третьего действия оперы «Валькирия», второй из четырёх опер Рихарда Вагнера, которые составляют цикл опер «Кольцо нибелунга».

(2) — Kinder, Küche, Kirche (Дети, Кухня, Церковь) — известный немецкий лозунг, описывающий идеальную немецкую женщину в период до 1945 гг. Авторство приписывается Отто фон Бисмарку или императору Вильгельму II. Также существует версия «Kinder, Küche, Kirche, Kleider», то есть «Дети, кухня, церковь, платье».

(3) — Не ошибка. Намеренное использование устойчивого выражения.