Могильные холмы, казалось, пропитались запахом крови. Мрачные, почти что чёрные тучи постепенно сливались с туманом, плотным куполом опускаясь на плечи. Холодный ветер завывал между высохшими деревьями и особо яростными порывами приносил гнилостный запах.

После первого же шага на эти земли Се Лянь оступился, поскользнувшись на человеческом черепе. Принц с благодарностью посмотрел на подхватившего его за руку Хуа Чэна, после чего тяжело вздохнул.

— Вэй Усянь действительно жил здесь? Такая тяжёлая тёмная энергия. Очень похоже на Гору Тунлу.

— Тут грязно, гэгэ, будь осторожен.

Каждый последующий шаг отдавался хрустом ломающихся костей. Чем глубже они проходили внутрь, тем чернее становилась земля. Белые одежды Се Ляня быстро испачкались в саже, но он этого вовсе не замечал. Обожжённые мёртвые деревья, обугленные стены разрушенных домов чётко воссоздавали картину недавнего пожара.

В действительности невозможно было поверить в то, что совсем недавно тут жили люди.

Се Лянь удивлённо вскинул брови, когда заметил небольшой высохший пруд, в котором, покосившись, стояли погибшие лотосы. И пусть сейчас растения сожжены, поразительным был сам факт того, что они смогли вырасти на этих землях.

Хуа Чэн вдруг напряжённо замер, нахмурив брови, поэтому Се Лянь тут же проследил за его взглядом, чтобы наткнуться на сгорбившегося одинокого человека. Казалось, он из последних сил держался на ногах у входа самой большой пещеры. Белые одежды на спине мужчины покрывали красные пятна, которые постепенно увеличивались. По ветру причудливо скользила лобная лента.

В конце концов последние силы покинули человека, и он, подобно сломавшейся кукле, рухнул на колени. Красивые белоснежные ножны меча, что он крепко сжимал бледными руками, мгновенно почернели в саже.

Се Лянь и Хуа Чэн, заметив незнакомца, быстро скрыли своё присутствие. Им несказанно повезло, что в силу своей слабости мужчина не заметил посторонних звуков.

Проигнорировав своё жалкое состояние, заклинатель собрал оставшиеся крупицы своих духовных сил, чтобы призвать изящный гуцинь и сыграть незамысловатую мелодию. Несколько мгновений стояла гробовая тишина, прежде чем струны заиграли сами по себе.

— Он призвал духов, — слегка удивлённо заключил Хуа Чэн. Будучи Князем Демонов, он легко почувствовал присутствие покойных душ и даже слышал их шёпот. — Они отвечают ему.

— Ты понимаешь, что они говорят? — Се Лянь нахмурился в попытках запомнить мелодию.

— Да. Говорят, что не могут найти душу человека, о котором он спрашивает.

Неожиданно раздался резкий звук, свойственный лопнувшим струнам, а ладони заклинателя окрасились кровью. Он гневно взмахнул рукой, избавившись от гуциня, сорвал с головы белоснежную ленту и, согнувшись в три погибели, зашёлся в молчаливом плаче.

Се Лянь с тревогой наблюдал, как от сильной дрожи кровавые пятна на спине мужчины сливаются, полностью окрашивая белые одежды в пугающий красный цвет. В голове зародилась мысль отключить сознание заклинателя, чтобы залечить его раны, но стоило принцу подойти ближе, как он поражённо замер, услышав надрывный шёпот:

— Прости… Прости… Прости… — сломлено повторял мужчина, впиваясь ногтями в собственные плечи. — Вернись, Вэй Ин, пожалуйста, вернись…

Се Лянь растерянно взглянул на мрачного Хуа Чэна, однако демон и сам не до конца понимал происходящее. Вэй Усянь свято верил, что среди заклинателей не нашлось бы ни одного человека, который оплакивал бы его смерть, вот только нынешняя картина никак не вязалась с этими словами.

Пока принц и демон размышляли, что делать, за их спинами послышался громкий треск дерева и спустя минуту раздались тихие всхлипы. Заклинатель в белых одеждах тоже услышал посторонний звук, и хотя сил у него почти не осталось, рефлексы продолжали действовать отлично.

Мужчина стиснул меч, поднялся и, с трудом контролируя походку, направился к источнику звука.

Се Лянь и Хуа Чэн в силу своих возможностей были сильнее, поэтому уже обнаружили маленького дрожащего ребёнка, спрятанного в дупле сухого дерева. Принц удивлённо ахнул, но спешить не стал, доверившись заклинателю.

К тому времени мужчина уже добрался до нужного места. На мгновение его тело оцепенело, в сердце вспыхнуло пламя надежды. В одно движение заклинатель голыми руками разломал дерево.

Ребёнок громко всхлипнул, посмотрел на своего спасителя и разрыдался ещё сильнее.

— Богач-гэгэ… — всхлипнул мальчик, протянув горячие ручки к лицу знакомого человека.

— А-Юань, — мужчина схватил дрожащие ладошки и поражённо вскинул брови — тело мальчика буквально пылало жаром.

Не теряя ни минуты, заклинатель нащупал пугающий пульс ребёнка и начал аккуратно вливать духовные силы. Эффект, однако, оказался почти незаметным из-за отсутствия сил у самого мужчины. Не сдержавшись, он зашёлся в кровавом кашле.

Когда Се Лянь уже собирался вмешаться, Хуа Чэн его мягко остановил.

— Сюда кто-то пришёл.

Принц обернулся и тоже почувствовал чужое присутствие. Тем временем ребёнок снова заплакал:

— Богач-гэгэ… Где бабуля? Где Вэй-гэгэ?..

Заклинатель замер и не смог сдержать одинокую слезу. Сейчас его сердце с каждой минутой покрывалось новыми трещинами, не в состоянии вместить в себя то количество вины, что испытывал хозяин. Ребёнок не переставал хныкать, продолжая звать Вэй-гэгэ, и это действительно могло окончательно сломить заклинателя.

Он стиснул зубы, выпрямил спину и туго повязал лобную ленту, после чего строго посмотрел на малыша. Этой лентой мужчина будто потупил все свои чувства, превратившись в совершенно другого человека.

— Вэй-гэгэ тут нет. Сейчас ты должен помолчать, — голос заклинателя звучал строго, но в то же время заботливо.

— Богач-гэгэ найдёт Вэй-гэгэ? — ребёнок действительно перестал плакать, доверительно потянувшись маленькими ручками к заклинателю.

«Богач-гэгэ» заключил малыша в крепкие объятия и тихо прошептал: «Найдёт».

Сразу после его слов раздался встревоженный оклик. Из плотного тумана показался заклинатель, очень похожий на изнеможённого мужчину.

— Ванцзи, твоя спина! — страх, прозвучавший в голосе, был практически осязаем.

Прибывший заклинатель быстро оказался рядом, и только тогда мужчина с ребёнком позволил себе дать слабину. Опершись на протянутую руку, он почувствовал, как в его духовные каналы поступает энергия.

— Не надо. Помоги ребёнку.

— Этот мальчик — подопечный молодого господина Вэя? — заклинатель нахмурил брови, получил в ответ слабый кивок и влил духовные силы в тело малыша, но при этом не прекратил делать то же для мужчины. — Не нужно спорить. Если при полёте на мече ты упадёшь, мальчик тоже пострадает, — сделав паузу, он осторожно спросил: — Что ты планируешь с ним делать?

— Дам ему фамилию Лань.

Заклинатель как будто уже знал ответ, поэтому не сильно удивился, услышав ответ, лишь усталость и жалость отразились на молодом лице.

— Хорошо, тогда я позабочусь о нём, пока ты будешь отбывать своё наказание. Дядю тоже беру на себя.

Более они не проронили ни слова, забрались на меч старшего заклинателя и убрались прочь с этих страшных земель.

Се Лянь громко вздохнул. Принц понятия не имел, как следовало поступить после увиденного, поэтому с мольбой воззрился на своего спутника.

— Гэгэ, мы ведь пришли сюда в поисках меча, верно? — Хуа Чэн успокаивающе улыбнулся. И хотя его тоже одолевали сомнения, он не собирался вмешиваться в чужую судьбу. — Всему своё время. Правда, так или иначе, однажды раскроется.

— Сань Лан как всегда прав.

В конце концов в пещере Фумо среди разбросанного хлама необходимого меча не обнаружилось, так что принц с демоном отправились в следующее по списку место.

Орден Юньмэн Цзян.

В последний раз Пристань Лотоса была такой тихой только после резни, устроенной Орденом Цишань Вэнь. На тёмных улицах помимо нескольких одиноких стариков с кувшинами вина не было ни единой души. Захмелевшие торговцы горестно смотрели вдаль озера лотосов, то и дело раздосадованно вздыхая своим мыслям.

Главный особняк, погружённый во тьму, наводил ужас, как если бы до сих пор находился под контролем псов из клана Вэнь. Молодые адепты патрулировали двор с тусклыми фонарями в руках, периодически перекидываясь редкими фразами. Совсем юные из них не могли подавить хмурые гримасы, за что получали предупреждения от старших.

— Вам следует сделать лица попроще, если не хотите нарваться на главу.

— Но мы правда не понимаем, — вторили шёпотом юнцы, только вступившие в ряды заклинателей ордена. — Все люди празднуют смерть Вэй Ина, и только в нашем ордене царит траур!

— Вот засранец! Смотрю, осмелел за ночь, раз смеешь так неуважительно упоминать Старейшину!

Юнцы стушевались, но не потупили упрямого взгляда. Вэй Усянь совершил столько зла, и, несмотря на это, глава ордена как будто продолжал его защищать.

— Тогда объясните!

— Как я могу объяснить что-то, если и сам толком ничего не знаю? — взъелся старший заклинатель, и Хуа Чэн, заслышав это, насмешливо фыркнул. — Единственное, в чём я уверен, так это в том, что глава ордена отрежет язык каждому, кто будет слишком много болтать.

— Но разве глава не тот человек, который убил Вэй Усяня? Это какая-то бессмыслица!

Прежде чем пускаться на поиски меча, Се Лянь с Хуа Чэном решили проверить обстановку, царившую в ордене, чтобы ненароком не наткнуться на неприятности. Прогуливаясь по двору, они неосознанно замедлили шаг и любопытно прислушались к словам неопытных заклинателей.

Неожиданно из темноты донёсся скрипучий голос:

— Вам, юнцам, никогда не понять природу отношений этих двух храбрых господ.

Все взоры устремились на дряхлого старика, одной рукой прижимающего к груди старую метлу, другой — кувшин с вином.

— Ох, дедуля! — юные заклинатели тут же оживились, побросали свои посты и окружили старого дворника. — Вы ведь давно служите Ордену Цзян, поэтому должны многое понимать. Что значат ваши слова?

— Как давно это было… — старик устало вздохнул, пригубил из кувшина с вином, от которого заалели щёки, и туманным взглядом посмотрел на главные ворота, словно окунувшись в воспоминания. — Столько лет прошло с тех пор, как я впервые появился на пороге Пристани Лотоса. Для меня стало огромным даром наблюдать, как маленький орден взбирается на вершину, становится в один ряд с четвёркой величайших орденов и взращивает новые поколения заклинателей. Два молодых господина выросли на моих глазах. Одному из них было уготовано стать следующим главой великого ордена, второму — верным слугой, по статусу практически равному самому главе. Два названных брата… — дворник тяжело вздохнул, досадливо цокнул. — Даже родные братья не могут похвастаться такой преданностью друг другу. Однако судьба всегда несправедлива к хорошим людям.

Старик сердито сплюнул горькую слюну и в один глоток осушил остатки сладкого вина. Захмелевший, он вдруг окинул заклинателей раздражённым взглядом и пригрозил им пальцем.

— Говорите, молодой господин Цзян убил молодого господина Вэя? Чушь! Он мог переломать ему ноги, избить до полусмерти, но никак не убить.

— Но ведь… Все главы говорят об этом, — неуверенно возразил юный заклинатель. — К тому же, глава Цзян ведь ни разу не опроверг этого…

Старик досадно покачал головой, махнул рукой, как будто для него не имело смысла спорить с зелёными юнцами, что совсем недавно присоединились к ордену, и с сутулой спиной поплёлся прочь.

Заклинатели вернулись на свои посты, но продолжили тихо переговариваться. Се Лянь и Хуа Чэн не стали слушать дальше и отправились к главному входу. Людям свойственно желать славы, бахвалиться своими заслугами, поэтому для добытых трофеев главные залы являлись лучшим местом для представлений, — каждый принятый гость увидит достижения хозяина поместья.

Зал, как и все комнаты поместья, был погружён во тьму. Лунный свет проникал через большое окно, подсвечивая массивное кресло главы в центре. На первый взгляд помещение могло показаться совсем пустым и необжитым, если бы напротив кресла не стоял одинокий человек.

Спина его была безукоризненно ровной и, казалось, неподвижной, будто он и не дышал вовсе. Совершенно пустой взгляд прожигал кресло главы — одна только мысль о том, что это место принадлежало ему, вызывала приступ тошноты. Место одинокого главы, рядом с которым больше никого нет. И теперь уже точно не будет.

Возможно, мужчине давно следовало принять тот факт, что он больше не вернётся в Пристань Лотоса, но перед надеждой и верой в лучшее всегда трудно устоять.

Рваный выдох нарушил звенящую тишину. Хруст костяшек в стиснутых кулаках напомнил треск костей под ногами на Могильных Холмах.

Дверь в зал тихо скрипнула, но мужчина даже не удосужился повернуться, когда тихий голос позвал:

— Глава… — мнущийся адепт явно не хотел попасть под горячую руку, вот только у него не оставалось другого выбора. — Прибыл посланник из Ордена Ланьлин Цзинь…

— Пусть убирается, — властный голос прервал раздражающий лепет, однако у юнца вдруг непонятно откуда взялась храбрость возразить:

— Но, глава…

Угрожающая фиолетовая молния сверкнула в руках мужчины, чтобы в следующее мгновение превратиться в кнут, ударивший в нескольких сантиметрах от лица адепта.

— Я сказал, пусть убирается!

Запал юнца прямо вместе с духом покинул вздрогнувшее тело, и он быстро убежал, не забыв плотно закрыть двери.

Гнев мужчины к тому времени стал только сильнее. Сбившееся дыхание больно резало горло из-за попыток сдержать рвущийся наружу крик. Ненависть поглощала все остальные чувства, и грязная ругань всё же нашла выход.

Сверкающий фиолетовой молнией кнут ничего не щадил на своём пути. Низкий столик вместе с чайным набором разбился вдребезги, и тогда перед глазами появилось воспоминание о юноше, который когда-то на этом же месте стойко принимал на себя удары беспощадного кнута.

Это воспоминание, как унизительная пощёчина, ударила по достоинству мужчины. Ярость затуманила разум, и он не смог остановить следующий удар, пришедшийся на кресло главы. Оно тотчас разломалось надвое, словно сказав с насмешкой: «Ты не недостоин звания главы ордена».

— Вэй Усянь!

От истошного крика волосы на загривке Се Ляня встали дыбом. Уже второй день подряд принц словно переживал свои самые страшные кошмары, практически ощущая чужую душевную боль как свою собственную.

— Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! — молнии Цзыдяня не переставали яростно сверкать.

— Ублюдок, так ты решил отплатить нашему ордену?! Трусливо сбежав?! — мужчина почти задыхался, когда его глаза предательски заблестели. — Ты был подзаборной шавкой, пока моя семья не приютила тебя! Совести-то хватит после этого посмотреть в глаза моего отца? А в глаза сестры? Ты дал столько обещаний и нарушил каждое из них! Два героя из Ордена Юньмэн Цзян? Так куда же ты сбежал, засранец?! Дважды… Уже дважды бросил меня!

Внезапно мужчина потянулся к поясу, остервенело сорвал с него гладкую флейту из чёрного дерева и замахнулся, чтобы разломать её, однако рука так и застыла в воздухе. Красная кисточка на конце инструмента причудливо прыгнула перед глазами, как будто переняла игривый характер своего хозяина.

В конце концов ноги заклинателя обессиленно подкосились. Рухнув на колени, он трепетно прижал флейту к груди, и тихие рыдания, изредка прерываемые проклятиями, заполнили тишину.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что Вэй Усянь погиб не от руки сводного брата.

Се Лянь устало вздохнул и крепко сжал руку Хуа Чэна, чтобы ощутить поддержку любимого человека. Смотреть на сломленных людей для принца было невыносимо.

Задерживаться более не имело смысла: они быстро проверили остальной особняк, но не обнаружили меч, поэтому отправились дальше.

К Ордену Цинхэ Не.

Настроение в ордене отличалось от того, что царило в Юньмэне. На освещённых красными фонарями улицах сновали хмельные люди, из домов доносились музыка и радостные возгласы.

— Вэй Усянь мёртв! Этот изверг наконец получил по заслугам! Эта участь ждёт всех, кто пойдёт по тёмному пути!

Громкие победные крики слышались из каждого трактира. Се Лянь пару раз не удержался, подстроив несколько подлянок в виде внезапно ломающихся стульев и столов. Хуа Чэн лукаво наблюдал за принцем, на что тот невинно улыбался, словно ничего не происходило.

Двое снова первым делом направились в главный зал, и на этот раз тот действительно был полон различных трофеев. Атмосфера немного отличалась от той, что царила на улицах. Несмотря на праздничный стол, человек в его центре мрачно сводил брови. Глава Ордена Не, Не Минцзюэ, явно находился не в праздничном расположении духа.

Се Лянь и Хуа Чэн приступили к осмотру мечей, украшающих стены, когда по залу разнёсся низкий голос.

— Где Не Хуайсан?

— Молодой господин сказал, что не голоден, — слуга боязливо скосил взгляд на грозного мужчину и тут же отвернулся, заметив его помрачневшее лицо.

— Иди и скажи ему, что, если он не появится здесь через пять минут, я сожгу все его безделушки!

Хуа Чэн поморщился от того, как громко прозвучал раздражённый голос, и даже собрался как-нибудь его заткнуть, но медленно приоткрывшаяся дверь его остановила.

— Зачем же так кричать, брат, — молодой мужчина элегантно шагнул внутрь, но остался стоять у входа. Его нервозность не мог скрыть даже изящный веер, прикрывающий половину лица. — Тебя, наверняка, слышал весь особняк.

— Главное, что ты услышал! — рявкнул глава. — Чего ты мнёшься там, как молодая госпожа?! Быстро сядь за стол.

— Не хочу, — упрямо отозвался мужчина, тем не менее съёжившись от страха.

— Не Хуайсан! — глава ударил стол с такой силой, что по нему в тот же миг протянулась узкая трещина.

Двое братьев смерили друг друга взглядами: старший — тяжёлым и раздражённым, младший — испуганным, но упрямым. В конце концов Не Хуайсан не выдержал первым.

— Брат, что плохого в том, что я не хочу праздновать чужую смерть?

— Смерть наглеца Вэй Усяня, — Не Минцзюэ как будто напомнил, что они говорят не о простом человеке, а о страшном преступнике.

— Смерть Вэй-сюна, моего бывшего друга, который сыграл огромную роль в противостоянии Ордену Цишань Вэнь, — младший брат тоже решил напомнить старшему некоторые факты, почему-то позабытые заклинателями, однако своими словами только разозлил его.

— У тебя хватает наглости называть его другом?! Он уничтожил сотни заклинателей нашего ордена!

— И я не оправдываю его за это, но брат!.. — Не Хуайсан, кажется, сам оторопел от своей смелости, замешкался на мгновение и продолжил уже спокойнее: — Разве он сделал это не после того, как заклинатели убили тех людей, которых он защищал?

— То были всего лишь псы из клана Вэнь! Но, что важнее, перед этим он убил Цзинь Цзысюаня — единственного достойного наследника Ордена Ланьлин Цзинь. А что теперь? Этот шлюхин сын, Цзинь Гуанъяо, наверняка, сделает всё возможное, чтобы занять этот пост!

— Брат, ты слишком предвзят к брату Яо… — Не Хуайсан попытался перевести разговор в другое русло, потому что говорить о Вэй Усяне ему совсем не хотелось. Сердце всё ещё наполняла тоска от потери друга. Он никак не мог понять, в какой момент всё вдруг начало так стремительно меняться.

— Заткнись! — глава ордена Не вспыхивал каждый раз, стоило его брату заговорить. — Что ты вообще можешь понимать? Ты ни разу не появлялся на поле боя, но смеешь открывать свой рот?! Когда ты уже станешь настоящим мужчиной и возьмёшь в руки саблю?!

Не Хуайсан в сердцах закатил глаза, стиснув тонкие пальцы на хрупком веере, который не треснул только благодаря потрясающему контролю тела своего владельца. Осознавая, что ступает по тонкому лезвию, он лениво протянул:

— Для того, чтобы быть настоящим мужчиной, обязательно уметь махать стальной палкой?

Се Лянь с удовольствием наблюдал развернувшуюся картину. Принц искренне не понимал, как в одном человеке может таиться столько трусости и благородной наглости одновременно. От последней реплики он даже весело усмехнулся, однако смех его поглотил устрашающий грохот окончательно разломившегося стола.

— Клянусь предками, я сейчас же сожгу дотла все твои побрякушки! — глаза Не Минцзюэ буквально налились кровью от гнева, и он, вынув саблю, быстро оказался возле входа в зал.

Не Хуайсан, к счастью, предугадал реакцию старшего, поэтому уже мчался в противоположную сторону зала, где как раз находились Се Лянь с Хуа Чэном. Вблизи принц смог разглядеть синяки под глазами хрупкого мужчины и даже на мгновение забеспокоился о его благополучии.

— Ты можешь сжечь меня вместе с ними, но это не заставит меня взять в руки саблю! Упомянутые тобой предки погибли в страшных муках из-за этого проклятого оружия. Я всего лишь не хочу такой судьбы!

— И вот таким жалким главой ты собираешься стать?! — Не Минцзюэ свирепо взмахнул саблей, и под вихрем духовной энергии несколько трофеев попадали со стен. — Немощным и бесполезным?!

— Кто сказал, что я хочу быть главой?

— Не Хуайсан!!

На губах Се Ляня появилась грустная улыбка. Хуа Чэн понимающе посмотрел на него, понял без слов, но принц всё же озвучил свои мысли:

— Они так похожи на братьев Ши.

— Такие же раздражающие.

Се Лянь засмеялся, взял Хуа Чэна за руку и зашагал в сторону выхода. В зале, как и в остальном поместье, нужного меча вновь не оказалось.

— Значит, Суйбянь всё-таки в Ордене Ланьлин Цзинь, — уверенно кивнул Се Лянь. Хуа Чэн напротив нахмурил брови:

— Только если этот идиот Усянь не оказался ещё большим идиотом, и меч в итоге не окажется в Гусу.

— Ха-ха, это будет весьма забавно!

Празднования Ордена Ланьлин Цзинь, пожалуй, могла бы услышать вся поднебесная. Час близился к рассвету, но в каждом доме до сих пор горел свет, играла громкая музыка, и барды на каждом углу рассказывали истории о великом сражении с жестоким Старейшиной Илина и исторической победе над ним.

Помимо счастливых криков из уст множества заклинателей также вылетали самые грязные ругательства и обвинения в адрес Вэй Усяня. В отличие от других орденов, люди Ланьлина напрочь позабыли о всякой сдержанности по отношении к сильному противнику.

Резиденция Ордена больше напоминала божественные дворцы или храмы, словно Богам надоело восседать на Небесах, отчего они решили спуститься в смертный мир, дабы показать своё великолепие. Дворец на вершине, казалось, сиял золотом.

Взобравшись по лестнице и переступив порог, Се Лянь и Хуа Чэн на мгновение замерли.

Происходящее в главном зале вовсе походило на сюрреалистичный цирк, в котором собрались самые омерзительные представители «высших чинов», нацепившие на себя горы сверкающих драгоценностей, чтобы хоть как-то самоутвердиться.

Музыканты играли заводные мелодии, а в центре под них танцевали стройные девушки, чьи руки напоминали изящные ивовые лозы.

Давно захмелевшие заклинатели не сводили с танцовщиц глаз, и особенно мерзким из них оказался человек, восседавший в центре залы. Глава Ордена Цзинь, Цзинь Гуаншань, был привлекательным от природы, однако в этот миг ничем не отличался от оголодавшего зверя.

Хуа Чэн поморщился. С каждой секундой демон становился мрачнее туч, нависших над Могильными Холмами. От одного вида происходящего становилось тошно, и желание испортить «праздник» вскоре грозило стать непреодолимым.

Се Лянь без слов понимал и разделял настроение спутника, поэтому они молча приступили к обыску.

Среди множества трофеев в главной зале не оказалось нужного, так что вскоре принц с демоном покинули сборище лицемеров, чтобы наконец вдохнуть свежего воздуха.

Во внутреннем дворе стояла приятная тишина, гулял прохладный ветер. Из глубины маленького сада доносилось журчание воды, но, прислушавшись, Се Лянь также обнаружил тихие голоса людей.

— Как скоро ты сможешь сделать это? — бархатный голос принадлежал привлекательному молодому мужчине. Глаза его были хитры, в уголках губ играла слабая улыбка, подчёркиваемая ямочками на щеках.

— Не знаю, — лениво отвечал юноша лет шестнадцати. В узких ладонях опасно поблёскивал острый кинжал. — В конце концов, я пока не так искусен в тёмном искусстве Старейшины. Вот если бы у меня была какая-нибудь мотивация… — глаза юноши игриво сверкнули, губы растянулись в ухмылке, обнажив маленькие клыки. — Что насчёт флейты? Могу ли я забрать её в качестве вознаграждения?

— Боюсь, флейту Вэй Усяня забрал глава Ордена Цзян, — мужчина задумчиво нахмурил брови, подчеркнув красную точку на лбу, и вдруг лукаво улыбнулся. — Но ты можешь полюбоваться на меч и взглянуть — а, возможно, и взять — некоторые записи с исследованиями Старейшины.

— Хочу сейчас! — тут же вскинулся юноша, от возбуждения воткнув кинжал в каменный бортик небольшого фонтанчика.

— Сюэ Ян, будь послушным мальчиком, и этот орден отблагодарит тебя должным образом.

— Братец Гуанъяо, быть послушным означает служить кому-то, — юноша угрожающе сузил глаза, однако пухлые губы продолжали растягиваться в улыбке. — Тебе следует запомнить, что Сюэ Ян никому и никогда не прислуживает.

— Конечно, я это понимаю, А-Ян, — мужчина зеркально отразил красивую улыбку и холодный взгляд. — Но и тебе стоит понять — моё терпение не безгранично, и, в отличие от Цзинь Гуаншаня, я не настолько глуп. Как думаешь, мы сможем угодить друг другу, если я покажу тебе сокровища Старейшины прямо сейчас?

— Я думаю, мы даже сможем подружиться.

Цзинь Гуанъяо понимающе кивнул и с неисчезающей улыбкой направился в известном только ему направлении.

Се Лянь и Хуа Чэн победно переглянулись. Совсем скоро они наконец смогут вернуться домой и торжественно вручить меч его законному владельцу.