Притормозив у особняка, Ичиго стянул с головы шлем и огляделся в надежде, что наткнётся на постоянно суетящуюся вокруг Йоруичи и сможет без пыли быстренько завершить миссию. Входить в Клуб, где, судя по украшающим вывеску шарикам, шла какая-то гулянка, не хотелось совсем. Даже совсем-совсем, если быть честным, потому что вероятность попадания его задницы в очередные приключения стремительно возрастала. Вот только заместителя управляющего нигде не было видно. Наверное, она вместе со всеми сейчас находилась внутри.

Поддев ногой опору, Ичиго вздохнул и примостил верного железного коня у самого входа в особняк, чтобы иметь возможность в случае чего быстренько сбежать. Он не сомневался, что вездесущий Урахара обязательно придумает какую-нибудь подставу. В изобретательности по этому поводу он был подчас даже круче Иссина. Особенно если дело касалось самого Ичиго. В прошлый раз, помнится, он случайно угодил на пенную вечеринку по случаю какого-то там праздника лета. Из каких потом мест приходилось выгребать пену после того, как удалось отбиться от цепких ручек веселящейся госпожи Матсумото, вспоминать не хотелось абсолютно. Только мурашки до сих пор бегали по лопаткам, стоило завидеть вдали высокие резные ворота Клуба.

Взбежав по низким ступенькам к дверям, Ичиго кашлянул в кулак и решительно постучал, и в то же мгновение тяжёлые створки распахнулись, чуть не припечатав его по носу. Едва успев увернуться, Ичиго недовольно заворчал, представляя, как оторвёт голову наглецу, и вцепился в дверь.

— Какого чёрта?! — рявкнул он, заглядывая внутрь.

И тут же остолбенел, увидев Шихоуин Йоруичи собственной персоной, облачённую в шикарное вечернее платье, способное свести с ума любого мужчину: серебристая ткань, искрясь в свете висящей над входом лампы, оттеняла тёмную кожу, делая её похожей на бронзу; мягкий лиф, украшенный россыпью жемчужных бусинок, плавными волнами струился от высокой груди к округлым бёдрам, невесомо очерчивая крутой изгиб талии; вдоль длинного подола тянулся высокий разрез, из которого соблазнительно выглядывала стройная ножка. А если дополнить этот образ тем, насколько выгодно макияж подчёркивал огромные янтарные глаза и высокие скулы, при всём при том, что Йоруичи даже в повседневном виде была чертовски привлекательна, то становилось как-то очень не по себе.

Ичиго пошевелил языком в пересохшем рту и едва сумел сглотнуть, из-за чего кадык судорожно дёрнулся, вызывая неприятные ощущения. Он всерьёз забеспокоился — не потекли ли у него, случаем, слюни при виде сногсшибательной госпожи Шихоуин.

— А, Ичиго, привет, — беззаботно произнесла та, хитро сверкнув прищуренными глазами. — Мы как раз тебя ждём. Проходи, пожалуйста.

Кивнув, он шагнул следом за ней в Клуб и моментально обругал себя последними словами за то, что впился жадным взглядом в стройные бёдра, обтянутые серебристой тканью платья. Ичиго было противно за свой узконаправленный голод с весьма похабным подтекстом, но справиться с собой было выше его сил. День получился слишком тяжёлым, напряжение давило на горло и голову, заставляя совершать необдуманные поступки, а усталость подкралась как раз тогда, когда её и не ждали — вот сейчас. Поэтому Ичиго сам себе напоминал тупое животное на верёвочке, которое шло за хозяйкой и мрачно сверлило взглядом её обнажённую спину с чуть выпирающими лопатками. Почему-то именно в этот момент он подумал, что Урахаре невероятно повезло с заместителем, которая повадками больше напоминала кошку, а не крикливого попугая, как та же Миюки. Йоруичи была спокойна и в меру расслаблена, она повышала голос в исключительных случаях и всегда улыбалась так, что вверх по позвоночнику карабкались мурашки, заставляя передёргивать плечами.

Наверное, хорошо, когда у тебя такая девушка.

Будто почувствовав, о чём думает молчащий гость, Йоруичи весело посмотрела на него, вновь загадочно прищурившись, и быстро облизнула накрашенные прозрачным блеском губы. Едва заметно мелькнувший кончик розового языка вогнал Ичиго в такой ступор, что он едва не налетел на стоящий в коридоре столик с вазой.

— Как прошёл день? — спрятав улыбку, поинтересовалась Йоруичи.

— Дерьмово, — буркнул Ичиго, сердясь на себя за такой промах.

Как подросток, в самом деле. Хотя, надо признать, в подростковом возрасте он куда меньше интересовался противоположным полом, погружённый в повседневные трудности заботы о семье. А в последнее время с ним стало твориться что-то из ряда вон выходящее. Мысли там стали всякие появляться, желания…

«Это всё из-за Миюки, — мрачно подумал Ичиго. — Вот не согласись я на эти игры — не стал бы думать о подобном».

— А что на личном фронте? Иссин вроде говорил, что ты девушкой обзавёлся.

Каверзный вопрос заставил его покрыться испариной.

Эта женщина что, мысли читать умела?!

Поджав губы, Ичиго дёрнул плечом и что-то неразборчиво пробормотал, надеясь, что на этом интерес госпожи Шихоуин угомонится, однако Йоруичи вдруг резко остановилась и уставилась на гостя такими глазами, словно он только что сказал непростительную хамскую глупость, за которую всенепременно получит по морде. Чуть не столкнувшись с ней, Ичиго отшатнулся и едва не зарычал от бессилия, когда взгляд непроизвольно скользнул в глубокое декольте платья и застрял там намертво.

— Расстались? — ошеломлённо выдохнула Йоруичи, сделав вид, будто совершенно не заметила его пристального интереса. — Как же так?

— Никак, — сдерживая вертящуюся на языке грубость, отмахнулся Ичиго, мечтая сейчас очутиться где угодно — лишь бы подальше от этой до ужаса проницательной женщины, из-за которой все бушующие внутри чувства смешались в один плотный комок. — Она меня бросила.

— Девушки любят внимание, — назидательно проговорила Йоруичи и, улыбнувшись, добавила: — Ещё они любят ощущать власть над собой. Ты же не игнорировал её, когда вы были вместе?

— О ч-чём ты? — Ичиго побурел, почувствовав, как разом стало душно в не очень-то просторном коридоре. Будто кто-то взял и включил все печки на полную мощность.

— О том, что не стоит тратить своё свободное время на девушку ради неё же. Трать его ради себя. — Она подмигнула. — Этого нам всегда очень не хватает — знать, что ты нужна любимому, а не только нуждаешься в нём сама.

Не говоря больше ни слова, Йоруичи толкнула ближайшую дверь, и в нос пахнуло дорогим алкоголем, крепким табаком и чуть приторным ароматом женских духов. Ичиго на мгновение зажмурился из-за ударившего по глазам яркого света большой люстры. Но затем, проморгавшись, он понял, что лучше бы ослеп насовсем, потому что в большом зале, украшенном всевозможными лентами и шариками, сидел как раз тот контингент Клуба, общения с которым он так старался избегать: чрезмерно весёлая Матсумото Рангику, которая, судя по розовеющим щекам, уже значительно приняла на свою пышную грудь; вечный бабник Кьёраку Шунсуй, демонстрирующий просто чудеса красноречия, заговаривая своей собеседнице зубы, а также слишком активная Кусаджиши Ячиру, потягивающая сок из высокого стакана и рассматривающая на этот бедлам со странным выражением лица.

Оглядывать остальных присутствующих уже не имело смысла, потому что Ичиго и перечисленных хватало с головой, чтобы почувствовать острое желание круто развернуться и выбежать из Клуба с громкими воплями. Однако не менее острое желание расправиться с делами отца как можно скорее, чтобы не пришлось потом ехать сюда ещё раз, пригвоздило его к месту, мешая сдвинуться, поэтому волей-неволей пришлось обратить внимание на остальных гостей.

Помимо тех, кого Ичиго знал, в помещении было много людей, которых он впервые видел. Красивые дамы в вечерних платьях и несколько странного вида молодые мужчины, одетые так празднично, что Ичиго моментально ощутил себя оборванцем на празднике жизни: всколоченный, уставший, в растянутой футболке, потёртых джинсах и кедах, шнурки которых давно следовало бы постирать. Просто времени на это не хватало. Учёба, знаете ли…

Несколько присутствующих обратили своё внимание на прибывшего гостя, но быстро потеряли к нему интерес, поняв, что он не их полёта птица. Это взбесило так, что рука сама взметнулась вверх, а пальцы запутались в волосах, ероша их ещё больше. Эта кучка богатеев, которым было нечего делать, всегда раздражала Ичиго одним своим видом, не говоря уже о противных повадках. Поэтому-то он терпеть не мог наведываться в Клуб — слишком велик был шанс нарваться на что-то подобное.

Поморщившись, Ичиго повернулся в сторону импровизированной сцены у противоположной стены и скривился ещё больше: кучка излишне воодушевлённых музыкантов, наигрывающих что-то мелодичное и крайне приятное, почему-то окончательно добила раздражённого гостя. Живую музыку Ичиго никогда не любил, а сейчас почувствовал, как нелюбовь постепенно перерастает в жгучую ненависть. Несмотря на профессионализм, чуть более резкие ударные, эхо от которых висело в воздухе где-то под потолком, страшно давили на уши, заставляли нервно ёжиться и всей кожей ощущать плавающие вокруг вибрации.

«Это всё нервное, — сжав зубы, подумал Ичиго и постарался спокойно выдохнуть. Не вышло. — Надо быстрее забрать пакет и валить, пока я всем тут не испортил праздник».

— Куросаки! — Перед глазами мелькнула панамка, и в лицо моментально ткнулся округлый набалдашник изящной трости, которую управляющий Клуба зачем-то всё время таскал с собой. — Ка-а-ак хорошо, что ты пришёл. У нас тут как раз праздник. Годовщина основания…

— Давай уже то, что хотел забрать отец, — хрипло перебил его Ичиго, пытаясь подавить вспыхнувший внутри гнев. — У меня дел по горло, некогда тут торчать.

— Я пока не могу, — пискнул Урахара, улыбаясь так беспомощно, что у Ичиго опустились руки.

Всё, приплыли…

— И почему же? — обречённо поинтересовался он, понимая, что застрял тут, судя по всему, надолго.

— Пакет ещё не прибыл. — Урахара развёл руками и нарочито печально вздохнул. — Но он скоро появится, не переживай. Располагайся пока что. — Он широким жестом обвёл комнату и ободряюще кивнул, словно Ичиго стеснялся проходить внутрь.

— Да провались оно… — простонал тот и плюхнулся в ближайшее кресло, надеясь слиться с фоном, чтобы его не доставали.

Шунсуй и Матсумото лишь на мгновение оторвались от разговора для того, чтобы смерить взглядом страдающего унынием новоприбывшего. Затем, синхронно пожав плечами, они вновь углубились в спор, который сначала был тихим и практически неслышимым, но с каждым аргументом распалялся всё больше, достигая ушей даже тех, кто стоял в значительном отдалении от парочки. И вскоре уже вся комната с интересом вслушивалась в извечный спор между мужчиной женщиной — кто же, в конце концов, главнее.

Ичиго, прикрыв лицо ладонью, честно пытался абстрагироваться от этого, но высокий голос Матсумото и журчащий смех Шунсуя всё равно проникали прямиком мозг, минуя ментальный блок.

— Вот скажи мне, дорогая Матсумото, что же вам, девушкам, нужно, чтобы быть счастливыми? — мягко спросил Шунсуй, покачивая в пальцах высокий бокал с мартини. — Об этом написан не один десяток книг, но загадка так и остаётся загадкой. Женщины, по сути, сами не знают, чего хотят. А мужчины счастливы тем, что имеют, поэтому они не гоняются за мнимыми идеалами. Они твёрдо стоят обеими ногами на земле и изредка лишь корректируют траекторию движения неугомонных женщин, чтобы они не потерялись в круговерти поиска себя.

— Да неужели? — фыркнула Матсумото, придвигаясь к собеседнику и так улыбаясь, что у Ичиго моментально мороз прошёлся по коже. — Почему же мужчины полигамны, если они счастливы тем, что имеют? Заметь, Кьёраку, мужчины больше подвержены изменами, нежели женщины. Они носятся за чужими юбками, в то время как женщина остаётся хранить очаг, куда возвращается «осчастливленный» чужим вниманием мужчина. Если очаг холодный и погасший — это сделает жизнь мужчины ещё счастливее? Вовсе нет. Зачем тогда нам вы, м?

— Сложно сохранять любовь к одной женщине, потому что у половинки, которая находится постоянно рядом, значительно портится характер. Увы, это довольно печальная закономерность. — Шунсуй пожал плечами и с трудом оторвал взгляд от ложбинки, щедро демонстрируемой глубоким декольте. — Мужчины бегут оттуда, где им некомфортно. И создаёте этот дискомфорт тоже вы, дорогие женщины, своей ревностью и подозрениями, которые зачастую бывают совершенно беспочвенными.

Ичиго мысленно вздохнул, нехотя соглашаясь с его словами. Где-то Шунсуй был очень прав, но местами нёс откровенную ересь. И Ичиго думал, что он делал это нарочно — подвыпившая гневная Матсумото действительно выглядела несколько комично, пытаясь доказать свою правоту. Что ж, может, игра и в самом деле стоила свеч, потому что шум в зале угомонился — все увлечённо слушали разгорающийся спор.

— Некомфортно, да? — Матсумото ядовито усмехнулась. — Ты знаешь, сколько мы терпим от вас? Например, ваше безразличие.

Ичиго поморщился, соглашаясь уже с Матсумото, потому что он сам временами вёл себя так, как не следовало бы. Быть может, проявляй он чуточку больше заинтересованности в отношениях, Миюки не стала бы рубить с плеча. Хотя чёрт её знает, эту Миюки…

— Или, к примеру, ваша зацикленность на самих себе, — продолжила Матсумото, заставив Ичиго поперхнуться воздухом. — Мужчинам зачастую важны только они сами: их усталость, их работа, их дела. Скольких ты знаешь мужчин, которые встречают своих женщин дома и выслушивают… Нет, не так — хотя бы спрашивают о том, как у них прошёл день?

Ичиго возмущённо завозился в кресле, пытаясь припомнить хотя бы один момент его отношений, когда рот Миюки занимали слова о ком-то ещё, кроме себя. За те три месяца, что они были вместе, он ничего длиннее фразы «у меня всё в порядке» не произносил и даже временами сомневался — не разучится ли он говорить такими темпами.

— Но даже если смириться с этим, ваш эгоизм просто не знает меры. — Матсумото несло на гребне волны. — Сколько мужчин смогут пережить, если женщине будет важнее него, любимого, какая-нибудь… я не знаю… тушь для ресниц? Сомневаюсь, что кто-то из вас сумеет вынести это, потому что важнее мужчины, по их мнению, не может быть никого и ничего. В то же время вы сами до безумия любите свои цацки: машины, мотоциклы, даже самокаты, если уж на то пошло! Вы пытаетесь отделить женщин от их интересов, заменяя всё и вся собой любимыми, но не стремитесь поступиться собственными.

Ичиго почувствовал, как внутри вспыхнул совершенно невежливый гнев на подвыпившую Матсумото. Она говорила сейчас о таких вещах, которые, если бы остались силы, он всенепременно оспорил, встав на сторону Шунсуя, хотя местами он был совсем с ним не согласен. Чисто из вредности. Потому что если припомнить все «цацки» Миюки, сам Ичиго находился на месте, нумеруемом тремя цифрами, после всяких там телефонов, смс, магазинов и прочего.

— И ладно бы просто машины и игрушки — у нас тоже есть некоторые милые мелочи, с которыми мы не готовы расстаться, — не останавливалась Матсумото, совсем не замечая недовольного взгляда сидящего неподалёку Ичиго. — Но ведь есть ещё и друзья, которые отодвигают женщин вообще на задний план! Сколько было случаев, когда несчастных вторых половинок задвигали из-за того, что какой-то там тридесятый друг друга брата дедушки попал в неприятности, м?

Воспоминания о том, сколько раз Миюки динамила их свидания из-за того, что ей хотелось поболтать с подругами, так ярко вспыхнули в голове, что Ичиго даже приподнялся, неосознанно двигаясь ближе к спорщикам, чтобы лучше слышать.

— А ваша безответственность! — Матсумото в запале хлопнула ладонью по подлокотнику, заставив всех подпрыгнуть от неожиданности. — Сколько было случаев, что мужчины забывали о важных датах, о важных встречах — обо всём, что их касалось только косвенно! Вы думаете только о своих делах и своих запланированных мероприятиях. Остальное побоку!

Миюки частенько забывала, что Ичиго ждал её где-нибудь в условленном месте, а потом даже извиняться не спешила, говоря, что он мог бы и позвонить, чтобы узнать — мало ли, вдруг планы поменялись. И ей было совершенно не доказать, что в таком случае она и сама могла бы позвонить, чтобы отменить запланированную встречу.

— И знаешь, что самое примечательное, Кьёраку? — Матсумото прищурилась, хитро улыбнувшись. — При всех ваших недостатках, дорогие мужчины, женщины выдерживают всё, абсолютно всё без исключений: они терпеливо направляют своего ненаглядного, стараются мягко указать на ошибки, чтобы не подводить дело к самой трагичной развязке. Женщины, по сути, самые терпеливые, добрые и мягкие существа, потому что умеют быть гибкими и подстраиваться под ситуацию, так что чтобы добиться разрыва и ультиматумов, нужно о-о-очень постараться, поверь мне! Так кто, получается, важнее?

— Да как же вы заколебали! — Ичиго вздрогнул от раздавшегося в образовавшейся тишине скрипучего голоса и побелел, узнав в нём свой собственный. — Забодали эти ваши отношения и помешанность на том, кто сверху! Неужели вам больше заняться нечем, кроме как перемалывать одно и то же, а?! — Развернувшись к прячущему лицо за веером притихшему Урахаре, он рявкнул так, что звякнули хрустальные бокалы на столе: — Я уезжаю! Потом с курьером пришлёшь эту… херню отцу!

Ичиго поднялся с места и, громко топая, практически вылетел из зала, чувствуя, как голову печёт от ярости.

Оставшийся в помещении народ недоумённо переглянулся. Матсумото, поправив бретельку платья, сморщила аккуратный нос и повернулась к нервно обмахивающемуся веером Урахаре.

— Что это с ним? — поинтересовалась она, капризно надув губы.

— Лучше тебе не знать, — хохотнул тот и мысленно вздохнул, надеясь, что нужный человек не застрял в пробке.

***

Нервно постукивая точеными пальчиками по острой коленке, Рукия наблюдала, как из сумерек медленно выплывает тёмная громадина здания Клуба, и про себя невольно отметила: да… так уже не строят. Современные архитекторы теперь предпочитали функциональность и простые линии, начисто выскребая весь мрачный шик из примеров прошлого.

Рукия какой-то толикой сознания даже поняла Матсумото — почему той так нравилось проводить здесь время. Хотя в данном случае Матсумото привлекало, скорее, содержание, нежели внешность.

— Прибыли, госпожа Кучики, — бархатным голосом проговорила женщина за рулём, и Рукия кивнула, припоминая, что вроде не представлялась.

Откуда водителю было известно её имя?

— Подождите здесь, — коротко бросила она, отмахнувшись от своих подозрений, и самостоятельно открыла двери, чтобы выбраться из машины. — Это займёт буквально пару минут.

Джекки ничего не ответила на это заявление, улыбнувшись одной ей понятной улыбкой, однако послушно заглушила мотор и откинулась на спинку водительского сидения, приготовившись ждать.

Рукия передёрнула плечами, оказавшись на улице: уже не в первый раз ей показалось, что что-то идёт не так. Точнее, не так, как планировала сама Рукия. И это выбивало из колеи… Нет, на самом деле чёртовски бесило!

«Отдам пакет Матсумото, вдолблю в её дырявую голову, что это надо закончить до встречи директоров, и свалю отсюда. На автобусе, если потребуется!» — подумала про себя Рукия, пытаясь припомнить — видела ли она хоть одну остановку с тех пор, как они выехали из города. Память упорно выдавала неприятную круглую цифру, и это не нравилось Рукии ещё больше.

Когда сжатый кулак соприкоснулся с дубовой поверхностью двери, которая была почти в два раза больше миниатюрной гостьи, извлекая требовательный, почти командный стук, Рукия уже успела взять себя в руки.

В самом деле, чего она так испугалась? Ну не съедят же её тут…

Дверь почти тут же открылась, явив её взору высокого огненно-рыжего мужчину в смокинге. Правда, весь его официальный вид портили уже изрядно помятая рубашка и развязанная бабочка, а также тоскливое выражение лица, которое никак не вязалось с творящимся тут праздником.

Мужчина окатил — по-другому не скажешь — Рукию мрачным взглядом с ног до головы, вопросительно приподнял бровь и, к ужасу и ахеру нежданной гостьи, приложился к бутылке пива. Судя по звуку, уже ополовиненной.

— Добрый вечер, — проглотив отповедь профессиональной начальницы, проговорила она и кинула на «швейцара» свой фирменный взгляд, не терпящий отлагательств и рассусоливаний. — Меня зовут Кучики Рукия. Мне нужна Матсу…

Рыжий перебил её унылым вздохом, выражающим всю тщетность и скуку мира сего. Он сделал несколько шагов вперёд, доставая из пачки сигарету, буркнул, зажимая её зубами:

— Там. — И кивнул вглубь Клуба.

Затем он расслабленно, совершенно не замечая отразившегося на лице посетительницы холодного недоумения, стал спускаться по лестнице к машине, из которой она минуту назад вылезла. Рукии оставалось только наблюдать, как он передаёт бутылку опёршейся бедром на капот женщине и пристраивается рядом, и медленно хлопать глазами.

Это что такое тут произошло?..

Внутренне пометив «настучать» на них управляющему — а заодно и настучать по голове самому управляющему за то, что так распустил персонал, — Рукия, наконец, шагнула внутрь.

Ярко освещённый холл был наполнен гулкими звуками громыхающей где-то музыки, и Рукия, поморщившись, приложила холодные пальцы свободной руки к виску. Во второй был зажат тщательно упакованный пакет документов. Так сказать, спецзаказ для нерадивого финдира. С доставкой прямо в рожу.

Стук каблуков тонул в толстом ковре, и Рукия незаметно для себя замедлила свой привычный суматошный быстрый шаг. Ощущение тепла и… приятной атмосферы делали спешку в этих стенах просто неприемлемой. И Рукия, к своему удивлению, покорно принимала правила этого места. Может, она даже не будет распекать Матсумото прямо посреди праздничного зала, как планировала ещё мгновение назад.

Рукия даже почти приподняла уголки губ, когда из мутной дымки собственных мыслей её вырвал направляющийся в её сторону злобный топот. Вздрогнув, она увидела, как из-за угла коридора, вдавливая ковровую дорожку в паркет, прямо на неё летит всклокоченный парень. Убранство молодого человека, состоящее из майки с длинными рукавами и джинсов, мягко говоря, не вписывалось в обстановку. Даже потрёпанный «швейцар» и то выглядел приличнее.

Захотелось, как в далёком отрочестве, ещё в школе, вжаться в стену и попытаться с ней слиться, пропуская очередную толпу хулиганов, чтобы они пронеслись мимо и желательно не заметили её…

Захотелось, но лишь на секунду.

Вместо этого Рукия отработанным движением перенесла вес на бедро и упёрлась рукой в район кармана, готовясь к любым неожиданностям со стороны разогнавшегося рыжего недоразумения мужского пола… даже если придётся останавливать его собственной тушкой. Рукия, конечно, надеялась, что до этого не дойдёт — всё-таки габариты не позволяли ей останавливать на скаку коней, коров и прочий крупнорогатый скот — и парень заметит её раньше, чем снесёт.

Прогнозы оправдались. Молодой человек, не дошагав до неё пары метров, резко остановился, но вперил взгляд не в неожиданную преграду, как ожидалось, а в зажатые в руке документы.

Рукия удивлённо проследила за направлением его глаз и слегка приподняла папку.

А этому-то что в ней интересного?..

— Пакет! — рыкнул Ичиго и дал себе десять секунд, чтобы хоть как-то перегореть от только что нахлынувшего на него потока, мягко говоря, малоприятных ощущений.

Что у него, в принципе, не получилось.

Поэтому, чтобы не вываливать цистерну говна, медленно кипящего и булькающего в нём в данную минуту, Ичиго просто протянул за конвертом раскрытую ладонь, не сказав больше ни слова. Он подозревал, что в таком состоянии даже с элементарной фразой не справится. Как минимум, до завтрашнего дня.

Девочка, стоящая перед ним, с хорошо скрываемым недоумением посмотрела сначала на протянутую руку, а потом перевела взгляд уже на самого Ичиго, будто бы спрашивая «Ты совсем идиот?». От неё так и сквозило высокомерием и неприкрытым осознанием собственного превосходства, что не прибавило ему ни спокойствия, ни собранности. Ни желания больше сдерживать рвущиеся с языка грубости.

— Тормозим?! — гаркнул он. — Пакет, говорю, отдавай!

Такого обращения к себе Рукия не слышала… Да никогда!

Мгновенно взбеленившись и дойдя практически до одной кондиции с пацаном перед собой — а в том, что он явно был младше, Рукия не сомневалась, — она с размаху шлёпнула по его ладони рукой и оттолкнула её от себя.

— Оборзел?! — в той же тональности пролаяла она. — Ты вообще кто такой?! И как разговариваешь со старшими?! Отец давно не порол?! Что за хрень творится с прислугой в этом балагане, в конце концов?

— Кто здесь прислуга, пигалица?! — совсем уж неадекватно заорал Ичиго. Где-то на задворках закрываемого пеленой ненависти ко всему живому сознания мелькнула тихая, грустная, почти поэтичная мысль: день определённо не удался…

— Уже никто! — Рукия пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Вылетишь отсюда даже без стартового пинка. Вместе с этим хреновым татуированным швейцаром. А теперь, пока я не засунула пропеллер скорого безработного существования тебе в одно место, быстро говори — где Матсумото Рангику? И вали, пока я добрая.

Сжатые до скрипа зубы не позволили челюсти отвалиться нахрен на пол.

Эта… эта… эта малявка, которая, без преувеличения, дышала ему в район пупка, вела себя так, будто она была его начальницей, а он — тупорылым ассистентом, умудрившимся перепутать ежа и жопу. Ещё и угрожать посмела! Как будто имела на это полное право!

— Какой нахрен швейцар?! Какая нахрен прислуга?! Матсумото тебе?! Будет тебе Матсумото!..

И, не мудрствуя лукаво, Ичиго подхватил девицу подмышки и, прижав её спиной к своей груди одной рукой, вырвал из ослабевших пальцев пакет. Развернувшись, он потопал обратно в зал, чтобы вручить эту коротышку Матсумото. Специальной бандеролькой. Прямо в рожу!

Почувствовав поднявший её над полом рывок, Рукия в панике напополам с диким удивлением судорожно соображала, что сегодняшний день семимильными лыжными палками перестал вообще вписываться в привычную… Не-ет, даже в теоретически возможную картину существования!

Он что, просто так взял и… внутренности обожгло уже давно забытым комплексом маленького роста… понёс её?

Как… как… Просто взял! И понёс! Не схватил за руку, не стал пихать между лопаток, а чуть ли не подмышкой тащил заместителя генерального директора «Кучики Инкорпорейшн» неизвестно куда! Словно она не человек, а кукла!

Так громко и грязно Рукия уже очень давно не ругалась. Тем более одновременно пытаясь исцарапать сжимающую её поперёк живота руку и всадить каблук в голень рыжего ненормального. Но что поражало её больше всего — пацан не оставлял ни единую её реплику без ехидного и язвительного ответа из той же категории, что щедро сыпались ему в уши из уст Рукии.

Так что когда каблуки снова соприкоснулись с полом, возвещая о конце этого импровизированного катания, Рукия со стыдом заметила, что покраснела. Но предпочла смести всё в общую кучу с накопившимся возмущением и усталостью. Такого ответного напора она никак не ожидала.

— Ру… кия?.. — тихо переспросила Матсумото, так и не донеся соломинку коктейля до рта. — С тобой… всё хорошо?..

Рукия, сверля парня не предвещающим ничего хорошего злобным взглядом — тот отвечал тем же, — дернула рукой, натягивая при этом руками швы строгого пиджака так, что ткань затрещала.

Она заставила себя оторваться от скривившегося лица своего «извозчика» и, прикрыв глаза, переключилась на Матсумото.

Ничего. С ним она ещё разберётся.

— Нет! — гавкнула она, но спохватилась и зловеще проговорила: — Как и с тобой, начиная с этого момента…

Та, трезвея на глазах, почувствовала, как верно и неотвратимо затряслись колени. В данный момент Рукия как раз олицетворяла своё прозвище, данное перепуганной стайкой девушек из секретариата. Комнатная Фурия. Собственной персоной. Цветов не надо, приветственные голуби сдохли от страха. Почему-то не было сомнений в том, что от Рукии в таком состоянии Матсумото не убережёт даже завязавшееся между ними подобие дружеских отношений.

Спас всех как всегда Урахара. То ли святой нашего времени, то ли откровенный мазохист…

— А вот и госпожа Кучи-и-ики! — протянул он и развёл руки в стороны, словно собираясь заключить гостью в дружеские объятия. Однако с места он так и не сдвинулся, оставаясь на достаточном расстоянии, чтобы женские коготки не могли достать его глаза, лицо и прочие уязвимые части тела. — Честно говоря, я уже стал бояться, что вы нас не посетите сегодня.

— Я бы на вашем месте боялась обратного, — процедила Рукия, словами прожигая в застывшем Урахаре дыры.

Пока она мысленно представляла, что рыжего парня на этой планете вообще не существует, она каким-то чудом могла говорить спокойно. Конечно, с расчётом на ситуацию…

Урахара то ли икнул, то ли испугано втянул воздух, но рук не опустил и сделал ещё шаг вперёд, осторожно, как заклинатель змей, положив ладонь на плечо гостьи. Рукия моментально испепелила его пальцы взглядом, но пренебрежительно сбросить руку со своего плеча не позволили воспитание и правила хорошего тона.

— Что вы, что вы… — сказал Урахара, буквально чувствуя, как лезвие, на которое он ступил, впилось ему в ступни. — Сегодняшний вечер без вас был бы лишён всякого смысла. Госпожа Матсумото. — Он резко сменил положение головы, поворачиваясь к будущей жертве сожжения заживо. Или распятия на кресте. Или просмотра всех сезонов «Доктора Хауса» за один раз. — Не представите ли нам всем вашу подругу?