Чтобы добраться до Храма водных каштанов, Хуа Чэн воспользовался необычным заклинанием: на первый взгляд обычные игральные кости открыли пространственный проход, стоило бросить их наземь.

Вэй Усянь обязательно завалил бы демона вопросами о таком уникальном артефакте, вот только сил на разговоры не осталось совсем. Он покорно шагнул в темноту следом за Се Лянем и уже через мгновение оказался на невысоком холме.

На самой вершине стояло небольшое жилище, едва ли напоминающее храм, однако табличка над входом говорила об обратном. У подножья холма простиралась узкая речка, через которую всё же был построен небольшой мостик — от него начиналась каменная лестница, ведущая к храму.

Местность действительно оказалась умиротворённой. Уже начало смеркаться, прохладный вечерний ветер пробирался под одежду и немного остужал голову.

— В храме стоит только одна кровать, к сожалению, но есть ещё циновка. Тебя это не стеснит?

— Всё в порядке, — Вэй Усянь покачал головой. — В последние годы домом мне служила холодная пещера, так что циновка станет роскошью.

— Ох, — Се Лянь грустно улыбнулся, заметил мрачный взгляд Хуа Чэна и поспешил взять его за руку. Демон мгновенно расслабился, нежно улыбнувшись.

— Я немного побуду один, хорошо? Подышу свежим воздухом, — не дождавшись ответа, Вэй Усянь начал медленно спускаться к речке.

— Конечно! А я пока приготовлю чай.

В одиночестве мысли, от которых убегаешь весь день, всегда настигают слишком быстро. Вэй Усянь понимал это, думал, что готов с ними встретиться, но тяжесть оказалась слишком велика.

На голову опустился невидимый обруч, что с каждой секундой стягивался всё сильнее, обрушивая на виски невыносимую боль. На глазах выступила влага. Вэй Усянь поморщился — в памяти тотчас отозвались картинки с воспоминаниями лиц, искажённых ненавистью, и одно из них выделялось особенно чётко.

Цзян Чэн. Правда, в его глазах не только ненависть, но и боль от потери. Почему? Почему он смотрит так? Не мог ведь его шиди скорбеть по нему, по Вэй Усяню.

Да, точно, шицзе. Их шицзе погибла по вине Вэй Усяня, поэтому взгляд Цзян Чэна переполнен болью.

Вэй Усянь обнял себя дрожащими руками, стиснул зубы, из последних сил сдерживая слёзы. Умиротворённый пейзаж перед глазами начал медленно расплываться, сменяясь видениями с горами трупов.

Он снова всё испортил.

Пойманный в ловушку мрачных мыслей, Вэй Усянь не заметил подошедшего Се Ляня. Испуганно вздрогнул, когда на плечо опустилась чужая рука, и в страхе замахнулся, вложив в удар мощный поток тёмной энергии.

Встревоженный возглас «гэгэ!» отрезвил подобно пощёчине. Ноги подкосились, и Старейшина наконец поддался слабости, рухнув на колени.

— Прости… Я не хотел… Не хотел… — оторопело зашептал Вэй Усянь. В это мгновение он ярко ощущал гнев Хуа Чэна, которого, однако, он не боялся — только чувствовал мучительный стыд.

Сам Се Лянь с лёгкостью отбил неаккуратный удар, не торопясь подошёл к Вэй Усяню и опустился рядом. Всем своим существом Бог показывал только одно — искреннее сожаление.

— Послушай…

— Нет-нет-нет, — быстро перебил Вэй Ин, схватившись за голову. — Он не прав, не прав! Мои руки действительно в крови, я виноват! — несмотря на то, что имени не было названо, Се Лянь сразу понял, кто именно не прав. — Из-за меня Орден Юньмэн Цзян был уничтожен, из-за меня шицзе умерла, из-за меня умер её муж, и их ребёнок остался без родителей! Я обещал Вэнь Цин спасти её брата, защитить их семью, но в итоге все они мертвы… Я лишь хотел спасти близких, но только всё испортил!

Вэй Усянь больше не сдерживался. Кричал сквозь рыдания, впивался ногтями в землю и вырывал траву с корнем. Хотелось вонзить меч в сердце, чтобы навсегда обрубить чувства, а ещё лучше собственную жизнь.

Но вместо меча его внезапно заключили в крепкие объятия. Вэй Усянь замер, ощутив, как дрожит Се Лянь, затаил дыхание и тут же услышал строгое: «Дыши».

Се Ляню казалось, что он смотрит на собственное отражение, поэтому сделал то, в чём когда-то нуждался сам. Впрочем, и сейчас, выслушав надрывные крики Вэй Усяня, он как никогда прежде ощутил собственную потребность в объятиях.

— Я думаю, сейчас твои мысли субъективны, потому что ты поддаёшься отчаянию. Знаю, ему сложно противостоять, но тебе ещё предстоит приложить много усилий, чтобы увидеть картину целиком. Я помогу тебе, хорошо? — Се Лянь отстранился и доверительно посмотрел в мокрые глаза напротив. — Расскажи всё с самого начала.

И Вэй Усянь рассказал. Выпустил поток слов и чувств, чтобы в итоге остаться совершенно опустошённым, но готовым подняться с колен.

За время такого длинного монолога, его ни разу не перебили — только отвели в тёплый храм и усадили за стол. История началась с момента «перевоспитания» и закончилась осадой Могильных холмов. Поддавшись внезапному порыву, Вэй Усянь даже открыл тайну своего золотого ядра.

Он говорил непривычно тихо, с опущенной головой, поэтому не видел, как в глазах его спутников зарождается признание. Даже прохладный взгляд Хуа Чэна смягчился, когда рассказ подошёл к моменту пересадки золотого ядра.

Выслушав всё до конца, Се Лянь прочистил горло и попросил Вэй Усяня посмотреть на него.

— Как ты уже знаешь, я — Бог Войны. Когда-то давно я был наследным принцем уже давно забытого государства Сяньлэ, поэтому кое-что понимаю в политических делах, — брови Вэй Усяня, несмотря на усталость, поползли вверх, на что Се Лянь коротко улыбнулся и тут же сделался серьёзным: — Я это вот к чему: нападение на Пристань Лотоса было неизбежным. Твой бунт послужил главе Ордена Вэнь хорошим предлогом, но поверь, даже если бы ты покорно принял смерть в той пещере, агрессор вроде Вэнь Жоханя нашёл бы другой способ уничтожить твой орден.

Вэй Усянь стиснул зубы, ощутив давно знакомый приступ ненависти к псам из клана Вэнь.

— И во всех последующих событиях виноват только Вэнь Жохань. Ты лишь пытался поступать по совести. О том, что является хорошим, а что плохим — сложно рассуждать однозначно. Но ты был честен с собой и никогда не забывал то хорошее, что делали для тебя люди. Это главное. Именно это и послужило причиной твоего вознесения — ты не терпишь несправедливость и стремишься найти истину.

Вэй Усянь поднял благодарный взгляд, в который постепенно возвращалась вера.

— К сожалению, не всегда есть возможность спасти всех. Эту истину действительно трудно принять, — убеждённый в своих же словах на собственной шкуре, Се Лянь грустно улыбнулся, вот только тут же воспрянул духом, стоило Хуа Чэну взять его похолодевшие руки в свои.

Вэй Усянь устало улыбнулся, наблюдая за влюблёнными. Никогда раньше он не задумывался о подобных отношениях между мужчинами, но разве это имело значение, если они смотрели друг на друга с такой нежностью и преданностью?

— Сейчас я скажу то, чего не повторю никогда, так что слушай внимательно, — вдруг приказным тоном заговорил Хуа Чэн, но взгляд его лукаво сверкнул. — Ты второй в списке людей, которые действительно имеют право на вознесение. Поэтому хватит рыдать и тратить время моего гэгэ.

Вэй Усянь ни на мгновение не сомневался в том, кто стоял в списке первым, посмотрел на Се Ляня и поймал его весёлый взгляд. Губы сами растянулись в улыбке, а в голове зародилось желание подразнить Князя Демонов.

— Знаешь, Хуа Чэн, Собиратель цветов под кровавым дождём, мы определённо станем хорошими друзьями, — Вэй Усянь не сдержал тихого смешка, когда демон удивлённо вскинул бровь.

— Не мечтай, — фыркнул Хуа Чэн, откинувшись на спинку стула.

— Кстати, — протянул Вэй Усянь, в очередной раз бестактно проигнорировав Князя Демонов, — то заклинание, которое вы использовали, чтобы открыть проход в это место. Научите?

— Не мечтай, — язвительно повторил Хуа Чэн и оскалился на раздражённый прищур Вэй Усяня.

— Есть похожая техника: «Сжатие тысячи ли». В храме Лин Вэнь есть большая библиотека, где ты сможешь найти множество полезных заклинаний и изучить их. Ты хочешь куда-то отправиться? — Се Лянь добросовестно, подобно учителю, ответил на вопрос.

— Да. Теперь, когда ко мне вернулись духовные силы, я бы хотел вернуть свой меч. Вероятно, он остался на Могильных холмах, а это, как мы уже выяснили, не близко.

— Уверен, что хочешь так скоро вернуться туда? — задал логичный вопрос Се Лянь. Вэй Усянь поджал губы — нет, не хочет. — Это не страшно. Я могу найти его для тебя, — с улыбкой предложил принц, прекрасно понимавший страсть к любимому оружию.

— Гэгэ снова хочет оставить меня одного, — обиженно протянул Хуа Чэн, и Вэй Усянь в очередной раз подивился таким резким переменам настроения демона.

— Я буду рад, если Сань Лан отправится со мной!

— Конечно, отправится!

Вэй Усянь благодарно улыбнулся, склонив голову в вежливом поклоне:

— Я буду вам благодарен.

— Расскажи подробнее о том, где может быть меч.

— В последний раз он был в пещере Фумо* на Могильных Холмах, но есть вероятность, что после осады один из орденов забрал его в качестве трофея. Есть чернила? Я напишу примерные координаты.

— Пещера Фумо? — переспросил Хуа Чэн, пока Се Лянь отлучился за письменными принадлежностями.

— Пещера, где я поселился. Люди часто называли меня демоном, а место, в котором спит демон, разве не должно называться именно так? — впервые за целый день Вэй Усянь весело рассмеялся, довольный своей выдумкой.

Се Лянь улыбнулся. Принцу действительно понравилась шутка. Хуа Чэн же, если и оценил задумку, ни за что бы не признался в этом вслух, поэтому просто посмотрел на Вэй Усяня как на идиота, от чего тот рассмеялся пуще прежнего.

— Знаю-знаю, — сквозь смех вымолвил Вэй Усянь, замахав рукой. — Хочешь сказать что-то вроде «убожество» или «вздор», верно? Ха-ха-ха, ты совсем такая же бесчувственная ледышка, как Лань Чжань.

Хуа Чэн недовольно нахмурил брови: сравнения с другими людьми он не любил, к тому же сравнения с незнакомыми ему людьми.

— Лань Чжань — этот тот заклинатель, с которым вы застряли в пещере Черепахи-Губительницы? — поинтересовался Се Лянь, протягивая письменные принадлежности.

— Ага, Лань Ванцзи, — поправил Вэй Усянь, сам того не осознавая. — Второй Нефрит клана Лань, вечно бесстрастный, вечно холодный, вечно в траурных одеждах.

Он хихикнул, внимательно выписывая названия и координаты возможных мест для поисков меча, поэтому не заметил, как переглянулись Се Лянь с Хуа Чэном. Они прекрасно видели, как потеплел взгляд Вэй Усяня при упоминании этого человека.

— Ну, как-то так, — Старейшина протянул листок с небрежными иероглифами. — Я указал также названия и координаты четырёх орденов, которые могли забрать Суйбянь*, — после этих слов повисло неловкое молчание, в котором отчётливо послышался смешок Се Ляня. — Ну что?

— Очень оригинально, — с нескрываемым сарказмом произнёс Хуа Чэн и получил такой же саркастичный ответ: «Я знаю».

— С какого ордена следует начать поиски, если меча не окажется в пещере Фумо? — Се Лянь прервал возможную перепалку, задав действительно имеющий значение вопрос.

Вэй Усянь вновь немного помрачнел. Он уже думал об этом и пришёл только к одному ответу:

— С большей вероятностью меч в Ордене Юньмэн Цзян, с меньшей — в Гусу Лань. Вряд ли старик Цижэнь притащит в свой драгоценный орден хоть что-то, напоминающее обо мне.

— Как выглядит твой меч?

— Чёрные ножны и рукоять с золотой гардой, белое лезвие с выгравированным именем. Едва ли на этом свете есть ещё один меч с таким именем, так что тут невозможно ошибиться, ха-ха.

— Всё понятно! Думаю, нам всем пора отдохнуть, а завтра вечером мы с Сань Ланом отправимся на поиски.

— Гэгэ как всегда прав, — Хуа Чэн кивнул. — Сейчас нет смысла отправляться туда, Могильные холмы, вероятно, до сих пор полны рыскающих заклинателей, а ордена в суматохе. Следует переждать хотя бы одну ночь.

— Как вам будет удобно.

Вэй Усянь улыбнулся, в один глоток осушил давно остывший чай и неловко почесал нос. Усталость уже давно опустилась на плечи, но он не был уверен, насколько вальяжно может вести себя в чужом храме.

Се Лянь снова словно прочитал мысли нового, ещё неумелого Бога, и принялся раскладывать спальные места. Князь Демонов при этом с удовольствием помогал ему. В какой-то момент Хуа Чэн небрежно отбросил в угол саблю, до этого покоившуюся на его поясе, и повалился на кровать. Следом Се Лянь вытянул руку, с которой послушно сползла белая лента, — подобно гибкой змее она, словно смущаясь, подползла к сабле.

Вэй Усянь уже сидел на циновке, подготовленной для него в другом конце комнаты. Заметив необычную картину, он долго рассматривал её, прежде чем убедиться в догадке:

— Даочжан, эти лента и сабля необычные, так? Это оборотни?

— У тебя цепкий взгляд, — Се Лянь улыбнулся и вдруг с сомнением спросил: — Хочешь знать, как они появились?..

— Мне любопытно, но я не буду спрашивать. Для того, чтобы обычные куски ткани и железа обрели душу, должно было произойти действительно что-то ужасное. Плохая тема для разговора, — Вэй Усянь повалился на циновку, отвернулся к стене и тихо добавил: — Доброй ночи.

— Спокойных снов, Вэй Усянь.